Он тряхнул головой – пропала музыка. Неужели цвет рождает слуховые ассоциации?
Он посмотрел на Малыша. Тот стоял, тоже к чему-то прислушиваясь.
– Слышишь? – спросил он. – Как песня. Только мне думается, что одни мы ее слышим. Эти культуристы не обращают внимания.
Действительно, на втором ярусе над площадью шла своя жизнь, спокойная, равнодушная, ни на секунду не нарушенная ни появлением землян, ни завораживающей круговертью красок на стенах туннелей. Люди или стояли группками по два-три человека, или лениво брели куда-то, или сидели и даже лежали прямо на дороге. Их обходили или переступали, не возмущаясь и не протестуя.
– "Ничему не удивляться!" – воскликнул некогда Пифагор, – усмехнулся Капитан. – Может быть, он слышал о гедонийцах. Только их самих не слышно – страна немых.
И, словно опровергая его, где-то в сознании прозвучал внезапный чужой вопрос:
– Кто вы?
Капитан обернулся. Позади, глядя на космонавтов неподвижными, словно застывшими глазами, стоял гедониец в длинном белом балахоне без рукавов.
– Кто вы? – повторил гедониец, так же беззвучно передавая мысль.
– Из школы, – моментально сориентировался Капитан. – Второй цикл обучения.
– Впервые в Аоре?
– Первый раз.
– Вам надо в герто.
Капитан услышал «герто», а Малыш громко переспросил:
– В гаорто? Это куда?
– Не надо вслух, – остановил его Капитан. – Пойдут лишние вопросы. Ты думай – они поймут.
– Почему вы жужжите?
– Привычка, – ответил Капитан и быстро – скорее уйти от опасной темы – спросил: – А что такое «герто»?
– Проверка уровня. Там, где определяют группу. Не были?
– Были, – решительно соврал Капитан: проверка какого-то уровня совсем не входила в их планы, – мало ли что там делают с бывшими школьниками.
– Вольные? – спросил гедониец.
– Именно, – неопределенно подтвердил Капитан, безуспешно пытаясь уйти от скользкой темы.
– А вы чего-то боитесь, увертываетесь, увиливаете, – послал мысль гедониец. – Меня боитесь?
– А кто ты? – спросил Капитан.
– Я – сирг. Колебатель.
– Кто?!
– Сирг, – терпеливо повторил гедониец. Видимо, по здешним правилам вчерашним школьникам так и положено – многого не понимать. – Качаю пространство. – Он лениво махнул рукой. – А вы идите, идите. Милеа в двух проходах отсюда.
Малыш ошалело взглянул на Капитана, но тот не успел спросить, что такое «милеа» и в каких «двух проходах» она находится. А гедониец тем временем исчез.
– Ты что-нибудь понял? – У Малыша даже голос осел от удивления.
– То же, что и ты: милеа в двух проходах и нам непременно надо туда попасть.
– Какая еще милеа?
– Полегче вопросы есть?
– А куда он делся?
– Видимо, пошел качать пространство.
– Чем качать?
– Руками! – вспылил Капитан. – Или головой. Откуда я знаю?
Малыш виновато улыбнулся:
– Не злись. Я от этой чертовщины ополоумел. Что делать-то будем?
– Смотреть и анализировать, – зло сказал Капитан. – Вернее, только смотреть: не годимся мы для анализа. – Он помолчал немного. – Пойдем-ка со всеми. Куда-то ведь они идут?
– По крыше пойдем?
– По воздуху. – Он шагнул вперед и очутился на втором ярусе, уже не удивляясь сказочному способу передвижения в пространстве.
«Как в старом анекдоте, – думал он, – о чудаке, который прыгал с колокольни и не разбивался: в привычку вошло…»
Перед ним маячили в крупных желтых сетках атлетические торсы двух здоровяков-гедонийцев. Здоровяки быстро шли, лавируя среди сидевших и лежавших на дороге, и космонавты пристроились за ними, стараясь не отстать и не потеряться в толпе.
«Какой спокойный город и как непохож он на школьный мирок с „хлыстами“, драками и звериной злобой. А ведь те же люди, вчерашние школьники. Что же их меняет? Или кто? Может быть, для того и существуют таинственные „герто“, о которых говорил сирг?»
