Сыщик явился ко мне, требуя плату. Если верить ему, он следил за мной два дня, наняв для этого двух человек. Я хотела бы узнать у вас, сколько обычно платят в таких условиях.
Гриттен потянулся за прокуренной трубкой.
– Вы позволите закурить, миссис Рольф?
– Конечно.
Гриттен сказал, набив трубку:
– Он имеет право на предварительный гонорар. Минимальная сумма составляет триста долларов. С такого клиента, как мистер Рольф, он вполне может запросить тысячу долларов. За двухдневную работу вы можете заплатить ему тысячу долларов, не больше.
– Мистер Джексон требует десять тысяч долларов. Голубые глаза Гриттена посуровели:
– У вас есть доказательства, миссис Рольф?
– В письменной форме – нет.
– Разговор у нас доверительный, – мягко сказал Гриттен. – Все, что вы скажете, останется в стенах нашего кабинета. В свою очередь я буду откровенен с вами. Вот уже полгода, как полиция города пытается отобрать у Джексона лицензию. Они подозревают, что он занимается шантажом, но у них пока нет улик. Если бы вы могли и захотели представить доказательства, что он требует за двухдневную работу десять тысяч долларов, полиция выставит его вон из города. – Мистер Гриттен, чем же вы тогда можете объяснить его связь со следственным агентством Лоусона в Нью-Йорке, которое, насколько я знаю, пользуется большой популярностью. Гриттен запыхтел трубкой:
– Джексон раньше работал у них. Четыре года назад он приехал сюда и открыл собственное дело. Лоусон его финансировал. Год назад Джексон связался с певичкой из ночного клуба. У нее большие запросы, и он сильно поистратился. Теперь он на мели и, судя по тому, что вы говорите, его перестали волновать проблемы, каким образом зарабатывать деньги.
«Знай своего противника».
Хельга испытывала момент торжества. Карты ложились в ее пользу.
– Вы что-нибудь знаете об этой женщине, мистер Гриттен? Он вынул трубку изо рта и стал ее поглаживать.
– Если вы хотите отправить Джексона туда, где ему место, вы должны пойти со мной в полицию, которая окажет вам всяческую помощь и сохранит все в строжайшем секрете.
– Спасибо, мистер Гриттен, но я предпочла бы управиться с Джексоном сама, – отрезала Хельга. – Я была бы вам благодарна за любую информацию, которую вы можете предложить мне. Кто эта женщина?
– Ее зовут Мария Лопес. Она работает в клубе «Синяя птица». Она замужем за Эдом Лопесом, владельцем и капитаном почтового катера, который курсирует между Нассау и внешними островами. – Гриттен пыхнул трубкой. – Лопес – занятный тип. С недавних пор он попал под наблюдение полиции. Он заправляет портовой бандой, известной под названием «Мертвые головы». Банда терроризирует тех, кто работает в порту, взымает поборы, налагает штрафы и так далее. Лопес опасен, как бешеная собака, миссис Рольф.
– А жена ему безразлична? Гриттен улыбнулся:
– Нет, как раз наоборот. Как я уже говорил, Лопес любопытный тип. Когда он кому-нибудь верит без оглядки. Жене он верит.
– И все-таки она и Джексон...
– Она жадна, а Джексон не жалеет на нее денег. Оба они понимают, насколько все это опасно, и держат свою связь в таком секрете, что, кроме полиции, о ней не знает никто.
– Так что Джексон, можно сказать, играет с динамитом? Улыбка Гриттена стала шире.
– Слишком мягко сказано, миссис Рольф.
Она встала:
– Благодарю вас. Вы чрезвычайно помогли мне. Сколько я вам должна?
– Миссис Рольф, я читал о вас. Прошу прощения, но мне кажется, что вы из тех, кого мои американские друзья называют крепким орешком. Если эти сведения помогут свернуть шею Джексону, я даю вам их бесплатно. Но не забывайте, пожалуйста, что Джексон тоже крепкий орешек. Если вам понадобится помощь, я весь к вашим услугам.
– Помощь мне не понадобится, мистер Гриттен, но все равно спасибо вам за предложение.
И, одарив его самой очаровательной улыбкой, она вышла из кабинета. Не дожидаясь лифта, Хельга сбежала вниз по лестнице. На обратном пути в отель она посмотрела на часы.
Шестнадцать двадцать...
