– раздраженно напомнил Маршал.
– Вот за этим я и приехала, – виновато посмотрела на Толика Ника, – потому что не хотела, вернее, была уверена, что ты не поедешь за золотом.
– Значит, золото ты забрала, – вздохнул Толик. – Знаешь, может, даже и к лучшему. Но как ты оказалась здесь, – спросил он, – да еще в охране?
– В Москве я встретила старую знакомую. Мы с ней переписывались, она Лешкина ровесница, у нее мать и сын погибли. Она отправила сына к матери в де – ревню, а у них газовый баллон взорвался. Сын еще немного жил. В общем, сам понимаешь, каково ей. Вот она и приняла предложение бывшего мужа, который давно хотел, чтобы она на Колыму вернулась. Я, правда, ее и не узнала. Постарела она за эти дни. Мы из Магадана сюда вместе долетели. Потом я сказала, что хочу посмотреть родные места. Она меня на машине туда отправила. Забрала я золото и подумала: всего двести граммов. Может, еще денег заработать смогу. Даша, так зовут женщину, устроила меня в золотоприемную кассу, в охрану. Я сначала не хотела – думала, придется со съемщиками по полигонам ездить. Но начальница, Людмила Матвеевна, сказала, что я постоянно буду в кассе. Она маму знала, – опустив голову, тихо проговорила Ника.
Толик осторожно положил ей на плечи руки.
Вздрогнув, она резко вскинула голову.
– Знаешь, как хорошо, что ты здесь! – обхватив его шею руками, воскликнула Ника. – Ты просто не знаешь, как это здорово!
– А как же институт? – стараясь не обидеть ее, спросил он. – Школа? Ведь институт…
– Знаешь, Толька, – как о давно решенном, сказала Ника, – я больше не могу, да и не хочу жить в деревне и работать, не получая зарплаты. Ты почему здесь? – Она заглянула ему в глаза. – Тоже из-за этого.
– Я школы не брошу, – твердо сказал Анатолий.
– Бросишь, милый ты мой Толька, – засмеялась она. – Женишься на мне и бросишь всю свою живность и школу. Купим коттедж где-нибудь у реки и будем жить-поживать и детей наживать. Или ты не хочешь от меня детей? – Ника лукаво улыбнулась. – Предпочитаешь учить чужих? – Обняв, прижалась к нему. – Я шучу, – прошептала она, – но все-таки мы здесь, и поэтому надо заработать как можно больше.
– Так они всю ночь обниматься будут, – проворчал Приходько.
– Тогда зову… – Вячеслав положил руку на клаксон.
– Я тебе позову! – Схватив руку, Захарыч снял ее с руля. – Ишь что удумал. Пускай, пока молодые, поворкуют, все одно завтра поедем.
– Ты-то себя в старики больно рано записал, – шутливо сказал Вячеслав.
– Моя молодость кончилась, – глухо отозвался Приходько, – когда колеса «татры» по Миле и сыновьям проехали. – Вздохнув, он задрожавшими руками достал сигарету.
– Лешка! – услышал Белый женский голос. «Тезка нашелся», – не останавливаясь и внешне никак не реагируя на голос, мысленно усмехнулся он. Позади раздался быстрый перестук каблуков.
– Леша, – перегнав его, остановилась перед ним хрупкая седая женщина.
– Дашка, – ахнул он. – В рот мента и весь угрозыск. Тебя и не признать. Ты какого хрена здесь делаешь?
Не отвечая, она вдруг тихо заплакала.
– Ты что? – вытаращил он глаза. Уткнувшись лицом ему в грудь, Даша зарыдала.
Ника долго, провожая «ниву» глазами, стояла неподвижно. Затем, вздохнув, пошла по тротуару. Матвеевна под напором троих своих подчиненных отпустила ее домой по причине встречи с Толиком. Ника свернула к общежитию и вдруг услышала громкий женский плач. Она обернулась и увидела обхватившего Дашу за плечи мужчину.
