Он
повернул его на пальце и, едва первая подбежавшая к нему крыса изготовилась
схватить его, он подпрыгнул, и его прыжок неожиданно оказался столь
высоким, что у него захватило дух.
Затем он стремительно полетел вниз. Падая, он выбрал место на полу,
свободное от крыс, но те вновь бросились, и он опять высоко подпрыгнул. Эта
игра в прыжки, во время которой он ускользал от бросавшихся на него крыс,
начала даже забавлять его, но тут он вспомнил о волшебном Алмазе. Он
прыжками приблизился к центру зала, над которым в воздухе неподвижно висело
громадное туловище великана, и, изловчишвись, подпрыгнул так высоко, что
уцепился за свешивавшуюся полу великаньего халата.
Быстро перебирая руками и ногами, он вскарабкался на колено ифрита. Оно
показалось Синдбаду, похожим на холм; ифрит продолжал как ни в чем не
бывало сопеть носом. По бедру и далее по необъятному, похожему на гору
выпяченному животу ифрита Синдбад добрался до его груди. Здесь ему пришлось
продираться сквозь настоящую волосяную чащу, в которой бегали блохи такой
величины, что каждая из них была Синдбаду по пояс. Натыкаясь на этих
отвратительных созданий, Синдбад хватался за меч, готовый вступить с ними в
бой, но блохи при его приближении отпрыгивали в сторону.
Короткая и толстая шея ифрита почти сразу переходила в голову. Синдбад,
цепляясь за торчащие жесткие волосы, все ближе подбирался к левому уху.
Наконец он разглядел золотую серьгу, в центре которой переливался и сверкал
Голубой Алмаз. Ифрит заворчал спросонья и заворочался, когда Синдбад,
держась за щетину на его щеках, приближался к мочке его уха. Синдбад почти
висел на щетине, поминутно рискуя сорваться и полететь вниз, на пол,
кишевший прожорливыми крысами.
Великан спросонья мотнул головой и провел рукой по щеке, думая, что по
ней ползает блоха. Синдбад едва удержался, изо всех сил вцепившись в
щетину, и на некоторое время замер, чтоб лишний раз не раздражать великана.
Затем он осторожно продолжал движение. Казалось, Алмаз разгорался все ярче
по мере того, как приближался к нему Синдбад. Он был уже на расстоянии
вытянутой руки, как вдруг пук жестких волос, росших над ухом ифрита,
превратился в клубок змей, которые разом вытянули свои шипящие головы в
направлении Синдбада.
Синдбад до того испугался, что едва не рухнул вниз, но Алмаз сверкал ярко
и словно вливал силы в его онемевшую грудь. Выхватив меч, Синдбад с размаху
отсек у дотянувшейся до него змеи ее зубастую голову, затем еще раз
размахнулся - и сразу две змеиные головы полетели вниз. Сражаться Синдбаду
было неудобно: одной рукой ему все время приходилось держаться за щетину на
щеке ифрита, к тому же ифрит ворочался во сне, тревожно мычал и встряхивал
головой. Дважды Синдбад, сражаясь со змеями, срывался, и лишь чудом, а
может - по воле высших сил, которые незримо хранили его, - в самый
последний миг все же хватался за какой-нибудь подвернувшийся ифритов волос
и избегая падения, повиснув на нем. Затем он снова подбирался к алмазу и
тут вновь вступал в схватку со змеями.
Метким ударом меча обезглавив последнюю змею, он прыгнул и, уцепившись за
серьгу, повис на ней. Мечом он отогнул золотые скрепы, державшие Алмаз. И
тут ифрит проснулся. Из горла его исторгся громоподобный рев, рука
потянулась к уху... Но прежде, чем его схватили громадные пальцы, Синдбад,
зажав Алмаз обеими руками, рухнул вниз, на лету пытаясь повернуть кольцо.
Но сделать это и подпрыгнуть вновь, спасаясь от крыс, он не успел. Внизу за
его падением, разинув пасть, следила большая толстая крыса. Синдбад вместе
с Алмазом угодил прямо ей в рот, между ее зубов пройдя в ее горло; сила
падения бала так велика, что горло закупорилось упавшим Синдбадом, и крыса,
захрипев, забилась в агонии.
