По приказу судьи непосредственно за Сликом и его адвокатами сидели два помощника шерифа в форме, которые, казалось, были готовы к действию. На Слика со свитой это произвело желаемое впечатление, хотя они и старались этого не показывать.
Та же самая стенографистка, только в еще более короткой юбке, подпиливала ногти, ожидая, когда нужно будет приступить к работе. Та же самая пожилая женщина – снова в плохом настроении – сидела за своим столом, проглядывая “Нашил инкуайрер”. Все ждали. Часы показывали почти половину первого. Как обычно, список дел, назначенных к слушанию, был длинным, и график оказался нарушенным. Марсия приготовила бутерброд для Гарри на случай перерыва. После Мюллера должно было слушаться дело Свея.
Гарри облокотился на стол и с негодованием посмотрел вниз на Слика, который со своими ста тридцатью фунтами выглядел, наверное, в три раза мельче, чем Гарри.
– Для протокола, – рявкнул он, и стенографистка принялась стучать.
Несмотря на свое кажущееся спокойствие, Слик вздрогнул при этих словах и выпрямился.
– Мистер Мюллер, я вызвал вас сюда, потому что вы нарушили статью законодательства штата Теннесси в части, касающейся конфиденциальности моих слушаний. Это очень серьезное дело, так как речь идет о безопасности и благополучии маленького ребенка. К сожалению, по закону мы не можем привлечь вас к уголовной ответственности. Мы можем только обвинить вас в оскорблении суда. – Он снял очки и принялся протирать их носовым платком. – Вот что, мистер Мюллер, – продолжал Гарри тоном расстроенного дедушки, – как ни огорчили меня вы с вашей статьей, меня куда больше беспокоит тот факт, что кто-то передал вам эту информацию. Кто-то, присутствовавший вчера в зале заседаний. Вот что больше всего меня беспокоит.
Грайндер прислонился к стене, прижав к ней даже лодыжки, чтобы не так заметно дрожали колени. На Слика он старался не смотреть. Шесть лет назад у него был инфаркт, и, если он не возьмет себя в руки, вполне может случиться второй, притом обширный.
– Пожалуйста, сядьте в свидетельское кресло, мистер Мюллер, – предложил Гарри, взмахнув рукой. – Чувствуйте себя как дома.
Пожилая сердитая женщина привела Слика к присяге. Он положил одну ногу в туристском ботинке на другую и посмотрел на своих адвокатов, ища поддержки. Они старались не встречаться с ним взглядом. Грайндер изучал потолок.
– Вы находитесь под присягой, мистер Мюллер, – напомнил ему Гарри через несколько секунд после того, как его к этой присяге привели.
– Да, сэр, – пробормотал Слик и попытался улыбнуться огромному человеку, возвышавшемуся над ним и разглядывавшему его поверх перегородки, которая отделяла от зала место судьи.
– Вы в самом деле написали эту статьи в сегодняшней газете?
– Да, сэр.
– Вы писали самостоятельно, или вам кто-то помогал?
– Ну, Ваша Честь, я написал каждое слово, если вы об этом.
– Я об этом. В четвертом абзаце вашей статьи вы пишете – я цитирую: “Марк Свей отказался отвечать на вопросы о Барри Мальданно и Бойде Бойетте”. Конец цитаты. Вы это написали, мистер Мюллер?
– Да, сэр.
– Вы присутствовали на вчерашнем слушании, когда мальчик давал показания?
– Нет, сэр.
– Вы были в этом здании?
– Ну... Да, сэр, был. Это ведь не запрещено?
– Спокойней, мистер Мюллер. Я задаю вопросы, вы на них отвечаете. Вам понятен этот порядок?
– Да, сэр. – Слик умоляюще взглянул на своих адвокатов, но оба были увлечены чтением бумаг. Он почувствовал себя одиноко.
– Значит, в зале вас не было. Тогда, мистер Мюллер, откуда вы узнали, что мальчик отказался отвечать на вопросы про Барри Мальданно или Бойда Бойетта?
– У меня есть источник информации.
Грайндер никогда не считал себя источником. Он был просто-напросто низкооплачиваемым судебным приставом в форме с пистолетом и с большим количеством неоплаченных счетов. Он даже ждал вызова в суд по поводу кредитной карточки своей жены. Ему хотелось утереть пот со лба, но он боялся пошевелиться.
