- У тебя что-нибудь на уме?
- Ничего такого, о чем бы я мог рассказать прямо сейчас, - ответил Реган. - Просто пришел посмотреть, как выглядит великий человек в преддверии победы.
- Ты должен радоваться, когда твой старый друг добивается успеха. Что тебя мучает?
Голос Регана загремел, выйдя из-под контроля:
- Ты чертовски хорошо знаешь, что меня мучает! Я тебе одно скажу, Пат. Если ты победишь на выборах, я тебя разгромлю! Я тебя разнесу!
- Брось, Дойл. Утихомирься, - сказал Пат. - Чего ты так разъярился?
- Из-за Терли, во-первых.
Пат казался озадаченным:
- Терли? Терли? Ах, да. Это тот тип, связанный с Сэмом по делам строительства. Верно?
- Да.
- Я знал его давным-давно. Много лет назад я встречался с ним по делам мясной компании. С ним произошло что-то плохое, да? По-моему, я где-то читал про него.
- Да. Ты читал про него, - заметил Дойл. - Ты чертовски хорошо знаешь, что с ним случилось.
- Ну, может быть, он ввязался в какие-нибудь темные дела. Знаешь, эти парни сами о себе заботятся. Понимаешь? Он, наверное, связался с какими-нибудь очень опасными людьми.
- Кого ты стремишься надуть? - спросил Дойл. - Ты сам с ними завязан по уши.
- Это серьезное заявление, агент Дойл.
Дойл расстегнул свой рваный портфель и вывалил содержимое Пату на стол.
- Ты думаешь, я не смогу этого доказать? Посмотрим на эти вещи. Взгляни на эти фотографии.
На столе лежало около пятидесяти глянцевых отпечатков восемь на десять; изображение на некоторых из них было слишком зернистым. Некоторые из фотографий были сделаны, по-видимому, лет пятнадцать назад. На каждой фотографии можно было различить резкие черты лица Пата, беседующего с одним человеком или с несколькими. Лица людей были известны многим. Там были сняты дон Витоне, Винни Мауро, Синеглазый Ало. Как ни удивительно, среди этих снимков находилась фотография Пата, снятая во время его медового месяца в Гаване.
- Эй, где ты ее достал? - спросил Пат. - Должно быть, в Бюро по наркотикам. Вы случайно не следили за мной в те дни?
- Нам иногда помогают.
- Ну и что это у тебя? Семейный альбом?
Дойл улыбнулся без всякого юмора:
- Да, можно сказать и так. Каждый из сфотографированных с тобой - это важный человек Семьи, идентифицированный или Комиссией Маклеллана, или Комитетом Кефовера, или судом.
Пат с праздным любопытством перебирал фотографии, будто бы отбирая их для свадебного альбома.
- Ну и что у тебя тут есть? Ты думаешь, что это что-то доказывает?
- Это доказывает, что ты был близким союзником гангстеров практически с самого начала твоей карьеры и со временем они становились все ближе и ближе к верхам.
- Конечно, - сказал Пат. - Я же был полицейским, разве не так? Я работал в Отделе расследований. Потом я работал в антикриминальной группе губернатора. Естественно, я виделся с этими людьми и старался определить, что у них на уме, предполагая, что они именно те, за кого ты их принимаешь. Не думаю, что эти фотографии что-то доказывают, если не считать того, что я - очень хороший следователь.
- У меня есть еще и записи и кинолента, согласующаяся со многими из этих фотографий.
- Ну и кто кого пытается надуть? - сказал Пат. - Если бы у тебя были записи, из-за которых ты мог бы навесить на меня что-то серьезное, ты давно уже стал бы действовать. Я не признаю ничего из той ерунды, которую ты пытаешься взвалить на меня, и я слишком опытен и не скажу ничего, что ты сможешь записать на свои ленты. К счастью, министр юстиции несколько более умерен и менее предубежден, чем ты. Ты взялся за непомерное дело, Дойл. Ты думаешь, я отличаюсь от других кандидатов? Ты думаешь, что люди Рокфеллера не связаны с большим бизнесом и, может быть, с весьма темными людьми? Я тебе кое-что скажу, Дойл. Тебе пора немного повзрослеть. Мне кажется, что ты все еще играешь в бойскаутов.
Наклонившись вперед, он вперил взгляд во враждебные глаза Дойла.
- Это все серьезное дело. Это политика. Вот о чем идет речь. Ты думаешь, что политик не обязан отчитываться перед кем-то наверху.