Капитан искренне думал так, даже не предполагая, что вскоре поймет, как жестоко он ошибался, что звериная злоба лесных переростков не исчезает и никакие попытки исправить их – тем более что и попыток таких никто и никогда не предпринимал на этой планете – не смогут ее заглушить. Но пока он всерьез наслаждался мирной идиллией: почти сиеста в каком-нибудь тихом испанском городе – и людей на крышах немного, и шума нет, и жара такая же тягучая, как снятый с газовой горелки сироп.
Неожиданно он остановился. Малыш, шагавший сзади и вовсю глядевший по сторонам, чуть не налетел на него.
– Что случилось? – спросил он и тут же удивленно присвистнул от удивления. – Куда же они делись?
– Кто?
– Да эти, в желтых сетках.
Капитан, привлеченный какой-то возней на соседней крыше, где группа праздношатающихся вдруг непонятно почему поредела, заметил, что так же загадочно исчезли и находившиеся впереди них атлеты в желтых сетках.
– Может быть, в дом вошли? – предположил Малыш.
– А где ты видишь дома?
– Где? Под нами, рядом, в туннелях-сотах.
Капитан задумался… А что? Риск не велик. Передвижение волшебное. Можно поглядеть и на соты.
– Рискнем?
– Рискнем.
Желания в этом мире исполнялись точно и без задержки. Мгновение, и они уже шагали по широкому и светлому коридору. Свет был не дневной, солнечный, а холодный, искусственный, словно внутри матово-белых стен тянулись невидимые светильники. Коридор был пуст, а конец его терялся где-то далеко в белесом туманном мареве, и не было видно ни людей, ни вещей, ни привычных земных указателей, давно заменивших сказочный придорожный камень или ариаднину нить.
Холодная пустота, бессмысленная пустота, как в брошенном жителями городе на Прокле. Капитан сам бродил когда-то по этому городу, обнаруженному экспедицией Карлова. Но ведь Гедона-то обитаема, и люди должны где-то жить. Он снова вздрогнул от неожиданности – в который раз за этот сумасшедший день: в двух шагах впереди выросла стена и позади такая же, одинаково глухая – ни дверей, ни окон, просто матовая и светящаяся, как стены коридора.
– Вот тебе и комнатка, – резюмировал Малыш. – Просто и мило, только присесть не на чем.
И, словно подчиняясь его желанию, перед космонавтами возникли два кресла, знакомо прозрачные, едва заметные в неверном белесом свете. Точно такие же были в доме-пленке в Зеленом лесу. Только там они принимали любой цвет по желанию хозяина или гостя.
Пусть будут красными, решил Капитан.
Кресла окрашивались постепенно, принимая по очереди все оттенки, от бледно-розового до пылающе-алого – два огненных цветка на белом полу.
– Красиво, – сказал Малыш. Он уселся в одно из кресел, удобно откинувшись и вытянув ноги. – Сюда бы еще столик и кондиционерку.
Столик возник из ничего, как и кресла.
– А где кондиционерка?
– Ты представь ее, – посоветовал Капитан.
Малыш напрягся, покряхтел почему-то – не помогло.
– Бесполезно, – подвел итог Капитан. – Местная промышленность кондиционерок не выпускает.
– А как же они от такой жарищи спасаются?
Откуда-то сверху вдруг подул ветерок, прохладный и легкий. С акустическим эффектом: шум прибоя или шорох листьев. Капитан закрыл глаза и представил себе, что это Земля. Рядом Ока. Еще утро, заря занимается. Предрассветный холодок бесцеремонно забирается за ворот рубахи. А у берега лодка. И в ней удочки и ведро, и банка с наживкой. Малыш кричит из палатки: «Холодновато становится! Сейчас бы свитерок в самый раз».
Капитан открыл глаза и поежился.
– А ты спрашиваешь, как они от жары спасаются. Запомни: мы попали в страну исполнения желаний. Чего тебе хочется?
– Я человек любознательный, – сказал Малыш. – Предлагаю идти дальше.
– Согласен, – кивнул Капитан. – Пошли.
– Сквозь стену?
– Стену уберем. Ты забыл об исполнении желаний?
Однако стена вопреки настойчивому повелению Капитана «убираться» не хотела.
– Осечка. Кажется, нас заперли.
Капитан медленно пошел вдоль стены: «Что это? Несовершенство системы или намеренный ход гостеприимных хозяев? Чей ход конкретно – Координатора? Вряд ли он знает о нашем появлении. Гедонийцев? Но зачем это им, для чего?»