– Отпусти ее! – бросаясь к ним, закричала Ника. – Гад! – На бегу подхватив суковатую палку, размахнулась.
– День сюрпризов, – снова вытаращил глаза Белый.
Узнав брата, Ника растерялась и, не выпуская из руки палки, медленно пошла к нему. От общежития послышалась трель милицейского свистка.
– Осади мусоров, – бросив в ту сторону быстрый взгляд, попросил сестру Белый, – а то повяжут ни за хрен собачий.
– Тварь! – бросив телефонную трубку, разъяренно выдохнул Артур и взглянул на лысого здоровяка. – Сказала, что, если не получит свою долю в течение недели, отдаст бумаги налоговой полиции. А это все. – Он провел ребром ладони по горлу. – У нее номера банковских счетов записаны. Они проверят бумаги, и караул. Ведь на мне только бензоколонка. Я налог платил с нее. А про два звена старательских не знает никто. Представляешь, что будет? Налог-то хрен с ним, как-нибудь откручусь. Но если на мужиков выйдут, те скажут, что золото отдавали мне. Я им деньги как бы от золотоприемной кассы отдавал. Тварь! – снова взъярился он. – Надо ее давно было…
– А вот хрен ты угадал, – возразил лысый. – Она наша дырка во всей этой системе поиска золота на самолетах. Не знаю как, но через нее до ста килограммов уходило. В Хабаровске получали. Правда, шкуру, конечно, дерет, но зато без всякого атаса злато на материк вывозим. Там сейчас цены на него бешеные. Зря ты в это дело Ритку втянул. – Он помотал головой. – Ревизией какой-то ее пугаешь, налоговой полицией. У нее, конечно, рыло в пушку, но не настолько, чтобы на убийство идти. А лихая бабенка, – неожиданно восхитился он, – с ходу Лешеньку выцепила и привязала махом! А чего? – Он хохотнул. – И ей мужик под боком, и вы на него вроде поставить хотите. Не прогадаете? А то попадете, как кур в ощип. Он, может, и дела не сделает, а вас за горло ухватит. Ритка же говорит, что крученый фраер. Я давно предлагаю взять парочку артелей, перед тем как они золото повезут сдавать, и на материк. Куда-нибудь в среднюю полосу. Купим пару ларьков и магазинчик. И все. Откуда деньги на покупку, даже дураку понятно – с Колымы приехали. Сейчас металл можно на материке за большие бабки продать. Правда, и обуть могут. Палец в рот никому не клади, – усмехнулся он, – с ходу Руку по локоть оттяпают.
– Я думал об этом, – сказал Артур. – Но для этого надо людей нанимать. А они…
– На хрен кого-то нанимать, – оскалился лыcыи. – Мои парни и состряпают это. За ночь можнo артели три обуть. Хватятся их не раньше, чем дня через три. И то если кто-то приедет. А к тому времени мы уже на материк все вывезем.
– Вон ты что хочешь, – понял Артур. – И деньги взять и расчет произвести.
– Да! – зло выпалил лысый. – Меня из-за него в пересылке чуть гребнем не сделали. Хорошо, поселение дали, а то бы наверняка «кукареку» запел. Сам смотри, – сунул он Артуру местную газету, – это про него пишут. Ведь что-что, а золото мыть он умеет.
– Ладно, – кивнул Артур. – Я переговорю с Константином. И если…
– Кстати, – желчно улыбнулся лысый, – его благоверную сегодня у общаги какой-то мужичок прижимал. Она, видать, от радости слезы лила.
– Костя – мужик с головой, – усмехнулся Артур. – Она ему здесь не как баба нужна. И ведь нашел способ, как ее на Колыму вернуть.
– Ты-то какого хрена здесь делаешь? – тихо, но зло спросил Белый сестру.
– Не знаю. – Она пожала плечами. – Может, я и ошибаюсь, но мы здесь, если так можно сказать, по одной и той же причине.