- Но не перед теми, перед кем отчитываешься ты, - горько заметил Дойл.
Пат рассмеялся:
- Ты думаешь, что другая сторона - это чистые люди. Ты думаешь, что ирландские и английские мошенники лучше, что они более моральны, менее грязны, чем итальянцы. Ты знаешь, как я впервые встретился с твоим любимым президентом? Это было на Парадайс-Айленде, он находился в логове, которым владел его приятель, и он знал, что это логово гангстеров. Ты зря тратишь время, Дойл. Почему бы тебе не уйти на пенсию, не открыть какое-нибудь дело и не разбогатеть, как остальные бывшие твои коллеги?
Дойл молча собрал фотографии и рапорты и положил их в портфель. Он поставил почти полный стакан на полированную поверхность стола.
- Пат, ты был продажным с самого начала, когда еще был патрульным. Не знаю, почему мне столько времени потребовалось, чтобы это понять.
- Потому что ты был туп с самого начала. К сожалению, половины итальянской крови оказалось недостаточно, чтобы тебя вразумить. Где-то здесь должна быть ошибка. Ты не можешь быть моим двоюродным братом!
Глаза Дойла сверкали от ярости:
- Я был бы рад отдать каждую каплю этой крови, если бы мог этим остановить твои психованные амбиции. У тебя было столько успеха, столько власти, что, кажется, ты начал считать себя помазанником Божьим. Ты даже Китти обдурил...
- И это тоже тебе не нравится. Ты знаешь, что мне только стоит посмотреть на нее, и она становится мокрой между ног?
Дойл схватился за крышку стола. На мгновение показалось, что он собирается прыгнуть и вцепиться Пату в глотку. Он сделал несколько глубоких вдохов, стараясь взять себя в руки.
- Я не буду сейчас тебя трогать, Конте. Но я тебе устрою такое, что тебе действительно будет больно. Я отрежу тебе яйца. Я тебя так достану, что даже Китти увидит, какой ты зловредный хрен. Я не отцеплюсь от тебя, Конте. Ты от меня никогда не отделаешься, пока не окажешься за решеткой или мертвым. На этот раз я тебя не могу остановить. Но я беру тебя на заметку. Если тебя и выберут губернатором, то ты останешься им только через мой труп.
Глаза у Пата сузились, он стоял, оперевшись на стол руками, как бы решая трудную проблему. Он подождал, пока Дойл не запрет портфель и не поднимет на него глаза.
- Через твой труп, говоришь? Ладно, я буду иметь это в виду. У тебя есть что-нибудь еще? - спросил Пат, и голос его был тихим и очень холодным, как кусок сухого льда.
Дойл взял шляпу и пошел к двери, сказав:
- До встречи, Конте.
Когда дверь открылась, Конте мгновенно надел маску. На его лице возникла широкая улыбка:
- Конечно, конечно, Реган. Заходи. Пей что-нибудь, развлекайся, следи за голосами. Смотри на партию, которая победит.
Дойл хотел было хлопнуть дверью, но передумал и закрыл ее тихо, но плотно.
Глава 12
Пат сидел за столом, уставившись на дверь. "Прекратятся ли когда-нибудь эти убийства", - думал он. Сначала Констанца, теперь Дойл. Если о Регане не позаботиться, он всегда будет ножом, направленным в спину Пата. Дойл еще не имел полной картины, но то, что у него было, приведет его к большему. Рот Терли закрыт, но найдутся и другие осведомители.
У Пата сохранились остатки уважения и привязанности к Дойлу. Но этот "братик" начал напирать слишком сильно. "Чертов ирландец! - думал Пат. - Похоже, он никогда не исправится - пока не будет слишком поздно!"
Раздался тихий стук, и дверь открылась, не дожидаясь его ответа. Это была Китти.
- Это не Реган сейчас вышел отсюда? Он казался раздраженным.
- Да, это был Реган. Входи, Китти.
Встав, Пат встретил ее у двери, взяв под руку, провел ее к кожаному дивану в дальнем конце комнаты.
- Давай я тебе налью. Мне тоже надо немного расслабиться, - сказал Пат, снимая с ее головы разукрашенное канотье и запуская его по комнате. - Ты выглядишь как девица, выступающая в антракте представления.
Китти помешала напиток указательным пальцем - привычка, которую она переняла у Пата, и Пат поднял свой стакан.
- За моего лучшего и самого красивого добровольца.
Китти улыбнулась.