– Источник, – повторил Гарри, передразнивая Слика. – Разумеется, у вас был источник, мистер Мюллер. Я почему-то так и думал. Вас здесь не было. Кто-то вам рассказал. Это значит – у вас есть источник. Так кто ваш источник?
Быстро поднялся адвокат с седеющими волосами, одетый типично для служащего крупной фирмы – темный костюм, белая сорочка, красный галстук со смелой желтой полоской, черные туфли. Звали его Эллифант. Он был партнером в фирме и в залах заседаний, как правило, не появлялся.
– Ваша Честь, разрешите мне. – Гарри поморщился и медленно повернулся в его сторону. У него отвисла челюсть, настолько он был поражен таким наглым вмешательством. Он хмуро посмотрел на Эллифанта, который повторил: – Ваша Честь, разрешите мне.
Гарри молчал целую вечность, потом поинтересовался:
– Вы раньше не бывали в залах суда, мистер Эллифант?
– Нет, сэр, – ответил тот, все еще стоя.
– Я так и думал. Вы до этого не опускались. Сколько юристов трудится в вашей фирме, мистер Эллифант?
– Сто семь, по последним данным.
Гарри присвистнул и покачал головой.
– Порядочно. Хоть кто-нибудь из них работал в суде по делам несовершеннолетних?
– Да, Ваша Честь, я уверен, что кто-нибудь работал.
– Кто именно?
Эллифант сунул одну руку в карман, а пальцем другой выводил узоры на своем блокноте. Что он здесь делает? Его место в богатых кабинетах, там, где горы документов и высокие гонорары. Еще на респектабельных обедах. Он был богат, поскольку брал триста долларов в час. Его партнеры поступали так же. Фирма процветала, потому что платила семидесяти сотрудникам по пятьдесят тысяч в год и считала, что они должны брать с клиентов в пять раз больше. Здесь он оказался потому, что был главным консультантом по прессе, а также потому, что никто другой из отдела, занимающегося подобными тяжбами, не смог освободиться, будучи предупрежден о слушании всего лишь за два часа.
Гарри презирал его фирму, его самого и ему подобных. Он не доверял этим типам из корпораций, которые покидали свои фешенебельные здания и снисходили до низших классов только в случае суровой необходимости. Они были высокомерны и боялись испачкать руки.
– Сядьте, мистер Эллифант, – сказал он, показывая на стул. – В моем суде вы стоять не будете. Сядьте. – Эллифант неуклюже попятился и сел. – Так что вы хотите сказать, мистер Эллифант?
– Ну, Ваша Честь, мы возражаем против этих вопросов и против допроса судом мистера Мюллера на том основании, что его статья подпадает под действие Первой поправки к Конституции о свободе слова. Теперь...
– Мистер Эллифант, приходилось ли вам читать ту часть законодательства, которая относится к закрытым слушаниям по делам несовершеннолетних? Ну, разумеется, приходилось.
– Да, сэр, приходилось. И, честно говоря. Ваша Честь, у меня с этим разделом возникли трудности.
– В самом деле? Продолжайте.
– Да, сэр. С моей точки зрения этот раздел кодекса, так, как он написан, неконституционен. У меня тут есть примеры...
– Неконституционен? – поднял брови Гарри Рузвельт.
– Да, сэр, – твердо ответил адвокат.
– А вы знаете, кто написал этот раздел кодекса, мистер Эллифант?
Эллифант повернулся к своему помощнику, который, по-видимому, должен был знать все. Но тот только покачал головой.
– Я написал ее, мистер Эллифант, – громко возвестил Гарри. – Я, ваш покорный слуга. И если бы вы знали хоть что-нибудь по поводу законов о несовершеннолетних в этом штате, то вы обязательно были бы в курсе того, что я в этих вопросах эксперт, уж если я эти законы писал. Что вы на это скажете?
Слик вжался в стул, стараясь стать незаметнее. Он сочинял отчеты о тысячах судебных процессов. Он видел, как рассерженные судьи измывались над бедными адвокатами, и знал, что обычно страдали от этого клиенты.
– Я утверждаю, что этот раздел неконституционен, Ваша Честь, – вежливо повторил Эллифант.