Она подумала о долгих часах, оставшихся до решающей встречи с Джексоном.
Если бы только она не была так одинока! Если бы кто-нибудь помог скоротать ей время до утра!
Господи, но она не должна рисковать. Она останется у себя в номере, пообедает в одиночестве на террасе, а компанию ей составят две таблетки снотворного.
Хельга улыбнулась. Одна из богатейших женщин в мире – и одна! ***
На следующее утро появился Хинкль с сервировочным столиком.
– Надеюсь, вы хорошо спали, мадам? – спросил он, наливая кофе.
– Да, спасибо.
Две таблетки снотворного помогли ей прекрасно выспаться. Она чувствовала себя отдохнувшей, и ее ум деятельно работал.
– Я уверена, что вы будете рады вернуться домой, Хинкль?
– Да, мадам. Я нахожу жизнь в отелях неприятной.
– Мистер Рольф хорошо провел ночь?
– По всей видимости, да. Ему все время дают снотворное, мадам.
Хельга помешала кофе.
– Вы видели Джонса? Лицо Хинкля помрачнело.
– Да, мадам. Он будет готов к отъезду после ленча. Хельга небрежно заметила:
– Кажется, он не глуп.
– Как будто так, – голос Хинкля выражал явное неодобрение, – Конечно, он многому должен научиться.
Значит, Дик – про себя она уже называла его так – не доставил никаких хлопот.
Хельга почувствовала прилив возбуждения.
– Сегодня утром мне надо уйти, и я позавтракаю в ресторане.
– Все будет улажено, мадам. Я позабочусь о счетах за отель. Мы вылетаем в тринадцать тридцать.
– Вы настоящая опора для меня, Хинкль. – Она нежно улыбнулась ему.
– Вы очень добры, мадам. Я уже уложил одежду и бумаги мистера Рольфа. – Хинкль помолчал. – Недостает только красной папки с письмом к мистеру Уинборну.
Хельга почувствовала озноб. Следовало побеспокоиться об этом раньше. Она быстро соображала. Необходимо сохранить доверие Хинкля. Дело приняло неожиданный и опасный поворот. Она должна удержать его на своей стороне.
– Вы говорили, что хорошо ко мне относитесь, – сказала она спокойно, заставляя себя смотреть ему прямо в глаза. – Трудно выразить, как я вам благодарна за доверие ко мне.
Толстое лицо Хинкля смягчилось, он слегка наклонился, и его глаза увлажнились.
Хельга сразу поняла, что нашла правильный ход.
– Вы посоветовали мне прочесть письмо. Я его прочла, вы должны меня извинить. Когда вы мне сказали, что рассудок мистера Рольфа тронут болезнью, я не поверила. Никак не могла поверить, что он стал душевнобольным. Вчера я видела мужа и поняла, что это так. Теперь понимаю, насколько вы умнее меня. Я знаю, что люди, страдающие психическими расстройствами, настроены больше всех против тех, кого прежде любили. Мы с ним были так близки.., так счастливы вместе. Я сделала для него все, что могла.
Она закрыла лицо руками и сдавленно всхлипнула, стараясь усилием воли вызвать слезу.
– Прошу вас, мадам, не расстраивайте себя, – сказал Хинкль дрогнувшим голосом. – Разрешите мне...
Хельга подняла голову. По ее щеке скатилась слеза.
– Нет, пожалуйста, не надо, Хинкль. Это больно нам обоим. Вы так добры ко мне. Я прочла письмо. Ужасно, но, если его прочитает Уинборн, мне наступит конец, – она подняла руки в безнадежном жесте отчаяния. – Я знаю, как и вы, что, если бы мистер Рольф был нормален, он никогда бы не написал подобного. Я взяла письмо. – Она закрыла глаза, и из-под ресниц выкатилась еще одна слеза. – Доктор Леви говорит, что Герман проживет не очень долго. Я сохраню письмо у себя. Если он выздоровеет, я положу письмо обратно в его бумаги, но, если он умрет, – молю бога, чтобы этого не случилось, – тогда я намерена уничтожить его. – Она посмотрела ему прямо в лицо. – Что вы скажете на это? Я поступаю правильно?
– Мадам, – взволнованно произнес Хинкль. – Я не предложил бы вам прочесть письмо, если бы не надеялся, что вы его заберете. Это печальная история. Боюсь, что мистер Рольф тяжело болен, и считаю, что вы правильно сделали. Я был бы рад служить вам и дальше, мадам.
