Он ведь и сам выпил чуть ли не полчаши удивительно вкусного вина, которым от имени царя угощали гостей рабыни.
Давно, еще на орбите Земли, в самом начале своей одиссеи, Евгений Оскарович опасался, что его отравят. Но ничего подобного не случилось ни на «Лилии Зари», ни на канонерке «Тень бабочки», ни среди яйцекладущих роксаленцев. Так что Неустроев уже привык без опаски пробовать еду и питье, которые ему подают.
И вот теперь эта беспечность привела к плачевному итогу.
Когда у него поплыло перед глазами, Неустроев подумал: «Не надо было столько пить», — и лишь в самый последний момент понял, что дело не в количестве выпитого, а в его качестве.
«Отравили!!!» — сигналом тревоги прозвенело в затухающем мозгу, но как следует испугаться Евгений Оскарович уже не успел.
— Боги спят, — произнес над ним голос придворного астролога, но этих слов Евгений и Зоя уже не слышали.
Они действительно крепко спали.
— Готовь великий молебен, отче, — обратился царь Гуркана к первосвященнику, еще не успев дать рабам распоряжение унести спящих богов из зала и уложить их в разных концах огромного Турмалинского дворца.
Когда-то в этом дворце обитал самый могущественный из владык всего Роксалена, но те благословенные времена давно прошли. Еще царь Арарад Первый, упомянутый в Преосвященном Писании, изгнал потомков того владыки из Турмалина, и как раз по этой причине у него вышла размолвка с Богом Табунов, который покровительствовал старой династии.
А сразу после того, как богов унесли, к царю Гуркана подошел придворный гадатель и зашептал что-то ему на ухо.
Говорил он, очевидно, вещи важные, поскольку, выслушав астролога, царь, не задумываясь, оторвал первосвященника от подготовки молебна и собрал совещание жрецов в расширенном составе.
Нельзя было терять ни минуты, поскольку сон грозных богов не вечен, и когда они проснутся, катастрофа станет неминуемой.
— Дошло до меня, — срывающимся голосом начал свою речь царь Гурканский и Беримурский, — что есть только один способ усмирить Богиню Гнева, и ничто другое, даже обращение к Триумвирату Верховных Богов и всенародное моление о милости, не сможет избавить нас от гнева богини. Если Зуйа явилась в город за кровью, она не уйдет, пока не получит кровь.
С этими словами царь открыл на середине Преосвященное Писание и стал торжественно и монотонно читать древний текст о жертвоприношениях Богине Гнева.
— … Ибо сказано так: пусть головы двенадцати девственниц, не знавших мужчины, падут к ногам богини, и юноша, никогда не видевший женщины, преподнесет их ей, как жертву крови, которая искупает вину и прекращает месть. И когда Зуйа взглядом своим испепелит жертву крови и того, кто принес ее, не будет больше гнева в ее сердце и не сотворит она городу и миру никакого зла.
— Но ведь в Книге Вечного Суда сказано, что боги не приемлют жертв человеческих, — робко попытался возразить первосвященник. — И пророк Кумар тысячу лет назад указал людям, как заменять кровавые жертвы мирными, а людей на жертвеннике — чистыми животными.
— Но когда мы казним колдунов и чародеев, разве не есть это жертвоприношение великому Богу Солнца, который запретил колдовство? — воскликнул чернобородый архиерей, исполнявший в Турмалине обязанности великого инквизитора. И в подтверждение своих слов тоже сослался на Преосвященное Писание.
И разгорелся между жрецами и светскими особами из царского окружения спор о допустимости человеческих жертвоприношений. Поскольку Преосвященное Писание, как и все книги подобного рода, было переполнено противоречиями, обе стороны сыпали ссылками на святую книгу и были по-своему правы, так что истина в споре, увы, не родилась.
А точку в этом диспуте поставил царь. В Гуркане светская власть всегда была выше духовной, и слово царя значило больше, чем слово первосвященника.