– Меньше всего, мистер Эллифант, я собираюсь вступать с вами в длинные жаркие обсуждения Первой поправки. Если вам не нравится закон, подайте апелляцию и потребуйте его изменить. Мне это, откровенно, говоря, безразлично. Но в данный момент, когда я сижу здесь вместо того, чтобы пойти обедать, вашему клиенту придется ответить на мои вопрос. – Он снова повернулся к охваченному паникой Слику.
– Мистер Мюллер, кто ваш источник?
Грайндеру казалось, что его сейчас стошнит. Он засунул большие пальцы под ремень и прижал их к животу. Единственная надежда: у Слика репутация человека, умеющего держать слово, он всегда защищал своих информаторов.
– Я не могу сказать, кто был моим источником, – промолвил Слик с трагическим видом – мученик перед лицом смерти.
Грайндер вздохнул с облегчением. Какие приятные слова!
Гарри повернулся к помощникам шерифа.
– Я обвиняю вас в оскорблении суда, мистер Мюллер, и приказываю отправить вас в тюрьму. – Помощники шерифа остановились около Слика, который в ужасе оглядывался по сторонам в поисках поддержки.
– Ваша Честь, – Эллифант встал, еще не зная, о чем будет говорить. – Мы протестуем. Вы не имеете права...
На Эллифанта Гарри не обратил ни малейшего внимания и приказал:
– Ведите его в городскую тюрьму. Никакого особого обращения. Никаких поблажек. Я снова вызову его в понедельник. Попытаюсь еще раз.
Помощники шерифа подняли Слика и надели на него наручники.
– Сделайте что-нибудь! – закричал репортер Эллифанту, который в это время взывал:
– У нас свобода слова. Ваша Честь. Вы не можете так поступить с ним!
– Я это делаю, мистер Эллифант, – заорал Гарри. – И если вы немедленно не сядете, то окажетесь в одной камере со своим клиентом. – Эллифант упал на стул. Слика потащили к двери, и, когда ее уже открывали, Гарри добавил: – Мистер Мюллер, если я прочту хоть одно ваше слово в газете за то время, что вы будете в тюрьме, я дам вам возможность посидеть там месяц, прежде чем вызову вас сюда. Надеюсь, вы меня понимаете.
Говорить Слик не мог.
– Мы подадим апелляцию, – пообещал Эллифант, когда помощники шерифа выпихивали репортера за дверь и закрывали ее за собой. – Мы подадим апелляцию.
* * *
Дайанна Свей сидела на тяжелом деревянном стуле, обняв своего старшего сына, и смотрела, как лучи солнца пробиваются сквозь пыльные сломанные жалюзи комнаты для свидетелей. Не было уже ни слез, ни желания говорить.
После пяти дней и ночей вынужденного заключения в палате психиатрического отделения она сначала была рада вырваться оттуда. Но в эти дни радость проходила быстро, и теперь она хотела поскорее вернуться к Рикки. Она увидела Марка, обняла его, поплакала вместе с ним и узнала, что он в безопасности. Чего еще было желать матери?
Она уже не доверяла ни своим суждениям, ни своим инстинктам. Последние пять дней лишили ее чувства реальности. Она обессилела и отупела от постоянных стрессов и потрясений. Лекарства – таблетки, чтобы заснуть, таблетки, чтобы проснуться, таблетки, чтобы протянуть день, – иссушили ей мозг, и жизнь стала казаться серией моментальных снимков, в беспорядке разбросанных по столу. Мозг работал, но очень медленно.
– Они хотят, чтобы мы уехали в Портленд, – вымолвила она, поглаживая его руку.
– Это Реджи тебе сказала.
– Да, мы вчера долго об этом разговаривали. Там хорошая больница для Рикки, и мы можем начать все сначала.
– Звучит хорошо, но я боюсь.
– И я боюсь, Марк. Я не хочу прожить оставшиеся сорок лет, постоянно оглядываясь через плечо. Я читала в журнале про одного осведомителя, который донес ФБР на мафию, и они согласились его спрятать. Ну вот как нас. Кажется, мафии понадобилось два года, чтобы найти его и взорвать вместе с машиной.
– Мне кажется, я кино такое видел.
– Я не смогу так жить, Марк.
– А мы можем получить другой трейлер?
