Бесконечная процессия слуг, которые вносят клетку и бесчисленные чемоданы, а потом уносят их наверх.
Справа сидят и пьют водку бургомистр и учитель.
Бургомистр . Чемоданы, видели, сколько чемоданов! А раньше пронесли клетку с диким зверем. Это — черный барс.
Учитель . Она сняла отдельную комнату специально для гроба. Странно.
Бургомистр . У знаменитых дам всегда свои причуды.
Учитель . Видно, она тут надолго расположилась.
Бургомистр . Тем лучше. Она у Илла в руках. Он называл ее — «моя дикая кошечка, моя колдунья». Он вытянет из нее не один миллион. Ваше здоровье, учитель. За то, чтобы Клара Цаханассьян воскресила предприятия Бокмана.
Учитель . И заводы Вагнера.
Бургомистр . И металлургическую фирму «Место под солнцем». Только бы они заработали, а там все пойдет как по маслу — и городская община, и гимназия, и вся наша жизнь.
Чокаются.
Учитель . Я-то уж ко всему притерпелся. Недаром больше двадцати лет правлю тетрадки гюлленских учеников. Но что такое страх, понял только час назад. Когда с поезда сошла старая дама, вся в черном, меня охватил ужас! Я подумал: вот она — парка, неумолимая богиня судьбы. И если бы ее звали не Клара, а Клото, все бы поняли сразу, что в ее руках нити человеческих жизней.
Входит полицейский и вешает каску на вешалку.
Бургомистр . Подсаживайтесь, вахмистр.
Полицейский (садясь) . Служить в такой дыре радости мало. Но теперь мы оживем. Только что миллионерша с Иллом были в Петеровом сарае. Вот была трогательная картина. Оба полны благоговения, как в церкви. Неудобно даже было смотреть. А когда они отправились в Конрадов лес, я отстал. Ну и шествие! Впереди паланкин, рядом Илл, а позади камердинер и седьмой муж с удочкой.
Учитель . Сколько мужчин! Она гетера Лайда наших дней.
Полицейский . Да еще эти два толстяка. Сам черт тут ногу сломит.
Учитель . Ужас! Разверзлись врата ада!
Бургомистр . Не понимаю, что они там потеряли в Конрадовом лесу?
Полицейский . То же, что и в Петровом сарае. Обходят места, где когда-то бурлила их страсть.
Учитель . Неугасимый огонь! Как тут не вспомнить Шекспира? Ромео и Джульетту. Господа, я потрясен. Наконец-то наш город узнал кипение античных страстей.
Бургомистр . Ну что ж, выпьем за дорогого Илла, который не жалеет сил, чтобы облегчать нашу участь. Господа! За нашего любимого, за самого уважаемого гражданина нашего города и моего будущего преемника!
Эмблема гостиницы поднимается вверх. Слева входят четверо гюлленцев, вносят деревянную скамью без спинки. Первый встает на скамью, повесив на себя большое вырезанное из картона сердце с инициалами «А.К.». Остальные становятся полукругом с ветками в руках — они изображают деревья.
Первый . Мы теперь буки, мы теперь сосны.
Второй . Мы ели с зеленой хвоей.
Третий . Мы мох и густые заросли терна.
Четвертый . Подлесок и лисьи норы.
Первый . Мы вереницы облаков, мы птиц щебетанье.
Второй . Мы глухая чащоба леса.
Третий . Мы мухоморы и пугливые косули.
Четвертый . Мы шорох веток, мы призрак былой мечты.
Из глубины появляются двое громил, безостановочно жующих резинку; они вносят паланкин с Кларой Цаханассьян.
Рядом идет Илл. За ним бредут седьмой муж и дворецкий, который ведет за руки двух слепцов.
Клара Цаханассьян . Вот и Конрадов лес. Роби, Тоби, стойте.
Оба слепца . Роби и Тоби, стойте! Боби и Моби, стойте!
