К их услугам было сколько угодно мягкого поролона, которым оборачивали мебель, чтобы она не побилась, и в тот раз они с Кармен вволю накувыркались на нем, забыв о времени! Да, вздохнул он, не скоро он забудет тот день, Кармен чертовски здорово знала свое дело. И хоть остальные ребята то и дело поторапливали его, напоминая, что другие ждут своей очереди, все равно это было чертовски здорово! Впрочем, не забыл он и о том, как они пробрались на склад... да и как тут забудешь, если первой на подоконник вскарабкалась Кармен, и Джонни даже зажмурился, когда юбка ее задралась и он увидел край узеньких трусиков в тот момент, когда она проскользнула между прутьями решетки. Слава Богу, хозяева не додумались поставить охрану, наверно, потому, что все окна были зарешечены. Да и кому, к дьяволу, придет в голову красть мебель?! Впрочем, он вдруг вспомнил, как Микки Турку раз взбрело в голову что-то украсть. И как он, пыхтя и обливаясь потом, тащил полюбившуюся ему вещь к окну, и как расстроился до слез, когда убедился, что через щель между прутьями ее не вытащить. Один из их компании жил как раз неподалеку от склада, возле Триборо, почти возле самой невидимой границы, отделявшей Верхний Гарлем от всего остального города. Они еще порой дразнили его за то, что он, дескать, мордой не вышел, чтобы иметь право жить в собственно Гарлеме. Дразнили жестоко, пока тот, наконец, не привел им хорошенькую мексиканскую шлюху. После того случая шутки закончились.
Наконец он резко свернул в сторону, направляясь в восточную часть города. Может, и в самом деле лучше попробовать укрыться в другой части Гарлема, подумал он. Что, к примеру, ему делать в такой час на шумной, оживленной, залитой огнями Сто двадцать пятой? Джонни свернул за угол, на Сто двадцать четвертую, затем еще раз, оказавшись на Третьей авеню и мимоходом отметив пестрое смешение черных, белых и желтых лиц. Он упорно стремился попасть в верхнюю часть города. Наконец впереди, в самом конце улицы, показался тот самый склад, который был ему нужен. Кругом царила темнота. Не горел ни один фонарь, и Джонни мысленно возблагодарил Провидение за эту неожиданную милость. Кошка второпях шмыгнула через дорогу, заметила его и бросилась бежать со всех ног. Сколько он мог видеть, на улице не было ни души. Джонни тихо подобрался к ограде склада и торопливо перемахнул через нее, приземлившись по другую сторону на четвереньки. Сердце у него ухнуло в пятки. Вжавшись в землю, он затаил дыхание и огляделся по сторонам. Двор был пуст. Вокруг царила тишина. Джонни обвел глазами темную громаду склада и напряг свою память, воскрешая полузабытые воспоминания. Наконец он вспомнил. Встав, он направился к тому самому окну, с выломанным прутом.
А вдруг за это время решетку починили, мелькнула у него в голове ужасная мысль. В конце концов, сколько лет прошло! Господи...
Он принялся дрожащими руками ощупывать один прут за другим, почти потеряв всякую надежду. И вдруг пятый по счету прут подался у него под рукой. Из груди у Джонни вырвался вздох облегчения. Отодвинув его в сторону, он осторожно приоткрыл окно и замер, ожидая, не раздастся ли сигнал тревоги. Но все было тихо. Подтянувшись, он быстро проскользнул в окно. Само собой, сейчас это оказалось труднее, чем когда он был подростком, но все обошлось, и через мгновение он уже был внутри. Спрыгнув на пол, Джонни огляделся по сторонам и торопливо прикрыл за собой окно.
Везде царил все тот же знакомый ему с детства запах пыли. Стояла глубокая тишина, и Джонни показалось, что он внезапно оказался глубоко под водой. Обычно так бывает, когда с разбегу нырнешь далеко в воду, и сразу, будто по мановению волшебной палочки, стихнет шум вокруг и воцарится глубокая тишина. Не слышно ни смеха, ни разговоров тех, кто остался на берегу, ни шелеста волн — вокруг только глубокая, спокойная тишина. Все пространство комнаты занимала мебель, укутанная кусками рогожи и переложенная поролоновыми матами. Окна покрывал такой толстый слой грязи, что Джонни с трудом мог различать силуэты машин и свет их фар.
