И так далее. Наконец ей удалось высвободиться из его объятий, судя по тому, что ее голос зазвучал слабее, чем его, — Послушай, нам надо поговорить об этой финансовой проблеме. Что пошло не так?
— Точно не знаю. Только когда я сегодня вечером пришел на работу, Тед велел мне больше не писать финансовые предложения. Сказал, что у финансовой компании возникли проблемы с обработкой информации и новые дела временно блокированы. Но все это звучало так же правдоподобно, как манифест Лейбористской партии. Думаю, на самом деле у них просто оказался перебор невыплат по перезакладам, — совершенно невинным тоном объяснил Джек; мне даже пришлось напомнить себе, что за всем этим стоит именно он. Человек, которому светит по меньшей мере два года тюрьмы, если его аферу когда-нибудь раскроют.
Лиз была далеко не столь спокойна.
— Надо это прекратить, Джек. Банк дело так не оставит. Они обратятся в Отдел мошенничеств, и нас посадят! — захныкала она.
— Не посадят. Слушай, когда мы все начинали, то знали, что это не продлится вечно. Мы понимали: в один прекрасный день финансовая компания заметит, что слишком многие покупатели оранжерей Теда Барлоу не платят взносы по перезакладам, и нам. придется свернуть дело, — весьма разумно сказал Джек. — Я просто не думал, что они обратятся прямо в банк, а не предупредят сначала Теда.
— Я всегда говорила— надо обращаться к кредиторам со стороны, так меньше риска, — продолжала ныть Лиз. — Я говорила, это безумие — использовать финансовую компанию, подконтрольную банку Теда.
— Мы в свое время уже это обсуждали, — терпеливо втолковывал Джек, — И причины, по которым мы делаем так, как решил я, не изменились. Во-первых, нам больше не приходится никого привлекать. Только ты, я и документ, который идет в финансовую компанию, где знают нашу фирму как солидное предприятие. Во-вторых, это быстрее, потому что нам не приходится обращаться к брокерам по перезакладам и к строительным организациям, пытаясь найти кредитора, и идти на риск, что меня там засекут знакомые. И в-третьих, я нагреб кучу комиссионных с нашей финансовой компании, а это немалое дополнение к тому, что мы выжали из самого дела. И именно потому, что мы работали по моему плану, мы до сих пор в безопасности, хотя банк уже заинтересовался Тедом. Нашу схему никому не раскрыть, суть в этом. Не забывай, мы в самом разгаре спада экономики. Скоро появятся настоящие неплательщики по закладным, а не только те, кого мы надули, — успокоил женщину Джек.
Невозможность наблюдать их поведение и лица приводила меня почти в ярость.
— С той только разницей, что при их домах оранжереи останутся. И этим людям не приходилось раз в месяц не спать всю ночь, разбирая оранжерею и погружая ее в фургон, чтобы Джек Мак-Кафферти мог увезти ее и продать какому-нибудь простаку, уверенному, будто он заключил удачную сделку! Говорю серьезно, Джек, пора завязывать!
— Успокойся. Нет никакой спешки. Им потребуются месяцы, чтобы во всем разобраться. Слушай, с этим домом все на мази. Завтра мы можем пойти к брокеру и спокойно договориться насчет перезаклада. Что у нас с двумя другими?
— Сейчас посмотрю. Ты же знаешь, я не доверяю своей памяти, — укоризненно произнесла Лиз. Я услышала щелканье замков дипломата и шорох бумаг. — Черри-Три-Уэй, 10, Уоррингтон. Ты проверил платежеспособность, я открыла новый счет, отменила переадресацию почты и получила подробности счета по закладу. Ларк-Райз, 31, Дейвенпорт. Только проверка платежеспособности. Вчера я закрыла переадресацию почты.
Да, сегодня мне действительно везло. Два названных Лиз адреса были в списке Рейчел Либерман.
— Мы можем ускорить процесс? Действовать быстрее, чем всегда? — спросил Джек.
— С нашего конца — да. Но если мы будем искать кредиторов для финансирования перезакладов на стороне, то процесс, скорее всего, замедлится, — сказала Лиз. Несмотря на металлический отзвук в «жучке», я уловила в ее голосе беспокойство.
