Взвизгнув, выронил оружие. Из надорванной ткани куртки, окрашивая ее, шла кровь. Задрожавшей рукой Павлюк вытащил носовой платок и запихнул его под куртку, к ране. Потом достал из стоявшей у ног спортивной сумки сотовый телефон.
…Отключив сотовый телефон, Бобров взглянул на стоявшего у двери Григория.
– Понял! Хмыкнув, тот вышел.
– Захвати врача! – громко сказал Яков Павлович.
– Понял! – уже громче повторил Григорий.
Стоя у двери длинного подвального помещения, Стае смотрел, как трое парней поочередно стреляли из пистолета с глушителем. Не вытерпев, покачал головой и подошел к ним.
– Дай-ка, – протянул он руку, – вспомню молодость. – Едва взявшись за рукоятку пистолета, мгновенно вскинул руку и дважды выстрелил. Резко повернулся вокруг своей оси и выстрелил еще два раза. – Давай, – кивнул он парню, стоявшему у маленькой лебедки, подтягивающей мишень.
Тот закрутил рукоятку.
– Вот это да! – восторженно выдохнули двое в один голос.
– Есть порох в пороховницах, – подмигнул им Стае и, бросив пистолет одному из парней, вышел.
Ему уже порядком надоело сидеть взаперти. Но отправиться куда-то мешал страх. Ночью он спал мало и беспокойно. Подозрительно всматривался в лица парней. «Что-то Яшка крутит, – вспомнил он непонятное поведение брата. – Может, хочет меня подороже продать? С него станется. – Войдя в комнату, вытащил из-под рубашки засунутый за пояс джинсов „ТТ“. Положил на столик у кровати и лег. – Надо что-то делать, – уныло подумал он. – А вот что?»
– Где Яков Павлович? – услышал подошедший к двери спортзала Бобров. – Он..
– Ты хочешь меня видеть? – входя, спросил Бобров, а дрался. Что я думаю, ты сейчас узнаешь, – многозначительно пообещал он и направился к выходу. – Я скажу! – заорал Павлюк.
– Что это значит? – Павлюк дернул скованными сзади руками. – Я же говорил – Эдик захватил меня и потребовал отвезти к вашему брату. Я сказал, что…
– Ты поступил, как молодогвардеец, – засмеялся Яков Павлович. – Тебя ранили, когда поняли, что ты их обманываешь, а ты убил всех троих. Так? – спросил он.
– Да, – кивнул явно растерявшийся Павлюк.
– Видишь ли, милый, – усмехнулся Бобров, – я бы, без сомнения, поверил тебе, если бы не слова одной проститутки. Она была у Эдика на квартире, развлекала краснодарских. И слышала, как тот сказал, что Стаса, видимо, перевезли, но есть один человек, который отвезет их к нему. Когда они вышли, она посмотрела в окно.,А тебя, Валентин, – подмигнул Яков Павлович, – знают все шлюхи в городе. Так что давай говорить откровенно. Налет на людей Трофимова совершили твои люди. Ты ловко подставил Лильку, – одобрительно заметил Бобров. – Или это сделал тот умелец? Кстати, я просто сгораю от желания увидеть его. Кто он?
– Я не понимаю вас, – растерянно пробормотал Павлюк.
– Слушай, милый, – вздохнул Яков Павлович, – я все понимаю. Эдик рассказал о твоих грандиозных планах насчет мехов. И знаешь, это могло сработать. Потому как я человек миролюбивый и не хочу разных войн. И, скорее всего, если бы ты вышел на поставщиков, взял тебя в долю. Но сейчас речь пойдет о другом. Мне нужен человек, организовавший нападение на людей Трофимова. Кто он?
– Неужели ты думаешь, что я скажу? – Павлюк попробовал быть мужчиной.
– Скорее всего, он твой однополчанин, – предположил Бобров, – но, в отличие от тебя, не сидел в штабе.
– Странно, – набивая трубку, задумчиво пробормотал Птицын. – Белого видели в городе за день до нападения. Но тогда я ошибся, и, выходит, он работал не один. Впрочем, Белый не стал бы устраивать спектакля со снайпером, а просто перестрелял бы людей Трофимова. – Птицын достал из кармана небольшой целлофановый пакетик, в котором была пуля. – Стрелял действительно снайпер, – буркнул он. – Попасть в колесо идущей на скорости машины мог только спец. Но стрелки этого класса обычно работают по заказам. Этот же пошел на налет. Выстрел, это говорят все, был негромким, значит, винтовка с глушителем. Скорее всего, наша. Калибр «семь, шестьдесят два». В сущности, почти все винтовки и карабины подходят под этот калибр. Белый – бандит и на дело брал пистолет. Тип оружия ему безразличен. Впрочем, вполне возможно, сейчас он нашел именно свою марку. Хотя вряд ли. Черт возьми, – недовольно заметил Птицын, – меня как заклинило на Белом. Но уж больно похож человек, что подвозил Грача. И в то же время Белый на это не пошел бы. Да и стиль не его. Кто же этот умелец?