— Хорошо, — сказал Арарад Седьмой, обращаясь к первосвященнику. — Пусть будет по-твоему. Когда богиня пробудится, мы принесем ей в жертву двенадцать молодых овечек и юного барашка, как учит пресветлый и преблагословенный пророк Кумар. Но если Зуйа не примет жертвы или покажет свой гнев, тогда пусть будет по-моему. Все, что написано в Преосвященном Писании — истина, а значит, слова о жертвоприношении Богине Гнева — такая же истина, как и слова Кумара. И ко не согласен с этим, тот впадает в ересь.
При этих словах первосвященник побледнел, как полотно. Ведь в Гуркане уже были случаи, когда предстоятелей церкви сводили с престола по обвинению в ереси. Первосвященник Гитан вовсе не хотел повторить их путь.
Понятно, что больше он не стал перечить царю. А царь поднял голову к потолку, устремил взор к небесам и воскликнул:
— А теперь помолимся, братья, и да исполнятся боги милости, и пусть гнев их будет краток, а благоволение вечно!
Но закончить молитву царю и священникам не удалось. в самый разгар молебна в зал вбежал немолодой градский воевода.
— Государь! — крикнул он, тяжело дыша. — Яйцекладущие подходят к городу.
75
Неприятности, которые начались у большого мотогальника За’ после рамбиярских и роксаленских событий, не были секретом для миламанской разведки. А значит, они не были секретом и для моторо-мотогала по имени Забатаган, который изменил делу Всеобщего Побеждателя и был теперь ведущим советником миламанского командования по вопросам внутренней жизни Мотогаллии.
И как раз в это же самое время аналитикам миламанской разведки удалось идентифицировать флагманский корабль, о котором со дна Тихого океана сообщал капитан «Змея Исцелителя» Ра Ва Рим, с личным звездолетом генерала Забазара.
Именно Забатаган первым догадался, что Забазар вовсе не пропал без вести на Рамбияре и тем более не спасся там чудесным образом, а был отправлен на поиски планеты носителей гена бесстрашия. И даже больше того — в конце концов ее нашел.
А вскоре миламанская разведка получила сведения об опале и исчезновении вице-генерала Забайкала. И Забатаган, который отлично знал, что Забазар и Забайкал — побратимы, сразу же сказал:
— Ищите его на Земле.
Но миламаны не стали искать его нигде. Земля интересовала их исключительно как источник гена бесстрашия, но этот интерес заметно ослабел после того, как миламанские десантники в поисках пропавшей группы Ри Ка Рунга высадились в окрестностях замка Нунавер — там, где потерпела крушение канонерка «Тень бабочки».
В деревне у подножия замка миламаны обнаружили крестьянку, которая клялась и божилась, что рожденный ею инфант — это сын небесного рыцаря Евгения, которого нетрудно было отождествить с землянином по прозвищу Же Ни Йя.
Инфанта удалось изучить с помощью микроботов, что позволило неоспоримо установить поразительный факт: плод, который развивается внутри инфанта, не только является носителем гена бесстрашия в активной форме, но и обладает исключительной биосовместимостью с миламанами.
Такую же удивительную биосовместимость демонстрировали и взрослые роксаленцы. Без всяких ухищрений и проблем туземки зачинали инфантов от миламанских мужчин, и теоретические выкладки показывали, что с земными мужчинами все должно быть точно так же.
Последнее утверждение, впрочем, нуждалось в проверке, а поскольку носителя гена бесстрашия по имени Же Ни Йя все еще не нашли, у капитана Лай За Лонга возникла идея, подкупающая своей новизной.
Он предложил слетать еще раз на Землю и захватить там произвольную группу мужчин. Если ученые правы, то биосовместимость этих мужчин с роксаленцами будет максимальной, а это, в свою очередь, устраняет проблему гена бесстрашия в принципе.
Лай За Лонг изъявил желание отправиться на Землю лично, на «Лилии Зари» — если понадобится, то даже в одиночестве, потому что «Лилия» вполне способна справиться с тремя мотогальскими кораблями.