Пройдя еще несколько шагов, Капитан обернулся к следующему за ним Малышу:
– Попробуй ты.
– Уже пробовал. Тот же результат.
– Значит, заперли. Интересно, надолго?
– Нет. – Малыш смотрел на стену: она таяла, как изображение на экране выключенного телевизора.
А в белесой пустоте коридора стоял гедониец – рослый, невозмутимый. Олимпиец, не человек. И только странная черная лента, охватившая лоб, отличала его от тех, кого они видели наверху.
– Кто ты? – хрипло спросил Капитан.
Гедониец не ответил. Он молча продолжал рассматривать посланцев Земли. И вновь Капитан отметил, что глаза гедонийца оставались неподвижными – две голубые льдинки под светлыми полосками бровей.
– Кто ты? – повторил он вопрос и услышал:
– Ксор.
2. Замкнутые, что надо для счастья
Оба услышали одно: «ксор».
Ну что ж, ксор так ксор. Не хуже и не лучше сирга. Так же непонятно и необъяснимо, хотя и созвучно друг другу. А просить объяснений смысла нет: здесь объяснять не любят и не умеют. Еще одна загадка в одну копилку. Сколько их наберется?
Ксор подошел ближе, и стена снова выросла позади него – белая и светящаяся.
– Почему она не открывалась? – спросил Капитан.
– Наложение приказов, – Ксор отвечал машинально: все его внимание было обращено на внешний вид космонавтов. Он разглядывал их бесстрастно и холодно, как личинку под микроскопом.
– Чьих приказов?
– Твоих и моих. Вы отключились, и я открыл стену. – Он положил руку на плечо Капитана: – Вам надо в милеа.
«И этот посылает в милеа», – вспомнил Капитан о совете сирга. Он знал только то, что эта загадочная (а может быть, загадочное?) милеа находится (или находилось) «в двух проходах» отсюда (откуда?). Спрашивать ксора о том, что это такое, он не рискнул и только осторожно поинтересовался:
– Зачем?
– Плохо одеты. Скучно. Из какого клана?
Капитан переглянулся с Малышом. Тот растерянно спросил:
– Про какой отряд он говорит?
– Не отряд – клан.
– А я услышал – отряд.
Ну как тут выпутаешься, если любое неосторожное слово может погубить экспедицию? Капитан пожевал губами, прежде чем произнести:
– Мы не из клана.
– Вольные?
– Да.
– А почему металл? – Ксор провел пальцем по застежке-"молнии" на куртке Капитана.
Тот расстегнул и застегнул ее, но ксор не заинтересовался.
– Лишнее, – сказал он. – Идите за мной, – и прошел сквозь внешнюю стену туннеля. Именно – сквозь, не убирая и не раздвигая ее.
Уже привыкшие к фокусам гедонийцев Капитан и Малыш все же оторопели перед этим чудом сверхпроницаемости.
А ксор снова появился из стены.
– Что же вы? Жду. – Он махнул рукой. – Быстро, рядом!
Конечно, это был не фокус, а все тот же многократно испытанный нуль-переход. Нырнули в никуда и мгновение спустя вынырнули в привычном уже своей пустотой зале с какими-то шкафами вдоль псевдостен. Шкафы сильно смахивали на щиты-распределители в земных лабораториях, только в переднюю стенку каждого был вмонтирован экран, похожий на телевизорный. По экранам бежали полосы – сверху вниз, как при плохой настройке, но ксора это не смутило.
– Войдете и бросите свою одежду в люк. Потом подумайте. – Он сел на корточки, обхватил руками голову и застыл в такой едва ли удобной позе.
– Что с ним? – удивился Малыш. – Голова болит?
– Вряд ли. Наверное, так положено. – Капитан принял на вооружение пифагорийскую формулу: ничему не удивляться. – Пойдем подумаем.
Он пошел к шкафу, на ходу стягивая куртку. Полосы на экране замедлили свой бег и остановились, чуть подрагивая.
– О чем же думать? – Рациональный Малыш не желал подчиняться явной нелогичности происходящего.
Капитан не отвечая – он просто был любопытнее – рванул на себя дверь и вошел в шкаф.
Двери не оказалось, рывок пропал, а в шкафу было темно и пусто.