Обнаружив, что Алмаз исчез, ифрит испустил рев еще громче первого. В ту
же минуту он опустился на пол и, встав на ноги, принялся в бешенстве
озираться, ища Алмаз или его похитителя. Но вокруг, сколько бы он ни
оглядывался, бегали одни только крысы и дрались друг с другом из-за
остатков его ужина. Одна из них, с раздувшейся шеей, корчилась на полу, но
ифрит не обратил на нее внимание. Дико вопя, он опустился на четвереньки и
принялся шарить по углам, решив, что Алмаз мог случайно выпасть и
закатиться туда, но не находил ничего, кроме все тех же крыс. В ярости и
злобе он принялся бить их своими громадными кулачищами; крысы пища,
бросились врассыпную. Толстую крысу, в горло которой угодил Синдбад с
алмазом, две ее подружки схватили зубами за хвост и за лапы и поволокли в
нору. Они успели вовремя, потому что ифрит в ярости начал крушить стены.
Огромная каменная колонна рухнула от одного его удара; за ней рассыпалась
другая. Ифрит, обезумев от отчаяния, головой бросился на стену и пробил в
ней дыру. Он ругался, вопил, ревея и не переставал искать исчезнувший
Алмаз. Он рвал паутину, которой были густо завешены углы, сбивал птичьи
гнезда, забрался даже в башню к летучим мышам, всполошив и подняв в воздух
целую их стаю, но чудесного камня не было и там. Ифрит побагровел, его била
дрожь, маленькие, налитые кровью глазки выкатились из орбит. Под горячую
руку попался слуга-демон, и ифрит с ревом пропорол его своим рогом
насквозь.
Все это время Синдбад, скорчившись, сидел в холодном и узком крысином
горле. Он обеими руками прижимал к груди Алмаз, который ему, коротышке,
казался неимоверно большим, хотя на самом деле был не крупнее желудя. У
Синдбада сперло дыхание, от ужаса он бледнел и обливался холодным потом,
прислушиваясь к бешеному рычанию ифрита и грохоту падающих стен.
Между тем проглотившую его крысу начали рвать и терзать ее подруги.
Вскоре они добрались до Синдбада. Сердце его сжалось и разум словно окутала
пелена. Схватив меч, он в безрассудном отчаянии сделал стремительный выпад,
угодив острием прямо в глаз одной из крыс. Та взвилась от неожиданности и,
разъяренная, широко разинув пасть, ринулась на смельчака. Синдбад увернулся
от ее молниеносного броска, метнул меч в разинутую пасть второй твари,
всадив его прямо ей в глотку, и повернул на пальце кольцо.
Два больших прыжка, которые он тут же сделал, совершенно сбили с толку
бросившихся на него крыс. Они не успевали следить за ним, мечущимся в их
норе, как маленькая молния. Нора была достаточно просторной, но все же ее
своды не позволяли Синдбаду скакать в полную силу, взлетая сразу на
несколько десятков метров. Он все время ударялся спиной и боками о стенки
норы. Но, получая ушибы, он мчался вперед стремительно, делая
акробатические прыжки под самым носом у крыс, выбегавших ему навстречу, и
заботился только о том, как бы не выпустить из рук драгоценный алмаз.
Нора кончилась в какой-то полуосыпавшейся канаве у дальней стены,
опоясывавшей владения ифрита. Синдбад нескаэанно обрадовался, очутившись
под усыпанным звездами небом; здесь он уже ничего не боялся. Он подпрыгнул
так высоко, как только мог, и в прыжке заглянул в окно, в котором виден был
ифрит. Однорогий в ярости бился об стены, ревел и стонал, посылая проклятия
на голову неведомого похитителя Алмаза. Синдбад повернулся и собрался было
перескочить через стену, как вдруг вопль Однорогого заставил его
остановиться и прислушаться.
- О горе мне! - схватившись за голову, вопил ифрит,- Исчез Алмаз, с
которым я связан узами волшебства! Пока он был со мной, я чувствовал себя
свободным и вольным. Но теперь, если он достанется чернокнижникам или
колдунам, знающим его секрет, то я попаду в вечное рабство... Я стану
слугой, ничтожным рабом обладателя Алмаза, за пределами дворцовой стены я
пальцем не посмею тронуть презренного вора, напротив - я должен буду
служить и всячески угождать ему... Счастье, если Алмаз просто выпал из
серьги и куда-нибудь закатился. Но слишком мало надежды на это. Алмаз
похитили! Чутье мне говорит, что его похитили! ..О горе мне!..