– Что? – угрожающе протянул Белый.
– А ты разве приехал на Колыму не за тем, чтобы заработать денег? – удивилась Ника. – Неужели просто решил навестить места своего детства? Не думала я, что ты такой романтик.
– Ты зубы-то не кажи, – огрызнулся он, – не выросли еще.
– Ну почему же, – спокойно возразила сестра, – с таким братом можно и такими, какие есть, больно укусить.
– Ты мне прямо скажи, – вновь спросил он, – по кой ты…
– Лешка, – рассердилась Ника, – ты видел, как я живу? И.Толик не лучше. А мы с ним, между прочим, – улыбнулась она, – желаем создать ячейку общества, то есть семью. Надеюсь, на свадьбу приедешь?
– Я те дам ячейку, – слабо возразил он. – Или ты уже того, – он испуганно взглянул на сестру, – влипла?
– Ага, – обреченно вздохнула Ника, – влипла.
– Убью козла! – крикнул Алексей. – Короче, вот что, – решил он, – я бабок дам на дорогу, скоро еще пришлю. Ты давай отсюда в темпе вальса. А этому…
– Я твой разговор, – перебила его Ника, – значение твоих слов не всегда понимаю. То торопишь, чтобы уезжала быстрее. То в темпе вальса. А вальс считается теперь медленным танцем.
– Все! – рявкнул он.
– Тише. – Ника приложила палец к губам. – Дашу разбудишь.
– Ну, ты капканы мочишь, – он понизил голос. – Институт бросила и брюхатая…
– Да ты что говоришь! – рассердилась Ника. – Какая же я брюхатая. – Проведя рукой по упругому животу, засмеялась.
– Я про то, что беременна, – пояснил Алексей.
– Что? – весело спросила Ника и, прикрывая рот ладонью, засмеялась.
– Сама же сказала, что влипла… – растерялся Белый.
– Я про то, что влюблена в Толика, – уже откровенно издеваясь, сказала сестра. – А как ты мог подумать, что я сюда приехала, потому что влипла! Толик тоже здесь. Он в старателях работает.
Взглянув на ошеломленного брата, она фыркнула и выскочила из комнаты.
– Вот это да, – помотал головой Белый, – день орпризов. Как в шизике – ищешь окурок, а находишь пачку сигарет и коробок спичек.
– Леша, – слабо прошелестел голос из-за двери, – ты уходишь?
– Да куда же я уйду…
Он вошел в соседнюю комнату. Даша со смущенной улыбкой лежала на кровати.
– Ты извини меня. – Она вздохнула. – Я когда тебя увидела, глазам не поверила. И за слезы извини. Думала, уже все выплакала. – Снова вздохнув, махнула рукой.
– Ты сюда-то на кой прикатила? – стараясь говорить мягче, спросил он.
– Я бы там с ума сошла. Костю, мужа бывшего, терпеть не могла. А когда появился, на похороны Лешки приехал, обрадовалась. Он ведь мне и раньше предлагал на Колыму вернуться. А в этот раз я сама его об этом попросила. В Москве Нику встретила. И знаешь, – благодарно улыбнулась она, – как-то сразу легче стало. Ну, а здесь почти в себя пришла. Я только из-за этого и на прииск имени Расковой не поехала. Там ведь почти все маму знали. А я не хотела, чтобы снова и снова напоминали о ней. – На глазах Дарьи появились слезы.
– А муженек твой где? – чтобы отвлечь ее, спросил Белый.
– Не знаю, – безразлично ответила Даша. – Он иногда заходит просто так. Он меня в охрану устроил. У него какие-то дела с золотом. Он, наверное, хочет и меня вовлечь. И знаешь, я тоже этого хочу. Посажу я их всех. – Ее голос окреп от ненависти. – Конечно, тебе это знать незачем. Ты уж извини, что я… – Даша махнула рукой. – Спасибо тебе, Лешка. И иди. Мне одной побыть надо.