Где же этот люк, куда надо что-то бросать? Капитан пошарил по стенке и нашел отверстие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Он посмотрел на Малыша. Тот стоял, тоже к чему-то прислушиваясь.
– Слышишь? – спросил он. – Как песня. Только мне думается, что одни мы ее слышим. Эти культуристы не обращают внимания.
Действительно, на втором ярусе над площадью шла своя жизнь, спокойная, равнодушная, ни на секунду не нарушенная ни появлением землян, ни завораживающей круговертью красок на стенах туннелей. Люди или стояли группками по два-три человека, или лениво брели куда-то, или сидели и даже лежали прямо на дороге. Их обходили или переступали, не возмущаясь и не протестуя.
– "Ничему не удивляться!" – воскликнул некогда Пифагор, – усмехнулся Капитан. – Может быть, он слышал о гедонийцах. Только их самих не слышно – страна немых.
И, словно опровергая его, где-то в сознании прозвучал внезапный чужой вопрос:
– Кто вы?
Капитан обернулся. Позади, глядя на космонавтов неподвижными, словно застывшими глазами, стоял гедониец в длинном белом балахоне без рукавов.
– Кто вы? – повторил гедониец, так же беззвучно передавая мысль.
– Из школы, – моментально сориентировался Капитан. – Второй цикл обучения.
– Впервые в Аоре?
– Первый раз.
– Вам надо в герто.
Капитан услышал «герто», а Малыш громко переспросил:
– В гаорто? Это куда?
– Не надо вслух, – остановил его Капитан. – Пойдут лишние вопросы. Ты думай – они поймут.
– Почему вы жужжите?
– Привычка, – ответил Капитан и быстро – скорее уйти от опасной темы – спросил: – А что такое «герто»?
– Проверка уровня. Там, где определяют группу. Не были?
– Были, – решительно соврал Капитан: проверка какого-то уровня совсем не входила в их планы, – мало ли что там делают с бывшими школьниками.
– Вольные? – спросил гедониец.
– Именно, – неопределенно подтвердил Капитан, безуспешно пытаясь уйти от скользкой темы.
– А вы чего-то боитесь, увертываетесь, увиливаете, – послал мысль гедониец. – Меня боитесь?
– А кто ты? – спросил Капитан.
– Я – сирг. Колебатель.
– Кто?!
– Сирг, – терпеливо повторил гедониец. Видимо, по здешним правилам вчерашним школьникам так и положено – многого не понимать. – Качаю пространство. – Он лениво махнул рукой. – А вы идите, идите. Милеа в двух проходах отсюда.
Малыш ошалело взглянул на Капитана, но тот не успел спросить, что такое «милеа» и в каких «двух проходах» она находится. А гедониец тем временем исчез.
– Ты что-нибудь понял? – У Малыша даже голос осел от удивления.
– То же, что и ты: милеа в двух проходах и нам непременно надо туда попасть.
– Какая еще милеа?
– Полегче вопросы есть?
– А куда он делся?
– Видимо, пошел качать пространство.
– Чем качать?
– Руками! – вспылил Капитан. – Или головой. Откуда я знаю?
Малыш виновато улыбнулся:
– Не злись. Я от этой чертовщины ополоумел. Что делать-то будем?
– Смотреть и анализировать, – зло сказал Капитан. – Вернее, только смотреть: не годимся мы для анализа. – Он помолчал немного. – Пойдем-ка со всеми. Куда-то ведь они идут?
– По крыше пойдем?
– По воздуху. – Он шагнул вперед и очутился на втором ярусе, уже не удивляясь сказочному способу передвижения в пространстве.
«Как в старом анекдоте, – думал он, – о чудаке, который прыгал с колокольни и не разбивался: в привычку вошло…»
Перед ним маячили в крупных желтых сетках атлетические торсы двух здоровяков-гедонийцев. Здоровяки быстро шли, лавируя среди сидевших и лежавших на дороге, и космонавты пристроились за ними, стараясь не отстать и не потеряться в толпе.
«Какой спокойный город и как непохож он на школьный мирок с „хлыстами“, драками и звериной злобой. А ведь те же люди, вчерашние школьники. Что же их меняет? Или кто? Может быть, для того и существуют таинственные „герто“, о которых говорил сирг?»
