Подъехав к элегантному старому зданию, он дал таксисту щедрые чаевые и оставил в такси своего друга Фила Кеннеди. Когда он шел по вестибюлю, из-за колонны выступил громила в плаще.
- Это тебе, Фрэнк, - сказал он и всего с расстояния пяти футов сделал один выстрел в голову Костелло.
Выстрел прогрохотал между мраморных стен вестибюля, но никто и двинуться не успел, как громила выскочил и черный лимузин, проскочив на красный свет, унесся по Центр-Вест-парк.
В лимузине сидел здоровенный Гиганте, усталый и счастливый, уверенный в том, что совершил главное дело своей жизни.
В вестибюле же гостиницы Костелло даже не лежал, а сидел на черной пластмассовой скамейке, прижимая к голове платок, и всех успокаивал, что с ним все в порядке. Кеннеди помог ему сесть обратно в такси, и они понеслись в больницу Рузвельта. Кеннеди, понимая, что одежду Фрэнка могут обыскать, когда он окажется в больнице, предложил Костелло передать ему все, что у того может быть сомнительного, но Фрэнк покачал головой, уверенный, что у него ничего такого нет. Оказалось, что травма была незначительной - просто царапина по черепу, но обрывок бумаги, найденный в его кармане, уже значил кое-что. На нем было записано следующее:
Общий выигрыш казино от 4/27/57, 651 284 (чек)
Выигрыш казино минус маркеры (долговые расписки) $ 434 695
Автоматы $ 62 844
Маркеры % 153 745
Майк $ 150 в неделю, всего 600
Джейк $ 100 в неделю, всего $ 400
Л. - $ 30 000
А. - $9 000
Тревога по поводу этой рукописной записки Фрэнка разнеслась по всей стране, достигнув Лас-Вегаса, Нового Орлеана, Майами. И полиция и все другие очень интересовались этой бумажкой. На голове у Фрэнка еще не зарос шрам, как он оказался перед судом. Фрэнк заявил, что ничего не знает, и не стал отвечать на вопросы. В конце концов он отсидел пятнадцать дней в тюрьме за неуважение к суду, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что было бы, если бы он заговорил.
А в это время швейцар опознал Гиганте. Все члены Семьи дона Витоне внезапно уехали на каникулы на Атлантическое плоскогорье на виллу стоимостью в четверть миллиона долларов и окружили себя тридцатью вооруженными людьми. Опасались, что будет еще одна ночь, подобная Сицилийской Вечере.
Фрэнк Костелло отошел на задний план. У него просто не было средств борьбы. Он столько времени проповедовал мир, что ничего не мог. Но сумасшедший Альберт Анастасиа все еще был в силе, и никто не мог предсказать, что он будет делать.
Вендер собрал своих людей в "Манхеттен-отеле" и разослал около тридцати вооруженных боевиков в разные части города на случай мести со стороны Анастасиа.
Существовала постоянная опасность того, что разразится большая война типа Кастелламарской. Дон Витоне связался со всеми наиболее влиятельными семейными капо для выражения лояльности, включая Сэма Мэсси и дона Антонио. Во время заседаний Вито с лисьей улыбкой объяснял, что напасть на Костелло было необходимо, так как Костелло планировал его убить. Пат Конте не присутствовал на этих заседаниях, и Артур передал ему, чтобы он просто сидел тихо и держал ушки на макушке. Очень немногие знали, что Пат связан с Семьей Марсери.
Примерно через месяц напряжение спало. Стало ясно, что никакой мести не будет. Никто не хотел выступать за Костелло против Джеиовезе.
Через пять месяцев после этих событий пропал некий Джо Скалис. Прошли слухи, что Скалис был приглашен в дом Винсента Скилланте, где ему прострелили оба глаза, разделили на сто пятьдесят однофунтовых частей и избавились от него, сплавив в мусор. Анастасиа клялся, что Скалис был убит потому, что пытался продавать членство в организации по пятьдесят тысяч долларов. Но дон Витоне утверждал, что это Анастасиа пытался продавать членство, а Скалис был убит потому, что мог его разоблачить.