– Наверное. Я сегодня утром разговаривала с мистером Такером, так он объяснил, что получит за трейлер хорошую страховку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Та же самая стенографистка, только в еще более короткой юбке, подпиливала ногти, ожидая, когда нужно будет приступить к работе. Та же самая пожилая женщина – снова в плохом настроении – сидела за своим столом, проглядывая “Нашил инкуайрер”. Все ждали. Часы показывали почти половину первого. Как обычно, список дел, назначенных к слушанию, был длинным, и график оказался нарушенным. Марсия приготовила бутерброд для Гарри на случай перерыва. После Мюллера должно было слушаться дело Свея.
Гарри облокотился на стол и с негодованием посмотрел вниз на Слика, который со своими ста тридцатью фунтами выглядел, наверное, в три раза мельче, чем Гарри.
– Для протокола, – рявкнул он, и стенографистка принялась стучать.
Несмотря на свое кажущееся спокойствие, Слик вздрогнул при этих словах и выпрямился.
– Мистер Мюллер, я вызвал вас сюда, потому что вы нарушили статью законодательства штата Теннесси в части, касающейся конфиденциальности моих слушаний. Это очень серьезное дело, так как речь идет о безопасности и благополучии маленького ребенка. К сожалению, по закону мы не можем привлечь вас к уголовной ответственности. Мы можем только обвинить вас в оскорблении суда. – Он снял очки и принялся протирать их носовым платком. – Вот что, мистер Мюллер, – продолжал Гарри тоном расстроенного дедушки, – как ни огорчили меня вы с вашей статьей, меня куда больше беспокоит тот факт, что кто-то передал вам эту информацию. Кто-то, присутствовавший вчера в зале заседаний. Вот что больше всего меня беспокоит.
Грайндер прислонился к стене, прижав к ней даже лодыжки, чтобы не так заметно дрожали колени. На Слика он старался не смотреть. Шесть лет назад у него был инфаркт, и, если он не возьмет себя в руки, вполне может случиться второй, притом обширный.
– Пожалуйста, сядьте в свидетельское кресло, мистер Мюллер, – предложил Гарри, взмахнув рукой. – Чувствуйте себя как дома.
Пожилая сердитая женщина привела Слика к присяге. Он положил одну ногу в туристском ботинке на другую и посмотрел на своих адвокатов, ища поддержки. Они старались не встречаться с ним взглядом. Грайндер изучал потолок.
– Вы находитесь под присягой, мистер Мюллер, – напомнил ему Гарри через несколько секунд после того, как его к этой присяге привели.
– Да, сэр, – пробормотал Слик и попытался улыбнуться огромному человеку, возвышавшемуся над ним и разглядывавшему его поверх перегородки, которая отделяла от зала место судьи.
– Вы в самом деле написали эту статьи в сегодняшней газете?
– Да, сэр.
– Вы писали самостоятельно, или вам кто-то помогал?
– Ну, Ваша Честь, я написал каждое слово, если вы об этом.
– Я об этом. В четвертом абзаце вашей статьи вы пишете – я цитирую: “Марк Свей отказался отвечать на вопросы о Барри Мальданно и Бойде Бойетте”. Конец цитаты. Вы это написали, мистер Мюллер?
– Да, сэр.
– Вы присутствовали на вчерашнем слушании, когда мальчик давал показания?
– Нет, сэр.
– Вы были в этом здании?
– Ну... Да, сэр, был. Это ведь не запрещено?
– Спокойней, мистер Мюллер. Я задаю вопросы, вы на них отвечаете. Вам понятен этот порядок?
– Да, сэр. – Слик умоляюще взглянул на своих адвокатов, но оба были увлечены чтением бумаг. Он почувствовал себя одиноко.
– Значит, в зале вас не было. Тогда, мистер Мюллер, откуда вы узнали, что мальчик отказался отвечать на вопросы про Барри Мальданно или Бойда Бойетта?
– У меня есть источник информации.
Грайндер никогда не считал себя источником. Он был просто-напросто низкооплачиваемым судебным приставом в форме с пистолетом и с большим количеством неоплаченных счетов. Он даже ждал вызова в суд по поводу кредитной карточки своей жены. Ему хотелось утереть пот со лба, но он боялся пошевелиться.