– Пока, – буркнул он и тихо вышел.
– Уходишь? – спросила Ника.
– Угу, – кивнул он и, закрыв плотнее дверь, строго предупредил: – Ты это, в дела с золотом не вздумай лезть. Костик, муж Дашки, что-то мутит. Она его посадить хочет. Так ты в эти…
– Я знаю, – прервала ег;о Ника, – но это, как говорится, их семейное дело. Ты-то зачем сюда приехал? – Она подозрительно посмотрела ему в глаза. – Наверное, и приятель твой здесь, Артем, – вспомнила Ника имя Маркова.
– Тебя это не касается, – отрезал Белый.
– Точно так же, как и тебя то, почему я здесь. До свидания.
Круто развернувшись, Ника вошла в комнату к Даше и закрыла дверь.
«В меня, – усмехнулся Алексей. – Не дай Бог, кто обидит, пришибу с ходу, – выходя, пообещал он и нахмурился. – Она сказала, что и Толян здесь. Во дела, как сажа бела».
Постукивая тростью, быстро спустился по ступенькам.
– Этот? – услышал он молодой наглый голос.
– Он, – с усмешкой отозвался второй.
– Что ты, сука, по чужим бабам ходишь? Плечистый верзила загородил Белому дорогу. Справа от него, помахивая милицейской дубинкой, стоял коренастый парень. Слева медленно надвигался еще один.
– Ты кого сучишь? – зло спросил Белый. – Гребень!
Трость, описав дугу, сухо треснула по колену верзилы. Белый, отпрянув назад, успел пропустить рассекающую воздух дубинку и тростью ткнул бьющего. На Удар третьего среагировать не сумел. Отлетел к стене и упал. Подскочив, третий с размаху пнул его ногой в бок. Замахнулся еще, но выросший за его спиной Стае сцепленными в замок руками сильно ударил его меж-ду лопаток и с разворотом добил ногой падающего пария.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
– Вот за этим я и приехала, – виновато посмотрела на Толика Ника, – потому что не хотела, вернее, была уверена, что ты не поедешь за золотом.
– Значит, золото ты забрала, – вздохнул Толик. – Знаешь, может, даже и к лучшему. Но как ты оказалась здесь, – спросил он, – да еще в охране?
– В Москве я встретила старую знакомую. Мы с ней переписывались, она Лешкина ровесница, у нее мать и сын погибли. Она отправила сына к матери в де – ревню, а у них газовый баллон взорвался. Сын еще немного жил. В общем, сам понимаешь, каково ей. Вот она и приняла предложение бывшего мужа, который давно хотел, чтобы она на Колыму вернулась. Я, правда, ее и не узнала. Постарела она за эти дни. Мы из Магадана сюда вместе долетели. Потом я сказала, что хочу посмотреть родные места. Она меня на машине туда отправила. Забрала я золото и подумала: всего двести граммов. Может, еще денег заработать смогу. Даша, так зовут женщину, устроила меня в золотоприемную кассу, в охрану. Я сначала не хотела – думала, придется со съемщиками по полигонам ездить. Но начальница, Людмила Матвеевна, сказала, что я постоянно буду в кассе. Она маму знала, – опустив голову, тихо проговорила Ника.
Толик осторожно положил ей на плечи руки.
Вздрогнув, она резко вскинула голову.
– Знаешь, как хорошо, что ты здесь! – обхватив его шею руками, воскликнула Ника. – Ты просто не знаешь, как это здорово!
– А как же институт? – стараясь не обидеть ее, спросил он. – Школа? Ведь институт…
– Знаешь, Толька, – как о давно решенном, сказала Ника, – я больше не могу, да и не хочу жить в деревне и работать, не получая зарплаты. Ты почему здесь? – Она заглянула ему в глаза. – Тоже из-за этого.
– Я школы не брошу, – твердо сказал Анатолий.
