Когда человек только-только учится семейной жизни, у него в какой-то момент закрадывается некоторое недовольство супругом. А коль скоро оно уже закралось в душу - все, счастью конец. Зато человек уже выучился жить семейным домом, он уже созрел для нового супружества. В конце концов, когда ты на этом деле уже все зубы съел, зачем тебе и дальше валять дурака до скончания жизни?- она рассмеялась.
Роджер тоже.
- Но зубы-то меняются. Неужели для того, чтобы их съесть на следующем дураке?
- О нет, у меня зубы уже постоянные. Я серьезно говорю, мистер Шерингэм. В тридцать четыре человек уже не тот, что в двадцать четыре, так почему же его должен устраивать тот, кто подходил десять лет назад? Оба супруга меняются, развиваются, причем каждый в свою сторону. По-моему, когда твое развитие завершилось, партнера следует менять, за исключением тех редких случаев, когда развитие обоих шло в одном направлении.
- Поверьте, вам незачем оправдываться из-за этого развода,- пробормотал Роджер.
Миссис Лефрой опять рассмеялась.
- Я и не думала. Просто для меня эта тема крайне важна. По-моему, наши законы о разводах нелогичны. Женитьба не должна быть такой легкой, а развод - таким трудным; все должно быть наоборот. Надо, чтобы парочка просто пришла к судье и сказала: "На сегодня мы прожили вместе два года и мы совершенно уверены, что прекрасно подходим друг другу. Мы привели свидетелей, чтобы они подтвердили, что мы страшно любим друг друга и практически не ссоримся, что у нас одинаковые вкусы и что мы оба совершенно здоровы. Мы уверены, что вполне отдаем себе во всем этом отчет. Пожалуйста, дайте нам разрешение вступить в брак!" И вот тогда они получают статус условно женатых. И если в течение шести месяцев поверенным не удастся доказать, что они не подходят друг другу, или не любят друг дружку, или что им лучше разойтись, то их статус сменяется на безусловный. По-моему, неплохая идея, как вам кажется?
- На сегодняшний день это самая лучшая идея о браке из всех, какие мне приходилось слышать от других,- со всей убежденностью признался Роджер,Правда, у меня есть и несколько собственных.
- Да уж, знаю. Ваша идея - что лучше всего вообще не вступать в брак. Что ж, в этом что-то есть. По крайней мере, мой будущий деверь с вами безусловно в этом согласится.
- Вы о брате Рональда?
- Да. Разве вы его не знаете? Вон, высокий симпатичный молодой блондин, он танцует с той дамой с пышными рукавами, миссис Мейбрик.
- Нет, я его не знаю. А почему он должен согласиться со мной?
- О!- смутилась миссис Лефрой.- Зря я об этом заговорила. В конце концов, мало ли что скажет Рональд.
- Это что, секрет?- наседал Роджер, не скрывая любопытства.
- Ну, пожалуй, да - в известном смысле. Во всяком случае, мне лучше было бы помолчать. Но не думаю,- с улыбкой добавила миссис Лефрой,- чтобы этот секрет продержался особенно долго. Присмотритесь к ней и сами все поймете.
- Обязательно,- пообещал Роджер.- А кстати, вы не скажете мне, кого вы изображаете?
- Неужели не догадались? Я думала, вы криминалист!- и миссис Лефрой не без кокетства потупилась на свои пышные белые юбки.
- Да, но не костюмер!
- Ну хорошо. Я - маркиза де Бренвильер Де Бренвильер Мари Мадлен, маркиза д'Обрэ (1630-1676) - французская отравительница, жена маркиза де Бренвильера. В отместку за то, что ее отец посадил в Бастилию ее любовника Годена де Сент-Круа, отравила мышьяком его (предварительно испытав яд на бедняках под видом благотворительного обеда) и двоих братьев. Была поймана и обезглавлена. Неужели вы не заметили мышьяковую зелень на моем ожерелье? Я думала, это довольно тонко придумано,- взяв свою сумочку и белые бархатные перчатки с крышки рояля, она окинула взглядом комнату.
- Чувствуется, что Рональд вас уже заразил,- сокрушенно заметил Роджер.
И огорчился, когда Рональд, легок на помине, явился за своей девушкой. Миссис Лефрой показалась ему женщиной мыслящей, а такие женщины нынче редкость.
* 3 *
Роджер, естественно, направился к бару.
