Должно быть, Вернон знал, что произошло с Зараком. Он не ответил, а Пол Янг не счел нужным раскрывать значение своей угрозы. Я услышал его скрипучие напористые шаги — он удалялся в сторону офиса. Затем послышались нерешительные шаркающие шаги Вернона.
А потом вдруг Вернон громко и сердито произнес:
— Вы чего здесь делаете? Я же сказал: не затаскивать сюда эту дрянь до тех пор, пока не дам знать! — Двое работяг в коричневых комбинезонах с некоторым оттенком презрения, свойственным определенной части британского рабочего класса, вкатили тачку с коробками и провезли ее мимо Вернона в помещение.
Я их не видел, зато отчетливо слышал голоса. Один из них грубо заметил:
— Время — деньги. Ровно в двенадцать тридцать мы отваливаем, и если не успеем разгрузиться, увезем остатки, и дело с концом. Некогда нам тут баклуши бить и ждать, пока ты закончишь свои разговоры.
Вернон засуетился. Я услышал, как он зовет:
— Мервин! Эй, Мервин, где ты? Давай сюда! Вернулся Мервин и принес новости, которые только усугубили мое положение:
— А ты знаешь, что прибыл фургон от Бейкертона? Привезли еще пятьдесят коробок «Пола Роджера» в белой фольге.
Как раз на коробках «Пола Роджера» в белой фольге я и лежал.
И если они сейчас займутся разгрузкой, меня непременно обнаружат. Это неизбежно. Не могут же ребята, работающие на доставке, проигнорировать тот факт, что на груде их коробок лежит человек… Тут же скажут об этом. Да и кто бы не сказал, на их месте-то?..
Верной рассеянно заметил:
— Ну что ж, раз привезли… Ступайте и пересчитайте, пока они будут разгружать, в прошлый раз мы недополучили две коробки… А этот джин сгрузите отдельно, в сторону. Я его еще не проверял…
Его перебил начальственный голос Пола Янга:
— Так, значит, завтра днем, Вернон. Ровно в два. Ответ Вернона утонул в шуме голосов. Грузчики с джином, находившиеся буквально в шести шагах от меня, с жаром заспорили на футбольную тему. Пола Янга тоже не было слышно — слишком уж громко обсуждали они назначенный не по правилам штрафной и умственные недостатки судьи.
Лежать на этих коробках больше нельзя, хотя искушение затаиться, остаться невидимым было велико. Рано или поздно… скорее всего рано, меня все равно обнаружат.
Однако вряд ли в присутствии этих грузчиков они осмелятся на меня напасть.
Тогда встать!
Я отполз назад, к стенке, и соскочил в узенький проход между нагромождениями «Пола Роджера» и менее впечатляющей пирамидой коробок с пивом «Крюг».
И заметил, что весь дрожу. Нет, это никуда не годится!.. Я осторожно вышел из укрытия и, буквально не дыша от страха, направился к работягам с джином.
Один из них прервал повествование об умышленном ударе по коленной чашечке кого-то из игроков и заметил:
— Чтоб мне провалиться! А ты откуда взялся?
— Просто проверяю, — неопределенно ответил я. — Вы закончили?
— Почти что. — Они умело и споро сгрузили с тачки последние коробки. — Тут все. Хочешь подписать накладную?
Один из них достал из верхнего кармана комбинезона сложенный вдвое листок желтой бумаги и протянул мне.
— Э-э… — промычал я, шаря в кармане в поисках ручки, — да, подпишу.
Развернув листок, я прислонил его к коробке джина, поставил в положенном месте неразборчивую закорючку и отдал им бумагу.
— Ладно. Тогда мы пошли.
Они оставили тачку прямо посреди широкого центрального прохода и направились к двери. Я без долгих размышлений подхватил тачку за ручки и двинулся следом. И тут вдруг лицом к лицу столкнулся с Верноном.
На лбу у него блестели капельки пота. Он выглядел встревоженным, усы топорщились, маленькие глазки смотрели настороженно, рот приоткрыт, дыхание учащенное и тяжелое.