Хельга отвернулась, боясь, что он заметит торжество в ее глазах.
– Спасибо, Хинкль, – сказала она хрипло.
Дождавшись, пока за ним закроется дверь, она облегченно вздохнула.
Карты ложились в ее пользу. Доверчивый Хинкль! Ей вдруг стало стыдно за свой обман, но она немедленно отогнала это чувство. Лучше нападать, чем защищаться.
А теперь Джексон!
Часом позже она отыскала место для машины на Оушн-авеню и поднялась в лифте на четвертый этаж здания, где располагалась контора Джексона. Она постучала в матовую стеклянную панель двери офиса, повернула ручку и вошла в маленькую приемную.
Хельга была спокойна. А ожесточение придавало ей отвагу фаталиста. Скоро ей предстоит узнать, сможет ли смелость и блеф победить Джексона, или же он и в самом деле такой крепкий орешек, каким считал его Гриттен.
Перед ней стоял обшарпанный стол, за которым сидела молодая темнокожая девушка, одетая в выцветшие джинсы, грязную мужскую рубашку, завязанную узлом на животе. Она читала журнал, и при виде Хельги ее черные глаза широко раскрылись. Хельга специально надела строгий голубовато-серый костюм, оживленный лишь ниткой жемчуга. Холодная изысканность одежды гостьи явно загипнотизировала девушку.
– К мистеру Джексону, – бросила Хельга отрывисто.
– Да, мэм.
Девушка соскользнула со стула и открыла дверь справа.
– У вас тут клиент, – сказала она, просунув голову в комнату.
Отстранив девушку, Хельга вошла в неряшливый кабинет размером чуть меньше приемной. Она огляделась, отметив, что окна давно не мыты, ковер вытерт до основания, а ящики картотеки поцарапаны.
Джексон, читавший программу скачек, вскочил на ноги, уронив газету на пол.
– Ну и ну! Вот так сюрприз, – сказал он, выдавливая улыбку.
Хельга оглядела его с ног до головы. Перед ней стоял не тот безупречно одетый шантажист, которого она встретила в ресторане «Жемчужина». Это был Джексон в своей рабочей униформе: потрепанный костюм, нуждающийся в чистке и глажении, рубашка с грязными манжетами и засаленный галстук.
Подождав, пока секретарша закроет дверь, Хельга шагнула к сильно потрепанному креслу и села.
– У меня мало времени, мистер Джексон, – сказала она. – Мы с мистером Рольфом улетаем из Нассау двухчасовым самолетом. Он просил меня оплатить ваш счет.
На какое-то время в глазах Джексона мелькнуло замешательство, но он тут же овладел собой и улыбнулся:
– Очень мило с его стороны, миссис Рольф. Рад слышать, что он так быстро оправился.
– Сколько он вам должен? У Джексона сузились глаза:
– Мы уже об этом договорились, миссис Рольф.
– Сколько он вам должен? – повторила Хельга.
– Вы согласились заплатить мне десять тысяч долларов. – Мистеру Рольфу это кажется чрезмерным. Его лицо помрачнело.
– Меня это не касается, миссис Рольф. – В следующий миг к нему вернулась его самоуверенная издевательская улыбка. – Это уже ваше дело, договориться с ним. Правильно?
Хельга пожала плечами. Она открыла сумочку и достала десять тысячедолларовых банкнот.
У Джексона на глазах она пересчитала банкноты и положила себе на колени:
– Если вы дадите мне расписку для передачи мистеру Рольфу, я заплачу их вам.
Его самоуверенная лучезарная улыбка померкла.
– Значит, вы все еще пытаетесь крутить? Я ведь предупреждал вас, верно? Этот номер не пройдет. Я дам вам расписку на тысячу долларов, остальные деньги строго между нами, – он выдержал паузу, потом подался вперед и, глядя прямо ей в глаза своими глазами-камешками, спросил: – Или у вас в сумочке еще одни из ваших хитрых магнитофонов?
Хельга кивнула.
– Да, но он не включен. – Она достала маленький магнитофон из сумочки. – Я принесла его, чтобы вы могли прослушать запись, которую я сделала вчера. Это разговор между мной и Диком Джонсом, вашим подручным.
Джексон застыл.
