— Великий Правитель! — завопил номарх. — Вернитесь, он вас убьет!
Регент шел ровным шагом, глядя в лицо нубийцу; воин лет шестидесяти был худой, даже костлявый.
Когда он поднял свою пику, Рамзес подумал, что в самом деле подверг себя неоправданному риску, однако предводитель нубийского племени был не опаснее дикого быка.
— Кто ты?
— Рамзес, сын Сети, регент Египта.
Нубиец опустил оружие.
— Здесь я хозяин.
— Ты им и останешься до тех пор, пока будешь уважать закон Маат.
— Это царский наместник, призванный защищать нас, предал закон.
— Это серьезное обвинение.
— Я соблюдал уговор, но наместник не сдержал свое слово.
— Скажи, чем ты недоволен.
— Он пообещал нам зерно в обмен на подать, и где же обещанное?
— А где дань?
— Идем.
Следуя за предводителем, Рамзес вынужден был зайти в деревню и оказался в окружении вооруженных воинов. Номарх, полагая, что они собираются убить его или взять в заложники, закрыл лицо руками. Но ничего подобного не случилось.
Предводитель указал регенту на мешки, полные золотого песка, шкуры пантер, страусовые веера и яйца, ценящиеся в знатных семьях.
— Если договор не будет выполнен, мы станем отстаивать наши права и будем сражаться до последнего, даже если всем нам суждено погибнуть. Невозможно жить в мире, где не держат слово.
— Сражаться не придется, — заявил Рамзес. — Как и было обещано, вам доставят зерно.
Шенар охотно обвинил бы Рамзеса в проявленной слабости по отношению к нубийским мятежникам, но царский наместник отсоветовал ему это делать. Во время их долгого секретного разговора номарх указал на все увеличивающуюся популярность Рамзеса среди военных: солдатам нравилась его отвага, воодушевление и его способность быстро принимать решения. С таким командиром им не страшен был никакой противник, так что обвинение Рамзеса в трусости обернулось бы против самого Шенара.
Старший сын фараона признал верность доводов своего собеседника. Невозможность контролировать армию была, конечно, большим упущением, но скоро она все равно должна была повиноваться новому правителю Обеих земель. В Египте грубой силы было недостаточно, чтобы управлять государством, одобрение же двора и старших жрецов, напротив, являлось заметным преимуществом.
Рамзес все больше представлялся как неустрашимый и опасный вояка. Пока бразды правления в руках Сети, молодой человек будет обречен оставаться в бездействии. Но потом… Из желания развязаться с врагом он может втянуть страну в безумную авантюру, в которой Египет рискует потерять все.
Как подчеркивал Шенар, Сети сам заключил перемирие с хеттами, отказавшись от захвата их территорий и взятия знаменитой крепости Кадеш. Поведет ли себя Рамзес столь же мудро? Сановники ненавидели войну; живя в комфорте и спокойствии, они опасались слишком бравых генералов.
Страна не нуждалась в герое, способном развязать войну и предать Ближний Восток огню и крови. Судя по рапортам послов и курьеров, находящихся с миссией за границей, хетты выбрали мирный путь и отказались от завоевания Египта. Поэтому появление такого человека, как Рамзес, было не только не нужно, но могло даже навредить. Если бы он стал упорствовать, отстаивая свои позиции захватчика, не стоило ли просто убрать его?
Доводы Шенара оставили свой след в умах; он нем стали говорить как о человеке уравновешенном и реалисте. Факты, похоже, были на его стороне.
Во время своего путешествия в Дельту, в ходе которого ему удалось убедить двух глав провинции поддержать его после смерти Сети, он принял также Ашу в роскошной каюте на борту своего корабля. Его повар приготовил изысканный обед, а виночерпий выбрал белое вино с исключительным букетом.
Как обычно, молодой дипломат был одет с несколько претенциозной элегантностью; живость его взгляда порой смущала, но мягкость голоса и его невозмутимое спокойствие внушали уверенность. Если он, предав Рамзеса, останется верен ему, Шенар сделает из него прекрасного министра иностранных дел.