Услышав эти крики, Синдбад в задумчивости пробормотал:
- Алмаз обладает властью над ифритом, недаром колдуны стремятся
заполучить его. А почему бы мне не оставить Алмаз у себя и самому не
сделаться повелителем ифрита? Колдуны говорили, что ифрит-могущественный
волшебник; значит, я могу просить у него все, что захочу. Он вернет мне мой
рост, доставит в Багдад и избавит мой дом от джинна из бутылки, который
отправил меня в это ужасное странствие...
Он повернул кольцо, подпрыгнул высоко в воздух, потом еще раз и еще, и с
третьего прыжка одолел стену. Опустившись на землю, он отдышался, но едва
лишь задумался над тем, каким способом он может заставить Однорогого
служить себе, как у него над головой захлопали крылья, острый клюв
трехглазой вороны подхватил его и понес к уединенной лесной пещере. Справа
и слева летели одноглазая и двуглазая вороны.
Синдбад замирал при мысли, что колдуны с помощью своей волшебной силы
проникли в его тайные намерения. Его измена освобождала колдунов от их
обещаний, а это значило, что они могли отобрать у Синдбада Алмаз и ничего
ему не дать взамен, выкинуть его вон, а то и убить.
Вороны опустились на поляне у входа в пещеру. Со всех сторон ее окружали
могучие деревья; свет звезд едва просачивался сквозь ветви. Костер почти
совсем потух, лишь головешки слабо тлели в нем. Вороны превратились в трех
колдунов, и Одноглазый тотчас вырвал у Синдбада Алмаз.
- Подкинь дровишек, Двуглазый брат, - крикнул он, потрясая сверкающим
камнем.- Сейчас мы вызовем ифрита, и он к утру выстроит нам дворец из
чистого золота!
- Однако прежде давайте перекусим,- с усмешкой сказал Двуглазый.
Он отправился в пещеру и вынес оттуда жареного мяса, лепешек и кувшин с
вином.
- О колдуны! - взмолился Синдбад, выходя на освещенное место у костра и с
мольбой протягивая к ним руки. - Не забудьте о своем обещании помочь
несчастному, претерпевшему столько волнений и ужасов, чтобы добыть для вас
эту драгоценность!
- Поможем ему?- со смехом спросил у колдунов Одноглазый и подмигнул им.
- Поможем!- закатились те зловещим хохотом, и Синдбад, обливаясь слезами
от ужаса и бессилия, упал на землю.
Худшие его опасения подтвердились: эти коварные создания обманули его, он
не дождется от них помощи!..
Трехглазый шагнул к нему и, проревев угрозу, занес над ним руку. И в этот
миг Синдбад вспомнил о чудесном кольце, повернул его и, как кузнечик,
отпрыгнул в сторону.
- А-а-а! - заревел Одноглазый. - Я забыл отобрать у него свое кольцо!
Держи его, держи!..
Он помчался за Синдбадом по темным лесным зарослям. Синдбад уносился от
него громадными прыжками, перелетая с коряги на ветку, с ветки на кочку.
Вскоре колдун потерял его из виду. Синдбад услышал, как он бормочет,
схватившись за нож:
- А не дурак ли я, бегая по лесу за проклятым коротышкой? Обладая
волшебным Алмазом, я могу повелевать ифритом, который исполнит любое мое
желание, а уж разыскать Синдбада и отобрать у него мое кольцо для ифрита
пустяк...Вернусь-ка я к своим напарникам,а то как бы они не удрали от меня
с Алмазом.
С этими словами он повернулся и зашагал к пещере. Синдбад, прячась,
бесшумными прыжками последовал за ним. Подкравшись к поляне, он увидел
залитого кровью Трехглазого с зияющими ранами на горле и на груди. Поодаль,
с кривой саблей в руке, затаился Двуглазый.
В эту минуту на поляне появился Одноглазый. Взглянув на своего
корчащегося в судорогах товарища, он сразу все понял.
- Это ты его убил! - воскликнул он и его единственный глаз страшно
засверкал. - Ты хочешь один завладеть Алмазом!