– Вы можете быть шпиком-профессионалом, – продолжала Хельга, – но как шантажист вы еще пока неумелый любитель-дилетант.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Гриттен потянулся за прокуренной трубкой.
– Вы позволите закурить, миссис Рольф?
– Конечно.
Гриттен сказал, набив трубку:
– Он имеет право на предварительный гонорар. Минимальная сумма составляет триста долларов. С такого клиента, как мистер Рольф, он вполне может запросить тысячу долларов. За двухдневную работу вы можете заплатить ему тысячу долларов, не больше.
– Мистер Джексон требует десять тысяч долларов. Голубые глаза Гриттена посуровели:
– У вас есть доказательства, миссис Рольф?
– В письменной форме – нет.
– Разговор у нас доверительный, – мягко сказал Гриттен. – Все, что вы скажете, останется в стенах нашего кабинета. В свою очередь я буду откровенен с вами. Вот уже полгода, как полиция города пытается отобрать у Джексона лицензию. Они подозревают, что он занимается шантажом, но у них пока нет улик. Если бы вы могли и захотели представить доказательства, что он требует за двухдневную работу десять тысяч долларов, полиция выставит его вон из города. – Мистер Гриттен, чем же вы тогда можете объяснить его связь со следственным агентством Лоусона в Нью-Йорке, которое, насколько я знаю, пользуется большой популярностью. Гриттен запыхтел трубкой:
– Джексон раньше работал у них. Четыре года назад он приехал сюда и открыл собственное дело. Лоусон его финансировал. Год назад Джексон связался с певичкой из ночного клуба. У нее большие запросы, и он сильно поистратился. Теперь он на мели и, судя по тому, что вы говорите, его перестали волновать проблемы, каким образом зарабатывать деньги.
«Знай своего противника».
Хельга испытывала момент торжества. Карты ложились в ее пользу.
– Вы что-нибудь знаете об этой женщине, мистер Гриттен? Он вынул трубку изо рта и стал ее поглаживать.
– Если вы хотите отправить Джексона туда, где ему место, вы должны пойти со мной в полицию, которая окажет вам всяческую помощь и сохранит все в строжайшем секрете.
– Спасибо, мистер Гриттен, но я предпочла бы управиться с Джексоном сама, – отрезала Хельга. – Я была бы вам благодарна за любую информацию, которую вы можете предложить мне. Кто эта женщина?
– Ее зовут Мария Лопес. Она работает в клубе «Синяя птица». Она замужем за Эдом Лопесом, владельцем и капитаном почтового катера, который курсирует между Нассау и внешними островами. – Гриттен пыхнул трубкой. – Лопес – занятный тип. С недавних пор он попал под наблюдение полиции. Он заправляет портовой бандой, известной под названием «Мертвые головы». Банда терроризирует тех, кто работает в порту, взымает поборы, налагает штрафы и так далее. Лопес опасен, как бешеная собака, миссис Рольф.
– А жена ему безразлична? Гриттен улыбнулся:
– Нет, как раз наоборот. Как я уже говорил, Лопес любопытный тип. Когда он кому-нибудь верит без оглядки. Жене он верит.
– И все-таки она и Джексон...
– Она жадна, а Джексон не жалеет на нее денег. Оба они понимают, насколько все это опасно, и держат свою связь в таком секрете, что, кроме полиции, о ней не знает никто.
– Так что Джексон, можно сказать, играет с динамитом? Улыбка Гриттена стала шире.
– Слишком мягко сказано, миссис Рольф.
Она встала:
– Благодарю вас. Вы чрезвычайно помогли мне. Сколько я вам должна?
– Миссис Рольф, я читал о вас. Прошу прощения, но мне кажется, что вы из тех, кого мои американские друзья называют крепким орешком. Если эти сведения помогут свернуть шею Джексону, я даю вам их бесплатно. Но не забывайте, пожалуйста, что Джексон тоже крепкий орешек. Если вам понадобится помощь, я весь к вашим услугам.
– Помощь мне не понадобится, мистер Гриттен, но все равно спасибо вам за предложение.
И, одарив его самой очаровательной улыбкой, она вышла из кабинета. Не дожидаясь лифта, Хельга сбежала вниз по лестнице. На обратном пути в отель она посмотрела на часы.
Шестнадцать двадцать...
Она подумала о долгих часах, оставшихся до решающей встречи с Джексоном.
