В помещении царила тишина. В этот час других клиентов, кроме Билла, в банке не было. Какое-то время он прислушивался к шуму лопастей вентилятора над головой. Управляющий банка то и дело откашливался, но так и не пригласил его зайти.
Наконец Билл вскочил со скамейки и шагнул за загородку.
– Я намерен взять кредит в триста долларов. Я могу рассчитывать на эту сумму? – спросил он.
Управляющий оторвался от своих бумаг и поглядел на Билла снизу вверх. Он не поздоровался, хотя они были хорошо знакомы, не воскликнул: "А-а, Билл Мартин! Как делишки?" Он спросил:
– Какое у вас обеспечение?
– Самогонный аппарат в прекраснейшем состоянии.
– Разве вам неизвестно, что под такое обеспечение мы кредит не выдаем?
– А четыре с половиной тысячи галлонов бурбона годятся?
– Нынче о бурбоне даже не заикайтесь!
– А моя ферма?
– Не знаю, во сколько ее можно оценить.
– Может, пошлете кого-либо из ваших служащих взглянуть на нее?
– Н-нет... К сожалению, сейчас у нас все очень заняты.
Стало так тихо, что Билл услышал жужжание мухи, бившейся о стекло. Да еще вентилятор шумел над головой. Он молча повернулся и ушел.
В "Камберленде" ему снова пришлось ждать. Секретарша управляющей отеля сообщила, что в данную минуту миссис Лайонс занята, но выйдет к нему, как только освободится.
Отодвинув стул подальше от окна, поскольку с улицы несло жаром, как от печки, Билл сел и закурил.
Сверху послышались шаги – по лестнице спускался Лоуэлл Холбрук. Сначала он Билла не заметил. Билл уставился на него и стал следить за его реакцией. Когда Лоуэлл увидел Билла, он сначала метнул в его сторону встревоженный взгляд, а затем сделал вид, будто его не замечает. А когда понял, что попался и придется поздороваться, кивнул, но не подошел. Тогда Билл поманил его пальцем:
– Здравствуй, Лоуэлл. Как дела?
– Здравствуйте, мистер Мартин. Дела идут...
– Я жду миссис Лайонс.
– Да, сэр. Я так и подумал.
– Она занята. Не знаю, правда, чем?
– Я тоже не знаю. Прошу прощения, сэр, мне надо работать.
– Интересно, нальют ли мне здесь хотя бы стакан воды?
– Да, конечно, сэр! – торопливо отозвался Лоуэлл. – В ресторане.
Он пересек вестибюль, подошел к конторке и склонился над регистрационным журналом с карандашом в руках, будто ему срочно понадобилось что-то проверить. А потом он вскинул голову и, устремив взор на входную дверь, погрузился в глубокое раздумье.
Когда из офиса вышла Кей Лайонс, Лоуэлл стал подавать ей знаки, кивая в сторону Билла и даже показывая на него карандашом. Билл следил за ней. Идет, будто по воздуху плывет! При виде его она подняла брови, у нее на лице появилось удивленное выражение.
– Каким ветром тебя занесло в город? – Она остановилась прямо перед ним.
Билл посмотрел ей прямо в глаза.
– Я, кажется, приехал не вовремя. Сегодня в Марлетте все страшно заняты. Ты тоже?
– Да, я тоже. Мне, например, надо спешно закончить одно дело.
– Вот-вот, и я про то же! У всех поголовно дел по горло. Все стали такие деловые! Серьезные... Даже не улыбаются!
– Ты пришел поделиться своими наблюдениями?
– Я хочу кое о чем тебя попросить.
– О чем?
– Можешь дать мне взаймы триста долларов? – Он взглянул на нее с прищуром.
Она на секунду отвела взгляд, но потом снова посмотрела на него. И опять у нее на лице появилось недоуменное выражение.
– Зачем тебе триста долларов?
– Надо.
– Не маленькая сумма...
– Ты говорила, что у тебя в банке большие деньги.
– Говорила, и что? – произнесла она с расстановкой. Нет, черт возьми, не даст она пищу его честолюбию, не покажет, как много он для нее значит. И вообще его упрямое нежелание считаться с фактами способно кого угодно довести до бешенства. Упрямый, толстокожий! Ей никогда не удавалось логически опровергнуть его кондовые умозаключения. Столько раз просила его уехать вместе из этого Марлетта! В конце концов она душевно устала от ощущения безвыходности, невозможности что-либо изменить в их отношениях.