— Не волнуйся, — заверил ее Джек. — Все будет хорошо.
Не будет, если это хоть сколько-нибудь зависит от меня.
21
Банковские менеджеры или инспектора дорожного движения. Не знаю, кого мы ненавидим больше. Я хочу сказать, если у вас появится шанс поиздеваться над кем-то в вечерней передаче, то кого вы выберете: менеджера банка, который отказал вам в кредите, или дорожного инспектора, который выписал вам штраф, когда вы заскочили на минутку в «Маркс энд Спенсер»? Мне было достаточно просто поговорить с парнем, занимающимся финансами Теда Барлоу, чтобы понять: он заслуживает худшего, на что способен Джереми Бидл.
Для начала, этот человек вообще не желал говорить со мной, не хотел даже назначить время встречи.
— Сведения о клиенте конфиденциальны, — высокомерно заявил он.
Сквозь сжатые зубы я процедила, что знаю больше, чем он сам, о проблемах его клиента, поскольку меня нанял вышеупомянутый клиент.
Я не стала упоминать, что стандарты обслуживания и сохранения конфиденциальности «Мортенсен и Брэнниган» были на порядок выше, чем у него. Мы не продаем список наших клиентов финансовым пирамидам, мы не занимаемся, как в старых элитных клубах, изгнанием людей, чьи лица нам не по вкусу, и, как ни странно, мы работаем в такие часы, которые больше устраивают наших клиентов, чем нас самих.
Но мистер Леонард Прудхоу был непоколебим. Наконец я сдалась. Существовал только один способ повидаться с этим господином. Я позвонила Теду и попросила его устроить встречу.
— Вы уже все узнали? — спросил он. — Вам известно, что произошло?
— Почти все, — ответила я, — Но как бы там ни было, не вздумайте даже намекнуть о наших делах никому, запомните— никому. — Я объяснила, что ему нужно договориться о встрече с Прудхоу, и тогда мы во всем разберемся до конца. — Если вы придете в офис заранее, я вас введу в курс дела.
— Вы не могли бы рассказать сейчас? Я весь как на иголках, — взмолился Тед.
— Мне нужны еще кое-какие детали, Тед. Но если вы сможете организовать встречу с Прудхоу сегодня, то я вам все выложу. Договорились?
Мне было приятно услышать облегчение в его голосе.
Не могу вам выразить, как я рад, мисс Брэнниган. Вы не представляете, каково это — думать, что можешь потерять все, ради чего трудился столько лет. Вы себе не представляете, — бормотал он.
Я, возможно, не представляла, зато точно знала, кто представлял. Когда мне наконец удалось прервать поток его благодарностей, я прошла во внешний офис. Пальцы Шелли летали по клавишам— она печатала предложения Билла нашим клиентам с Нормандских островов.
— Я насчет проблемы Теда, — сказала я. — Я исчезну на пару часов, чтобы закончить с этим делом. Он должен мне перезвонить и сказать, когда мы сможем увидеться с его банковским менеджером. Позвони мне на мобильный.
Шелли одарила меня одним из своих взглядов. Таких, какие она, наверное, приберегает для своих детей, когда подозревает, что они пытаются улизнуть на улицу, не сделав домашние задания.
— Ты серьезно? — переспросила она.
— Слово герлскаута, — поклялась я. — Разве я могла бы солгать тебе о чем-то, столь дорогом твоему сердцу? Ты знакома с произведениями Редьярда Киплинга?
Она посмотрела на меня так, словно я уходила на обед и слишком долго не возвращалась.
— Это тот, который писал о бремени белого человека? — подозрительно спросила Шелли.
— Он самый. Знал, как указать желтым и коричневым ребятам их место. Однако он не совсем зря изводил кислород. Он написал также гимн частным детективам:
Есть у меня шестерка слуг,
Проворных, удалых,
И все, что вижу я вокруг, —
Все знаю я от них.
Они по знаку моему
Являются в нужде.
Зовут их: Как и Почему,
Кто, Что, Когда и Где.
— Что касается дела Теда, то мне известно, что, почему, когда, где и кто. Мне известны почти все как, а после того, как я нанесу визит одному из своих информаторов, то узнаю все остальное. — Я мило улыбнулась, натянула пальто и направилась к двери. — Пока, Шелли.