Если бы только она не была так одинока! Если бы кто-нибудь помог скоротать ей время до утра!
Господи, но она не должна рисковать. Она останется у себя в номере, пообедает в одиночестве на террасе, а компанию ей составят две таблетки снотворного.
Хельга улыбнулась. Одна из богатейших женщин в мире – и одна! ***
На следующее утро появился Хинкль с сервировочным столиком.
– Надеюсь, вы хорошо спали, мадам? – спросил он, наливая кофе.
– Да, спасибо.
Две таблетки снотворного помогли ей прекрасно выспаться. Она чувствовала себя отдохнувшей, и ее ум деятельно работал.
– Я уверена, что вы будете рады вернуться домой, Хинкль?
– Да, мадам. Я нахожу жизнь в отелях неприятной.
– Мистер Рольф хорошо провел ночь?
– По всей видимости, да. Ему все время дают снотворное, мадам.
Хельга помешала кофе.
– Вы видели Джонса? Лицо Хинкля помрачнело.
– Да, мадам. Он будет готов к отъезду после ленча. Хельга небрежно заметила:
– Кажется, он не глуп.
– Как будто так, – голос Хинкля выражал явное неодобрение, – Конечно, он многому должен научиться.
Значит, Дик – про себя она уже называла его так – не доставил никаких хлопот.
Хельга почувствовала прилив возбуждения.
– Сегодня утром мне надо уйти, и я позавтракаю в ресторане.
– Все будет улажено, мадам. Я позабочусь о счетах за отель. Мы вылетаем в тринадцать тридцать.
– Вы настоящая опора для меня, Хинкль. – Она нежно улыбнулась ему.
– Вы очень добры, мадам. Я уже уложил одежду и бумаги мистера Рольфа. – Хинкль помолчал. – Недостает только красной папки с письмом к мистеру Уинборну.
Хельга почувствовала озноб. Следовало побеспокоиться об этом раньше. Она быстро соображала. Необходимо сохранить доверие Хинкля. Дело приняло неожиданный и опасный поворот. Она должна удержать его на своей стороне.
– Вы говорили, что хорошо ко мне относитесь, – сказала она спокойно, заставляя себя смотреть ему прямо в глаза. – Трудно выразить, как я вам благодарна за доверие ко мне.
Толстое лицо Хинкля смягчилось, он слегка наклонился, и его глаза увлажнились.
Хельга сразу поняла, что нашла правильный ход.
– Вы посоветовали мне прочесть письмо. Я его прочла, вы должны меня извинить. Когда вы мне сказали, что рассудок мистера Рольфа тронут болезнью, я не поверила. Никак не могла поверить, что он стал душевнобольным. Вчера я видела мужа и поняла, что это так. Теперь понимаю, насколько вы умнее меня. Я знаю, что люди, страдающие психическими расстройствами, настроены больше всех против тех, кого прежде любили. Мы с ним были так близки.., так счастливы вместе. Я сделала для него все, что могла.
Она закрыла лицо руками и сдавленно всхлипнула, стараясь усилием воли вызвать слезу.
– Прошу вас, мадам, не расстраивайте себя, – сказал Хинкль дрогнувшим голосом. – Разрешите мне...
Хельга подняла голову. По ее щеке скатилась слеза.
– Нет, пожалуйста, не надо, Хинкль. Это больно нам обоим. Вы так добры ко мне. Я прочла письмо. Ужасно, но, если его прочитает Уинборн, мне наступит конец, – она подняла руки в безнадежном жесте отчаяния. – Я знаю, как и вы, что, если бы мистер Рольф был нормален, он никогда бы не написал подобного. Я взяла письмо. – Она закрыла глаза, и из-под ресниц выкатилась еще одна слеза. – Доктор Леви говорит, что Герман проживет не очень долго. Я сохраню письмо у себя. Если он выздоровеет, я положу письмо обратно в его бумаги, но, если он умрет, – молю бога, чтобы этого не случилось, – тогда я намерена уничтожить его. – Она посмотрела ему прямо в лицо. – Что вы скажете на это? Я поступаю правильно?
– Мадам, – взволнованно произнес Хинкль. – Я не предложил бы вам прочесть письмо, если бы не надеялся, что вы его заберете. Это печальная история. Боюсь, что мистер Рольф тяжело болен, и считаю, что вы правильно сделали. Я был бы рад служить вам и дальше, мадам.