Было тепло. Уже за одно это он должен был быть благодарен судьбе. Здание было протоплено. У Джонни на мгновение мелькнула мысль о крысах, но он тут же отбросил ее в сторону. Что здесь делать крысам, когда вокруг нет ничего съестного, подумал он. Да и потом, разве ж он не может как следует закутаться в поролоновые маты, даже с головой, и тогда ему и вовсе не о чем будет беспокоиться! Он может чудесно спать всю ночь, даже если здесь и водятся крысы.
Он огляделся по сторонам, выбирая место, где бы он мог устроиться на ночь. Он проспит до утра, а утром... Будь все проклято, устало подумал он, наступит же наконец когда-нибудь утро!
В углу он обнаружил старую железную лестницу и вскарабкался на самый верх, где грудой валялись старые поролоновые маты, будто так и не тронутые с того самого дня, когда они забавлялись здесь с Кармен. Джонни прикрыл глаза. Он вдруг вспомнил все так, как будто все это случилось только вчера: всю их ватагу, взбиравшуюся наверх по тем же самым громыхающим ступеням старой лестницы, то и дело шикавшего на них Микки и юбку Кармен, приоткрывавшую длинные, стройные ноги. Ее смуглое лицо пылало румянцем возбуждения, и девушка, взбираясь по лестнице, не переставая, хихикала. Погрузившись в воспоминания, Джонни уверенно влез наверх. Вдруг в тишине, подобно удару грома, раздался чей-то голос. Джонни вздрогнул и уже дернулся было, чтобы удрать, но остановился. Его заметили, а ему вовсе не улыбалось получить пулю в спину.
— Стоять, Мак! — прошипел чей-то голос из темноты.
Охранник, мелькнуло в голове у Джонни.
Он замер как вкопанный. Бежать не было никакого смысла. Может, как-нибудь удастся выкрутиться, с надеждой подумал он. А если нет, то ведь левая рука у него, слава Богу, в порядке, а нанести удар он успеет всегда. Он притих, вглядываясь в темноту вокруг. Послышались осторожные шаги, и глухо лязгнула железная ступенька. Перед ним выросла чья-то тень. Приближавшийся к нему человек, судя по всему, был высок и широкоплеч.
— Чего тебе тут надо, Мак? — прорычал незнакомец.
Белый, молнией пронеслось у Джонни в голове, слава Богу, белый! Так даже лучше. Нет, это просто великолепно! Джонни возликовал.
— Вы сторож? — осторожно спросил он.
Верзила хрипло рассмеялся:
— Сторож, говоришь? Сторож, ну ты даешь! Эй, парень, а тебе чего тут надо? Бродяжишь, что ли?
Будто камень свалился у Джонни с плеч. Он почувствовал такое облегчение, что чуть было не засмеялся.
— Да вроде того, — сдерживая улыбку, пробормотал он.
— Тогда забирайся, — великодушно предложил незнакомец. — Кофейку хочешь?
— Господи, да с радостью! — воскликнул Джонни.
Верзила снова хохотнул, и в темноте скрипнула ступенька. Наклонившись вперед, незнакомец протянул ему руку. Джонни, к сожалению, слишком поздно понял, что тот собирается делать. Он дернулся было в сторону, но было уже поздно. Огромная лапища стиснула раненую руку, и полузадушенный крик боли вырвался у него из груди. Верзила отпрянул и озадаченно взглянул на Джонни.
— Слушай, да ты, никак, ранен, парень, — елейным тоном протянул он. — Забирайся. Сейчас получишь свой кофе.
Они друг за другом вскарабкались на самый верх. Верзила шел на несколько шагов впереди Джонни. Добравшись до третьего этажа, Джонни остановился, чтобы перевести дух. Мужчина тронул его за локоть.
— Давай сюда, парень.
