Повздорили маленько, вот и все! А ваши взяли да раздули из этого целое дело! — фыркнул Браун.
— Я так понял, приятель, что ты кокаином балуешься? — поинтересовался Палаццо.
— Да кто вам такое сказал?! Господи помилуй, ну и шутники ж у вас здесь, в участке! Подумать только, кокаином!
— Послушай, Чарли, хватит трепать языком. Тебя уже пару раз приводили сюда, верно? И оба раза за торговлю наркотиками. Причем брали с поличным. А недавно прикрыли твой тир на Парк-авеню. Так что, Чарли, хватит юлить и давай говори по делу. Я не тот человек, кому можно вешать лапшу на уши.
— Не знаю, о чем вы толкуете, — надулся Браун. — Может, я и впрямь люблю маленько пострелять. Так что с того? Кокаин еще приплели, надо же!
— Ты продаешь зелье, Чарли?
— Что еще за зелье?
— Чарли, — жестко сказал Палаццо, — это я с виду такой славный парень. Учти, чем скорее мы разберемся с этим делом, тем тебе же лучше. А теперь давай-ка отвечай на вопросы и не вздумай вилять. Так ты продаешь зелье или нет?
— Что за зелье? — повторил Браун.
Палаццо молниеносно выбросил вперед огромную лапищу, и в воздухе раздался треск полновесной оплеухи. Она пришлась Брауну как раз по щеке. Тот отпрянул, и глаза его сузились от ненависти.
— Я хочу видеть адвоката, — упрямо проговорил он.
— Получишь, когда придет время. Так ты продаешь зелье или нет?
— Нет, — буркнул Браун.
— Но сам нюхаешь, верно?
— Не знаю, о чем это вы, — проворчал Браун.
Палаццо снова ударил его, на этот раз сильнее. Негр съежился на стуле. Палаццо навис над ним, как гора.
— Будет только хуже, парень. Так что решать тебе, — грозно прохрипел он, — так ты нюхаешь или нет?
— Да.
— Кокаин?
— Да.
— Кто тебя снабжает этим зельем?
— Когда кто. Дьявольщина, а то вы сами не знаете всех пушеров на вашем участке?! Чего вы ко мне прицепились?
— Из-за чего началась драка в баре?
— Один парень сказал кое-что, а мне не понравилось.
— Что он сказал?
— Не помню. Я был мертвецки пьян. И нанюхался до одури, — плачущим голосом сказал Браун и глубоко вздохнул. — Послушайте, там ваши ребята отобрали у меня понюшку. Как насчет... Я хочу сказать, не могли бы вы... Вы же не хотите, чтобы я вам заблевал тут весь пол, верно?
— Сам заблюешь, сам и вымоешь. Так-то, Чарли.
— Послушайте, — взмолился тот, — я и вправду собирался махнуть в Лексингтон. Честно, без дураков. Верните мне мою понюшку, и я мигом уберусь куда подальше. Хоть бы в Кентукки. Ну, что скажете?
— Скажу, что ты влип по уши, Чарли.
— Нет, нет, я вас не обманываю! Послушайте, лейтенант, я...
— Сержант, — проревел Палаццо.
— Да, да, конечно... Я говорю чистую правду! Все равно я собирался убраться. Верните мне мою понюшку, и я продержусь, пока не окажусь на месте. Да ладно вам, лейтенант, какого черта? Давайте забудем об этой хреновине в баре, идет?
— Может быть. А может, мы сначала вспомним, что у тебя за пушка?
— Что... какая пушка? — заикаясь, переспросил Браун.
— Самодельная пушка, — усмехнулся Палаццо. — Сам знаешь, какая, Чарли. Самодельная! Обрезок трубки с самодельным курком, рукоятка деревянная. Самопал, в общем. Ну что, Чарли, припоминаешь?
— В жизни не держал в руках оружия, — буркнул Браун, покачав головой. — Должно быть, вы что-то путаете, лейтенант.
— А ну-ка, брось это свое... заладил тоже «лейтенант», «лейтенант»! — сердито рявкнул Палаццо. — Когда тебя взяли в том баре, у тебя при себе была самодельная пушка. И к тому времени ты нанюхался так, что уже ничего не соображал. Родную матушку мог бы пристрелить! Так для чего тебе самодельная пушка, а, Браун?
— Все это так странно звучит для меня, сэр, — невозмутимо объявил Браун. — Признаться, я не совсем понимаю, о чем это вы...
— Так, напоминаю еще раз, если ты забыл, — я вовсе не такой славный парень, как ты, наверное, подумал. Ты меня не зли — тебе же будет хуже. И не пытайся отрицать то, что и так уже известно. Так вот, Браун, самодельная пушка была у тебя в кармане.