— Ты меня беспокоишь, Брэнниган, — донеслось мне вслед, когда я бежала по ступенькам. День не прошел впустую.
Рейчел Либерман сидела на месте клерка, когда я вошла в помещение «ДКЛ-Недвижимости». На миссис Либерман был костюм, который на вид стоил примерно столько же, сколько взнос за покупку любой предлагаемой ею недвижимости. Я притворилась, будто изучаю выставленные на продажу дома, пока она договаривалась с потенциальным покупателем об осмотре пары из них. Через пять минут благодарный клиент удалился с целой охапкой бумаг, оставив меня наедине с Рейчел.
— Потеряли своего молодого человека? — спросила я.
— Его мать сказала, что он простудился. Но я думаю, это больше связано со вчерашней победой «Юнайтед», — объяснила она.
— В наши дни совершенно невозможно найти хорошего работника, — посочувствовала я.
— И не говорите. Что я могу для вас сделать? Все еще охотитесь за своими загадочными мошенниками?
Я уже решила, что, кто бы ни снабжал Джека Мак-Кафферти и Лиз информацией, это была не Рейчел Либерман. Мое решение основывалось не только на женской интуиции. Будь она замешана, подумала я, то нашла бы способ вежливо указать мне на дверь. Поэтому я улыбнулась и произнесла:
— Я уже почти в конце пути. И надеялась, что вы поможете мне развязать кое-какие узелки.
— Валяйте. Вы меня заинтриговали. Мой сын был поражен, когда я рассказала ему, что помогаю частному детективу в расследовании. Так что я просто обязана вам содействовать. Матери нелегко удивить десятилетнего мальчишку, знаете ли.
— Все подробности сданных в аренду домов хранятся в вашем компьютере?
— Все в нем: продажа и аренда, — заверила Рейчел.
— Как офис в Уоррингтоне получает ваши данные, и наоборот?
— Не хочу вас обидеть, но насколько хорошо вы разбираетесь в компьютерах?
Я ухмыльнулась:
— Если вы оставите меня наедине с вашим на полчаса, я, вероятно, выясню все сама. — Конечно, я несколько преувеличивала, но откуда Рейчел это было знать? А вот если бы со мной был Билл, он точно открыл бы программу раньше, чем я сварила бы кофе.
— Я сэкономлю вам время. Дважды в день, в час и в пять, я вхожу в компьютер Уоррингтона через модем. Программное обеспечение распознает все новые файлы или те, которые были модифицированы с момента последнего доступа. Потом файлы из моего компьютера поступают в уоррингтонский, и наоборот. Система также предупреждает меня в том случае, если какой-нибудь файл был модифицирован обоими офисами.
— Довольно остроумное программирование, — заметила я.
— Нашу программу разработал брат моего мужа и поневоле сделал все, чтобы она работала как надо, иначе я бы превратила его жизнь в ад, — сказала Рейчел. Это я могла себе представить. Еще в юридическом колледже я узнала правило — никогда не раздражай еврейских принцесс.
— Теперь неприятный вопрос, — сказала я.
— Догадываюсь. У кого есть доступ к компьютерам? — Я кивнула. — Это действительно необходимо? — Я опять кивнула. — Полагаю, вам будет недостаточно, если я скажу, что к ним имеют доступ только работники офиса?
Я начала чувствовать себя так, будто я слежу за подпрыгивающим мячом.
— Вам нужны имена? — продолжала Рейчел. —А еще лучше фотографии.
Она вскинула брови, потом фыркнула:
— Вы никогда не подумывали о работе в агентстве недвижимости? С вашим нахальством вы могли бы, стоя посреди прогнившей развалюхи с гнилыми, сырыми стенами, убедить клиентов, что эта недвижимость обладает уникальным потенциалом, который под силу раскрыть только им.
— Спасибо, но я предпочитаю ловить мошенников, а не уподобляться им.
— Цели обычно добиваются лестью, но не оскорблениями, — парировала Рейчел. — Ладно, если вам не очень трудно, присмотрите за офисом, пока я попытаюсь удовлетворить ваши требования?