Джонни с головой окунулся в непроглядную тьму. Где-то далеко впереди он с трудом различил чуть заметный отблеск света, оттуда же доносился приглушенный гул нескольких голосов. Весь пол в помещении занимали наспех брошенные маты. Ему хватило всего нескольких секунд, чтобы заметить это, и взгляд Джонни снова обратился к незнакомому мужчине. Тот поманил его за собой. В углу огромной комнаты, прямо на бетонном полу, поверх поролоновых матов, сидело несколько человек. Старенькая электрическая жаровня с тускло мерцающей в темноте спиралькой стояла перед ними, на углу ее притулился помятый кофейник, из которого шел пар. Джонни украдкой окинул взглядом всю компанию: четыре помятые физиономии, заросшие бородой до самых глаз, все четверо белые... нет, он ошибся, их пятеро, включая и того верзилу, что привел его сюда. Все они улыбались, но глаза их были холодны.
— Кого это ты притащил нам на ужин, Багз? — хохотнув, спросил один.
— Славненького молоденького петушка, — ответил верзила. — Поранил лапку, бедняжка! Верно я говорю, парень?
Глаза всех пятерых, как по команде, остановились на выпуклости бинта, легко угадывающегося под тонкой рубашкой Джонни. Он сделал быстрое движение, стараясь спрятать раненую руку, но было поздно. Четыре пары оценивающих глаз мгновенно отметили толстый слой бинтов. У Джонни по спине побежали мурашки, когда он почувствовал те же холодные, оценивающие взгляды на своем лице. Мужчины по-прежнему улыбались, но глаза их были похожи на черные дула пистолетов.
— Так, что ли, сосунок? — проворчал тот, кого называли Багзом. — Поранил лапку, да?
Джонни облизал разом пересохшие губы.
— Да, я... я ранен. — Ситуация нравилась ему все меньше и меньше. А уж обращение «сосунок» заставило его содрогнуться. У Джонни сердце ушло в пятки. Слишком хорошо он знал тот невообразимый язык, на котором разговаривают все, кто хоть когда-то побывал за решеткой! К тому же у него было несколько знакомых парней, которым не повезло, и суровая рука закона отправила их загорать на Райкерс-Айленд. Джонни отлично помнил, кого там называют «сосунками».
— Да, плохи твои дела, сосунок, — сочувственно протянул один из сидевших на полу мужчин. — Не повезло! И как это тебя угораздило?
— Может, поискать сиделку? Или медсестру — пусть перевяжет ему лапку! — предложил другой.
— Во, это дело! — обрадовался третий. — Тем более, что этого добра у нас пруд пруди! А для тебя отыщем самую что ни на есть кралю! Вот и ладно, парни! А теперь как насчет чашечки кофе для нашего сосунка?
У Джонни голова шла кругом. Он уже ничего не понимал. Не понимал, что они имеют в виду, собираются ли поиздеваться над ним, поиграть, как кошка с мышью, или же согласны разделить с ним это безопасное убежище. Одно ему было совершенно ясно: их было пятеро, а он один. Пятеро здоровенных мужчин, притом белых... а у него всего одна рука...
Один из них вытянул огромную руку с зажатой в ней ложкой и принялся помешивать дымящийся кофе. Джонни молча следил за каждым его движением.
— Как ты оказался тут, сосунок? — полюбопытствовал Багз.
— Ну, просто я отлично знаю это место, вот и все.
— Вот как? Стало быть, вроде как местный?
— Угу, — кивнул Джонни. — Из Гарлема.
— Да ну? Так ведь это вроде как далеко отсюда... ближе к востоку!
— Это верно, — кивнул Джонни.
— Ну что ж, все в порядке, старина. Ты попал как раз туда, куда надо, верно, парни?
— Это ты правильно сказал, Багз, — подтвердил один из мужчин.
— Нам как раз такой и нужен, — хохотнул сидевший рядом и согласно закивал.
Багз хрипло загоготал:
— Да, сосунок, тебе привалила удача, а ты небось и не заметил! Сам не понимаешь своего счастья! А все потому, что попал к нам!