Дженовезе знал, что Анастасиа встречается с Костелло в разных отелях города. У Вито был хороший источник информации. Карло Гамбино - правой руке Анастасиа - его босс не нравился. Анастасиа становился все более злобным, неосторожным и жестоким, как будто сходил с ума. Гамбино стал работать на дона Витоне, задумав расправиться с Анастасиа. Он поручил это дело Джо Профачи, жаждавшему действия.
В середине дня 25 октября Пат Конте сидел в полицейской машине без опознавательных знаков, стоявшей рядом с отелем "Парк-Шератон" на Шестой улице. Анастасиа был внутри, в парикмахерской. Ал пришел днем и сел в свое забронированное кресло. Парикмахер наложил ему на лицо горячее полотенце, чтобы смягчить его иссиня-черную бороду. Через десять минут в парикмахерскую вошли два человека в кепках и масках. Они прошли прямо к креслу Анастасиа, оттолкнули парикмахера и опустошили свои револьверы в уродливую голову Большого Ала. Затем быстро вышли и уехали.
Пат, увидев, как отъехала машина, бросился в парикмахерскую как бы на звук выстрелов. Поняв, что работа сделана, он, пока его никто не видел, уехал. Не было смысла засвечиваться на месте преступления.
* * *
Теперь боссом всех боссов стал Дженовезе. Но было еще много работы по разделу территорий и занятий. На 14 ноября было назначено большое заседание в Кэтскиллсе в поместье "Апалачин", принадлежащем Джозефу Барбаре - члену Семьи Маггадино.
- Ты хочешь, чтобы я тебя подвез в Кэтскиллс? - спросил Пат Сэма.
- Нет, я возьму Томми. Чем меньше ты видишь и чем меньше тебя видят, тем лучше.
- Послушай, ба, - сказал Пат. - Думаю, ты должен поднять кое-какие вопросы на заседании. Как тебе известно, в 1956 году был принят новый Акт о борьбе с наркотиками, и он очень крутой. Мы больше не сможем подкупать судей, потому что за это полагается пять лет. Большой Джо Рометто уже залетел из-за этого на сорок лет. Ты знаешь, что я давно прекратил работать с белым порошком, и ты меня одобряешь.
- Верно, - сказал Сэм. - С этим можно попасть в беду. Мне не нравятся наркоторговцы, с которыми приходится иметь дело.
- Вот именно. Это, как правило, придурки, которым нельзя верить. Я думаю, что теперь, при этих новых сроках, нам нужно выходить из этого бизнеса, особенно связанного с импортом. Если уж иметь с ним дело, то только финансировать некоторых из тех, кто им занимается, но не касаться самого порошка. Я предполагаю, что этот вопрос будет слабо освещен доном Витоне на заседании. Вообще я считаю, что это заседание - дурная идея. До сих пор властям было неизвестно, есть организация или ее нет, а если есть, то кто в нее входит. Даже в ФБР считают, что ее нет. Так зачем же им помогать и подкидывать материал? Я теперь, поработав в Отделе разведки, понимаю, что разные кусочки всегда можно собрать в целую картину. Поэтому на заседании не давай никаких сведений.
- Что я могу поделать? - пожал плечами Сэм. - Вито назначил заседание. Я должен ехать. Я должен подчиняться.
- Все же не забывай, Сэм, что ты - единственный из всех, кто связан со всем бизнесом, не имеешь "послужного списка" в полиции. Твое имя нигде не задействовано, так что держи его чистым. Даже не бери с собой оружия.
- Я отдам его Томми, - сказал Сэм.
- Ладно, значит, это проблема Томми.
Они пожали друг другу руки и обнялись при расставании. Пат пожелал Сэму удачной поездки.
- У тебя голова варит, Пат, - сказал его тесть. - Скоро ты поднимешься еще выше, особенно когда станешь юристом. Ты очень умен, и то, что ты сказал насчет порошка, заставляет меня задуматься. Я на заседании подниму некоторые из этих вопросов.
Совещание в "Апалачине" дало всем "шишкам" организации множество материала для раздумий. Благодаря бдительности сержанта полиции Эдгара Кроссвелла пятьдесят восемь капо попались - их поймали или тогда, когда они продирались сквозь кусты, или во время попыток выехать из поместья, окруженного полицейскими и работниками Управления по борьбе с алкоголем и наркотиками. Остальные сорок, включая Сэма, ухитрились остаться чистыми, оставшись в доме и переждав, пока не спадет жара. Сэм был достаточно умен и понимал, что полиция не войдет в дом без ордера, а оснований для выдачи ордера на обыск не было. Просто семья встречала друзей из прежней страны.