Клара Цаханассьян (выходит из паланкина, осматривается) . Сердце, на нем — наши с тобой инициалы, Альфред! Буквы рассохлись, почти стерлись. Дерево выросло, оно стало толстым и старым, как мы с тобой… (Переходит к другим «деревьям».) Старая роща! Как давно я не бывала здесь, с самой юности, как давно я не пробиралась сквозь ветви, не ступала по темному мху… Эй вы, жвачные животные, мне опротивели ваши морды. Погуляйте-ка с паланкином там, за кустами! А ты, Моби, иди к ручью, по тебе соскучилась твоя рыбка.
Двое громил уходят с паланкином налево. Седьмой муж — направо. Клара Цаханассьян садится на скамью.
Гляди, косуля!
Третий убегает.
Илл . Охота сейчас запрещена. (Садится рядом с ней.)
Клара Цаханассьян . На этом валуне мы с тобой целовались. Больше сорока пяти лет назад. Мы любили друг друга в этих кустах, под этим буком, среди этих мухоморов, на этом мху. Мне было семнадцать, а тебе еще не было двадцати. Потом ты женился на Матильде Блюмхард, на ее мелочной лавочке, а я вышла замуж за Цаханассьяна, за его миллиарды. Он нашел меня в гамбургском публичном доме. Этот старый золотой жук запутался в моих рыжих волосах.
Илл . Клара!
Клара Цаханассьян . Эй, Боби! Сигару!
Оба слепца . Сигару, сигару!
Дворецкий подходит сзади, подает ей сигару и дает прикурить.
Клара Цаханассьян . Грешный человек, люблю сигары! Мне бы, конечно, полагалось курить сигары, которые выпускает мой муж, но нет у меня к ним доверия.
Илл . Я женился на Матильде Блюмхард ради тебя.
Клара Цаханассьян . У нее были деньги.
Илл . Ты была молода, красива. Тебя ждало будущее. Я хотел твоего счастья и ради этого пожертвовал своим.
Клара Цаханассьян . Ну что ж, это будущее настало.
Илл . Если б ты жила здесь, ты была бы такой же нищей, как я.
Клара Цаханассьян . Ты — нищий?
Илл . Разоренный лавочник в разоренном городке.
Клара Цаханассьян . Зато теперь деньги есть у меня.
Илл . С тех пор как ты ушла, у меня не жизнь, а ад.
Клара Цаханассьян . Я теперь сама сущий ад.
Илл . Дома мне поминутно тычут в нос нищетой; мы едва сводим концы с концами.
Клара Цаханассьян . Твоя Матильда не дала тебе счастья?
Илл . Главное, что счастлива ты.
Клара Цаханассьян . А как твои дети?
Илл . Они понятия не имеют, что такое идеалы!
Клара Цаханассьян . Ну, идеалы они еще найдут.
Илл молчит.
Илл . Я веду жалкую жизнь. Ни разу толком не выезжал из Гюллена. Один раз съездил в Берлин и один раз в Тессин, вот и все.
Клара Цаханассьян . И незачем ездить. Я знаю свет…
Илл . Потому что ты могла разъезжать.
Клара Цаханассьян . Потому что мир принадлежит мне.
Илл молчит. Она курит.
Илл . Теперь здесь все будет по-другому.
Клара Цаханассьян . Да.
Илл (осторожно) . Ты нам поможешь?
Клара Цаханассьян . Разве я могу бросить в беде родной город?
Илл . Нам нужны миллионы.
Клара Цаханассьян . Миллионов мало.
Илл (восторженно) . Ах ты моя кошечка! (В порыве чувства хлопает Клару Цаханассьян по колену и сразу же отдергивает руку, скорчившись от боли.)
Клара Цаханассьян . Что, больно? Ты ударил по шарниру протеза.
Первый достает из кармана трубку и большой ржавый ключ. Выколачивает трубку ключом.
Слышишь? Дятел…
Илл . Все так же, как прежде, когда мы были молодые и смелые. Солнце высоко стоит над елями, ослепительный шар. Плывут облака, и где-то в чаще ворожит нам кукушка…
Четвертый . Ку-ку! Ку-ку!