– Послушай, Юра, – вкрадчиво говорил Трофимов, – что-то ты не очень-то разыскиваешь бандюг. Уж не ты ли навел на себя этих идиотов? А деньги разделили?
– Да вы что?! – возмутился Грач. – Мне, например, обидно слышать от вас такое! Я, можно сказать…
– Ты поступил правильно, – кивнул Федор Матвеевич, – что не оказал сопротивления. Если бы там были трупы, милиция сейчас копалась бы в моем грязном белье. Но мне просто обидно! – воскликнул Трофимов. – Какие-то сволочи забирают мои деньги. В области, где меня знает каждая собака! Они бросили мне вызов, черт бы их побрал! И от того, что я ничего не могу сделать, считаю себя…
– Мы найдем их, – осмелился перебить его Юрий, – обязательно. Вы думаете, я чувствую себя спокойно? – не сдержавшись, закричал он. – Меня ограбили! Да если бы я знал, кто… – Он потряс крепко сжатым кулаком. – Я бы душу вынул из них! И не сразу, – зловеще пообещал он неизвестным налетчикам, – а с каждого медленно, маленькими кусочками! Сволочи!
– Это хорошо, что ты зол на бандитов, – немного помолчав, сказал Трофимов, – но ограбили меня, а не тебя.
– Конечно, – поспешил согласиться Юрий. – Я просто имел в виду, что ответственным был я.
– Ладно, – миролюбиво махнул рукой Федор Матвеевич.
– Я это… – нерешительно начал Грач. – В общем, слышал… – вздохнув, замолчал.
– И что же ты слышал? – снисходительно поинтересовался Трофимов.
– В общем, это… – повторился Грач. Увидев строгий взгляд шефа, торопливо добавил: – Адам тоже, кажется, включил своих людей в поиск налетчиков.
– Вроде? – спросил Федор Матвеевич. – Или подключил?
– Я слышал, – уже испуганно сказал Юрий, – от парней Жигуна. Они вроде…
– Черт бы тебя побрал! – разозлился Трофимов. – Он «слышал», «вроде», – передразнил он Грача. – Ты же знаешь, я терпеть не могу разных «вроде». Но то, что ты это слышал, – задумчиво проговорил он, – уже кое-что значит. Адам желает выйти на налетчиков. Если это так, то мои подозрения, что он как-то причастен к этому, безосновательны. Предположим, он сумеет выйти на бандитов, – принялся вслух рассуждать Трофимов, – что это ему даст? Если бы пропали деньги Боброва, это было бы объяснимо. А так… – Он задумчиво покачал головой. – Неясно. Вот что, ты проверь эти слухи. Действительно это так или просто очередной треп. Впрочем, я склонен поверить в это. Потому что никак не пойму причины его визита. Но чего именно он желает? – нахмурился Федор Матвеевич. – Если ты сказал правду… – словно надеясь услышать ответ, взглянул на Грача. Не зная, что ответить. Грач пожал плечами.
– Иди, – приказал Трофимов, – и не забудь, что я велел. Проверь эти слухи. Я не спрашиваю, от кого именно ты слышал. Мне просто надо знать, насколько эти слова соответствуют действительности.
– Ну хорошо, – сделав маленький глоток, толстыми пальцами Адам поправил махровое полотенце на голове. – Допустим, я соглашусь. Но только предположим. Что я буду иметь?
– Гораздо больше, чем получаешь сейчас, – улыбнулся сидевший напротив загорелый крепкий мужчина в светлом костюме. Под воротником голубой рубашки был небрежно повязан яркий цветастый платок.
– То есть? – уточнил Жигун.
– Товар, который скупают твои люди в столице, проходит несколько каналов. А следовательно, – улыбнулся собеседник Жигуна, – покупая этот товар из первых рук, ты выигрываешь в деньгах. Арифметика проста. И, кроме того, – опередив открывшего рот Жигуна, спокойно продолжил он, – оказав нам, в общем-то, пустяковую услугу, ты займешь место Трофимова.
