Оцука проскользнул в дверь.
Комната была площадью в шесть татами. На столе стояла курильница, из нее поднимался легкий ароматный дымок. Часть комнаты была отделена занавеской. В центре комнаты на циновке лежала подушка для сидения.
— Я только вернулась. Извините, что заставляю ждать.
Кирико уже переоделась в кимоно. Расцветка яркая, но покрой самый обычный.
Она поставила бутылку виски и стаканы.
— К сожалению, у меня ничего нет. Вот выпейте, — сказала девушка адвокату.
В этот вечер Кирико казалась очень взрослой. Может быть, из-за того, что переоделась в кимоно. К тому же она против обыкновения подкрасилась.
— Не утруждайте себя, пожалуйста, — сказал Оцука, не глядя на нее. — Вы ведь дадите мне зажигалку? И скажете, что Митико невиновна?
— Скажу, раз обещала. И зажигалку дам. Но если я это сделаю, вы тут же уйдете. Побудьте еще немного со мной.
Кирико никогда еще не говорила с адвокатом таким тоном. Она неотрывно смотрела на него каким-то влажным взором.
— Сэнсэй, угощайтесь. Не волнуйтесь, отравы здесь нет.
В манерах ее уже чувствовался опыт, приобретенный за время работы в барах. Оцука не стал противиться. У девушки бы сильный характер. Не хотелось перечить ей. Оцука смирился и поднес стакан к губам. Неразбавленное виски обожгло язык.
— Сэнсэй, выпейте как следует! — сказала Кирико. Сидя рядом с адвокатом, она привалилась к нему.
— Наверно, там стоит машина и ждет вас, чтобы ехать обратно. Так что все будет в порядке. Мне хочется вас напоить.
— Зажигалку! — взмолился адвокат. — Дайте зажигалку!
— Дам, если не будете спешить. Я хочу, чтобы вы хоть ненадолго задержались у меня. Выпейте еще рюмочку.
— Довольно, — Оцука перевел дух. — Разрешите мне идти. Отдайте зажигалку.
— Ах, так нельзя, — засмеялась Кирико. — Нельзя все время твердить «зажигалку», «зажигалку»! Ну ладно, выпейте еще рюмочку и идите. Будь по-вашему. Когда станете уходить, я положу зажигалку вам в карман.
Оцука собрался с духом и выпил еще. Виски было крепкое, он не привык пить так много.
— Зажигалку! — Оцука протянул руку.
— Какой вы быстрый, сэнсэй. — Ярко накрашенные губы Кирико оказались совсем рядом. У адвоката внутри все горело.
— Сэнсэй! — девушка обняла его. Оцука почувствовал, что она тащит его к занавеске, той самой занавеске, которая бросилась ему в глаза, как только он вошел в комнату. Там была постель...
Оцука от удивления вытаращил глаза. Постель как будто нарочно была приготовлена для него.
— Что вы делаете?
— Вам не нравится, сэнсэй? — Кирико прижалась к нему и опрокинула его на постель. Затем сжала в объятиях.
— Что... что вы делаете? За... зажигалку! — крикнул Оцука.
— Я сказала, что дам зажигалку. Но перед этим послушайте меня!
— Что?
— Вы мне нравитесь, сэнсэй, — Кирико уложила Оцуку и принялась пылко целовать его в губы, целовать нос, глаза, щеки.
— Сэнсэй, вы нравитесь мне. Извините, что говорила с вами так озлобленно. Вы нравитесь мне, и я хотела вас помучить. Понимаете? — сказала она, покусывая ему мочку уха.
С Оцуки градом катился пот. Он пытался оттолкнуть Кирико, но у него не оставалось сил. Он медленно протянул руки к девушке и впал в какое-то бессознательное состояние, как после тяжелой, изнурительной борьбы.
В этот момент Кирико затрясло. Но она даже не попыталась отстраниться от Оцуки. Просто в голове у нее на мгновение пронесся образ Кэйити Абэ.