Но оказалось, что у командования несколько другие планы. Всех вплоть до самой королевы и верховного главнокомандующего увлекла новая идея советника Забатагана: переманить на сторону миламанов опальных вице-генералов Забазара и Забайкала и спровоцировать мятеж в союзнических войсках и боевом флоте Мотогаллии, а также посеять смуту среди всех выходцев из большого мотогальника За’.
Популярность генерала Забазара в союзнических войсках росла с каждым днем, а Забайкала очень любили в боевом флоте, так что идея Забатагана выглядела вполне реальной. Ведь если в Мотогаллии начнется гражданская война, то миламанам для победы не потребуются никакие бесстрашные солдаты. Победа, как спелое яблоко, и так упадет в руки миламанской армии.
— Но разве носители гена бесстрашия будут при этом лишними? — удивился Лай За Лонг, когда ему сообщили о новых приоритетах.
Но оказалось, он просто упустил из виду некоторые новые обстоятельства.
Странности в поведении первого носителя гена бесстрашия — землянина по имени Же Ни Йя — в точности совпали с результатами компьютерного моделирования, которые показывали, что этот ген не просто ослабляет инстинкт самосохранения, но и снижает управляемость. А поскольку носители гена бесстрашия еще и более агрессивны, то это обстоятельство легко может превратить армию неустрашимых солдат в неуправляемую агрессивную толпу.
Так что еще неизвестно, для кого эта армия будет более опасна — для врагов или, может быть, для братьев по оружию и мирных жителей.
Разумеется, проект советника Забатагана тоже вызывал массу возражений. И первое из них заключалось в том, что Забазар и Забайкал никогда не станут работать на миламанов из соображений абстрактного добра и справедливости. Так что если они даже и согласятся поднять мятеж в войсках, то будут действовать при этом исключительно в своих собственных интересах.
Да и сам Забатаган вряд ли радеет о благе расы миламанов. У него в этом деле свой собственный интерес. Очень похоже, что он хочет лично встать во главе мятежа, что в случае успеха должно вознести его на трон лидера Мотогаллии.
Конечно, иметь на этом троне друга лучше, чем врага. Но где доказательства, что Забатаган действительно друг?
Но так или иначе, сторонники этого проекта оказались сильнее противников. После того, как фаворит королевы Мир Ка Мин занял нейтральную позицию, а Верховный главнокомандующий Тай Ва Тин поддержал Забатагана, было решено отправить к Земле большую эскадру во главе с адмиралом Май Не Муном.
Неприязненные отношения Лай За Лонга и Май Не Муна ни для кого не были секретом, так что «Лилии Зари» в этой эскадре ловить было нечего.
И Лай За Лонг решил остаться на орбите Роксалена — во всяком случае о тех пор, пока не будет найден первый носитель гена бесстрашия.
Но даже с этим у капитана «Лилии Зари» возникли проблемы. До его сведения довели мнение, пришедшее откуда-то с самого верха — мнение, которое в кратком изложении заключалось в том, что носителя гена бесстрашия по имени Же Ни Йя вообще не надо искать.
76
В первый момент после того, как сознание вернулось к нему, Евгений Оскарович Неустроев подумал, что история никогда никого ничему не учит. Ведь он уже однажды попал в точно такую же ситуацию на крейсере «Лилия Зари». Правда, там его усыпили не питьем, а уколом, но это не меняет сути дела. Все равно нельзя забывать о бдительности — а он о ней забыл и немедленно за это поплатился.
Следом пришла мысль о мрачных подземельях, которая наверняка была связана с внешним видом городских укреплений Турмалина и самого дворца. Одного взгляда на него было достаточно чтобы понять — в нем непременно имеются подземелья и наверняка очень мрачные.