Один из мужчин, взяв кофейник, наклонил его, и черная струя полилась в чашку с выщербленными краями. Аромат горячего кофе ударил в ноздри Джонни, и у бедняги закружилась голова. Он умирал от желания заполучить этот кофе. В животе у него забурчало. Джонни казалось, что там у него огромная бездонная дыра, в которую может провалиться с десяток таких чашек. Он вдруг с грустью вспомнил, как мало ему довелось есть за то время, что он находится в бегах, и дыра вдруг выросла и стала величиной с океан. Мужчина с кофейником в руках молча передал чашку Багзу, и по комнате поплыл дивный аромат. Оранжевый свет от жаровни упал ему на лицо, и Джонни заметил, как скривились в ухмылке его губы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Наконец он резко свернул в сторону, направляясь в восточную часть города. Может, и в самом деле лучше попробовать укрыться в другой части Гарлема, подумал он. Что, к примеру, ему делать в такой час на шумной, оживленной, залитой огнями Сто двадцать пятой? Джонни свернул за угол, на Сто двадцать четвертую, затем еще раз, оказавшись на Третьей авеню и мимоходом отметив пестрое смешение черных, белых и желтых лиц. Он упорно стремился попасть в верхнюю часть города. Наконец впереди, в самом конце улицы, показался тот самый склад, который был ему нужен. Кругом царила темнота. Не горел ни один фонарь, и Джонни мысленно возблагодарил Провидение за эту неожиданную милость. Кошка второпях шмыгнула через дорогу, заметила его и бросилась бежать со всех ног. Сколько он мог видеть, на улице не было ни души. Джонни тихо подобрался к ограде склада и торопливо перемахнул через нее, приземлившись по другую сторону на четвереньки. Сердце у него ухнуло в пятки. Вжавшись в землю, он затаил дыхание и огляделся по сторонам. Двор был пуст. Вокруг царила тишина. Джонни обвел глазами темную громаду склада и напряг свою память, воскрешая полузабытые воспоминания. Наконец он вспомнил. Встав, он направился к тому самому окну, с выломанным прутом.
А вдруг за это время решетку починили, мелькнула у него в голове ужасная мысль. В конце концов, сколько лет прошло! Господи...
Он принялся дрожащими руками ощупывать один прут за другим, почти потеряв всякую надежду. И вдруг пятый по счету прут подался у него под рукой. Из груди у Джонни вырвался вздох облегчения. Отодвинув его в сторону, он осторожно приоткрыл окно и замер, ожидая, не раздастся ли сигнал тревоги. Но все было тихо. Подтянувшись, он быстро проскользнул в окно. Само собой, сейчас это оказалось труднее, чем когда он был подростком, но все обошлось, и через мгновение он уже был внутри. Спрыгнув на пол, Джонни огляделся по сторонам и торопливо прикрыл за собой окно.
Везде царил все тот же знакомый ему с детства запах пыли. Стояла глубокая тишина, и Джонни показалось, что он внезапно оказался глубоко под водой. Обычно так бывает, когда с разбегу нырнешь далеко в воду, и сразу, будто по мановению волшебной палочки, стихнет шум вокруг и воцарится глубокая тишина. Не слышно ни смеха, ни разговоров тех, кто остался на берегу, ни шелеста волн — вокруг только глубокая, спокойная тишина. Все пространство комнаты занимала мебель, укутанная кусками рогожи и переложенная поролоновыми матами. Окна покрывал такой толстый слой грязи, что Джонни с трудом мог различать силуэты машин и свет их фар.
Было тепло. Уже за одно это он должен был быть благодарен судьбе. Здание было протоплено. У Джонни на мгновение мелькнула мысль о крысах, но он тут же отбросил ее в сторону. Что здесь делать крысам, когда вокруг нет ничего съестного, подумал он. Да и потом, разве ж он не может как следует закутаться в поролоновые маты, даже с головой, и тогда ему и вовсе не о чем будет беспокоиться! Он может чудесно спать всю ночь, даже если здесь и водятся крысы.