Капитан искренне думал так, даже не предполагая, что вскоре поймет, как жестоко он ошибался, что звериная злоба лесных переростков не исчезает и никакие попытки исправить их – тем более что и попыток таких никто и никогда не предпринимал на этой планете – не смогут ее заглушить. Но пока он всерьез наслаждался мирной идиллией: почти сиеста в каком-нибудь тихом испанском городе – и людей на крышах немного, и шума нет, и жара такая же тягучая, как снятый с газовой горелки сироп.
Неожиданно он остановился. Малыш, шагавший сзади и вовсю глядевший по сторонам, чуть не налетел на него.
– Что случилось? – спросил он и тут же удивленно присвистнул от удивления. – Куда же они делись?
– Кто?
– Да эти, в желтых сетках.
Капитан, привлеченный какой-то возней на соседней крыше, где группа праздношатающихся вдруг непонятно почему поредела, заметил, что так же загадочно исчезли и находившиеся впереди них атлеты в желтых сетках.
– Может быть, в дом вошли? – предположил Малыш.
– А где ты видишь дома?
– Где? Под нами, рядом, в туннелях-сотах.
Капитан задумался… А что? Риск не велик. Передвижение волшебное. Можно поглядеть и на соты.
– Рискнем?
– Рискнем.
Желания в этом мире исполнялись точно и без задержки. Мгновение, и они уже шагали по широкому и светлому коридору. Свет был не дневной, солнечный, а холодный, искусственный, словно внутри матово-белых стен тянулись невидимые светильники. Коридор был пуст, а конец его терялся где-то далеко в белесом туманном мареве, и не было видно ни людей, ни вещей, ни привычных земных указателей, давно заменивших сказочный придорожный камень или ариаднину нить.
Холодная пустота, бессмысленная пустота, как в брошенном жителями городе на Прокле. Капитан сам бродил когда-то по этому городу, обнаруженному экспедицией Карлова. Но ведь Гедона-то обитаема, и люди должны где-то жить. Он снова вздрогнул от неожиданности – в который раз за этот сумасшедший день: в двух шагах впереди выросла стена и позади такая же, одинаково глухая – ни дверей, ни окон, просто матовая и светящаяся, как стены коридора.
– Вот тебе и комнатка, – резюмировал Малыш. – Просто и мило, только присесть не на чем.
И, словно подчиняясь его желанию, перед космонавтами возникли два кресла, знакомо прозрачные, едва заметные в неверном белесом свете. Точно такие же были в доме-пленке в Зеленом лесу. Только там они принимали любой цвет по желанию хозяина или гостя.
Пусть будут красными, решил Капитан.
Кресла окрашивались постепенно, принимая по очереди все оттенки, от бледно-розового до пылающе-алого – два огненных цветка на белом полу.
– Красиво, – сказал Малыш. Он уселся в одно из кресел, удобно откинувшись и вытянув ноги. – Сюда бы еще столик и кондиционерку.
Столик возник из ничего, как и кресла.
– А где кондиционерка?
– Ты представь ее, – посоветовал Капитан.
Малыш напрягся, покряхтел почему-то – не помогло.
– Бесполезно, – подвел итог Капитан. – Местная промышленность кондиционерок не выпускает.
– А как же они от такой жарищи спасаются?
Откуда-то сверху вдруг подул ветерок, прохладный и легкий. С акустическим эффектом: шум прибоя или шорох листьев. Капитан закрыл глаза и представил себе, что это Земля. Рядом Ока. Еще утро, заря занимается. Предрассветный холодок бесцеремонно забирается за ворот рубахи. А у берега лодка. И в ней удочки и ведро, и банка с наживкой. Малыш кричит из палатки: «Холодновато становится! Сейчас бы свитерок в самый раз».
Капитан открыл глаза и поежился.
– А ты спрашиваешь, как они от жары спасаются. Запомни: мы попали в страну исполнения желаний. Чего тебе хочется?
– Я человек любознательный, – сказал Малыш. – Предлагаю идти дальше.
– Согласен, – кивнул Капитан. – Пошли.
– Сквозь стену?
– Стену уберем. Ты забыл об исполнении желаний?
Однако стена вопреки настойчивому повелению Капитана «убираться» не хотела.
– Осечка. Кажется, нас заперли.
Капитан медленно пошел вдоль стены: «Что это? Несовершенство системы или намеренный ход гостеприимных хозяев? Чей ход конкретно – Координатора? Вряд ли он знает о нашем появлении. Гедонийцев? Но зачем это им, для чего?»