– Бросишь, милый ты мой Толька, – засмеялась она. – Женишься на мне и бросишь всю свою живность и школу. Купим коттедж где-нибудь у реки и будем жить-поживать и детей наживать. Или ты не хочешь от меня детей? – Ника лукаво улыбнулась. – Предпочитаешь учить чужих? – Обняв, прижалась к нему. – Я шучу, – прошептала она, – но все-таки мы здесь, и поэтому надо заработать как можно больше.
– Так они всю ночь обниматься будут, – проворчал Приходько.
– Тогда зову… – Вячеслав положил руку на клаксон.
– Я тебе позову! – Схватив руку, Захарыч снял ее с руля. – Ишь что удумал. Пускай, пока молодые, поворкуют, все одно завтра поедем.
– Ты-то себя в старики больно рано записал, – шутливо сказал Вячеслав.
– Моя молодость кончилась, – глухо отозвался Приходько, – когда колеса «татры» по Миле и сыновьям проехали. – Вздохнув, он задрожавшими руками достал сигарету.
– Лешка! – услышал Белый женский голос. «Тезка нашелся», – не останавливаясь и внешне никак не реагируя на голос, мысленно усмехнулся он. Позади раздался быстрый перестук каблуков.
– Леша, – перегнав его, остановилась перед ним хрупкая седая женщина.
– Дашка, – ахнул он. – В рот мента и весь угрозыск. Тебя и не признать. Ты какого хрена здесь делаешь?
Не отвечая, она вдруг тихо заплакала.
– Ты что? – вытаращил он глаза. Уткнувшись лицом ему в грудь, Даша зарыдала.
Ника долго, провожая «ниву» глазами, стояла неподвижно. Затем, вздохнув, пошла по тротуару. Матвеевна под напором троих своих подчиненных отпустила ее домой по причине встречи с Толиком. Ника свернула к общежитию и вдруг услышала громкий женский плач. Она обернулась и увидела обхватившего Дашу за плечи мужчину.
– Отпусти ее! – бросаясь к ним, закричала Ника. – Гад! – На бегу подхватив суковатую палку, размахнулась.
– День сюрпризов, – снова вытаращил глаза Белый.
Узнав брата, Ника растерялась и, не выпуская из руки палки, медленно пошла к нему. От общежития послышалась трель милицейского свистка.
– Осади мусоров, – бросив в ту сторону быстрый взгляд, попросил сестру Белый, – а то повяжут ни за хрен собачий.
– Тварь! – бросив телефонную трубку, разъяренно выдохнул Артур и взглянул на лысого здоровяка. – Сказала, что, если не получит свою долю в течение недели, отдаст бумаги налоговой полиции. А это все. – Он провел ребром ладони по горлу. – У нее номера банковских счетов записаны. Они проверят бумаги, и караул. Ведь на мне только бензоколонка. Я налог платил с нее. А про два звена старательских не знает никто. Представляешь, что будет? Налог-то хрен с ним, как-нибудь откручусь. Но если на мужиков выйдут, те скажут, что золото отдавали мне. Я им деньги как бы от золотоприемной кассы отдавал. Тварь! – снова взъярился он. – Надо ее давно было…
– А вот хрен ты угадал, – возразил лысый. – Она наша дырка во всей этой системе поиска золота на самолетах. Не знаю как, но через нее до ста килограммов уходило. В Хабаровске получали. Правда, шкуру, конечно, дерет, но зато без всякого атаса злато на материк вывозим. Там сейчас цены на него бешеные. Зря ты в это дело Ритку втянул. – Он помотал головой. – Ревизией какой-то ее пугаешь, налоговой полицией. У нее, конечно, рыло в пушку, но не настолько, чтобы на убийство идти. А лихая бабенка, – неожиданно восхитился он, – с ходу Лешеньку выцепила и привязала махом! А чего? – Он хохотнул. – И ей мужик под боком, и вы на него вроде поставить хотите. Не прогадаете? А то попадете, как кур в ощип. Он, может, и дела не сделает, а вас за горло ухватит. Ритка же говорит, что крученый фраер. Я давно предлагаю взять парочку артелей, перед тем как они золото повезут сдавать, и на материк. Куда-нибудь в среднюю полосу. Купим пару ларьков и магазинчик. И все. Откуда деньги на покупку, даже дураку понятно – с Колымы приехали. Сейчас металл можно на материке за большие бабки продать. Правда, и обуть могут. Палец в рот никому не клади, – усмехнулся он, – с ходу Руку по локоть оттяпают.