Увидев меня, он слегка нахмурился. Он сопровождал новый груз — груду белых коробок. Я оставил тачку, прошел мимо Вернона и «Пола Роджера» и оказался в коридоре, где никакого Пола Янга видно не было. Ни криков, ни погони — ничего…
Шагая следом за работягами в коричневых комбинезонах, я свернул в главный коридор, и до раскрытых дверей оставалось всего ничего… и тут-то он и поджидал, Пол Янг. Стоял возле зеленой двери в свете дня, стоял, словно ждал чего-то. Короткий, плотный, ничем не примечательный и безжалостный.
Я обернулся. Вернон отошел от белых коробок с шампанским и следовал за мной — несколько нерешительно, с недоумением, граничащим с подозрением.
— Да-да, вы! — сказал он. — Вы как сюда попали?
— Из техобслуживания, — ответил я. — Просто проверял.
Верной еще сильнее нахмурился. Пол Янг по-прежнему неподвижно стоял у выхода, наблюдая за тем, что творится снаружи, на улице.
Мне оставался один путь — длинный подземный коридор, идущий вдоль трибун. Вернон проследил за направлением моего взгляда и увидел Пола Янга. Губы его плотно сжались. Я не дал ему времени укрепиться в подозрениях и зашагал по коридору с рассеянно-небрежным видом, так, словно каждая трещинка в полу была мне знакома. Прошел шагов пятнадцать и обернулся. Вернон все еще торчал там и все еще пялился мне вслед. Я махнул ему рукой. Пол Янг по-прежнему блокировал выход из зеленой двери. Я продолжал шагать, изо всех сил сдерживаясь, чтоб не побежать. Не смей, ни за что не смей больше оборачиваться, твердил я себе. Иначе Вернон двинется следом.
Не оборачиваться.
Не бежать.
Я шел все быстрее, сам не зная куда.
Глава 18
Коридор оканчивался кухнями: несколько просторных подземных помещений, уставленных утварью из нержавеющей стали, с огромными котлами и глубокими противнями, напоминавшими мойки.
Пустое, холодное, чистое, отливающее сероватым блеском помещение, идеальная декорация для какого-нибудь фантастического фильма. Но по вторникам оно оживает. Снуют люди, кругом тепло, пахнет едой. Правда, несколько ламп горели, но их было явно недостаточно для столь большой площади. Никаких признаков жизни больше не наблюдалось. Сворачивая за угол, я все же не удержался и оглянулся. И увидел, что Вернон пошел следом, что он уже преодолел половину пути…
Перед тем как свернуть и скрыться из вида, я снова махнул ему рукой в надежде, что этот жест разубедит его, заставит прекратить преследование.
Похоже, не вышло. Я услышал его оклик, доносившийся издали, но довольно разборчивый:
— Эй, постой-ка!
Он не знал, кто я, но был встревожен. Очевидно, все же заподозрил, что я мог что-то слышать. Беспокойство его проистекало из чувства вины, а настойчивость в преследовании — из чисто звериного инстинкта. И если он думал, что я представляю для него опасность, то не ошибался.
Черт бы его побрал, подумал я. Уж лучше иметь дело с ним, чем с Полом Янгом. Впрочем, разница невелика. Можно попробовать как-то отболтаться, заговорить ему зубы, сказать, к примеру, что я проверял электропроводку… а может, и нет. Все же лучше исчезнуть — так же неожиданно, как и появился.
Печи на кухне были огромные, вполне можно заползти и спрятаться… но у них прозрачные стеклянные дверцы, а внутри… внутри газовые горелки… Так, что еще?
Еще один выход. Наверное, отсюда выносят еду. Не будут же они выносить подносы на улицу, особенно если там дождь. Должен быть выход и в бары, и в обеденный зал, на улицу, в конце концов! Да, но где?..
Я торопливо свернул за угол, потом — еще раз. Снова монстры из нержавеющей стали. Раковины для мытья посуды размером с ванну. От пола до потолка — ряды подносов и противней. Никаких дверей…
И спрятаться тоже совершенно негде.
— Ты здесь? — Голос Вернона. — Эй, ты, слышишь? Ты где? — Он был уже совсем близко. Голос звучал куда более решительно, даже воинственно: — А ну, выходи! Дай на тебя поглядеть!
Я, обуреваемый отчаянием, снова свернул за угол и очутился в узеньком проходе. На первый взгляд показалось, что это еще один короткий темный коридорчик, ведущий в никуда. Я уже собрался было повернуть обратно, туда, откуда пришел, судорожно припоминая разные электротехнические термины типа «короткое замыкание», «перегрузка сети» и прочую ерунду в том же роде, как вдруг увидел, что выход из этого закутка все же имеется.