Он огляделся по сторонам, выбирая место, где бы он мог устроиться на ночь. Он проспит до утра, а утром... Будь все проклято, устало подумал он, наступит же наконец когда-нибудь утро!
В углу он обнаружил старую железную лестницу и вскарабкался на самый верх, где грудой валялись старые поролоновые маты, будто так и не тронутые с того самого дня, когда они забавлялись здесь с Кармен. Джонни прикрыл глаза. Он вдруг вспомнил все так, как будто все это случилось только вчера: всю их ватагу, взбиравшуюся наверх по тем же самым громыхающим ступеням старой лестницы, то и дело шикавшего на них Микки и юбку Кармен, приоткрывавшую длинные, стройные ноги. Ее смуглое лицо пылало румянцем возбуждения, и девушка, взбираясь по лестнице, не переставая, хихикала. Погрузившись в воспоминания, Джонни уверенно влез наверх. Вдруг в тишине, подобно удару грома, раздался чей-то голос. Джонни вздрогнул и уже дернулся было, чтобы удрать, но остановился. Его заметили, а ему вовсе не улыбалось получить пулю в спину.
— Стоять, Мак! — прошипел чей-то голос из темноты.
Охранник, мелькнуло в голове у Джонни.
Он замер как вкопанный. Бежать не было никакого смысла. Может, как-нибудь удастся выкрутиться, с надеждой подумал он. А если нет, то ведь левая рука у него, слава Богу, в порядке, а нанести удар он успеет всегда. Он притих, вглядываясь в темноту вокруг. Послышались осторожные шаги, и глухо лязгнула железная ступенька. Перед ним выросла чья-то тень. Приближавшийся к нему человек, судя по всему, был высок и широкоплеч.
— Чего тебе тут надо, Мак? — прорычал незнакомец.
Белый, молнией пронеслось у Джонни в голове, слава Богу, белый! Так даже лучше. Нет, это просто великолепно! Джонни возликовал.
— Вы сторож? — осторожно спросил он.
Верзила хрипло рассмеялся:
— Сторож, говоришь? Сторож, ну ты даешь! Эй, парень, а тебе чего тут надо? Бродяжишь, что ли?
Будто камень свалился у Джонни с плеч. Он почувствовал такое облегчение, что чуть было не засмеялся.
— Да вроде того, — сдерживая улыбку, пробормотал он.
— Тогда забирайся, — великодушно предложил незнакомец. — Кофейку хочешь?
— Господи, да с радостью! — воскликнул Джонни.
Верзила снова хохотнул, и в темноте скрипнула ступенька. Наклонившись вперед, незнакомец протянул ему руку. Джонни, к сожалению, слишком поздно понял, что тот собирается делать. Он дернулся было в сторону, но было уже поздно. Огромная лапища стиснула раненую руку, и полузадушенный крик боли вырвался у него из груди. Верзила отпрянул и озадаченно взглянул на Джонни.
— Слушай, да ты, никак, ранен, парень, — елейным тоном протянул он. — Забирайся. Сейчас получишь свой кофе.
Они друг за другом вскарабкались на самый верх. Верзила шел на несколько шагов впереди Джонни. Добравшись до третьего этажа, Джонни остановился, чтобы перевести дух. Мужчина тронул его за локоть.
— Давай сюда, парень.
Джонни с головой окунулся в непроглядную тьму. Где-то далеко впереди он с трудом различил чуть заметный отблеск света, оттуда же доносился приглушенный гул нескольких голосов. Весь пол в помещении занимали наспех брошенные маты. Ему хватило всего нескольких секунд, чтобы заметить это, и взгляд Джонни снова обратился к незнакомому мужчине. Тот поманил его за собой. В углу огромной комнаты, прямо на бетонном полу, поверх поролоновых матов, сидело несколько человек. Старенькая электрическая жаровня с тускло мерцающей в темноте спиралькой стояла перед ними, на углу ее притулился помятый кофейник, из которого шел пар. Джонни украдкой окинул взглядом всю компанию: четыре помятые физиономии, заросшие бородой до самых глаз, все четверо белые... нет, он ошибся, их пятеро, включая и того верзилу, что привел его сюда. Все они улыбались, но глаза их были холодны.