Я даже уселась за стол, когда Рейчел скрылась в своем кабинете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
— Точно не знаю. Только когда я сегодня вечером пришел на работу, Тед велел мне больше не писать финансовые предложения. Сказал, что у финансовой компании возникли проблемы с обработкой информации и новые дела временно блокированы. Но все это звучало так же правдоподобно, как манифест Лейбористской партии. Думаю, на самом деле у них просто оказался перебор невыплат по перезакладам, — совершенно невинным тоном объяснил Джек; мне даже пришлось напомнить себе, что за всем этим стоит именно он. Человек, которому светит по меньшей мере два года тюрьмы, если его аферу когда-нибудь раскроют.
Лиз была далеко не столь спокойна.
— Надо это прекратить, Джек. Банк дело так не оставит. Они обратятся в Отдел мошенничеств, и нас посадят! — захныкала она.
— Не посадят. Слушай, когда мы все начинали, то знали, что это не продлится вечно. Мы понимали: в один прекрасный день финансовая компания заметит, что слишком многие покупатели оранжерей Теда Барлоу не платят взносы по перезакладам, и нам. придется свернуть дело, — весьма разумно сказал Джек. — Я просто не думал, что они обратятся прямо в банк, а не предупредят сначала Теда.
— Я всегда говорила— надо обращаться к кредиторам со стороны, так меньше риска, — продолжала ныть Лиз. — Я говорила, это безумие — использовать финансовую компанию, подконтрольную банку Теда.
— Мы в свое время уже это обсуждали, — терпеливо втолковывал Джек, — И причины, по которым мы делаем так, как решил я, не изменились. Во-первых, нам больше не приходится никого привлекать. Только ты, я и документ, который идет в финансовую компанию, где знают нашу фирму как солидное предприятие. Во-вторых, это быстрее, потому что нам не приходится обращаться к брокерам по перезакладам и к строительным организациям, пытаясь найти кредитора, и идти на риск, что меня там засекут знакомые. И в-третьих, я нагреб кучу комиссионных с нашей финансовой компании, а это немалое дополнение к тому, что мы выжали из самого дела. И именно потому, что мы работали по моему плану, мы до сих пор в безопасности, хотя банк уже заинтересовался Тедом. Нашу схему никому не раскрыть, суть в этом. Не забывай, мы в самом разгаре спада экономики. Скоро появятся настоящие неплательщики по закладным, а не только те, кого мы надули, — успокоил женщину Джек.
Невозможность наблюдать их поведение и лица приводила меня почти в ярость.
— С той только разницей, что при их домах оранжереи останутся. И этим людям не приходилось раз в месяц не спать всю ночь, разбирая оранжерею и погружая ее в фургон, чтобы Джек Мак-Кафферти мог увезти ее и продать какому-нибудь простаку, уверенному, будто он заключил удачную сделку! Говорю серьезно, Джек, пора завязывать!
— Успокойся. Нет никакой спешки. Им потребуются месяцы, чтобы во всем разобраться. Слушай, с этим домом все на мази. Завтра мы можем пойти к брокеру и спокойно договориться насчет перезаклада. Что у нас с двумя другими?
— Сейчас посмотрю. Ты же знаешь, я не доверяю своей памяти, — укоризненно произнесла Лиз. Я услышала щелканье замков дипломата и шорох бумаг. — Черри-Три-Уэй, 10, Уоррингтон. Ты проверил платежеспособность, я открыла новый счет, отменила переадресацию почты и получила подробности счета по закладу. Ларк-Райз, 31, Дейвенпорт. Только проверка платежеспособности. Вчера я закрыла переадресацию почты.
Да, сегодня мне действительно везло. Два названных Лиз адреса были в списке Рейчел Либерман.
— Мы можем ускорить процесс? Действовать быстрее, чем всегда? — спросил Джек.
— С нашего конца — да. Но если мы будем искать кредиторов для финансирования перезакладов на стороне, то процесс, скорее всего, замедлится, — сказала Лиз. Несмотря на металлический отзвук в «жучке», я уловила в ее голосе беспокойство.
— Не волнуйся, — заверил ее Джек. — Все будет хорошо.