Илл (ощупывает первого) . Как прохладна кора деревьев, ветер шевелит листву, и она шуршит, как волна по гальке. Все как было… все как было раньше.
Трое изображающих деревья изо всех сил дуют и размахивают руками.
Эх, если бы вернулись те дни, моя колдунья! Если бы нас не разлучила жизнь…
Клара Цаханассьян . Ты, правда, этого хотел бы?
Илл . Да! Только этого! Я по-прежнему тебя люблю. (Целует ей правую руку) Все та же прохладная белая ручка…
Клара Цаханассьян . Чепуха! Это тоже протез. Из слоновой кости.
Илл (испуганно отдергивает руку) . Клара, у тебя все протезы?
Клара Цаханассьян . Почти. С тех пор как мой самолет разбился в Афганистане. Все погибли, и экипаж тоже. Одна я выползла из-под обломков — меня так легко на тот свет не отправишь!
Оба слепца . Ее на тот свет не отправишь! Ее на тот свет не отправишь!
Торжественные звуки духового оркестра. Сверху на середину сцены снова спускается эмблема гостиницы — позолоченная фигура апостола. Гюлленцы вносят столы, покрытые рваными скатертями. На столах соответствующие приборы и угощение.
Один стол ставят посреди сцены, два других — справа и слева, вдоль рампы. Из глубины появляется священник. Входят другие горожане, среди них гимнаст в трико. Появляются бургомистр, учитель и полицейский. Гюлленцы аплодируют.
Бургомистр подходит к скамейке, где продолжают сидеть Клара Цаханассьян и Илл, четверо положили ветви и смешались с остальными гюлленцами.
Бургомистр . Эта бурная овация — в вашу честь, сударыня.
Клара Цаханассьян . Ее заслужил ваш оркестр. Здорово они трубили. Да и пирамида, которую построили гимнасты, великолепна. Я вообще обожаю мужчин в трико — природа без прикрас.
Бургомистр . Разрешите пригласить вас к столу. (Ведет Клару Цаханассьян к столу, стоящему посередине, и представляет ей жену.) Моя жена.
Клара Цаханассьян (разглядывая жену бургомистра в лорнет) . Анетхен Думмермут, наша первая ученица.
Бургомистр (представляя ей вторую даму, такую же высохшую и озлобленную) . Госпожа Илл.
Клара Цаханассьян . Матильдхен Блюмхард? Помню, как ты выглядывала из дверей своей лавчонки и ловила Альфреда. Ах ты моя прелесть, какая ты стала бледная и худая!
Справа выбегает врач, усатый, приземистый мужчина лет пятидесяти, с черными жесткими волосами и лицом, изрезанным шрамами. На нем потертый фрак.
Врач . Надеюсь, я не опоздал на своем дряхлом «мерседесе»?
Бургомистр . Доктор Нюслин, наш врач.
Клара Цаханассьян (разглядывает доктора в лорнет, пока тот целует ей руку) . Интересно. Это вы здесь выдаете свидетельства о смерти?
Врач (с удивлением) . Свидетельства о смерти?
Клара Цаханассьян . Неужели у вас в городе никто не умирает?
Врач . Да, сударыня. Это моя обязанность. Такой у нас порядок.
Клара Цаханассьян . Скоро вам придется засвидетельствовать смерть от разрыва сердца.
Илл (смеясь) . Ну разве не прелесть. Ей-богу, прелесть!
Клара Цаханассьян (отворачиваясь от доктора, обращается к гимнасту в трико) . А ну-ка, покажите еще что-нибудь!
Гимнаст приседает и выкидывает вперед руки.
Вот это мускулы! Вы хоть раз кого-нибудь придушили?
Гимнаст (растерянно застывает на корточках) . Придушил?
Клара Цаханассьян . А ну-ка отведите руки назад, господин гимнаст. А теперь сделайте мост.
Илл (смеясь) . Ну и юмор у нашей Клары! Какие словечки. Помрешь со смеху.
Врач (еще не придя в себя) . Ну, знаете! От этих шуток дрожь пробирает по телу.