- Ты угадал, братец, - осклабившись, отозвался Двуглазый. Зачем делить с
кем-то колдовское могущество Алмаза, когда оно может достаться мне одному?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
повернул его на пальце и, едва первая подбежавшая к нему крыса изготовилась
схватить его, он подпрыгнул, и его прыжок неожиданно оказался столь
высоким, что у него захватило дух.
Затем он стремительно полетел вниз. Падая, он выбрал место на полу,
свободное от крыс, но те вновь бросились, и он опять высоко подпрыгнул. Эта
игра в прыжки, во время которой он ускользал от бросавшихся на него крыс,
начала даже забавлять его, но тут он вспомнил о волшебном Алмазе. Он
прыжками приблизился к центру зала, над которым в воздухе неподвижно висело
громадное туловище великана, и, изловчишвись, подпрыгнул так высоко, что
уцепился за свешивавшуюся полу великаньего халата.
Быстро перебирая руками и ногами, он вскарабкался на колено ифрита. Оно
показалось Синдбаду, похожим на холм; ифрит продолжал как ни в чем не
бывало сопеть носом. По бедру и далее по необъятному, похожему на гору
выпяченному животу ифрита Синдбад добрался до его груди. Здесь ему пришлось
продираться сквозь настоящую волосяную чащу, в которой бегали блохи такой
величины, что каждая из них была Синдбаду по пояс. Натыкаясь на этих
отвратительных созданий, Синдбад хватался за меч, готовый вступить с ними в
бой, но блохи при его приближении отпрыгивали в сторону.
Короткая и толстая шея ифрита почти сразу переходила в голову. Синдбад,
цепляясь за торчащие жесткие волосы, все ближе подбирался к левому уху.
Наконец он разглядел золотую серьгу, в центре которой переливался и сверкал
Голубой Алмаз. Ифрит заворчал спросонья и заворочался, когда Синдбад,
держась за щетину на его щеках, приближался к мочке его уха. Синдбад почти
висел на щетине, поминутно рискуя сорваться и полететь вниз, на пол,
кишевший прожорливыми крысами.
Великан спросонья мотнул головой и провел рукой по щеке, думая, что по
ней ползает блоха. Синдбад едва удержался, изо всех сил вцепившись в
щетину, и на некоторое время замер, чтоб лишний раз не раздражать великана.
Затем он осторожно продолжал движение. Казалось, Алмаз разгорался все ярче
по мере того, как приближался к нему Синдбад. Он был уже на расстоянии
вытянутой руки, как вдруг пук жестких волос, росших над ухом ифрита,
превратился в клубок змей, которые разом вытянули свои шипящие головы в
направлении Синдбада.
Синдбад до того испугался, что едва не рухнул вниз, но Алмаз сверкал ярко
и словно вливал силы в его онемевшую грудь. Выхватив меч, Синдбад с размаху
отсек у дотянувшейся до него змеи ее зубастую голову, затем еще раз
размахнулся - и сразу две змеиные головы полетели вниз. Сражаться Синдбаду
было неудобно: одной рукой ему все время приходилось держаться за щетину на
щеке ифрита, к тому же ифрит ворочался во сне, тревожно мычал и встряхивал
головой. Дважды Синдбад, сражаясь со змеями, срывался, и лишь чудом, а
может - по воле высших сил, которые незримо хранили его, - в самый
последний миг все же хватался за какой-нибудь подвернувшийся ифритов волос
и избегая падения, повиснув на нем. Затем он снова подбирался к алмазу и
тут вновь вступал в схватку со змеями.
Метким ударом меча обезглавив последнюю змею, он прыгнул и, уцепившись за
серьгу, повис на ней. Мечом он отогнул золотые скрепы, державшие Алмаз. И
тут ифрит проснулся. Из горла его исторгся громоподобный рев, рука
потянулась к уху... Но прежде, чем его схватили громадные пальцы, Синдбад,
зажав Алмаз обеими руками, рухнул вниз, на лету пытаясь повернуть кольцо.
Но сделать это и подпрыгнуть вновь, спасаясь от крыс, он не успел. Внизу за
его падением, разинув пасть, следила большая толстая крыса. Синдбад вместе
с Алмазом угодил прямо ей в рот, между ее зубов пройдя в ее горло; сила
падения бала так велика, что горло закупорилось упавшим Синдбадом, и крыса,
захрипев, забилась в агонии.