— Кого это ты притащил нам на ужин, Багз? — хохотнув, спросил один.
— Славненького молоденького петушка, — ответил верзила. — Поранил лапку, бедняжка! Верно я говорю, парень?
Глаза всех пятерых, как по команде, остановились на выпуклости бинта, легко угадывающегося под тонкой рубашкой Джонни. Он сделал быстрое движение, стараясь спрятать раненую руку, но было поздно. Четыре пары оценивающих глаз мгновенно отметили толстый слой бинтов. У Джонни по спине побежали мурашки, когда он почувствовал те же холодные, оценивающие взгляды на своем лице. Мужчины по-прежнему улыбались, но глаза их были похожи на черные дула пистолетов.
— Так, что ли, сосунок? — проворчал тот, кого называли Багзом. — Поранил лапку, да?
Джонни облизал разом пересохшие губы.
— Да, я... я ранен. — Ситуация нравилась ему все меньше и меньше. А уж обращение «сосунок» заставило его содрогнуться. У Джонни сердце ушло в пятки. Слишком хорошо он знал тот невообразимый язык, на котором разговаривают все, кто хоть когда-то побывал за решеткой! К тому же у него было несколько знакомых парней, которым не повезло, и суровая рука закона отправила их загорать на Райкерс-Айленд. Джонни отлично помнил, кого там называют «сосунками».
— Да, плохи твои дела, сосунок, — сочувственно протянул один из сидевших на полу мужчин. — Не повезло! И как это тебя угораздило?
— Может, поискать сиделку? Или медсестру — пусть перевяжет ему лапку! — предложил другой.
— Во, это дело! — обрадовался третий. — Тем более, что этого добра у нас пруд пруди! А для тебя отыщем самую что ни на есть кралю! Вот и ладно, парни! А теперь как насчет чашечки кофе для нашего сосунка?
У Джонни голова шла кругом. Он уже ничего не понимал. Не понимал, что они имеют в виду, собираются ли поиздеваться над ним, поиграть, как кошка с мышью, или же согласны разделить с ним это безопасное убежище. Одно ему было совершенно ясно: их было пятеро, а он один. Пятеро здоровенных мужчин, притом белых... а у него всего одна рука...
Один из них вытянул огромную руку с зажатой в ней ложкой и принялся помешивать дымящийся кофе. Джонни молча следил за каждым его движением.
— Как ты оказался тут, сосунок? — полюбопытствовал Багз.
— Ну, просто я отлично знаю это место, вот и все.
— Вот как? Стало быть, вроде как местный?
— Угу, — кивнул Джонни. — Из Гарлема.
— Да ну? Так ведь это вроде как далеко отсюда... ближе к востоку!
— Это верно, — кивнул Джонни.
— Ну что ж, все в порядке, старина. Ты попал как раз туда, куда надо, верно, парни?
— Это ты правильно сказал, Багз, — подтвердил один из мужчин.
— Нам как раз такой и нужен, — хохотнул сидевший рядом и согласно закивал.
Багз хрипло загоготал:
— Да, сосунок, тебе привалила удача, а ты небось и не заметил! Сам не понимаешь своего счастья! А все потому, что попал к нам!
Один из мужчин, взяв кофейник, наклонил его, и черная струя полилась в чашку с выщербленными краями. Аромат горячего кофе ударил в ноздри Джонни, и у бедняги закружилась голова. Он умирал от желания заполучить этот кофе. В животе у него забурчало. Джонни казалось, что там у него огромная бездонная дыра, в которую может провалиться с десяток таких чашек. Он вдруг с грустью вспомнил, как мало ему довелось есть за то время, что он находится в бегах, и дыра вдруг выросла и стала величиной с океан. Мужчина с кофейником в руках молча передал чашку Багзу, и по комнате поплыл дивный аромат. Оранжевый свет от жаровни упал ему на лицо, и Джонни заметил, как скривились в ухмылке его губы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33