Илл (со значением) . Она обещала нам миллионы!
Бургомистр (задохнувшись) . Миллионы?
Илл . Миллионы!
Врач . Черт побери!
Клара Цаханассьян (отворачиваясь от гимнаста) . Я хочу есть, бургомистр.
Бургомистр . Мы ждем только вашего мужа, сударыня.
Клара Цаханассьян . Зря. Во-первых, он ловит рыбу, во-вторых, мы разводимся.
Бургомистр . То есть как разводитесь?
Клара Цаханассьян . Да очень просто. Моби тоже будет удивлен. Я выхожу замуж за немецкого киноактера.
Бургомистр . Но вы говорили, что так счастливы в браке.
Клара Цаханассьян . У меня все браки счастливые. Но я с детства мечтала обвенчаться в гюлленском соборе. А детская мечта должна сбываться. Это будет великолепно!
Все садятся за столы. Клара Цаханассьян — между бургомистром и Иллом. Радом с бургомистром — его жена, рядом с Иллом — его жена. Справа за другим столом — учитель, священник, полицейский. Слева — четверо. Далее — другие почетные гости с женами. Сзади транспарант: «Добро пожаловать, Клерхен».
С места поднимается очень веселый, повязанный салфеткой бургомистр и стучит по бокалу.
Бургомистр . Милостивая государыня! Дорогие жители Гюллена! Вот уже сорок пять лет, как вы, сударыня, покинули наш город, основанный владетельным князем Хассо Благородным и так уютно расположенный между Конрадовым лесом и долиной Пюкенрид. Сорок пять лет, почти полвека — изрядный срок. Много воды утекло с тех пор, много хлебнули мы горя. Тяжело было людям на земле, тяжко было и нам. Но мы никогда, ни на минуту не забывали вас, сударыня, нашу Клерхен!
Аплодисменты.
Ни вас, ни вашу семью. Ваша пышущая здоровьем мать…
Илл что-то шепчет ему на ухо.
Увы! Она так рано скончалась от чахотки… Ваш отец был человек известный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
Справа сидят и пьют водку бургомистр и учитель.
Бургомистр . Чемоданы, видели, сколько чемоданов! А раньше пронесли клетку с диким зверем. Это — черный барс.
Учитель . Она сняла отдельную комнату специально для гроба. Странно.
Бургомистр . У знаменитых дам всегда свои причуды.
Учитель . Видно, она тут надолго расположилась.
Бургомистр . Тем лучше. Она у Илла в руках. Он называл ее — «моя дикая кошечка, моя колдунья». Он вытянет из нее не один миллион. Ваше здоровье, учитель. За то, чтобы Клара Цаханассьян воскресила предприятия Бокмана.
Учитель . И заводы Вагнера.
Бургомистр . И металлургическую фирму «Место под солнцем». Только бы они заработали, а там все пойдет как по маслу — и городская община, и гимназия, и вся наша жизнь.
Чокаются.
Учитель . Я-то уж ко всему притерпелся. Недаром больше двадцати лет правлю тетрадки гюлленских учеников. Но что такое страх, понял только час назад. Когда с поезда сошла старая дама, вся в черном, меня охватил ужас! Я подумал: вот она — парка, неумолимая богиня судьбы. И если бы ее звали не Клара, а Клото, все бы поняли сразу, что в ее руках нити человеческих жизней.
Входит полицейский и вешает каску на вешалку.
Бургомистр . Подсаживайтесь, вахмистр.
Полицейский (садясь) . Служить в такой дыре радости мало. Но теперь мы оживем. Только что миллионерша с Иллом были в Петеровом сарае. Вот была трогательная картина. Оба полны благоговения, как в церкви. Неудобно даже было смотреть. А когда они отправились в Конрадов лес, я отстал. Ну и шествие! Впереди паланкин, рядом Илл, а позади камердинер и седьмой муж с удочкой.
Учитель . Сколько мужчин! Она гетера Лайда наших дней.
Полицейский . Да еще эти два толстяка. Сам черт тут ногу сломит.