Хельга отвернулась, боясь, что он заметит торжество в ее глазах.
– Спасибо, Хинкль, – сказала она хрипло.
Дождавшись, пока за ним закроется дверь, она облегченно вздохнула.
Карты ложились в ее пользу. Доверчивый Хинкль! Ей вдруг стало стыдно за свой обман, но она немедленно отогнала это чувство. Лучше нападать, чем защищаться.
А теперь Джексон!
Часом позже она отыскала место для машины на Оушн-авеню и поднялась в лифте на четвертый этаж здания, где располагалась контора Джексона. Она постучала в матовую стеклянную панель двери офиса, повернула ручку и вошла в маленькую приемную.
Хельга была спокойна. А ожесточение придавало ей отвагу фаталиста. Скоро ей предстоит узнать, сможет ли смелость и блеф победить Джексона, или же он и в самом деле такой крепкий орешек, каким считал его Гриттен.
Перед ней стоял обшарпанный стол, за которым сидела молодая темнокожая девушка, одетая в выцветшие джинсы, грязную мужскую рубашку, завязанную узлом на животе. Она читала журнал, и при виде Хельги ее черные глаза широко раскрылись. Хельга специально надела строгий голубовато-серый костюм, оживленный лишь ниткой жемчуга. Холодная изысканность одежды гостьи явно загипнотизировала девушку.
– К мистеру Джексону, – бросила Хельга отрывисто.
– Да, мэм.
Девушка соскользнула со стула и открыла дверь справа.
– У вас тут клиент, – сказала она, просунув голову в комнату.
Отстранив девушку, Хельга вошла в неряшливый кабинет размером чуть меньше приемной. Она огляделась, отметив, что окна давно не мыты, ковер вытерт до основания, а ящики картотеки поцарапаны.
Джексон, читавший программу скачек, вскочил на ноги, уронив газету на пол.
– Ну и ну! Вот так сюрприз, – сказал он, выдавливая улыбку.
Хельга оглядела его с ног до головы. Перед ней стоял не тот безупречно одетый шантажист, которого она встретила в ресторане «Жемчужина». Это был Джексон в своей рабочей униформе: потрепанный костюм, нуждающийся в чистке и глажении, рубашка с грязными манжетами и засаленный галстук.
Подождав, пока секретарша закроет дверь, Хельга шагнула к сильно потрепанному креслу и села.
– У меня мало времени, мистер Джексон, – сказала она. – Мы с мистером Рольфом улетаем из Нассау двухчасовым самолетом. Он просил меня оплатить ваш счет.
На какое-то время в глазах Джексона мелькнуло замешательство, но он тут же овладел собой и улыбнулся:
– Очень мило с его стороны, миссис Рольф. Рад слышать, что он так быстро оправился.
– Сколько он вам должен? У Джексона сузились глаза:
– Мы уже об этом договорились, миссис Рольф.
– Сколько он вам должен? – повторила Хельга.
– Вы согласились заплатить мне десять тысяч долларов. – Мистеру Рольфу это кажется чрезмерным. Его лицо помрачнело.
– Меня это не касается, миссис Рольф. – В следующий миг к нему вернулась его самоуверенная издевательская улыбка. – Это уже ваше дело, договориться с ним. Правильно?
Хельга пожала плечами. Она открыла сумочку и достала десять тысячедолларовых банкнот.
У Джексона на глазах она пересчитала банкноты и положила себе на колени:
– Если вы дадите мне расписку для передачи мистеру Рольфу, я заплачу их вам.
Его самоуверенная лучезарная улыбка померкла.
– Значит, вы все еще пытаетесь крутить? Я ведь предупреждал вас, верно? Этот номер не пройдет. Я дам вам расписку на тысячу долларов, остальные деньги строго между нами, – он выдержал паузу, потом подался вперед и, глядя прямо ей в глаза своими глазами-камешками, спросил: – Или у вас в сумочке еще одни из ваших хитрых магнитофонов?
Хельга кивнула.
– Да, но он не включен. – Она достала маленький магнитофон из сумочки. – Я принесла его, чтобы вы могли прослушать запись, которую я сделала вчера. Это разговор между мной и Диком Джонсом, вашим подручным.
Джексон застыл.
– Вы можете быть шпиком-профессионалом, – продолжала Хельга, – но как шантажист вы еще пока неумелый любитель-дилетант.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25