— Ладно, ладно, я разве спорю? Может, и была.
— Для чего она тебе?
— Ну, вы же не хуже меня знаете Гарлем, верно? Район что надо! Так что плохого, если парень и прикупит что-то? Защищаться-то надо, верно?
— Кто тебя снабжает, Чарли?
— Снаб... О, так вы о порошочке, которым я иногда балуюсь? — с облегчением протянул Браун, словно обрадовавшись, что разговор перешел в явно более безопасное русло. — Да мало ли кто! То один, то другой.
— Энди Бэттон?
— Это кто ж такой?
— Сам знаешь кто. Ты когда-нибудь покупал у него?
— Наверное... может, и покупал. Послушайте, а то вы не знаете? У кого есть, у того и берешь!
— А как насчет Ортеги?
— Кого?
— Луис Ортега. Знаешь его?
— Нет... не знаю, — покачал головой Браун.
— Да его в Гарлеме каждая собака знает. Мексикашка Луис. Луис Ортега. Теперь припоминаешь?
— Ах да! — спохватился Браун. — Теперь-то конечно! Ну как же — Мексикашка Луис! Да, сдается мне, я пару раз его видел, только не помню где.
— Ты у него покупал?
— О Господи, говорю же вам, откуда мне знать, что он пушер?!
Палаццо выбросил вперед огромный, похожий на гирю кулак. Он со свистом рассек воздух, и голова Брауна бессильно откинулась назад. Он ошарашенно моргал.
— И не вздумай мне лгать, Чарли. Делай что хочешь, но только не лги, понял? Проклятье, ты отлично знал, чем промышляет Луис!
— Ладно, ладно, знал, — примирительно сказал Чарли.
— Ты у него покупал?
— Раз или два. Не помню.
— А в последнее время?
— Нет.
— Почему?
— Просто не покупал, и все. Что, есть такой закон, чтобы покупать зелье только у кого-то одного?
— Нет. Но есть закон, запрещающий убивать, — проворчал Палаццо.
— Ну, ко мне это не относится! Я никого не убивал, — насмешливо протянул Браун.
— А вот наши баллистики утверждают, что из твоей пушки недавно стреляли, Чарли, — хмыкнул Палаццо. Он лгал, но Браун не мог этого знать. — Что скажешь?
— Должно быть, ваши парни ошиблись, вот и все, — буркнул тот.
— Они не ошибаются, Чарли. Никогда. И если они говорят, что из пушки стреляли, стало быть, так оно и есть. А теперь говори, кто стрелял? Ты? Тогда в кого?
— Я?! Господи, да что вы такое говорите?!
— Тогда кто из нее стрелял?
— Хоть убейте, не знаю. — Браун покачал головой. — Хоть убейте!
— Когда ты в последний раз видел Луиса?
— Мексикашку, хотите сказать? Дьявольщина, что я, помню?! — огрызнулся негр. — Может, пару месяцев назад.
— Где ты был сегодня во второй половине дня, скажем, после половины четвертого?
— Половины четвертого, говорите? Надо подумать...
— Кончай валять дурака, Чарли!
— Скорее всего, дома. Спал.
— Кто-нибудь может это подтвердить?
— Н-не знаю. Не думаю.
— Кто-нибудь видел тебя между тремя и пятью часами, Чарли?
— Дьявольщина, откуда мне знать?!
— Установлено, что из твоей пушки стреляли около половины четвертого, — снова солгал Палаццо. — Так утверждают наши баллистики. Ну, что скажешь, Чарли?
— Они ошибаются, — ответил тот.
— Я уже сказал тебе, кажется, что никакой ошибки тут нет и быть не может. В кого ты стрелял?
— Я не стре...
Палаццо по-кошачьи ловко сгреб Брауна одной рукой за воротник и приподнял, в то время как второй кулак со всей силой врезался ему в челюсть, в кровь разбив губы. Тоненькая алая струйка потекла к подбородку, перепачкав зубы, и Браун с грохотом распростерся на полу.
— Вам это так не сойдет! — истошно завопил он. — Я знаю свои права!
— Где ты стрелял из этой пушки? — повторил Палаццо, снова ухватив негра за воротник.
— Говорю же вам...
Палаццо снова ударил его. Браун отлетел в угол вместе со стулом, но огромный полицейский рывком поднял его на ноги.
— Говори, стрелял ты из нее или нет? И где именно?
— Я не...
И снова в воздухе просвистел кулак. Удар был так силен, что в глазах Брауна потемнело. Ноги у него подкосились, он зашатался, но Палаццо держал его мертвой хваткой.