– Я думал об этом, – сказал Артур. – Но для этого надо людей нанимать. А они…
– На хрен кого-то нанимать, – оскалился лыcыи. – Мои парни и состряпают это. За ночь можнo артели три обуть. Хватятся их не раньше, чем дня через три. И то если кто-то приедет. А к тому времени мы уже на материк все вывезем.
– Вон ты что хочешь, – понял Артур. – И деньги взять и расчет произвести.
– Да! – зло выпалил лысый. – Меня из-за него в пересылке чуть гребнем не сделали. Хорошо, поселение дали, а то бы наверняка «кукареку» запел. Сам смотри, – сунул он Артуру местную газету, – это про него пишут. Ведь что-что, а золото мыть он умеет.
– Ладно, – кивнул Артур. – Я переговорю с Константином. И если…
– Кстати, – желчно улыбнулся лысый, – его благоверную сегодня у общаги какой-то мужичок прижимал. Она, видать, от радости слезы лила.
– Костя – мужик с головой, – усмехнулся Артур. – Она ему здесь не как баба нужна. И ведь нашел способ, как ее на Колыму вернуть.
– Ты-то какого хрена здесь делаешь? – тихо, но зло спросил Белый сестру.
– Не знаю. – Она пожала плечами. – Может, я и ошибаюсь, но мы здесь, если так можно сказать, по одной и той же причине.
– Что? – угрожающе протянул Белый.
– А ты разве приехал на Колыму не за тем, чтобы заработать денег? – удивилась Ника. – Неужели просто решил навестить места своего детства? Не думала я, что ты такой романтик.
– Ты зубы-то не кажи, – огрызнулся он, – не выросли еще.
– Ну почему же, – спокойно возразила сестра, – с таким братом можно и такими, какие есть, больно укусить.
– Ты мне прямо скажи, – вновь спросил он, – по кой ты…
– Лешка, – рассердилась Ника, – ты видел, как я живу? И.Толик не лучше. А мы с ним, между прочим, – улыбнулась она, – желаем создать ячейку общества, то есть семью. Надеюсь, на свадьбу приедешь?
– Я те дам ячейку, – слабо возразил он. – Или ты уже того, – он испуганно взглянул на сестру, – влипла?
– Ага, – обреченно вздохнула Ника, – влипла.
– Убью козла! – крикнул Алексей. – Короче, вот что, – решил он, – я бабок дам на дорогу, скоро еще пришлю. Ты давай отсюда в темпе вальса. А этому…
– Я твой разговор, – перебила его Ника, – значение твоих слов не всегда понимаю. То торопишь, чтобы уезжала быстрее. То в темпе вальса. А вальс считается теперь медленным танцем.
– Все! – рявкнул он.
– Тише. – Ника приложила палец к губам. – Дашу разбудишь.
– Ну, ты капканы мочишь, – он понизил голос. – Институт бросила и брюхатая…
– Да ты что говоришь! – рассердилась Ника. – Какая же я брюхатая. – Проведя рукой по упругому животу, засмеялась.
– Я про то, что беременна, – пояснил Алексей.
– Что? – весело спросила Ника и, прикрывая рот ладонью, засмеялась.
– Сама же сказала, что влипла… – растерялся Белый.