- Спасибо, добрый сэр, и за победу, - сказала она и подняла свой стакан.
Поставив стакан на стол, Пат сел рядом с ней и взял ей за руку.
- Китти, я действительно тебе очень признателен. Ты не представляешь, что для меня это значило - все эти годы иметь тебя другом и даже больше, чем другом. Я сам этого не понимал до того времени в Майами. Не думаю, что я смог бы все это сделать, Китти, если бы не твоя помощь.
Китти избегала его взгляда.
- Не говори так, Пат. Я была нужна тебе для определенных целей. И, может быть, я тоже нуждалась в тебе. Ты не получал дома то, что тебе было нужно, а мне была отвратительна идея связаться с одним мужчиной и бросить работу, так что мы на равных использовали друг друга.
- Это все, что в тебе было, Китти?
Она тряхнула головой:
- Нет. Нет, я знаю, что было гораздо больше. Было бы глупо это отрицать.
Китти почти в отчаянии сжала стакан и опустошила его тремя решительными глотками.
- Пат, я думаю, мне пора вернуться к работе. У меня будет миллион звонков, и люди хотят знать, что им делать.
Пат встал, подошел к двери и повернул ключ в замке.
- Расслабься, Китти, - сказал он. - Расслабься. Все, что мы делаем сегодня, ничего уже не изменит. Все кончено, и мы победили. Теперь иди сюда.
Пат раскрыл объятия, и она напряженно пошла к нему. Обняв ее, он очень нежно ее поцеловал. Ее губы были теплыми, но они ему не ответили. Он поцеловал ее глаза, покусал ухо и стал гладить по спине. Взяв ее за руку, он повел ее к кушетке и усадил. Затем стал целовать ее более страстно, покусывая шею. Его рука стала возиться с пуговицами ее белой блузки.
- Что ты делаешь, Пат?
- А как ты думаешь, что я делаю? Я занимаюсь с тобой любовью!
- Бога ради, Пат! Имей чувство времени и места! Они все там, в комнате рядом. Они знают, что я здесь. Люди заметят.
- Какая мне разница? - сказал Пат. - Что они могут сделать? Уволить меня? Уйти? Они - не боссы. Я - босс. Не я стремлюсь им угодить, а они мне.
- И я стремлюсь угодить, да? - спросила Китти и оттолкнула его.
- Верно. Теперь прекрати дурить. Давай. Я хочу тебя. Прямо сейчас. Господи, я действительно тебя хочу.
Пат опять стал возиться с пуговицами. Китти снова оттолкнула его, на этот раз сильнее.
- Пат, прекрати! Я не хочу, чтобы ты это делал. Прекрати сейчас же!
Пат покраснел от подавляемой ярости:
- Прекратить! Прекратить! Что ты этим хочешь сказать? Кто ты, черт побери, такая, чтобы приказывать мне прекратить? Я не принимаю приказов от тебя.
Схватив ее сзади за узел волос, он откинул ее голову и начал целовать ее дико, по-зверски. Китти отворачивала голову из стороны в сторону и наконец злобно укусила его за язык. Пат дернулся и инстинктивно отреагировал резким хлопком, ударив ее правой рукой по лицу. Сбив кофейный столик, она упала на пол.
- Что ты, черт бы побрал, делаешь? - в ярости спросил он. - Ты чуть не откусила мне язык.
Китти некоторое время сидела на полу, потряхивая головой, затем подняла на него взгляд и громко расхохоталась.
- Ты не можешь в это поверить, сукин сын, не правда ли? Не можешь поверить, что кто-нибудь смеет отвергнуть тебя, такого неотразимого и обаятельного.
Пат отвернулся от нее, затем протянул руку и помог ей встать. Глубоко вздохнув, он попытался успокоиться.
- Ладно. В чем дело? Зачем ты это сделала?
- Потому что с этим покончено, Пат. С меня хватит. До тебя, по-моему, не доходит, но теперь со всем, что было между нами, покончено. Это не только из-за выборов. Это из-за всего того, что я узнала за время выборов.
- С тобой говорил Дойл, да?
- Это только часть всего остального.
- С этим не может быть покончено, Китти. Это никогда не кончится. Ты это знаешь.
Китти вздохнула и отвела назад упавшие на лицо волосы. Она тщательно заправила блузку, которую Пат вытащил из юбки. Голос ее звучал абсолютно спокойно. "Интересно, - подумал Пат, - она пользуется методом Станиславского или Страсбергской школы актерской игры?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75