На следующий день Кирико направила следователю письмо с такими показаниями.«В последнее время адвокат Оцука докучал мне своими посещениями и просьбами засвидетельствовать невиновность Митико Коно. Из-за этого мне пришлось оставить работу в баре «Кайсо», принадлежащему сестре убитого Сугиуры, и перейти в другое место. Однако адвокат Оцука появился и там. Он стал приходить каждый вечер в позднее время и провожать меня домой, требуя засвидетельствовать невиновность Митико Коно. Он просил сказать, что я была на месте преступления вместе с Митико и что Сугиура был убит прежде, чем Митико появилась там. Кроме того, он говорил, что я взяла с места преступления и спрятала зажигалку, принадлежащую преступнику, и просил отдать ее, как свидетельство невиновности Мити-
ко. Я уже заявляла в ответ на вопросы господина следователя, что мне не приходилось бывать в том доме. Откуда мне знать, где находится место свидания Митико и Кэндзи. Несмотря на это адвокат Оцука настаивал, чтобы я сказала в суде, как он велит, поскольку в этом случае Митико объявят невиновной. Иными словами, он требовал, чтобы я сказала, будто была в доме, о котором я и слыхом не слыхивала, встречалась с Митико-сан, которую никогда в жизни ее видела, и чтобы я полностью подтвердила ее показания: Адвокат Оцука явно склонял меня к даче ложных показаний. Я отказывалась. Оцука-сан приходил снова и снова и поджидал меня, чтобы проводить домой. Я стала бояться его. Но дать ложные показания не могла и отвечала ему решительным отказом.
Желая помочь своей возлюбленной, Оцука настойчиво преследовал меня. Вчера вечером он в конце концов довел меня до дома. Как я ни отказывалась, он все продолжал настаивать. Наконец, он ворвался ко мне домой, где продолжал повторять то же самое и требовать, чтобы я дала ложные показания. Был уже первый час ночи.
Но я и тут продолжала отказывать ему. И что же в результате? Оцука-сан силой затащил меня в постель и овладел мною. Он, видимо, полагал, что таким путем добьется нужных ему показаний. Я сопротивлялась изо всех сил, но он все-таки обесчестил меня.
Я обращаюсь к вам не потому, что требую правосудия, хотя, конечно, это позорное пятно не смыть уже никогда Вы должны знать, что он пошел даже на это, чтобы добиться ложных показаний. Такова низость адвоката Оцуки. У меня вызывают отвращение подлые действия этого адвоката, который, пытаясь получить ложные показания, пошел даже на то, чтобы совратить свидетельницу! Разве можно допустить, чтобы такой адвокат занимался юридической практикой.
Я готова пойти на то, чтобы открыто заявить о своем позоре, дабы сорвать маску с этого респектабельного человека Прошу вас принять мое заявление».
Следователь пригласил адвоката Оцуку и неофициально ознакомил его с письмом Кирико Янагиды.
Оцука почувствовал, что сейчас его хватит удар.
— Ну что? Так все и было? — спросил следователь адвоката.
У Оцуки не хватило смелости возражать. Он понял, как жестоко отомстила ему девушка Но опровергнуть содержание письма он не мог. Кирико говорила правду: она была прежде невинна. Это обстоятельство делало адвоката уязвимым.
Оцука мог бы сказать следователю, что инициатива принадлежала Кирико. Но он был заинтересованной стороной. У него не было никаких доказательств, чтобы опровергнуть утверждение Кирико.
И когда следователь ознакомил его с письмом Кирико, адвокат не стал ни отрицать, ни подтверждать того, что там было сказано. Какая-то странная улыбка заиграла на его побледневшем лице.
Вынуждать свидетеля к даче ложных показаний — это самое страшное бесчестие, какое только возможно для адвоката. Это означало полный крах.
Оцука подал в отставку со всех своих должностей и вообще оставил адвокатскую деятельность. Он сделал это по своей воле, но те, кто не знал тайной подоплеки событий, не сомневались: респектабельный адвокат был вынужден поступить так в результате совершенной им ошибки.
Оцука обрек себя на добровольное изгнание, более мучительное, чем тюремное заключение Митико.