Его предчувствие, что вечеринка получится, находило подтверждение. Ему нравилось, что тут были и бывшая, и будущая миссис Стреттон, и обе любезно улыбались без малейшего смущения. Так и следует жить в просвещенную эпоху.
Возле одного из столиков стоял доктор Чалмерс вместе с еще одним местным врачом, плотным детиной, когда-то игравшим в британской сборной по регби; на шее у детины был повязан красно-белый платок, на лоб сдвинута черная маска, а руки обрызганы чем-то красным. Оба доктора, как водится у врачей, обсуждали какие-то неаппетитные потроха одного бедняги, их общего пациента, кои собеседник Чалмерса доктор Митчелл был нынче днем приглашен извлечь. Рядом, хмурясь, стояла худощавая брюнетка - Роджер узнал в ней ту самую миссис Мейбрик с пышными рукавами, что танцевала с Дэвидом Стреттоном.
- А, Шерингэм,- окликнул его доктор Чалмерс,- боюсь, мы опять углубились в медицину.
- Вы ни о чем другом и не говорите!- кисло поддела брюнетка.
- Мистер Шерингэм - моя жена,- дружелюбнейшим тоном представил доктор Чалмерс.- А это Фрэнк Митчелл, другое наше медицинское светило.
Роджер изобразил необычайную радость от встречи с миссис Чалмерс и доктором Митчеллом.
- Ну а вы,- обратился он к последнему, изучающе разглядывая платок и маску,- кого представляете? Мне казалось, я всю эту публику знаю как облупленную, но вас что-то не могу опознать. Что ли, вы двое - Браун и Кеннеди?
- Нет, я Джек Потрошитель,- с гордостью заявил доктор Митчелл и продемонстрировал запятнанные красным ладони.- Это кровь!
- Какая гадость!- скривилась миссис Чалмерс-Мейбрик.
- Вполне с вами согласен,- вежливо ответил Роджер.- Ваши методы мне ближе. Вы использовали мышь як, верно? Либо наоборот, никогда не использовали его - есть и такая точка зрения.
- Если и использовала, то сожалею об этом,- усмехнулась миссис Чалмерс.- Надо было оставить капельку, на всякий случай.
Заинтригованный Роджер ответил любезной улыбкой. Но она сползла с его губ - он заметил, как оба врача многозначительно посмотрели друг на друга: точного значения этого взгляда он не понял, но уж очень было похоже на обоюдное предупреждение. Как бы то ни было, оба доктора тут же заговорили в один голос.
- Надеюсь, ты не знаешь, сколько именно...- извини, Фрэнк.
- К вопросу о мышьяке, хотелось бы знать...- прости, Фил.
Странно, подумал Роджер. Что за чертовщина творится у этого столика? И чтобы заполнить неловкую паузу, сказал:
- А вы меня, как всегда, поражаете, Чалмерс. Почему вы не в костюме, как все?
- Фил не любит наряжаться,- сокрушенно заметила миссис Чалмерс.
Доктор Чалмерс, наделенный, как выяснилось, редкостным даром пропускать мимо ушей колкости и сетования жены, ответил со всей сердечностью:
- А я - неразоблаченный убийца. Это не просто комплимент - я знаком с вашей теорией, что таких на белом свете множество.
Роджер рассмеялся.
- Боюсь, это не совсем честно.
- И вообще,- встряла миссис Чалмерс.- Фил не способен никого убить, даже защищая собственную жизнь,- причем сказала это тяжело, с горечью, как люди говорят о наболевшем.
- Хорошо, в таком случае я - неразоблаченный врач-убийца,- абсолютно невозмутимо проговорил доктор Чалмерс.- Уж их-то вокруг полно. Правильно я говорю, Фрэнк?
- Да уж, это точно,- добродушно признал доктор Митчелл.- Э, там, кажется, музыка затихла? А я, пожалуй...- он осушил свой бокал и устремился в зал.
- Он всего четыре месяца как женат,- со знанием дела объяснила миссис Чалмерс.
- Ага,- ответил Роджер. Все трое улыбнулись, и Роджер про себя удивился: что тут такого забавного, что чело век всего четыре месяца как женат? Ему, видимо, этого не понять, но стало быть, это так. Значит, что в браке все если не трагедия, то обязательно комедия. Причем зависит это лишь от того, откуда на него смотреть - изнутри или снаружи.
- Боже милостивый, Шерингэм,- воскликнул доктор Чалмерс,- вы еще ничего не выпили! Рональд мне этого не простит. Что вам предложить?