Не будет, если это хоть сколько-нибудь зависит от меня.
21
Банковские менеджеры или инспектора дорожного движения. Не знаю, кого мы ненавидим больше. Я хочу сказать, если у вас появится шанс поиздеваться над кем-то в вечерней передаче, то кого вы выберете: менеджера банка, который отказал вам в кредите, или дорожного инспектора, который выписал вам штраф, когда вы заскочили на минутку в «Маркс энд Спенсер»? Мне было достаточно просто поговорить с парнем, занимающимся финансами Теда Барлоу, чтобы понять: он заслуживает худшего, на что способен Джереми Бидл.
Для начала, этот человек вообще не желал говорить со мной, не хотел даже назначить время встречи.
— Сведения о клиенте конфиденциальны, — высокомерно заявил он.
Сквозь сжатые зубы я процедила, что знаю больше, чем он сам, о проблемах его клиента, поскольку меня нанял вышеупомянутый клиент.
Я не стала упоминать, что стандарты обслуживания и сохранения конфиденциальности «Мортенсен и Брэнниган» были на порядок выше, чем у него. Мы не продаем список наших клиентов финансовым пирамидам, мы не занимаемся, как в старых элитных клубах, изгнанием людей, чьи лица нам не по вкусу, и, как ни странно, мы работаем в такие часы, которые больше устраивают наших клиентов, чем нас самих.
Но мистер Леонард Прудхоу был непоколебим. Наконец я сдалась. Существовал только один способ повидаться с этим господином. Я позвонила Теду и попросила его устроить встречу.
— Вы уже все узнали? — спросил он. — Вам известно, что произошло?
— Почти все, — ответила я, — Но как бы там ни было, не вздумайте даже намекнуть о наших делах никому, запомните— никому. — Я объяснила, что ему нужно договориться о встрече с Прудхоу, и тогда мы во всем разберемся до конца. — Если вы придете в офис заранее, я вас введу в курс дела.
— Вы не могли бы рассказать сейчас? Я весь как на иголках, — взмолился Тед.
— Мне нужны еще кое-какие детали, Тед. Но если вы сможете организовать встречу с Прудхоу сегодня, то я вам все выложу. Договорились?
Мне было приятно услышать облегчение в его голосе.
Не могу вам выразить, как я рад, мисс Брэнниган. Вы не представляете, каково это — думать, что можешь потерять все, ради чего трудился столько лет. Вы себе не представляете, — бормотал он.
Я, возможно, не представляла, зато точно знала, кто представлял. Когда мне наконец удалось прервать поток его благодарностей, я прошла во внешний офис. Пальцы Шелли летали по клавишам— она печатала предложения Билла нашим клиентам с Нормандских островов.
— Я насчет проблемы Теда, — сказала я. — Я исчезну на пару часов, чтобы закончить с этим делом. Он должен мне перезвонить и сказать, когда мы сможем увидеться с его банковским менеджером. Позвони мне на мобильный.
Шелли одарила меня одним из своих взглядов. Таких, какие она, наверное, приберегает для своих детей, когда подозревает, что они пытаются улизнуть на улицу, не сделав домашние задания.
— Ты серьезно? — переспросила она.
— Слово герлскаута, — поклялась я. — Разве я могла бы солгать тебе о чем-то, столь дорогом твоему сердцу? Ты знакома с произведениями Редьярда Киплинга?
Она посмотрела на меня так, словно я уходила на обед и слишком долго не возвращалась.
— Это тот, который писал о бремени белого человека? — подозрительно спросила Шелли.
— Он самый. Знал, как указать желтым и коричневым ребятам их место. Однако он не совсем зря изводил кислород. Он написал также гимн частным детективам:
Есть у меня шестерка слуг,
Проворных, удалых,
И все, что вижу я вокруг, —
Все знаю я от них.
Они по знаку моему
Являются в нужде.
Зовут их: Как и Почему,
Кто, Что, Когда и Где.
— Что касается дела Теда, то мне известно, что, почему, когда, где и кто. Мне известны почти все как, а после того, как я нанесу визит одному из своих информаторов, то узнаю все остальное. — Я мило улыбнулась, натянула пальто и направилась к двери. — Пока, Шелли.