Обнаружив, что Алмаз исчез, ифрит испустил рев еще громче первого. В ту
же минуту он опустился на пол и, встав на ноги, принялся в бешенстве
озираться, ища Алмаз или его похитителя. Но вокруг, сколько бы он ни
оглядывался, бегали одни только крысы и дрались друг с другом из-за
остатков его ужина. Одна из них, с раздувшейся шеей, корчилась на полу, но
ифрит не обратил на нее внимание. Дико вопя, он опустился на четвереньки и
принялся шарить по углам, решив, что Алмаз мог случайно выпасть и
закатиться туда, но не находил ничего, кроме все тех же крыс. В ярости и
злобе он принялся бить их своими громадными кулачищами; крысы пища,
бросились врассыпную. Толстую крысу, в горло которой угодил Синдбад с
алмазом, две ее подружки схватили зубами за хвост и за лапы и поволокли в
нору. Они успели вовремя, потому что ифрит в ярости начал крушить стены.
Огромная каменная колонна рухнула от одного его удара; за ней рассыпалась
другая. Ифрит, обезумев от отчаяния, головой бросился на стену и пробил в
ней дыру. Он ругался, вопил, ревея и не переставал искать исчезнувший
Алмаз. Он рвал паутину, которой были густо завешены углы, сбивал птичьи
гнезда, забрался даже в башню к летучим мышам, всполошив и подняв в воздух
целую их стаю, но чудесного камня не было и там. Ифрит побагровел, его била
дрожь, маленькие, налитые кровью глазки выкатились из орбит. Под горячую
руку попался слуга-демон, и ифрит с ревом пропорол его своим рогом
насквозь.
Все это время Синдбад, скорчившись, сидел в холодном и узком крысином
горле. Он обеими руками прижимал к груди Алмаз, который ему, коротышке,
казался неимоверно большим, хотя на самом деле был не крупнее желудя. У
Синдбада сперло дыхание, от ужаса он бледнел и обливался холодным потом,
прислушиваясь к бешеному рычанию ифрита и грохоту падающих стен.
Между тем проглотившую его крысу начали рвать и терзать ее подруги.
Вскоре они добрались до Синдбада. Сердце его сжалось и разум словно окутала
пелена. Схватив меч, он в безрассудном отчаянии сделал стремительный выпад,
угодив острием прямо в глаз одной из крыс. Та взвилась от неожиданности и,
разъяренная, широко разинув пасть, ринулась на смельчака. Синдбад увернулся
от ее молниеносного броска, метнул меч в разинутую пасть второй твари,
всадив его прямо ей в глотку, и повернул на пальце кольцо.
Два больших прыжка, которые он тут же сделал, совершенно сбили с толку
бросившихся на него крыс. Они не успевали следить за ним, мечущимся в их
норе, как маленькая молния. Нора была достаточно просторной, но все же ее
своды не позволяли Синдбаду скакать в полную силу, взлетая сразу на
несколько десятков метров. Он все время ударялся спиной и боками о стенки
норы. Но, получая ушибы, он мчался вперед стремительно, делая
акробатические прыжки под самым носом у крыс, выбегавших ему навстречу, и
заботился только о том, как бы не выпустить из рук драгоценный алмаз.
Нора кончилась в какой-то полуосыпавшейся канаве у дальней стены,
опоясывавшей владения ифрита. Синдбад нескаэанно обрадовался, очутившись
под усыпанным звездами небом; здесь он уже ничего не боялся. Он подпрыгнул
так высоко, как только мог, и в прыжке заглянул в окно, в котором виден был
ифрит. Однорогий в ярости бился об стены, ревел и стонал, посылая проклятия
на голову неведомого похитителя Алмаза. Синдбад повернулся и собрался было
перескочить через стену, как вдруг вопль Однорогого заставил его
остановиться и прислушаться.
- О горе мне! - схватившись за голову, вопил ифрит,- Исчез Алмаз, с
которым я связан узами волшебства! Пока он был со мной, я чувствовал себя
свободным и вольным. Но теперь, если он достанется чернокнижникам или
колдунам, знающим его секрет, то я попаду в вечное рабство... Я стану
слугой, ничтожным рабом обладателя Алмаза, за пределами дворцовой стены я
пальцем не посмею тронуть презренного вора, напротив - я должен буду
служить и всячески угождать ему... Счастье, если Алмаз просто выпал из
серьги и куда-нибудь закатился. Но слишком мало надежды на это. Алмаз
похитили! Чутье мне говорит, что его похитили! ..О горе мне!..