— Водичкой полить? — насмешливо осведомился он. — А то могу попросить принести пожарный брандспойт, если тебе дурно! Так что насчет стрельбы?
— Я стрелял из окна, — чуть слышно прошептал Браун.
— В кого?
— В кота. Проклятая тварь вопила всю ночь, будто ее резали! Вот я и выстрелил!
— А ты, оказывается, лгун, Браун!
— Я стрелял в кота, — упрямо повторил тот.
— Ага! Только этого кота по странной случайности звали Луис! — усмехнулся Палаццо.
— Не знаю я, как его звали! — буркнул Браун. — Выстрелил, и все тут! А пусть он не орет по ночам, а то устроил концерт — заснуть невозможно!
— В чем дело, Браун? Что это ты так разволновался? Чем же он тебе так не угодил, интересно знать? Ведь не угодил, да? В этом все и дело?
— Кто мне не угодил?
— Ладно, ублюдок, — усмехнулся полицейский. — Будь по-твоему, Чарли. Давай сыграем в эту игру, раз тебе так уж хочется. — Отступив на несколько шагов назад, он неторопливо снял пиджак и принялся закатывать рукава рубашки. Широченная грудь, на которой при каждом движении перекатывались мускулы, вздымалась при каждом вдохе, из-под мышки выглядывала кожаная кобура, из которой торчала рукоятка револьвера 38-го калибра. Подойдя к испуганно съежившемуся на стуле Брауну, он взял его за отвороты пиджака и рывком вздернул на ноги. — А ну-ка, Чарли, валяй рассказывай, как ты застрелил Мексикашку Луиса. Я жду, Чарли.
— Я пристрелил кота, — упрямо твердил Браун.
Палаццо отшвырнул его в сторону, точно котенка, и Браун, завертевшись юлой, спиной врезался в стену и со стоном сполз на пол. Перед глазами у него все плыло. Но, когда он с трудом встал на ноги, Палаццо уже был рядом. Огромный полицейский грозно навис над ним, и негр невольно съежился.
— Ты убил Луиса?
— Нет.
Палаццо наступил тяжелым ботинком ему между ног, и Браун отчаянно завыл от нестерпимой боли и ужаса.
— Ты пристрелил его?
— Нет! Нет!
Могучий кулак Палаццо снова с хрустом впечатался в подбородок негра, а когда тот со стоном рухнул на колени, великан сцепил обе ручищи в замок и со страшной силой обрушил их на шею Брауну. Тот без звука упал лицом вниз. Палаццо наклонился и потрогал его носком башмака.
— Это только начало, малыш, — промурлыкал он, словно огромный кот.
Может быть, именно это и заставило Брауна сломаться. Он приоткрыл глаза и замычал. Подхватив его под мышки, Палаццо волоком дотащил его до стены и кое-как усадил.
— Ладно, ваша взяла, — чуть слышно пробормотал негр.
— Так, значит, это все-таки ты?
— Да, да, я. Я застрелил Луиса.
— Стенографиста! — приоткрыв дверь, взревел Палаццо. Подождав немного, он услышал в коридоре торопливые шаги и уже спокойнее сказал: — Ладно, Чарли, а теперь давай расскажи нам подробнее, как это было.
Можно было только удивляться тому, как разительно изменилось поведение Брауна, стоило только полицейскому с блокнотом появиться на пороге, чтобы записать его показания. Казалось, он только что не лопается от гордости при мысли о своем героическом выстреле. Надменно усмехаясь разбитыми губами, он рассказал о том, как пошел к Луису купить себе очередную дозу, точнее, попросить в долг, потому как денег у него не было, и как Луис отказал, потому что у Брауна была в кармане всего лишь пятерка. Как он унижался, просил, а тот лишь насмехался над ним. Как потом вытащил самодельную пушку и пригрозил Луису, что пристрелит его, как собаку, а тот лишь расхохотался ему в лицо. Этот смех оказался последним в его жизни. Прогремел выстрел, и Мексикашке Луису пришел конец. Карандаш стенографиста с легким шелестом летал по бумаге. Наконец он закончил и протянул листок Брауну. Тот с трудом подписал показания дрожащей рукой и умоляюще поглядел на Палаццо:
— Так вы вернете мне мою понюшку, лейтенант?
Но тот лишь издевательски расхохотался и хлопнул дверью. Он вернулся к себе и положил на стол подписанный Брауном листок. Дело было закончено.
Но только не для Джонни Лейна.
— А что там со вторым черномазым? — спросил Трачетти у Палаццо.
— Каким еще вторым? — нахмурился тот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33