– Источник, – повторил Гарри, передразнивая Слика. – Разумеется, у вас был источник, мистер Мюллер. Я почему-то так и думал. Вас здесь не было. Кто-то вам рассказал. Это значит – у вас есть источник. Так кто ваш источник?
Быстро поднялся адвокат с седеющими волосами, одетый типично для служащего крупной фирмы – темный костюм, белая сорочка, красный галстук со смелой желтой полоской, черные туфли. Звали его Эллифант. Он был партнером в фирме и в залах заседаний, как правило, не появлялся.
– Ваша Честь, разрешите мне. – Гарри поморщился и медленно повернулся в его сторону. У него отвисла челюсть, настолько он был поражен таким наглым вмешательством. Он хмуро посмотрел на Эллифанта, который повторил: – Ваша Честь, разрешите мне.
Гарри молчал целую вечность, потом поинтересовался:
– Вы раньше не бывали в залах суда, мистер Эллифант?
– Нет, сэр, – ответил тот, все еще стоя.
– Я так и думал. Вы до этого не опускались. Сколько юристов трудится в вашей фирме, мистер Эллифант?
– Сто семь, по последним данным.
Гарри присвистнул и покачал головой.
– Порядочно. Хоть кто-нибудь из них работал в суде по делам несовершеннолетних?
– Да, Ваша Честь, я уверен, что кто-нибудь работал.
– Кто именно?
Эллифант сунул одну руку в карман, а пальцем другой выводил узоры на своем блокноте. Что он здесь делает? Его место в богатых кабинетах, там, где горы документов и высокие гонорары. Еще на респектабельных обедах. Он был богат, поскольку брал триста долларов в час. Его партнеры поступали так же. Фирма процветала, потому что платила семидесяти сотрудникам по пятьдесят тысяч в год и считала, что они должны брать с клиентов в пять раз больше. Здесь он оказался потому, что был главным консультантом по прессе, а также потому, что никто другой из отдела, занимающегося подобными тяжбами, не смог освободиться, будучи предупрежден о слушании всего лишь за два часа.
Гарри презирал его фирму, его самого и ему подобных. Он не доверял этим типам из корпораций, которые покидали свои фешенебельные здания и снисходили до низших классов только в случае суровой необходимости. Они были высокомерны и боялись испачкать руки.
– Сядьте, мистер Эллифант, – сказал он, показывая на стул. – В моем суде вы стоять не будете. Сядьте. – Эллифант неуклюже попятился и сел. – Так что вы хотите сказать, мистер Эллифант?
– Ну, Ваша Честь, мы возражаем против этих вопросов и против допроса судом мистера Мюллера на том основании, что его статья подпадает под действие Первой поправки к Конституции о свободе слова. Теперь...
– Мистер Эллифант, приходилось ли вам читать ту часть законодательства, которая относится к закрытым слушаниям по делам несовершеннолетних? Ну, разумеется, приходилось.
– Да, сэр, приходилось. И, честно говоря. Ваша Честь, у меня с этим разделом возникли трудности.
– В самом деле? Продолжайте.
– Да, сэр. С моей точки зрения этот раздел кодекса, так, как он написан, неконституционен. У меня тут есть примеры...
– Неконституционен? – поднял брови Гарри Рузвельт.
– Да, сэр, – твердо ответил адвокат.
– А вы знаете, кто написал этот раздел кодекса, мистер Эллифант?
Эллифант повернулся к своему помощнику, который, по-видимому, должен был знать все. Но тот только покачал головой.
– Я написал ее, мистер Эллифант, – громко возвестил Гарри. – Я, ваш покорный слуга. И если бы вы знали хоть что-нибудь по поводу законов о несовершеннолетних в этом штате, то вы обязательно были бы в курсе того, что я в этих вопросах эксперт, уж если я эти законы писал. Что вы на это скажете?
Слик вжался в стул, стараясь стать незаметнее. Он сочинял отчеты о тысячах судебных процессов. Он видел, как рассерженные судьи измывались над бедными адвокатами, и знал, что обычно страдали от этого клиенты.
– Я утверждаю, что этот раздел неконституционен, Ваша Честь, – вежливо повторил Эллифант.