Учитель . Ужас! Разверзлись врата ада!
Бургомистр . Не понимаю, что они там потеряли в Конрадовом лесу?
Полицейский . То же, что и в Петровом сарае. Обходят места, где когда-то бурлила их страсть.
Учитель . Неугасимый огонь! Как тут не вспомнить Шекспира? Ромео и Джульетту. Господа, я потрясен. Наконец-то наш город узнал кипение античных страстей.
Бургомистр . Ну что ж, выпьем за дорогого Илла, который не жалеет сил, чтобы облегчать нашу участь. Господа! За нашего любимого, за самого уважаемого гражданина нашего города и моего будущего преемника!
Эмблема гостиницы поднимается вверх. Слева входят четверо гюлленцев, вносят деревянную скамью без спинки. Первый встает на скамью, повесив на себя большое вырезанное из картона сердце с инициалами «А.К.». Остальные становятся полукругом с ветками в руках — они изображают деревья.
Первый . Мы теперь буки, мы теперь сосны.
Второй . Мы ели с зеленой хвоей.
Третий . Мы мох и густые заросли терна.
Четвертый . Подлесок и лисьи норы.
Первый . Мы вереницы облаков, мы птиц щебетанье.
Второй . Мы глухая чащоба леса.
Третий . Мы мухоморы и пугливые косули.
Четвертый . Мы шорох веток, мы призрак былой мечты.
Из глубины появляются двое громил, безостановочно жующих резинку; они вносят паланкин с Кларой Цаханассьян.
Рядом идет Илл. За ним бредут седьмой муж и дворецкий, который ведет за руки двух слепцов.
Клара Цаханассьян . Вот и Конрадов лес. Роби, Тоби, стойте.
Оба слепца . Роби и Тоби, стойте! Боби и Моби, стойте!
Клара Цаханассьян (выходит из паланкина, осматривается) . Сердце, на нем — наши с тобой инициалы, Альфред! Буквы рассохлись, почти стерлись. Дерево выросло, оно стало толстым и старым, как мы с тобой… (Переходит к другим «деревьям».) Старая роща! Как давно я не бывала здесь, с самой юности, как давно я не пробиралась сквозь ветви, не ступала по темному мху… Эй вы, жвачные животные, мне опротивели ваши морды. Погуляйте-ка с паланкином там, за кустами! А ты, Моби, иди к ручью, по тебе соскучилась твоя рыбка.
Двое громил уходят с паланкином налево. Седьмой муж — направо. Клара Цаханассьян садится на скамью.
Гляди, косуля!
Третий убегает.
Илл . Охота сейчас запрещена. (Садится рядом с ней.)
Клара Цаханассьян . На этом валуне мы с тобой целовались. Больше сорока пяти лет назад. Мы любили друг друга в этих кустах, под этим буком, среди этих мухоморов, на этом мху. Мне было семнадцать, а тебе еще не было двадцати. Потом ты женился на Матильде Блюмхард, на ее мелочной лавочке, а я вышла замуж за Цаханассьяна, за его миллиарды. Он нашел меня в гамбургском публичном доме. Этот старый золотой жук запутался в моих рыжих волосах.
Илл . Клара!
Клара Цаханассьян . Эй, Боби! Сигару!
Оба слепца . Сигару, сигару!
Дворецкий подходит сзади, подает ей сигару и дает прикурить.
Клара Цаханассьян . Грешный человек, люблю сигары! Мне бы, конечно, полагалось курить сигары, которые выпускает мой муж, но нет у меня к ним доверия.
Илл . Я женился на Матильде Блюмхард ради тебя.
Клара Цаханассьян . У нее были деньги.
Илл . Ты была молода, красива. Тебя ждало будущее. Я хотел твоего счастья и ради этого пожертвовал своим.
Клара Цаханассьян . Ну что ж, это будущее настало.
Илл . Если б ты жила здесь, ты была бы такой же нищей, как я.
Клара Цаханассьян . Ты — нищий?
Илл . Разоренный лавочник в разоренном городке.