– Хочешь сказать, что сначала я должен жениться на тебе? – иронически осведомился Билл.
– Нет, теперь я так не говорю. Я вообще не уверена, хочу ли я выходить замуж. У меня ведь есть собственное дело! Да и ты, как я поняла, не из тех, кто женится.
– Значит, ты даешь мне от ворот поворот? Если да, почему так и не сказать, почему не поставить точку? Слушай, Кей, ну почему бы нам не жить вместе?
– Когда-никогда, а придется подвести черту! Я это чувствую. Зачем тебе триста долларов, ты можешь сказать?
– Купить припасов.
– Разве ты не можешь купить в кредит?
– Сегодня выяснилось, что мой кредит исчерпан. Кей нахмурилась, сдвинула брови.
– Тебе отказали в кредите? Не понимаю...
– Брось! Все ты прекрасно понимаешь.
Он ждал, что она что-нибудь скажет, но она молчала.
– Похоже, мне надо стать паинькой, – устало произнес он, – и сделать то, что ждут от меня соседи. Иначе они начнут судить да рядить: "Что за сосед этот Билл Мартин? Никудышный он сосед – только о себе думает, а на других ему наплевать. Что ж, такому и в кредит отпускать не стоит. Как он с нами, там и мы с ним".
– А дальше что? – спросила Кей.
– Ты присядь.
– Некогда! Нужно закончить работу.
– Так дашь мне триста долларов?
– Нужно подумать...
– Кей, да или нет?
– Хорошо! Нет...
– По-твоему, я их не верну? Кей надоело увиливать.
– Каким образом ты мне их вернешь? – воскликнула она. – Как ты вернешь мне долг, если будешь лежать в могиле рядом со своим отцом? Ты что, собираешься упомянуть эту сумму в своем завещании? А может, намерен завещать мне на триста долларов самогона?
– Спасибо за откровенность! – улыбнулся Билл. Кей все же присела на край дивана напротив него. Теперь она не сводила с него глаз.
– Ты ведь знаешь, чего я хочу, – сказала она после паузы. – Я мечтаю уехать отсюда. Если ты согласен, если скажешь: "Давай уедем", я с тобой хоть на край света и отдам тебе все свои деньги, до последнего цента. Но я не дам тебе ничего, если ты собираешься остаться здесь, если собираешься угробить себя. Короче говоря, я не собираюсь платить за то, чего не хочу!
– Кей, мы уедем отсюда, мы уедем вместе, но не раньше, чем я смогу взять с собой то, что собирался. Я так хочу. Понимаешь – я. Для тебя мое слово ничего не значит?
– Он так хочет, видите ли... – усмехнулась Кей. – Не выйдет, не получится! Я уверена на сто процентов.
– Все равно виски я никому не отдам. Ни этим так называемым федералам, ни кому-либо другому, и меньше всего – тем, кто прикидывается представителем власти.
– Что ты хочешь сказать?
– Те, кто совершают налеты на фермеров в нашем округе, никакие не контролеры. Они – самые настоящие бутлегеры.
– Ты уверен?
– Почти...
– Но тогда дело может обернуться совсем плохо. Разве не так?
– Не знаю. Все зависит от них.
– Билл, пойми! Так или иначе, тебе их не одолеть. То, чего ты добиваешься, нереально.
– Именно так считают и твой дядюшка, и все остальные соседи, – с горечью в голосе произнес Билл. – Жаль, что и до тебя не удалось достучаться. Но я остаюсь здесь. Мне все равно. Я остаюсь. Если хочешь посмотреть, что из всего этого получится, что ж, дело твое!
* * *
Майли Митчелл возненавидела поездки на ферму Казвеллов. Ее тошнило при одном взгляде на слепого старика. Он нагонял такую тоску! Да и сама ферма – далеко не варьете! Видели бы вы, как там все заросло грязью! А приезжие мужики все как один пялятся на нее. Один из них, рослый, со смуглым лицом, как-то предложил ей: «Знаешь, иди-ка ты наверх, в спальню, а мы будем приходить к тебе по очереди».
Она тогда отбрила его: "Дурья твоя башка. Там наверху старый матрас, весь в пятнах, кишащий клопами..." Умник выискался!
Доктор Толби сказал, мол, если ей на ферме скучно, лучше остаться в отеле.