– Значит, я должен узнать, – только ради того, чтобы что-то сказать, пробормотал Жигун, – видел ли…
– Где брат Боброва, – резко поправил его загорелый. – Вот что ты должен узнать. Как, это не столь важно. Если твои сведения подтвердятся, будешь иметь то, что я сказал.
– У меня есть друзья в Курске, – осторожно начал Жигун. – Но я ничего конкретного обещать не могу, – предупредил он.
– Через неделю я зайду, – поднимаясь, сказал загорелый. Шагнув к двери, остановился. – После парной рекомендуется пить минеральную воду. Организм потерял много воды. Кофе с коньяком после Парной отрицательно сказывается на работе сердца. С твоим телосложением, – тонко улыбнулся он, – это опасно вдвойне, – и сразу вышел.
Сделавший во время его короткой лекции глоток, Жигун, поперхнувшись, выплюнул кофе.
– Что? – удивленно спросил Птицын телефонную трубку.
– Немедленно возвращайся, – повторил голос Боброва.
– Я приеду утром, – сказал Геннадий.
– Трофимову ничего не говори, – посоветовал Бобров. – Я ему сам перезвоню.
Услышав отбой, Птийын задумчиво посмотрел на трубку. Осторожно положил ее.
– Что-то Бобров узнал, – пробормотал он. – Но как? Может, Славик уехал не на похороны? Ленка не из тех дам, кто ездит отпевать родственников. Но что он мог узнать? Ну, конечно, – криво улыбнулся он, – Белый. Черт возьми, значит, я правильно его вычислил. Но подожди… – остановил себя Птицын. – В голосе Боброва не чувствовалось злости. Он, кажется, даже был доволен. Ладно, – махнул рукой, – не буду забивать себе голову. Завтра все узнаю. – Взяв чемодан, начал укладывать вещи. – Но кто тот, с пистолетом? – спросил он себя. – Что двое с автоматами – местные, это почти наверняка. Просто я пытался убедить себя в том, что это Белый, и только поэтому не занимался остальными, хотя следовало бы. Но уж больно мне хотелось увидеть Лешку Иванова! – зло процедил он и с силой закрыл крышку чемодана.
– Скорей бы что-нибудь сделать, – прикуривая, пробормотал Кощей. – Я давно с этого хутора сорвался бы, но Маршал – мужик деловой. С ним запросто можно куш приличный ухватить. И под бочок к какой-нибудь грудастой, – хохотнул он. – Или на Канары скатать. Посмотришь по телеку – во, думаю, живут суки! То на Канары, то еще куда. А здесь как пожизненно приговоренный. Они, сучары, себе миллионы на спекуляции сделали и…
– Во-первых, – спокойно перебил его Зверобой, – тебе тоже никто не мешал этим заниматься. Ты избрал другой путь. Тряс их на рынках. Но те, кого ты обирал, сами последний хрен без соли доедали. Вот поэтому мусора вас и гоняли. Настоящий рэкет – это когда при входе на рынок платишь. А те, кто торгует, за охрану от таких, как ты, отстегивают. Те, кто, как ты говоришь, на курорты заграничные ездят, может, только там и отдыхают. Лично мне вся эта коммерция на хрен не упала – цену регулируй, то доставай, это ищи, «крыше» плати, ментам тоже. Сейчас еще эта налоговая появилась. Им отстегивай. Я к чему это… – заметив удивленные взгляды Кощея и Власа, сказал он. – Вот сейчас визжат о росте преступности. А этих преступников сами делают. И вы – яркий пример тому. Ну не в кайф вам торговать чем-то. И на завод не устроиться. Так что…
– Лично мне завод не в жилу, – усмехнулся Влас. – Мужики вон говорили, что раньше все обязательно пахать должны были. Сажали за то, что не прописан или не работаешь. Год давали. А за что? Конечно, то, чем мы сейчас занимаемся, тоже долго не продлится. Или мусора свяжут, или кто-нибудь из мафии прищучит. Поэтому Кощей прав. С Маршалом можно крупняк сделать и разбежаться. Он мужик с головой.
– А ты, – усмехнулся Николай, – как Макаренко, базаришь. Послушаешь тебя и думаешь: во комсюк. Если бы…
– Мне все это, – улыбнулся Зверобой, – Маршал говорил. А он, ты сам сказал, – засмеялся Иван, – мужик башковитый.
– С чего это он тебе такие лекции читал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63