– Я про то, что влюблена в Толика, – уже откровенно издеваясь, сказала сестра. – А как ты мог подумать, что я сюда приехала, потому что влипла! Толик тоже здесь. Он в старателях работает.
Взглянув на ошеломленного брата, она фыркнула и выскочила из комнаты.
– Вот это да, – помотал головой Белый, – день орпризов. Как в шизике – ищешь окурок, а находишь пачку сигарет и коробок спичек.
– Леша, – слабо прошелестел голос из-за двери, – ты уходишь?
– Да куда же я уйду…
Он вошел в соседнюю комнату. Даша со смущенной улыбкой лежала на кровати.
– Ты извини меня. – Она вздохнула. – Я когда тебя увидела, глазам не поверила. И за слезы извини. Думала, уже все выплакала. – Снова вздохнув, махнула рукой.
– Ты сюда-то на кой прикатила? – стараясь говорить мягче, спросил он.
– Я бы там с ума сошла. Костю, мужа бывшего, терпеть не могла. А когда появился, на похороны Лешки приехал, обрадовалась. Он ведь мне и раньше предлагал на Колыму вернуться. А в этот раз я сама его об этом попросила. В Москве Нику встретила. И знаешь, – благодарно улыбнулась она, – как-то сразу легче стало. Ну, а здесь почти в себя пришла. Я только из-за этого и на прииск имени Расковой не поехала. Там ведь почти все маму знали. А я не хотела, чтобы снова и снова напоминали о ней. – На глазах Дарьи появились слезы.
– А муженек твой где? – чтобы отвлечь ее, спросил Белый.
– Не знаю, – безразлично ответила Даша. – Он иногда заходит просто так. Он меня в охрану устроил. У него какие-то дела с золотом. Он, наверное, хочет и меня вовлечь. И знаешь, я тоже этого хочу. Посажу я их всех. – Ее голос окреп от ненависти. – Конечно, тебе это знать незачем. Ты уж извини, что я… – Даша махнула рукой. – Спасибо тебе, Лешка. И иди. Мне одной побыть надо.
– Пока, – буркнул он и тихо вышел.
– Уходишь? – спросила Ника.
– Угу, – кивнул он и, закрыв плотнее дверь, строго предупредил: – Ты это, в дела с золотом не вздумай лезть. Костик, муж Дашки, что-то мутит. Она его посадить хочет. Так ты в эти…
– Я знаю, – прервала ег;о Ника, – но это, как говорится, их семейное дело. Ты-то зачем сюда приехал? – Она подозрительно посмотрела ему в глаза. – Наверное, и приятель твой здесь, Артем, – вспомнила Ника имя Маркова.
– Тебя это не касается, – отрезал Белый.
– Точно так же, как и тебя то, почему я здесь. До свидания.
Круто развернувшись, Ника вошла в комнату к Даше и закрыла дверь.
«В меня, – усмехнулся Алексей. – Не дай Бог, кто обидит, пришибу с ходу, – выходя, пообещал он и нахмурился. – Она сказала, что и Толян здесь. Во дела, как сажа бела».
Постукивая тростью, быстро спустился по ступенькам.
– Этот? – услышал он молодой наглый голос.
– Он, – с усмешкой отозвался второй.
– Что ты, сука, по чужим бабам ходишь? Плечистый верзила загородил Белому дорогу. Справа от него, помахивая милицейской дубинкой, стоял коренастый парень. Слева медленно надвигался еще один.
– Ты кого сучишь? – зло спросил Белый. – Гребень!
Трость, описав дугу, сухо треснула по колену верзилы. Белый, отпрянув назад, успел пропустить рассекающую воздух дубинку и тростью ткнул бьющего. На Удар третьего среагировать не сумел. Отлетел к стене и упал. Подскочив, третий с размаху пнул его ногой в бок. Замахнулся еще, но выросший за его спиной Стае сцепленными в замок руками сильно ударил его меж-ду лопаток и с разворотом добил ногой падающего пария.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63