Вдоль одной из сети тянулись в ряд четыре маленьких лифта, каждый примерно в ярд <Ярд — 91,44 см.> высотой, в ярд шириной и такой же глубины. Дверей не было, по всей видимости, они предназначались для подачи блюд наверх. «Кухонные лифты», так называли их еще в викторианскую эпоху. Возле каждого виднелась кнопка… 1, 2, 3.
Я забился в ближайших лифт, надавил на кнопку 3. Не специально — просто дрожащие пальцы наткнулись именно на нее. А про себя все время пытался сообразить, что скажу, если вдруг появится Вернон.
Он не появился. Я слышал его шаги и сердитый возглас:
— Эй, ты! Ты где? Ответь! — но тут вдруг кухонный лифт дернулся и тихо поплыл наверх, унося меня, точно какой-нибудь сандвич.
Не успел он остановиться, как я выпрыгнул из него и увидел, что оказался в сервировочном зале, на уровне трибун. Из больших окон струился дневной свет, вдоль стены тянулся ряд пустых тележек для развоза еды.
Ни души… Ни звука снизу, хотя Вернон наверняка слышал, как включился и поехал вверх лифт… И шел сюда… Да он тут каждый уголок знает… ведь он здешний. В голову пришла дурацкая мысль: что, если он увидит внизу все лифты? Тогда наверняка подумает, что я им не воспользовался. И вот, движимый этой идеей, я надавил на кнопку, и лифт послушно поехал вниз.
Затем я огляделся повнимательней, и в голову пришла вторая мысль: оказывается, я на том же этаже, где находится ложа Окни Свейла. Ну разве не смешно? Именно отсюда развозила официантка свои тележки с едой, но только тогда мне это было неведомо.
И я побежал… Не слишком быстро, но чувствуя, как меня подгоняет страх. Пробежал мимо большого пассажирского лифта, в котором можно было спуститься на первый этаж. Но двигается он так медленно, к тому же мигающие лампочки отмечают его продвижение, и, возможно, он высадит меня прямо перед Верноном, в предвкушении ожидающим внизу, у дверей… Нет, мимо, мимо! И я бросился бежать по коридору к ложе Окни, поскольку это было единственное знакомое мне здесь место. Бежал и про себя молился, чтоб дверь была незаперта.
Двери всех лож были незаперты.
Чудненько!
Ложа Окни была десятой по счету в этой застекленной галерее, и я домчался до нее со скоростью, достойной олимпийского чемпиона. Вбежал и забился в угол за дверью, чтоб меня не заметили из коридора, затаил дыхание и притих, точно мышка. Вот только никак не удавалось унять страшно громкого биения сердца.
И очень-очень долго ничего не происходило.
Совсем ничего.
Никаких голосов, никаких окликов «эй».
Никакого Вернона, возникающего в дверях, словно воплощение Немезиды <В греческой мифологии — богиня мщения>.
Я не мог заставить себя поверить, что он сдался. Стоит только шагнуть в галерею, и он на меня набросится. Наверняка подкарауливает где-то за углом. И я, словно в детской игре, еще плотнее вжался спиной в стенку, с замиранием сердца весь съежился от страха… но только на сей раз то была вовсе не игра. И о том, что произойдет, если меня обнаружат, было даже страшно помыслить…
Ну не гожусь я, не гожусь для подобных игр, с горечью подумал я. Ведь меня так и мутит от страха. Почему я не унаследовал от отца его храбрость?
Я продолжал торчать в углу, а время тянулось томительно медленно… И я уже начал подумывать о том, что опасность миновала и пора выходить, как вдруг увидел его. Он находился внизу, у первого ряда трибун, возле асфальтированной площадки, где в дни скачек обычно толкались и обделывали свои делишки букмекеры. Стоял спиной к беговым дорожкам и обозревал трибуны в надежде уловить хотя бы какое-то движение, заметить меня.
А рядом, тоже задрав голову к трибунам, стоял Пол Янг.
Если я их вижу, то и они тоже могут меня увидеть. Хотя… я ведь в темноте. И вижу их через стекло, через стеклянные двери, ведущие из ложи на балкон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50