- Спасибо,- отвечал тот.- Я вообще-то пью пиво.
И с предвкушением, возникающим на лице всякого, ради кого ближний откупоривает бутылку, он следил за манипуляциями доктора - и не мог не отметить неловкости, с какой доктор Чалмерс наливает пиво в кружку. Вместо того чтобы, как водится, держать бутылку и кружку на уровне груди, он опустил их гораздо ниже, а наполнив кружку, бывшую у него в правой руке, он отставил ее на столик и вынужден был приподнять рукой левый локоть, чтобы перенести бутылку через бортик столешницы. Ему, очевидно, было тяжело, и Роджер позволил себе обратить на это внимание.
- Спасибо,- сказал он, принимая кружку.- Что, рука побаливает?
- Да. Военные дела, знаете ли.
- У Филипа прострелено левое плечо,- раздраженным тоном сообщила его супруга.
- Неужели? Наверное, это большое неудобство. Оперировать, наверное, не получается?
- Да ну,- весело отмахнулся доктор Чалмерс.- На самом деле оно меня и не беспокоит. Я могу водить машину, управлять яхтой, да и самолетом, когда случается, и оперирую, конечно. Видите ли, не работает только плечо. Я не могу шевелить локтем, но зато кисть слушается локтя, а могло быть куда хуже.- Он говорил совершенно естественно, без той напускной скромности, с какой мужчины обычно рассказывают о своих боевых ранениях.
- Та еще удача,- искренне произнес Роджер.- Ладно, все хорошо, что хорошо кончается. Миссис Чалмерс, не желаете ли выпить?
- Не теперь, благодарю вас. Лично я не намерена превращаться в позорище.
- Уверен, что вы этого не сделаете,- отвечал несколько ошарашенный Роджер. Столь язвительное замечание, несомненно, адресовано ему, но непонятно, почему миссис Чалмерс позволила это себе, да еще в такой грубой форме.
- Я и не собираюсь этого делать,- сурово проговорила миссис Чалмерс, пристально глядя в его сторону.
Но в следующий момент Роджер заметил, что смотрит она вовсе не на него, а поверх его правого плеча. Он оглянулся. Из зала вышло несколько человек, и среди них - невестка Рональда Стреттона в костюме миссис Пирси. Именно на нее миссис Чалмерс и смотрела во все глаза. Миссис Пирси стояла возле бара в обществе моложавою высокого мужчины - Роджер его никогда прежде не встречал,- и тот, очевидно, предлагал ей что-нибудь выпить.
- Благодарю. Виски с содовой, если можно,- громко и несколько нарочито отвечала она.- И побольше. Я хочу сегодня напиться пьяной. Собственно говоря, это единственная стоящая вещь в жизни, не правда ли?
На этот раз и Роджер принял участие в обмене многозначительными взглядами между доктором и миссис Чалмерс. И допив свое пиво, он извинился перед Чалмерсами и отправился на поиски Рональда Стреттона.
С этой женщиной обязательно надо потолковать, сказал он себе, хоть с трезвой, хоть с пьяной.
* 4 *
Рональд оказался в зале. Он возился с приемником. Музыка, под которую танцевала публика, транслировало немецкое радио "Кёнигзвустерхаузер", и Рональд, сочтя ее чересчур тягомотной, решил поискать чего-нибудь французского.
Против этого возражали трое - единственно в силу странного, но присущего многим людям предубеждения против того, чтобы владелец приемника крутил его ручки. Одна из возражавших была уже знакомая Роджеру сестра Рональда, Силия Стреттон, высокая девушка в живописном наряде восемнадцатого века, представлявшая Мэри Бленди; двое других были соответственно Криппен и миниатюрная женщина в костюме мальчика - вполне узнаваемая мисс Ле-Нев Ле-Нев Этель - любовница и сообщница доктора Криппена, бежавшая вместе с ним в США на корабле, переодевшись мальчиком.
В приемнике резко вскрикнуло сопрано и тут же оборвалось, но критики настройщика были начеку.
- Оставь ее, ну Рональд,- взмолилась мисс Стреттон.
- Было ведь так хорошо,- поддержала мисс Ле-Нев.
- Занятная штучка,- веско изрек доктор Криппен, видимо с тем подтекстом, что люди, имеющие радиоприемник, увы, не в состоянии с ним расстаться дольше чем на пару секунд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31