Кирико исчезла из Токио.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Комната была площадью в шесть татами. На столе стояла курильница, из нее поднимался легкий ароматный дымок. Часть комнаты была отделена занавеской. В центре комнаты на циновке лежала подушка для сидения.
— Я только вернулась. Извините, что заставляю ждать.
Кирико уже переоделась в кимоно. Расцветка яркая, но покрой самый обычный.
Она поставила бутылку виски и стаканы.
— К сожалению, у меня ничего нет. Вот выпейте, — сказала девушка адвокату.
В этот вечер Кирико казалась очень взрослой. Может быть, из-за того, что переоделась в кимоно. К тому же она против обыкновения подкрасилась.
— Не утруждайте себя, пожалуйста, — сказал Оцука, не глядя на нее. — Вы ведь дадите мне зажигалку? И скажете, что Митико невиновна?
— Скажу, раз обещала. И зажигалку дам. Но если я это сделаю, вы тут же уйдете. Побудьте еще немного со мной.
Кирико никогда еще не говорила с адвокатом таким тоном. Она неотрывно смотрела на него каким-то влажным взором.
— Сэнсэй, угощайтесь. Не волнуйтесь, отравы здесь нет.
В манерах ее уже чувствовался опыт, приобретенный за время работы в барах. Оцука не стал противиться. У девушки бы сильный характер. Не хотелось перечить ей. Оцука смирился и поднес стакан к губам. Неразбавленное виски обожгло язык.
— Сэнсэй, выпейте как следует! — сказала Кирико. Сидя рядом с адвокатом, она привалилась к нему.
— Наверно, там стоит машина и ждет вас, чтобы ехать обратно. Так что все будет в порядке. Мне хочется вас напоить.
— Зажигалку! — взмолился адвокат. — Дайте зажигалку!
— Дам, если не будете спешить. Я хочу, чтобы вы хоть ненадолго задержались у меня. Выпейте еще рюмочку.
— Довольно, — Оцука перевел дух. — Разрешите мне идти. Отдайте зажигалку.
— Ах, так нельзя, — засмеялась Кирико. — Нельзя все время твердить «зажигалку», «зажигалку»! Ну ладно, выпейте еще рюмочку и идите. Будь по-вашему. Когда станете уходить, я положу зажигалку вам в карман.
Оцука собрался с духом и выпил еще. Виски было крепкое, он не привык пить так много.
— Зажигалку! — Оцука протянул руку.
— Какой вы быстрый, сэнсэй. — Ярко накрашенные губы Кирико оказались совсем рядом. У адвоката внутри все горело.
— Сэнсэй! — девушка обняла его. Оцука почувствовал, что она тащит его к занавеске, той самой занавеске, которая бросилась ему в глаза, как только он вошел в комнату. Там была постель...
Оцука от удивления вытаращил глаза. Постель как будто нарочно была приготовлена для него.
— Что вы делаете?
— Вам не нравится, сэнсэй? — Кирико прижалась к нему и опрокинула его на постель. Затем сжала в объятиях.
— Что... что вы делаете? За... зажигалку! — крикнул Оцука.
— Я сказала, что дам зажигалку. Но перед этим послушайте меня!
— Что?
— Вы мне нравитесь, сэнсэй, — Кирико уложила Оцуку и принялась пылко целовать его в губы, целовать нос, глаза, щеки.
— Сэнсэй, вы нравитесь мне. Извините, что говорила с вами так озлобленно. Вы нравитесь мне, и я хотела вас помучить. Понимаете? — сказала она, покусывая ему мочку уха.
С Оцуки градом катился пот. Он пытался оттолкнуть Кирико, но у него не оставалось сил. Он медленно протянул руки к девушке и впал в какое-то бессознательное состояние, как после тяжелой, изнурительной борьбы.
В этот момент Кирико затрясло. Но она даже не попыталась отстраниться от Оцуки. Просто в голове у нее на мгновение пронесся образ Кэйити Абэ.