Аша ел кончиками пальцев и отпивал из бокала, едва пригубив.
— Неужели вам не нравится обед?
— Извините, но у меня много забот.
— Что-нибудь личное?
— Вовсе нет.
— Что, кто-то пытается вставлять вам палки в колеса?
— Напротив.
— Рамзес… Конечно, Рамзес! Он обнаружил наше сотрудничество!
— Можете быть спокойны, нашу тайну никто не раскрыл.
— Что же тогда вас так беспокоит?
— Хетты.
— Однако рапорты, которые появляются при дворе, содержат обнадеживающую информацию; их воинственные порывы, кажется, рассеялись.
— Да, и в самом деле, это официальная версия.
— А разве это не так?
— Слишком наивно, если только мои начальники не желают ободрить Сети и не расстраивать его пессимистическими прогнозами.
— Есть точные сведения?
— Хетты вовсе не какие-нибудь ограниченные дикари; и поскольку прямое военное столкновение пока невозможно, они пустили в ход хитрость.
— Они приобретут себе благосклонность нескольких местных тиранов и начнут плести мерзкие интриги.
— Да, таково в самом деле мнение знающих людей.
— А вы с этим не согласны?
— Все меньше и меньше.
— Чего вы опасаетесь?
— Как бы хетты не начали плести свои сети в областях, находящихся у нас в подчинении, и как бы мы не угодили в эту ловушку.
— Но это совершенно немыслимо. При малейшем нарушении договоренности Сети непременно вмешается.
— Сети ничего об этом не знает.
Шенар отнесся к признаниям молодого дипломата довольно серьезно. До сих пор тот отличался большой проницательностью.
— Эта угроза неизбежна?
— Хетты выбрали стратегию медленного наступления; через четыре-пять лет они будут во всеоружии.
— Продолжайте следить за их действиями, но не говорите об этом ни с кем, кроме меня.
— Вы требуете слишком многого.
— Вы и получите столько же.
51
Рыбачий поселок жил своей тихой размеренной жизнью. Расположенный на берегу моря, он находился под постоянной охраной полицейского звена, состоящего из дюжины человек, в обязанности которых входило наблюдать за перемещением кораблей. Дело было непыльное; время от времени какое-нибудь египетское судно отправлялось на север. Командир звена, шестидесятилетний пузатый служака, отмечал на табличке его название и дату отплытия. Что же касается моряков, прибывавших из-за границы, они проходили другими воротами Нила.
Охранники помогали рыбакам вытаскивать сети и содержать в порядке лодки. Рыбы всегда было вдоволь, и по праздничным дням начальник охотно соглашался поделиться порцией вина, которое каждые пятнадцать дней доставляли по распоряжению администрации.
Игры дельфинов были любимым развлечением всего поселка, на их прыжки и догонялки можно было смотреть без конца. По вечерам старый рыбак рассказывал легенды: неподалеку оттуда, в болотах, богиня Исида укрылась со своим младенцем, Хором, чтобы избавить его от яростного Сета.
— Командир, какой-то корабль.
Разлегшись на циновке в этот послеобеденный час, охранник не имел ни малейшего желания вставать и приниматься за дело.
— Дай ему знак и запиши название.
— Он направляется к нам.
— Ты, наверное, не разглядел… Посмотри получше.
— Он направляется к нам, это точно.
Начальник, удивившись, поднялся; вино сегодня не должны были привозить. Холодное пиво не могло вызвать видения, оно слишком слабое.
С берега хорошо было видно этот корабль внушительных размеров, который шел прямо на поселок.
— Это не египетский…
Ни один греческий корабль не стоял в этих гаванях. Приказ был однозначный: отвадить непрошенного гостя, приказав ему повернуть на запад, где его должна была встретить морская охрана фараона.
— К оружию! — скомандовал начальник своим подчиненным, которые уже разучились держать в руках и копье, и меч, и лук, и щит.