Опасаясь увидеть такое подземелье вокруг себя, Неустроев открыл глаза не сразу. А когда все-таки не без труда разлепил веки, то обнаружил, что лежит навзничь на широкой кровати, чем-то похожей на миламанское ложе в каюте крейсера, только еще больше, мягче и роскошнее, а находится эта кровать в помещении, которое прямо-таки наполнено светом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Давно, еще на орбите Земли, в самом начале своей одиссеи, Евгений Оскарович опасался, что его отравят. Но ничего подобного не случилось ни на «Лилии Зари», ни на канонерке «Тень бабочки», ни среди яйцекладущих роксаленцев. Так что Неустроев уже привык без опаски пробовать еду и питье, которые ему подают.
И вот теперь эта беспечность привела к плачевному итогу.
Когда у него поплыло перед глазами, Неустроев подумал: «Не надо было столько пить», — и лишь в самый последний момент понял, что дело не в количестве выпитого, а в его качестве.
«Отравили!!!» — сигналом тревоги прозвенело в затухающем мозгу, но как следует испугаться Евгений Оскарович уже не успел.
— Боги спят, — произнес над ним голос придворного астролога, но этих слов Евгений и Зоя уже не слышали.
Они действительно крепко спали.
— Готовь великий молебен, отче, — обратился царь Гуркана к первосвященнику, еще не успев дать рабам распоряжение унести спящих богов из зала и уложить их в разных концах огромного Турмалинского дворца.
Когда-то в этом дворце обитал самый могущественный из владык всего Роксалена, но те благословенные времена давно прошли. Еще царь Арарад Первый, упомянутый в Преосвященном Писании, изгнал потомков того владыки из Турмалина, и как раз по этой причине у него вышла размолвка с Богом Табунов, который покровительствовал старой династии.
А сразу после того, как богов унесли, к царю Гуркана подошел придворный гадатель и зашептал что-то ему на ухо.
Говорил он, очевидно, вещи важные, поскольку, выслушав астролога, царь, не задумываясь, оторвал первосвященника от подготовки молебна и собрал совещание жрецов в расширенном составе.
Нельзя было терять ни минуты, поскольку сон грозных богов не вечен, и когда они проснутся, катастрофа станет неминуемой.
— Дошло до меня, — срывающимся голосом начал свою речь царь Гурканский и Беримурский, — что есть только один способ усмирить Богиню Гнева, и ничто другое, даже обращение к Триумвирату Верховных Богов и всенародное моление о милости, не сможет избавить нас от гнева богини. Если Зуйа явилась в город за кровью, она не уйдет, пока не получит кровь.
С этими словами царь открыл на середине Преосвященное Писание и стал торжественно и монотонно читать древний текст о жертвоприношениях Богине Гнева.
— … Ибо сказано так: пусть головы двенадцати девственниц, не знавших мужчины, падут к ногам богини, и юноша, никогда не видевший женщины, преподнесет их ей, как жертву крови, которая искупает вину и прекращает месть. И когда Зуйа взглядом своим испепелит жертву крови и того, кто принес ее, не будет больше гнева в ее сердце и не сотворит она городу и миру никакого зла.
— Но ведь в Книге Вечного Суда сказано, что боги не приемлют жертв человеческих, — робко попытался возразить первосвященник. — И пророк Кумар тысячу лет назад указал людям, как заменять кровавые жертвы мирными, а людей на жертвеннике — чистыми животными.
— Но когда мы казним колдунов и чародеев, разве не есть это жертвоприношение великому Богу Солнца, который запретил колдовство? — воскликнул чернобородый архиерей, исполнявший в Турмалине обязанности великого инквизитора. И в подтверждение своих слов тоже сослался на Преосвященное Писание.
И разгорелся между жрецами и светскими особами из царского окружения спор о допустимости человеческих жертвоприношений. Поскольку Преосвященное Писание, как и все книги подобного рода, было переполнено противоречиями, обе стороны сыпали ссылками на святую книгу и были по-своему правы, так что истина в споре, увы, не родилась.
А точку в этом диспуте поставил царь. В Гуркане светская власть всегда была выше духовной, и слово царя значило больше, чем слово первосвященника.