Пройдя еще несколько шагов, Капитан обернулся к следующему за ним Малышу:
– Попробуй ты.
– Уже пробовал. Тот же результат.
– Значит, заперли. Интересно, надолго?
– Нет. – Малыш смотрел на стену: она таяла, как изображение на экране выключенного телевизора.
А в белесой пустоте коридора стоял гедониец – рослый, невозмутимый. Олимпиец, не человек. И только странная черная лента, охватившая лоб, отличала его от тех, кого они видели наверху.
– Кто ты? – хрипло спросил Капитан.
Гедониец не ответил. Он молча продолжал рассматривать посланцев Земли. И вновь Капитан отметил, что глаза гедонийца оставались неподвижными – две голубые льдинки под светлыми полосками бровей.
– Кто ты? – повторил он вопрос и услышал:
– Ксор.
2. Замкнутые, что надо для счастья
Оба услышали одно: «ксор».
Ну что ж, ксор так ксор. Не хуже и не лучше сирга. Так же непонятно и необъяснимо, хотя и созвучно друг другу. А просить объяснений смысла нет: здесь объяснять не любят и не умеют. Еще одна загадка в одну копилку. Сколько их наберется?
Ксор подошел ближе, и стена снова выросла позади него – белая и светящаяся.
– Почему она не открывалась? – спросил Капитан.
– Наложение приказов, – Ксор отвечал машинально: все его внимание было обращено на внешний вид космонавтов. Он разглядывал их бесстрастно и холодно, как личинку под микроскопом.
– Чьих приказов?
– Твоих и моих. Вы отключились, и я открыл стену. – Он положил руку на плечо Капитана: – Вам надо в милеа.
«И этот посылает в милеа», – вспомнил Капитан о совете сирга. Он знал только то, что эта загадочная (а может быть, загадочное?) милеа находится (или находилось) «в двух проходах» отсюда (откуда?). Спрашивать ксора о том, что это такое, он не рискнул и только осторожно поинтересовался:
– Зачем?
– Плохо одеты. Скучно. Из какого клана?
Капитан переглянулся с Малышом. Тот растерянно спросил:
– Про какой отряд он говорит?
– Не отряд – клан.
– А я услышал – отряд.
Ну как тут выпутаешься, если любое неосторожное слово может погубить экспедицию? Капитан пожевал губами, прежде чем произнести:
– Мы не из клана.
– Вольные?
– Да.
– А почему металл? – Ксор провел пальцем по застежке-"молнии" на куртке Капитана.
Тот расстегнул и застегнул ее, но ксор не заинтересовался.
– Лишнее, – сказал он. – Идите за мной, – и прошел сквозь внешнюю стену туннеля. Именно – сквозь, не убирая и не раздвигая ее.
Уже привыкшие к фокусам гедонийцев Капитан и Малыш все же оторопели перед этим чудом сверхпроницаемости.
А ксор снова появился из стены.
– Что же вы? Жду. – Он махнул рукой. – Быстро, рядом!
Конечно, это был не фокус, а все тот же многократно испытанный нуль-переход. Нырнули в никуда и мгновение спустя вынырнули в привычном уже своей пустотой зале с какими-то шкафами вдоль псевдостен. Шкафы сильно смахивали на щиты-распределители в земных лабораториях, только в переднюю стенку каждого был вмонтирован экран, похожий на телевизорный. По экранам бежали полосы – сверху вниз, как при плохой настройке, но ксора это не смутило.
– Войдете и бросите свою одежду в люк. Потом подумайте. – Он сел на корточки, обхватил руками голову и застыл в такой едва ли удобной позе.
– Что с ним? – удивился Малыш. – Голова болит?
– Вряд ли. Наверное, так положено. – Капитан принял на вооружение пифагорийскую формулу: ничему не удивляться. – Пойдем подумаем.
Он пошел к шкафу, на ходу стягивая куртку. Полосы на экране замедлили свой бег и остановились, чуть подрагивая.
– О чем же думать? – Рациональный Малыш не желал подчиняться явной нелогичности происходящего.
Капитан не отвечая – он просто был любопытнее – рванул на себя дверь и вошел в шкаф.
Двери не оказалось, рывок пропал, а в шкафу было темно и пусто.
Где же этот люк, куда надо что-то бросать? Капитан пошарил по стенке и нашел отверстие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40