Клара Цаханассьян . Зато теперь деньги есть у меня.
Илл . С тех пор как ты ушла, у меня не жизнь, а ад.
Клара Цаханассьян . Я теперь сама сущий ад.
Илл . Дома мне поминутно тычут в нос нищетой; мы едва сводим концы с концами.
Клара Цаханассьян . Твоя Матильда не дала тебе счастья?
Илл . Главное, что счастлива ты.
Клара Цаханассьян . А как твои дети?
Илл . Они понятия не имеют, что такое идеалы!
Клара Цаханассьян . Ну, идеалы они еще найдут.
Илл молчит.
Илл . Я веду жалкую жизнь. Ни разу толком не выезжал из Гюллена. Один раз съездил в Берлин и один раз в Тессин, вот и все.
Клара Цаханассьян . И незачем ездить. Я знаю свет…
Илл . Потому что ты могла разъезжать.
Клара Цаханассьян . Потому что мир принадлежит мне.
Илл молчит. Она курит.
Илл . Теперь здесь все будет по-другому.
Клара Цаханассьян . Да.
Илл (осторожно) . Ты нам поможешь?
Клара Цаханассьян . Разве я могу бросить в беде родной город?
Илл . Нам нужны миллионы.
Клара Цаханассьян . Миллионов мало.
Илл (восторженно) . Ах ты моя кошечка! (В порыве чувства хлопает Клару Цаханассьян по колену и сразу же отдергивает руку, скорчившись от боли.)
Клара Цаханассьян . Что, больно? Ты ударил по шарниру протеза.
Первый достает из кармана трубку и большой ржавый ключ. Выколачивает трубку ключом.
Слышишь? Дятел…
Илл . Все так же, как прежде, когда мы были молодые и смелые. Солнце высоко стоит над елями, ослепительный шар. Плывут облака, и где-то в чаще ворожит нам кукушка…
Четвертый . Ку-ку! Ку-ку!
Илл (ощупывает первого) . Как прохладна кора деревьев, ветер шевелит листву, и она шуршит, как волна по гальке. Все как было… все как было раньше.
Трое изображающих деревья изо всех сил дуют и размахивают руками.
Эх, если бы вернулись те дни, моя колдунья! Если бы нас не разлучила жизнь…
Клара Цаханассьян . Ты, правда, этого хотел бы?
Илл . Да! Только этого! Я по-прежнему тебя люблю. (Целует ей правую руку) Все та же прохладная белая ручка…
Клара Цаханассьян . Чепуха! Это тоже протез. Из слоновой кости.
Илл (испуганно отдергивает руку) . Клара, у тебя все протезы?
Клара Цаханассьян . Почти. С тех пор как мой самолет разбился в Афганистане. Все погибли, и экипаж тоже. Одна я выползла из-под обломков — меня так легко на тот свет не отправишь!
Оба слепца . Ее на тот свет не отправишь! Ее на тот свет не отправишь!
Торжественные звуки духового оркестра. Сверху на середину сцены снова спускается эмблема гостиницы — позолоченная фигура апостола. Гюлленцы вносят столы, покрытые рваными скатертями. На столах соответствующие приборы и угощение.
Один стол ставят посреди сцены, два других — справа и слева, вдоль рампы. Из глубины появляется священник. Входят другие горожане, среди них гимнаст в трико. Появляются бургомистр, учитель и полицейский. Гюлленцы аплодируют.
Бургомистр подходит к скамейке, где продолжают сидеть Клара Цаханассьян и Илл, четверо положили ветви и смешались с остальными гюлленцами.
Бургомистр . Эта бурная овация — в вашу честь, сударыня.
Клара Цаханассьян . Ее заслужил ваш оркестр. Здорово они трубили. Да и пирамида, которую построили гимнасты, великолепна. Я вообще обожаю мужчин в трико — природа без прикрас.
Бургомистр . Разрешите пригласить вас к столу. (Ведет Клару Цаханассьян к столу, стоящему посередине, и представляет ей жену.) Моя жена.