— Хорошо, — сказал Арарад Седьмой, обращаясь к первосвященнику. — Пусть будет по-твоему. Когда богиня пробудится, мы принесем ей в жертву двенадцать молодых овечек и юного барашка, как учит пресветлый и преблагословенный пророк Кумар. Но если Зуйа не примет жертвы или покажет свой гнев, тогда пусть будет по-моему. Все, что написано в Преосвященном Писании — истина, а значит, слова о жертвоприношении Богине Гнева — такая же истина, как и слова Кумара. И ко не согласен с этим, тот впадает в ересь.
При этих словах первосвященник побледнел, как полотно. Ведь в Гуркане уже были случаи, когда предстоятелей церкви сводили с престола по обвинению в ереси. Первосвященник Гитан вовсе не хотел повторить их путь.
Понятно, что больше он не стал перечить царю. А царь поднял голову к потолку, устремил взор к небесам и воскликнул:
— А теперь помолимся, братья, и да исполнятся боги милости, и пусть гнев их будет краток, а благоволение вечно!
Но закончить молитву царю и священникам не удалось. в самый разгар молебна в зал вбежал немолодой градский воевода.
— Государь! — крикнул он, тяжело дыша. — Яйцекладущие подходят к городу.
75
Неприятности, которые начались у большого мотогальника За’ после рамбиярских и роксаленских событий, не были секретом для миламанской разведки. А значит, они не были секретом и для моторо-мотогала по имени Забатаган, который изменил делу Всеобщего Побеждателя и был теперь ведущим советником миламанского командования по вопросам внутренней жизни Мотогаллии.
И как раз в это же самое время аналитикам миламанской разведки удалось идентифицировать флагманский корабль, о котором со дна Тихого океана сообщал капитан «Змея Исцелителя» Ра Ва Рим, с личным звездолетом генерала Забазара.
Именно Забатаган первым догадался, что Забазар вовсе не пропал без вести на Рамбияре и тем более не спасся там чудесным образом, а был отправлен на поиски планеты носителей гена бесстрашия. И даже больше того — в конце концов ее нашел.
А вскоре миламанская разведка получила сведения об опале и исчезновении вице-генерала Забайкала. И Забатаган, который отлично знал, что Забазар и Забайкал — побратимы, сразу же сказал:
— Ищите его на Земле.
Но миламаны не стали искать его нигде. Земля интересовала их исключительно как источник гена бесстрашия, но этот интерес заметно ослабел после того, как миламанские десантники в поисках пропавшей группы Ри Ка Рунга высадились в окрестностях замка Нунавер — там, где потерпела крушение канонерка «Тень бабочки».
В деревне у подножия замка миламаны обнаружили крестьянку, которая клялась и божилась, что рожденный ею инфант — это сын небесного рыцаря Евгения, которого нетрудно было отождествить с землянином по прозвищу Же Ни Йя.
Инфанта удалось изучить с помощью микроботов, что позволило неоспоримо установить поразительный факт: плод, который развивается внутри инфанта, не только является носителем гена бесстрашия в активной форме, но и обладает исключительной биосовместимостью с миламанами.
Такую же удивительную биосовместимость демонстрировали и взрослые роксаленцы. Без всяких ухищрений и проблем туземки зачинали инфантов от миламанских мужчин, и теоретические выкладки показывали, что с земными мужчинами все должно быть точно так же.
Последнее утверждение, впрочем, нуждалось в проверке, а поскольку носителя гена бесстрашия по имени Же Ни Йя все еще не нашли, у капитана Лай За Лонга возникла идея, подкупающая своей новизной.
Он предложил слетать еще раз на Землю и захватить там произвольную группу мужчин. Если ученые правы, то биосовместимость этих мужчин с роксаленцами будет максимальной, а это, в свою очередь, устраняет проблему гена бесстрашия в принципе.
Лай За Лонг изъявил желание отправиться на Землю лично, на «Лилии Зари» — если понадобится, то даже в одиночестве, потому что «Лилия» вполне способна справиться с тремя мотогальскими кораблями.