И на том спасибо! Сегодня девятый день, как они здесь. Да для такой дыры и недели слишком! Пять кварталов вверх по главной улице, пять обратно. Обед в ресторане "Камберленда". Вот и весь Марлетт. Взглянуть не на что! Первое время она развлекалась, сидя внизу, в вестибюле. Заезжие коммивояжеры пожирали ее взглядами, но ни у одного не хватило духу подойти и завести с ней разговор. В такой глухомани даже торговец галантереей может скрасить время! А забавно было бы провернуть такой финт. И чтобы доктор Толби ни о чем не догадывался. Коммивояжер, безмозглый дуралей, начнет разливаться соловьем, расписывать, какой он молодец, и знать не будет, что, если доктор их застукает, может запросто схлопотать дырку в голове. Небось обделается со страху!
В пятницу она ходила в салон красоты помыть голову и сделать прическу. Суббота, воскресенье, понедельник, вторник – четыре дня назад. Можно пойти туда сегодня! Если оставаться все время в номере, можно от скуки просто заболеть!
Однако, спускаясь вниз, Майли раздумала делать прическу. Как только она заметила Билла Мартина и миссис Лайонс, салон красоты элементарно уступил место женскому любопытству.
Те двое были увлечены разговором. Он в чем-то ее убеждал, а она слушала – не улыбаясь, но и не перебивая. Никто из них не обращал на Майли внимания. Миссис Лайонс ни разу не улыбнулась, не дотронулась до Билла Мартина. Потом она встала и ушла.
Майли не стала ждать, пока Билл ее заметит. Выйдя из отеля, она как бы замешкалась – стояла на тротуаре спиной к парадному подъезду. Билл Мартин вышел, она проследовала за ним к его пикапу. Потом открыла дверцу и уселась в машину. Он сел на водительское сиденье, положил руки на руль и уставился на нее во все глаза! Но она на него и не взглянула. Захлопнула дверцу и сложила руки на коленях. Потом повернулась к нему, одарила его лучезарной улыбкой и стала ждать, когда он что-нибудь скажет.
Но он так ничего и не сказал. Ни слова! С секунду смотрел на нее. Затем поворотом ключа зажигания запустил двигатель, дал задний ход и, выехав из переулка, погнал свой драндулет на запад. Мимо магазинов, церквушки, бензоколонок, мимо жилых кварталов, отгороженных от дороги рядами деревьев... К полям, засеянным кукурузой, к телеграфным столбам, к гряде гор на горизонте.
Майли сама не знала, чего ей надо. Но чувствовала, что все складывается удачнее, чем она рисовала в своем воображении. Она опасалась, не испортит ли Билл впечатление. Вдруг рассердится и велит ей убираться восвояси либо спросит, не доктор ли Толби подослал ее, а то возьмет и брякнет какую-нибудь чушь вроде того, что пикап не такси, а то и вовсе спросит: "Куда прикажете вас отвезти?" Нет, ничего такого он не сказал. Автомобиль мчался на полной скорости, а Билл смотрел на дорогу и молчал. Майли пришла в возбуждение и заерзала на сиденье. Потом уселась поудобнее и стала гадать, чем все это кончится. Раз так, решила она, раз он молчит, она не прочь поиграть в молчанку. Это еще вопрос, кто промолчит дольше.
Майли Митчелл всегда отличалась прямотой и цинизмом, что нравится как мужчинам, так и женщинам.
Она любила слушать, но никогда не вмешивалась в разговор. И самое главное, у нее не было суетливого хлопанья крыльями, что обычно выдает в женщине "наседку".
Но она умела "завести" любого мужчину, не делая для этого никаких усилий. Билл неожиданно сбросил скорость и, свернув с шоссе, съехал на поляну, окруженную деревьями с мощными кронами, отбрасывающими густую тень.
Дальше все было просто. Билл помог Майли выбраться из машины, помог ей раздеться, постелил на траву свою рубашку, разделся сам. Она опустилась на рубашку, подняла к нему лицо. На влажных пухлых губах играла улыбка, лучистые глаза спокойно выдержали его взгляд.
Он похлопал ее по округлому заду.
Она усмехнулась, показав ровный белый ряд верхних зубов, отчего ее крупный рот приобрел чувственную прелесть.
– О боже! – воскликнула она через минуту. Какое-то время спустя он уже натягивал брюки, а она была совершенно обессилена. Не в состоянии шевельнуть ни рукой, она произнесла:
– По-моему, ты одержал верх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30