Клара Цаханассьян (разглядывая жену бургомистра в лорнет) . Анетхен Думмермут, наша первая ученица.
Бургомистр (представляя ей вторую даму, такую же высохшую и озлобленную) . Госпожа Илл.
Клара Цаханассьян . Матильдхен Блюмхард? Помню, как ты выглядывала из дверей своей лавчонки и ловила Альфреда. Ах ты моя прелесть, какая ты стала бледная и худая!
Справа выбегает врач, усатый, приземистый мужчина лет пятидесяти, с черными жесткими волосами и лицом, изрезанным шрамами. На нем потертый фрак.
Врач . Надеюсь, я не опоздал на своем дряхлом «мерседесе»?
Бургомистр . Доктор Нюслин, наш врач.
Клара Цаханассьян (разглядывает доктора в лорнет, пока тот целует ей руку) . Интересно. Это вы здесь выдаете свидетельства о смерти?
Врач (с удивлением) . Свидетельства о смерти?
Клара Цаханассьян . Неужели у вас в городе никто не умирает?
Врач . Да, сударыня. Это моя обязанность. Такой у нас порядок.
Клара Цаханассьян . Скоро вам придется засвидетельствовать смерть от разрыва сердца.
Илл (смеясь) . Ну разве не прелесть. Ей-богу, прелесть!
Клара Цаханассьян (отворачиваясь от доктора, обращается к гимнасту в трико) . А ну-ка, покажите еще что-нибудь!
Гимнаст приседает и выкидывает вперед руки.
Вот это мускулы! Вы хоть раз кого-нибудь придушили?
Гимнаст (растерянно застывает на корточках) . Придушил?
Клара Цаханассьян . А ну-ка отведите руки назад, господин гимнаст. А теперь сделайте мост.
Илл (смеясь) . Ну и юмор у нашей Клары! Какие словечки. Помрешь со смеху.
Врач (еще не придя в себя) . Ну, знаете! От этих шуток дрожь пробирает по телу.
Илл (со значением) . Она обещала нам миллионы!
Бургомистр (задохнувшись) . Миллионы?
Илл . Миллионы!
Врач . Черт побери!
Клара Цаханассьян (отворачиваясь от гимнаста) . Я хочу есть, бургомистр.
Бургомистр . Мы ждем только вашего мужа, сударыня.
Клара Цаханассьян . Зря. Во-первых, он ловит рыбу, во-вторых, мы разводимся.
Бургомистр . То есть как разводитесь?
Клара Цаханассьян . Да очень просто. Моби тоже будет удивлен. Я выхожу замуж за немецкого киноактера.
Бургомистр . Но вы говорили, что так счастливы в браке.
Клара Цаханассьян . У меня все браки счастливые. Но я с детства мечтала обвенчаться в гюлленском соборе. А детская мечта должна сбываться. Это будет великолепно!
Все садятся за столы. Клара Цаханассьян — между бургомистром и Иллом. Радом с бургомистром — его жена, рядом с Иллом — его жена. Справа за другим столом — учитель, священник, полицейский. Слева — четверо. Далее — другие почетные гости с женами. Сзади транспарант: «Добро пожаловать, Клерхен».
С места поднимается очень веселый, повязанный салфеткой бургомистр и стучит по бокалу.
Бургомистр . Милостивая государыня! Дорогие жители Гюллена! Вот уже сорок пять лет, как вы, сударыня, покинули наш город, основанный владетельным князем Хассо Благородным и так уютно расположенный между Конрадовым лесом и долиной Пюкенрид. Сорок пять лет, почти полвека — изрядный срок. Много воды утекло с тех пор, много хлебнули мы горя. Тяжело было людям на земле, тяжко было и нам. Но мы никогда, ни на минуту не забывали вас, сударыня, нашу Клерхен!
Аплодисменты.
Ни вас, ни вашу семью. Ваша пышущая здоровьем мать…
Илл что-то шепчет ему на ухо.
Увы! Она так рано скончалась от чахотки… Ваш отец был человек известный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12