— Ты меня беспокоишь, Брэнниган, — донеслось мне вслед, когда я бежала по ступенькам. День не прошел впустую.
Рейчел Либерман сидела на месте клерка, когда я вошла в помещение «ДКЛ-Недвижимости». На миссис Либерман был костюм, который на вид стоил примерно столько же, сколько взнос за покупку любой предлагаемой ею недвижимости. Я притворилась, будто изучаю выставленные на продажу дома, пока она договаривалась с потенциальным покупателем об осмотре пары из них. Через пять минут благодарный клиент удалился с целой охапкой бумаг, оставив меня наедине с Рейчел.
— Потеряли своего молодого человека? — спросила я.
— Его мать сказала, что он простудился. Но я думаю, это больше связано со вчерашней победой «Юнайтед», — объяснила она.
— В наши дни совершенно невозможно найти хорошего работника, — посочувствовала я.
— И не говорите. Что я могу для вас сделать? Все еще охотитесь за своими загадочными мошенниками?
Я уже решила, что, кто бы ни снабжал Джека Мак-Кафферти и Лиз информацией, это была не Рейчел Либерман. Мое решение основывалось не только на женской интуиции. Будь она замешана, подумала я, то нашла бы способ вежливо указать мне на дверь. Поэтому я улыбнулась и произнесла:
— Я уже почти в конце пути. И надеялась, что вы поможете мне развязать кое-какие узелки.
— Валяйте. Вы меня заинтриговали. Мой сын был поражен, когда я рассказала ему, что помогаю частному детективу в расследовании. Так что я просто обязана вам содействовать. Матери нелегко удивить десятилетнего мальчишку, знаете ли.
— Все подробности сданных в аренду домов хранятся в вашем компьютере?
— Все в нем: продажа и аренда, — заверила Рейчел.
— Как офис в Уоррингтоне получает ваши данные, и наоборот?
— Не хочу вас обидеть, но насколько хорошо вы разбираетесь в компьютерах?
Я ухмыльнулась:
— Если вы оставите меня наедине с вашим на полчаса, я, вероятно, выясню все сама. — Конечно, я несколько преувеличивала, но откуда Рейчел это было знать? А вот если бы со мной был Билл, он точно открыл бы программу раньше, чем я сварила бы кофе.
— Я сэкономлю вам время. Дважды в день, в час и в пять, я вхожу в компьютер Уоррингтона через модем. Программное обеспечение распознает все новые файлы или те, которые были модифицированы с момента последнего доступа. Потом файлы из моего компьютера поступают в уоррингтонский, и наоборот. Система также предупреждает меня в том случае, если какой-нибудь файл был модифицирован обоими офисами.
— Довольно остроумное программирование, — заметила я.
— Нашу программу разработал брат моего мужа и поневоле сделал все, чтобы она работала как надо, иначе я бы превратила его жизнь в ад, — сказала Рейчел. Это я могла себе представить. Еще в юридическом колледже я узнала правило — никогда не раздражай еврейских принцесс.
— Теперь неприятный вопрос, — сказала я.
— Догадываюсь. У кого есть доступ к компьютерам? — Я кивнула. — Это действительно необходимо? — Я опять кивнула. — Полагаю, вам будет недостаточно, если я скажу, что к ним имеют доступ только работники офиса?
Я начала чувствовать себя так, будто я слежу за подпрыгивающим мячом.
— Вам нужны имена? — продолжала Рейчел. —А еще лучше фотографии.
Она вскинула брови, потом фыркнула:
— Вы никогда не подумывали о работе в агентстве недвижимости? С вашим нахальством вы могли бы, стоя посреди прогнившей развалюхи с гнилыми, сырыми стенами, убедить клиентов, что эта недвижимость обладает уникальным потенциалом, который под силу раскрыть только им.
— Спасибо, но я предпочитаю ловить мошенников, а не уподобляться им.
— Цели обычно добиваются лестью, но не оскорблениями, — парировала Рейчел. — Ладно, если вам не очень трудно, присмотрите за офисом, пока я попытаюсь удовлетворить ваши требования?
Я даже уселась за стол, когда Рейчел скрылась в своем кабинете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36