На следующий день Кирико направила следователю письмо с такими показаниями.«В последнее время адвокат Оцука докучал мне своими посещениями и просьбами засвидетельствовать невиновность Митико Коно. Из-за этого мне пришлось оставить работу в баре «Кайсо», принадлежащему сестре убитого Сугиуры, и перейти в другое место. Однако адвокат Оцука появился и там. Он стал приходить каждый вечер в позднее время и провожать меня домой, требуя засвидетельствовать невиновность Митико Коно. Он просил сказать, что я была на месте преступления вместе с Митико и что Сугиура был убит прежде, чем Митико появилась там. Кроме того, он говорил, что я взяла с места преступления и спрятала зажигалку, принадлежащую преступнику, и просил отдать ее, как свидетельство невиновности Мити-
ко. Я уже заявляла в ответ на вопросы господина следователя, что мне не приходилось бывать в том доме. Откуда мне знать, где находится место свидания Митико и Кэндзи. Несмотря на это адвокат Оцука настаивал, чтобы я сказала в суде, как он велит, поскольку в этом случае Митико объявят невиновной. Иными словами, он требовал, чтобы я сказала, будто была в доме, о котором я и слыхом не слыхивала, встречалась с Митико-сан, которую никогда в жизни ее видела, и чтобы я полностью подтвердила ее показания: Адвокат Оцука явно склонял меня к даче ложных показаний. Я отказывалась. Оцука-сан приходил снова и снова и поджидал меня, чтобы проводить домой. Я стала бояться его. Но дать ложные показания не могла и отвечала ему решительным отказом.
Желая помочь своей возлюбленной, Оцука настойчиво преследовал меня. Вчера вечером он в конце концов довел меня до дома. Как я ни отказывалась, он все продолжал настаивать. Наконец, он ворвался ко мне домой, где продолжал повторять то же самое и требовать, чтобы я дала ложные показания. Был уже первый час ночи.
Но я и тут продолжала отказывать ему. И что же в результате? Оцука-сан силой затащил меня в постель и овладел мною. Он, видимо, полагал, что таким путем добьется нужных ему показаний. Я сопротивлялась изо всех сил, но он все-таки обесчестил меня.
Я обращаюсь к вам не потому, что требую правосудия, хотя, конечно, это позорное пятно не смыть уже никогда Вы должны знать, что он пошел даже на это, чтобы добиться ложных показаний. Такова низость адвоката Оцуки. У меня вызывают отвращение подлые действия этого адвоката, который, пытаясь получить ложные показания, пошел даже на то, чтобы совратить свидетельницу! Разве можно допустить, чтобы такой адвокат занимался юридической практикой.
Я готова пойти на то, чтобы открыто заявить о своем позоре, дабы сорвать маску с этого респектабельного человека Прошу вас принять мое заявление».
Следователь пригласил адвоката Оцуку и неофициально ознакомил его с письмом Кирико Янагиды.
Оцука почувствовал, что сейчас его хватит удар.
— Ну что? Так все и было? — спросил следователь адвоката.
У Оцуки не хватило смелости возражать. Он понял, как жестоко отомстила ему девушка Но опровергнуть содержание письма он не мог. Кирико говорила правду: она была прежде невинна. Это обстоятельство делало адвоката уязвимым.
Оцука мог бы сказать следователю, что инициатива принадлежала Кирико. Но он был заинтересованной стороной. У него не было никаких доказательств, чтобы опровергнуть утверждение Кирико.
И когда следователь ознакомил его с письмом Кирико, адвокат не стал ни отрицать, ни подтверждать того, что там было сказано. Какая-то странная улыбка заиграла на его побледневшем лице.
Вынуждать свидетеля к даче ложных показаний — это самое страшное бесчестие, какое только возможно для адвоката. Это означало полный крах.
Оцука подал в отставку со всех своих должностей и вообще оставил адвокатскую деятельность. Он сделал это по своей воле, но те, кто не знал тайной подоплеки событий, не сомневались: респектабельный адвокат был вынужден поступить так в результате совершенной им ошибки.
Оцука обрек себя на добровольное изгнание, более мучительное, чем тюремное заключение Митико.
Кирико исчезла из Токио.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24