Услышав эти крики, Синдбад в задумчивости пробормотал:
- Алмаз обладает властью над ифритом, недаром колдуны стремятся
заполучить его. А почему бы мне не оставить Алмаз у себя и самому не
сделаться повелителем ифрита? Колдуны говорили, что ифрит-могущественный
волшебник; значит, я могу просить у него все, что захочу. Он вернет мне мой
рост, доставит в Багдад и избавит мой дом от джинна из бутылки, который
отправил меня в это ужасное странствие...
Он повернул кольцо, подпрыгнул высоко в воздух, потом еще раз и еще, и с
третьего прыжка одолел стену. Опустившись на землю, он отдышался, но едва
лишь задумался над тем, каким способом он может заставить Однорогого
служить себе, как у него над головой захлопали крылья, острый клюв
трехглазой вороны подхватил его и понес к уединенной лесной пещере. Справа
и слева летели одноглазая и двуглазая вороны.
Синдбад замирал при мысли, что колдуны с помощью своей волшебной силы
проникли в его тайные намерения. Его измена освобождала колдунов от их
обещаний, а это значило, что они могли отобрать у Синдбада Алмаз и ничего
ему не дать взамен, выкинуть его вон, а то и убить.
Вороны опустились на поляне у входа в пещеру. Со всех сторон ее окружали
могучие деревья; свет звезд едва просачивался сквозь ветви. Костер почти
совсем потух, лишь головешки слабо тлели в нем. Вороны превратились в трех
колдунов, и Одноглазый тотчас вырвал у Синдбада Алмаз.
- Подкинь дровишек, Двуглазый брат, - крикнул он, потрясая сверкающим
камнем.- Сейчас мы вызовем ифрита, и он к утру выстроит нам дворец из
чистого золота!
- Однако прежде давайте перекусим,- с усмешкой сказал Двуглазый.
Он отправился в пещеру и вынес оттуда жареного мяса, лепешек и кувшин с
вином.
- О колдуны! - взмолился Синдбад, выходя на освещенное место у костра и с
мольбой протягивая к ним руки. - Не забудьте о своем обещании помочь
несчастному, претерпевшему столько волнений и ужасов, чтобы добыть для вас
эту драгоценность!
- Поможем ему?- со смехом спросил у колдунов Одноглазый и подмигнул им.
- Поможем!- закатились те зловещим хохотом, и Синдбад, обливаясь слезами
от ужаса и бессилия, упал на землю.
Худшие его опасения подтвердились: эти коварные создания обманули его, он
не дождется от них помощи!..
Трехглазый шагнул к нему и, проревев угрозу, занес над ним руку. И в этот
миг Синдбад вспомнил о чудесном кольце, повернул его и, как кузнечик,
отпрыгнул в сторону.
- А-а-а! - заревел Одноглазый. - Я забыл отобрать у него свое кольцо!
Держи его, держи!..
Он помчался за Синдбадом по темным лесным зарослям. Синдбад уносился от
него громадными прыжками, перелетая с коряги на ветку, с ветки на кочку.
Вскоре колдун потерял его из виду. Синдбад услышал, как он бормочет,
схватившись за нож:
- А не дурак ли я, бегая по лесу за проклятым коротышкой? Обладая
волшебным Алмазом, я могу повелевать ифритом, который исполнит любое мое
желание, а уж разыскать Синдбада и отобрать у него мое кольцо для ифрита
пустяк...Вернусь-ка я к своим напарникам,а то как бы они не удрали от меня
с Алмазом.
С этими словами он повернулся и зашагал к пещере. Синдбад, прячась,
бесшумными прыжками последовал за ним. Подкравшись к поляне, он увидел
залитого кровью Трехглазого с зияющими ранами на горле и на груди. Поодаль,
с кривой саблей в руке, затаился Двуглазый.
В эту минуту на поляне появился Одноглазый. Взглянув на своего
корчащегося в судорогах товарища, он сразу все понял.
- Это ты его убил! - воскликнул он и его единственный глаз страшно
засверкал. - Ты хочешь один завладеть Алмазом!
- Ты угадал, братец, - осклабившись, отозвался Двуглазый. Зачем делить с
кем-то колдовское могущество Алмаза, когда оно может достаться мне одному?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14