– Меньше всего, мистер Эллифант, я собираюсь вступать с вами в длинные жаркие обсуждения Первой поправки. Если вам не нравится закон, подайте апелляцию и потребуйте его изменить. Мне это, откровенно, говоря, безразлично. Но в данный момент, когда я сижу здесь вместо того, чтобы пойти обедать, вашему клиенту придется ответить на мои вопрос. – Он снова повернулся к охваченному паникой Слику.
– Мистер Мюллер, кто ваш источник?
Грайндеру казалось, что его сейчас стошнит. Он засунул большие пальцы под ремень и прижал их к животу. Единственная надежда: у Слика репутация человека, умеющего держать слово, он всегда защищал своих информаторов.
– Я не могу сказать, кто был моим источником, – промолвил Слик с трагическим видом – мученик перед лицом смерти.
Грайндер вздохнул с облегчением. Какие приятные слова!
Гарри повернулся к помощникам шерифа.
– Я обвиняю вас в оскорблении суда, мистер Мюллер, и приказываю отправить вас в тюрьму. – Помощники шерифа остановились около Слика, который в ужасе оглядывался по сторонам в поисках поддержки.
– Ваша Честь, – Эллифант встал, еще не зная, о чем будет говорить. – Мы протестуем. Вы не имеете права...
На Эллифанта Гарри не обратил ни малейшего внимания и приказал:
– Ведите его в городскую тюрьму. Никакого особого обращения. Никаких поблажек. Я снова вызову его в понедельник. Попытаюсь еще раз.
Помощники шерифа подняли Слика и надели на него наручники.
– Сделайте что-нибудь! – закричал репортер Эллифанту, который в это время взывал:
– У нас свобода слова. Ваша Честь. Вы не можете так поступить с ним!
– Я это делаю, мистер Эллифант, – заорал Гарри. – И если вы немедленно не сядете, то окажетесь в одной камере со своим клиентом. – Эллифант упал на стул. Слика потащили к двери, и, когда ее уже открывали, Гарри добавил: – Мистер Мюллер, если я прочту хоть одно ваше слово в газете за то время, что вы будете в тюрьме, я дам вам возможность посидеть там месяц, прежде чем вызову вас сюда. Надеюсь, вы меня понимаете.
Говорить Слик не мог.
– Мы подадим апелляцию, – пообещал Эллифант, когда помощники шерифа выпихивали репортера за дверь и закрывали ее за собой. – Мы подадим апелляцию.
* * *
Дайанна Свей сидела на тяжелом деревянном стуле, обняв своего старшего сына, и смотрела, как лучи солнца пробиваются сквозь пыльные сломанные жалюзи комнаты для свидетелей. Не было уже ни слез, ни желания говорить.
После пяти дней и ночей вынужденного заключения в палате психиатрического отделения она сначала была рада вырваться оттуда. Но в эти дни радость проходила быстро, и теперь она хотела поскорее вернуться к Рикки. Она увидела Марка, обняла его, поплакала вместе с ним и узнала, что он в безопасности. Чего еще было желать матери?
Она уже не доверяла ни своим суждениям, ни своим инстинктам. Последние пять дней лишили ее чувства реальности. Она обессилела и отупела от постоянных стрессов и потрясений. Лекарства – таблетки, чтобы заснуть, таблетки, чтобы проснуться, таблетки, чтобы протянуть день, – иссушили ей мозг, и жизнь стала казаться серией моментальных снимков, в беспорядке разбросанных по столу. Мозг работал, но очень медленно.
– Они хотят, чтобы мы уехали в Портленд, – вымолвила она, поглаживая его руку.
– Это Реджи тебе сказала.
– Да, мы вчера долго об этом разговаривали. Там хорошая больница для Рикки, и мы можем начать все сначала.
– Звучит хорошо, но я боюсь.
– И я боюсь, Марк. Я не хочу прожить оставшиеся сорок лет, постоянно оглядываясь через плечо. Я читала в журнале про одного осведомителя, который донес ФБР на мафию, и они согласились его спрятать. Ну вот как нас. Кажется, мафии понадобилось два года, чтобы найти его и взорвать вместе с машиной.
– Мне кажется, я кино такое видел.
– Я не смогу так жить, Марк.
– А мы можем получить другой трейлер?
– Наверное. Я сегодня утром разговаривала с мистером Такером, так он объяснил, что получит за трейлер хорошую страховку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69