На борту странного корабля стояли люди с матовой кожей и вьющимися усами, на головах у них были шлемы, украшенные рогами, грудь была защищена металлическими латами, в руках они держали заостренные мечи и круглые щиты.
На носу стоял гигант.
Вид у него был столь устрашающий, что охранники попятились.
— Демон, — прошептал один из них.
— Это всего лишь человек, — поправил командир. — Снимите его.
Два лучника выстрелили одновременно. Первая стрела затерялась, вторая, кажется, должна была вонзиться в тело гиганта, но тот рассек ее мечом, прежде чем она успела коснуться его.
— Там, там! — закричал охранник. — Еще один!
— Вторжение, — заключил командир. — Отступаем.
Рамзес наслаждался счастьем.
Счастьем каждого дня, сильным, как южный ветер, и мягким, как ветер северный. Нефертари заполняла собой каждую секунду, устраняла заботы, просветляла мысли, рядом с ней дни наполнялись мягким лучистым светом. Молодая женщина умела его успокоить, не пытаясь потушить огонь, который горел в его сердце, ведь она была носительницей странного, почти пугающего будущего, будущего правления.
Нефертари не переставала удивлять его, она могла бы довольствоваться спокойным и праздным существованием, но она обладала неповторимой природой царицы. Что ей было предначертано — судьба царицы или прислужницы? Нефертари была загадкой. Загадкой с чарующей улыбкой, которая так напоминала улыбку богини Хатхор, такую, какой он видел ее на могиле первого Рамзеса, своего предка.
Красавица Исет — это земля, а Нефертари — небо. Рамзесу нужны были обе, но к первой он испытывал только страсть и желание.
Нефертари была его любовью.
Сети любовался заходом солнца. Когда Рамзес обратился к нему с приветствием, дворец уже погрузился в сумерки. Царь не зажигал огня.
— Нет, никаких тревожных рапортов из Дельты не поступало, — подтвердил он своему сыну. — Мои советники полагают, что имел место какой-то незначительный инцидент, но я убежден, что они ошибаются.
— А что произошло?
— Какие-то пираты напали на рыбацкое селение на берегу Средиземноморья. Охранникам, которые должны охранять эти берега, пришлось отступить, утверждают, что ситуация у них под контролем.
— Вы полагаете, они лгут?
— Твоя задача — проверить это.
— Откуда такая недоверчивость?
— Эти пираты — известные грабители. Если они предприняли попытку вторгнуться в наши земли, скоро они начнут сеять ужас повсюду.
Рамзес вспылил:
— Неужели охранники на границе не могут обеспечить нашу безопасность?
— Может быть, тот, кто отвечает за это, недооценил опасность.
Царь снова обратил взор к закату; ему бы очень хотелось отправиться вместе с сыном, снова увидеть те водные пейзажи в Дельте, воплощать государство, возглавляя армию. Но после четырнадцати лет царствования он чувствовал, как болезнь пожирает его. К счастью, сила, которая покидала его, мало-помалу переходила к Рамзесу.
Охранники вновь соединились где-то в тридцати километрах от побережья, в маленьком городке, стоящем на берегу одного из рукавов Нила. В спешке, все время надеясь, что подойдет подкрепление, они возвели деревянные укрепления. Как только подошли войска под предводительством Рамзеса, они вышли из своего укрытия и бросились навстречу своим спасителям, и впереди всех — командир.
Он упал ниц перед колесницей Рамзеса.
— Мы все целы, Великий Правитель! Ни одного раненого.
— Встаньте.
Нечаянная радость тут же сменилась ледяным молчанием.
— Мы… нас было слишком мало, чтобы оказать сопротивление. Пираты просто перебили бы всех нас.
— Что вам известно об их продвижении?
— Они не покидали побережья и уже захватили другое селение.
— Из-за вашей трусости!
— Великий Правитель… бой бы оказался слишком неравным.
— Убирайтесь с моего пути.
Начальник отряда едва успел метнуться к обочине; уткнувшись лицом в землю, он не видел, как колесница регента направилась к адмиральскому кораблю внушительной флотилии, прибывшей из Мемфиса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50