Но Апалачинская облава привлекла нежелательное внимание прессы, даже большее, чем заседания Комитета Кефовера в 1951 году. Особенно всех заинтересовали убийство Анастасиа и покушение на Костелло.
Это был прорыв, которого ждал специальный агент Реган Дойл.
Глава 20
Специальный агент Реган Дойл уселся на крутящийся стул в своем крошечном кабинете в Главном управлении ФБР на Шестьдесят девятой улице. Перед ним лежала куча вырезок из газет за неделю о рейде в "Апалачине". В "Нью-Йорк пост" была помещена статья Сида Фридлендера под заголовком: "Мафия - это фольклор или синдикат смерти?" В статье упоминались Лаки Лучиано, Фрэнк Костелло, Вито Дженовезе, трехпалый Браун, Вилли Моретти и Альберт Анастасиа. Подзаголовок гласил: "Мафиози встречаются, и полиция боится новой войны между бандами". На четвертой странице был напечатан анализ Апалачинского рейда под заголовком: "Главари банд боятся выскочек", а на противоположной странице была статья: "Старая седая мафия - это уже не то, чем она была раньше".
Министр юстиции США Уильям Роджерс, прибыв в Нью-Йорк, одобрил разгон Апалачинского заседания. В ФБР на каждого из арестованных были открыты дела, но когда Милтон Уэссел, прокурор регионального отдела по расследованию Апалачинских событий, попросил, чтобы к его группе были подключены люди из ФБР, Гувер ему отказал. Он заявил, что вся эта операция была "экспедицией по рыбной ловле", и объяснил Конгрессу: "У нас нет ни людей, ни времени для таких спекулятивных мероприятий". Уэссел предложил создать группу в Отделе расследования преступлений, чтобы свести следователей с прокурорской властью, но Конгресс проигнорировал его идею.
Реган, служивший раньше полицейским в Шестом участке на территории, контролируемой Тонн Бендером, был осведомлен лучше обычного агента. Он знал, какие места были под крылом Бендера, какие профсоюзы контролировались им и т. п. Дойл был уверен, что Пат, который жил в этом районе дольше него, имел гораздо больше информации. Но что толку настаивать, если сам шеф Бюро ни во что это не верит? И все же он накапливал материал.
Из-за его интереса к данному предмету он был приписан к Отделу по расследованию грабежей и здесь тоже обнаружил, что осведомители выдают информацию об организованной преступности, но эти сведения в основном откладываются в долгий ящик. Из Вашингтона приходили приказы указать осведомителям, чтобы они перестали так много говорить об организации, а занялись непосредственно грабежами.
И все же при изучении грабежей Регану стало ясно, что за каждый тип преступления отвечала отдельная Семья мафии. Например, Гамбино и Профачи контролировали продажу мяса, каперсов, краденых креветок и омаров. Бендер и Дженовезе очень интересовались телевизорами, радио, стиральными машинами, сушилками, а также всем, что приходило по воде. Сигареты шли к Профачи в Бруклин.
Реган чувствовал, что, работая в Отделе по расследованию грабежей, он на правильном пути. Он теперь не ловил солдат в самовольной отлучке и не изучал идеологию студентов. Он имел дело с настоящими преступлениями. Когда-нибудь Бюро признает организацию как основную причину преступлений в Америке. А пока Реган сам собирал материал.
Жизнь в Нью-Йорке отличалась от жизни в Чикаго. Дойл работал днями и ночами и много времени проводил в таких местах, как ресторан "Копакабана", которым частично владел Костелло, и "Плеймейт-клуб" на Пятьдесят пятой улице, который, как всем было известно, принадлежал Винни Мауро из Семьи Дженовезе.
Реган посещал также более тихие места, где встречался со своим растущим штатом осведомителей, например кафе "Автомат" на Таймс-сквер, где можно было долго сидеть незамеченным. По понедельникам в "Копакабане" происходили важные события:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75