Но оказалось, что у командования несколько другие планы. Всех вплоть до самой королевы и верховного главнокомандующего увлекла новая идея советника Забатагана: переманить на сторону миламанов опальных вице-генералов Забазара и Забайкала и спровоцировать мятеж в союзнических войсках и боевом флоте Мотогаллии, а также посеять смуту среди всех выходцев из большого мотогальника За’.
Популярность генерала Забазара в союзнических войсках росла с каждым днем, а Забайкала очень любили в боевом флоте, так что идея Забатагана выглядела вполне реальной. Ведь если в Мотогаллии начнется гражданская война, то миламанам для победы не потребуются никакие бесстрашные солдаты. Победа, как спелое яблоко, и так упадет в руки миламанской армии.
— Но разве носители гена бесстрашия будут при этом лишними? — удивился Лай За Лонг, когда ему сообщили о новых приоритетах.
Но оказалось, он просто упустил из виду некоторые новые обстоятельства.
Странности в поведении первого носителя гена бесстрашия — землянина по имени Же Ни Йя — в точности совпали с результатами компьютерного моделирования, которые показывали, что этот ген не просто ослабляет инстинкт самосохранения, но и снижает управляемость. А поскольку носители гена бесстрашия еще и более агрессивны, то это обстоятельство легко может превратить армию неустрашимых солдат в неуправляемую агрессивную толпу.
Так что еще неизвестно, для кого эта армия будет более опасна — для врагов или, может быть, для братьев по оружию и мирных жителей.
Разумеется, проект советника Забатагана тоже вызывал массу возражений. И первое из них заключалось в том, что Забазар и Забайкал никогда не станут работать на миламанов из соображений абстрактного добра и справедливости. Так что если они даже и согласятся поднять мятеж в войсках, то будут действовать при этом исключительно в своих собственных интересах.
Да и сам Забатаган вряд ли радеет о благе расы миламанов. У него в этом деле свой собственный интерес. Очень похоже, что он хочет лично встать во главе мятежа, что в случае успеха должно вознести его на трон лидера Мотогаллии.
Конечно, иметь на этом троне друга лучше, чем врага. Но где доказательства, что Забатаган действительно друг?
Но так или иначе, сторонники этого проекта оказались сильнее противников. После того, как фаворит королевы Мир Ка Мин занял нейтральную позицию, а Верховный главнокомандующий Тай Ва Тин поддержал Забатагана, было решено отправить к Земле большую эскадру во главе с адмиралом Май Не Муном.
Неприязненные отношения Лай За Лонга и Май Не Муна ни для кого не были секретом, так что «Лилии Зари» в этой эскадре ловить было нечего.
И Лай За Лонг решил остаться на орбите Роксалена — во всяком случае о тех пор, пока не будет найден первый носитель гена бесстрашия.
Но даже с этим у капитана «Лилии Зари» возникли проблемы. До его сведения довели мнение, пришедшее откуда-то с самого верха — мнение, которое в кратком изложении заключалось в том, что носителя гена бесстрашия по имени Же Ни Йя вообще не надо искать.
76
В первый момент после того, как сознание вернулось к нему, Евгений Оскарович Неустроев подумал, что история никогда никого ничему не учит. Ведь он уже однажды попал в точно такую же ситуацию на крейсере «Лилия Зари». Правда, там его усыпили не питьем, а уколом, но это не меняет сути дела. Все равно нельзя забывать о бдительности — а он о ней забыл и немедленно за это поплатился.
Следом пришла мысль о мрачных подземельях, которая наверняка была связана с внешним видом городских укреплений Турмалина и самого дворца. Одного взгляда на него было достаточно чтобы понять — в нем непременно имеются подземелья и наверняка очень мрачные.
Опасаясь увидеть такое подземелье вокруг себя, Неустроев открыл глаза не сразу. А когда все-таки не без труда разлепил веки, то обнаружил, что лежит навзничь на широкой кровати, чем-то похожей на миламанское ложе в каюте крейсера, только еще больше, мягче и роскошнее, а находится эта кровать в помещении, которое прямо-таки наполнено светом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52