- Что ж, этой подлости вполне можно было от тебя ожидать. Но не думай,
что со мной тебе удастся расправиться так же легко! ..
Сказав это, Одноглазый превратился в ворону и с громким карканьем налетел
на Двуглазого. Но и тот обернулся вороной, и две большие черные птицы с
громким карканьем схлестнулись в воздухе, нанося друг другу удары клювами и
когтями. Вскоре клубок дерущихся ворон упал и, разбрасывая во все стороны
перья, покатился по земле. Тут оба колдуна вновь обернулись людьми и,
борясь, начали кататься возле костра и ожесточенно душить друг друга.
Человеческие тела их после битвы в вороньем обличье были страшно
исцарапаны, исколоты и избиты, многочисленные раны сочились кровью. Видно
было, что колдуны дерутся из последних сил. Ни один не желал уступать
другому.
Они подкатились к костру и тут Одноглазый налег на своего Двуглазого
противника и, хрипя, отплевываясь кровью, заговорил:
- Признавайся, собака, где Алмаз?
При этом он толкнул голову Двуглазого прямо на горящие головни. Тот
корчась от боли, задергался, заизвивался, вдруг вновь превратился в ворону,
но она была настолько обгорелой и избитой, что уже не могла взлететь.
Одноглазый ее тут же поймал и она вновь обратилась в человека.
- Скажу... - прохрипел Двуглазый. - Только отпусти... Не убивай меня...
Одноглазый, сам истекая кровью, подобрал саблю и, приставив ее к горлу
Двуглазого, с трудом проговорил:
- Где... Алмаз?..
Жизнь едва теплилась в теле Двуглазого; лицо его помертвело, из горла
струилась кровь. Он обратил затуманенные глаза на труп Трехглазого колдуна
и его запекшиеся губы что-то прошептали, но он был настолько слаб, что
понять его было невозможно.
- Что? - переспросил Одноглазый. - Что ты хочешь сказать?..
Палец Двуглазого приподнялся и показал на труп.
- Я... спрятал Алмаз... ему... в... горло...
- А! - торжествующе взревел Одноглазый и обернулся, оперевшись о саблю.
Он попытался встать, но был до того слаб, что несколько минут не мог
приподняться. И тут Двуглазый, который, казалось, находился на последнем
издыхании, дотянулся до кинжала и, вскинув руку, с размаху всадил его
Одноглазому в спину. Вскрикнув, тот рухнул навзничь. Лицо его исказила
гримаса предсмертной агонии. Но и Двуглазый, все силы которого ушли на
этот последний удар, тоже агонизировал, хрипя и стеная.
Синдбад в изумлении смотрел на разыгравшуюся перед ним сцену. Колдуны
ради обладания волшебным Алмазом перебили друг друга!
Изумление его возросло, когда бездыханный труп Трехглазого вдруг
зашевелился и его посиневшая голова с выпученными остекленевшими глазами
приподнялась. Труп с многочисленными ранами на груди и на горле встал на
ноги!
Воскресший мертвец привел Синдбада в такой ужас, что он закрыл руками
лицо и, шепча молитвы, рухнул на колени.
Мертвец заговорил, обращаясь к своим сотоварищам:
- Вас погубило ваше коварство и алчность, о презренные колдуны. Вы
прочитали в Великой Книге Небес имя похитителя Алмаза, но не удосужились
вопросить у той же Книги, чем закончится ваша затея. А там сказано, что вы
погибнете, едва Алмаз окажется в ваших руках...
Одноглазый и Двуглазый вскрикнули, их сотрясла предсмертная дрожь и в ту
же минуту они испустили дух. Синдбад продолжал стоять на коленях, скрытый
густыми зарослями травы, и от страха не смел пошевелиться. И тут, к его
ужасу, говорящий мертвец повернулся и сделал шаг ему навстречу.
- О Синдбад, встань и выслушай меня, - проговорил мертвец, и голос его,
бархатистый и приятный, совершенно не походил на голос Трехглазого.
Синдбад, пересиливая страх, поднялся, однако попрежнему не смел взглянуть
на ужасное существо.
- С тобой говорит не Трехглазый колдун, а принц Абу-Мансур, превращенный
ужасным ифритом в Алмаз, - продолжал мертвец. - Знай, что если бриллиант, в
который я превращен, положить в горло спящему или мертвому, то я получаю
возможность пользоваться его руками и ногами, его головой и органами речи.
Трехглазый колдун мертв. Его убил Двуглазый, напав на него внезапно и
предательски. А чтобы понадежнее спрятать Алмаз от Одноглазого, он, недолго
думая, засунул его в горло бездыханного трупа. Так что я получил
возможность, пока Алмаз находится в горле Трехглазого, управлять его телом
и говорить, используя его рот и язык. Это я, принц Абу-Мансур, превращенный
в Алмаз, говорю с тобой. Теперь ты - хозяин Алмаза и тебе не следует
бояться меня.
- Колдуны говорили, что в этом камне заключено небывалое могущество... -
с дрожью в голосе сказал Синдбад.
- Это так, - раздалось из горла мертвеца. - Владелец Алмаза становится
хозяином Однорогого ифрита, который за ночь может построить дворец и
разрушить город, натаскать гору золота и осушить море...
- О принц, сможет ли он перенести меня в Багдад? - спросил Синдбад.
- Для него это легче легкого.
- А может ли он вернуть мне человеческий рост?
- Только прикажи.
- О, в таком случае, ты действительно бесценное сокровище, о принц,
превращенный в Алмаз! Когда мы окажемся в Багдаде, я буду хранить тебя и
лелеять. Никто из смертных, кроме меня, даже султан Багдада, не посмеет
прикоснуться к твоим сверкающим граням!
Абу-Мансур на это ничего не сказал, лишь заставил мертвеца низко
поклониться Синдбаду.
- Скажи же скорей, как вызвать ифрита! - воскликнул Синдбад.
- Нет ничего проще, - прозвучало из горла мертвеца. - Положи Алмаз в
огонь. Ифрит тут же явится и исполнит твое повеление.
- Благодарю тебя, о принц. Позволь же мне взять Алмаз.
- Алмаз полностью в твоей власти.
С этими словами мертвец упал на землю и замер.
Синдбад осторожно выбрался из кустов и, замирая от страха, приблизился к
нему. Для маленького Синдбада колдун был настоящим великаном. Синдбаду
пришлось взобраться ему на шею, оттуда перелезть ему на подбородок и здесь
покрепче ухватиться за зубы Трехглазого, чтобы не провалиться ему в глотку.
Он вынул оттуда Алмаз, от граней которого исходило слабое голубое сияние,
поднес его к костру и положил на горящие угли.
Камень вдруг ярко вспыхнул, и тут же затряслась земля, зашумели деревья,
обступавшие поляну. Синдбад в трепете вжал голову в плечи, прислушиваясь к
нараставшему шуму. Прошло несколько мгновений, и перед ним вырос
великан-ифрит с носорожьей головой.
- Так это ты выкрал у меня Алмаз? - сказал он, и голос его прозвучал как
раскат грома. Ифрит тяжело, явно нехотя опустился перед Синдбадом на
колени. - Приказывай, о повелитель, - пророкотал он. - Я могу построить для
тебя дворец, осыпать драгоценностями, какие не снились ни одному царю,
уничтожить неприятельское войско, доставить прекрасных невольниц. Проси, я
все исполню.
- Верни мне мой рост! - сложив руки рупором, крикнул Синдбад.
Ифрит ему казался огромной горой, доходящей до неба; он старался кричать
как можно громче, потому что гора могла и не расслышать его, такого
ничтожного по сравнению с ней.
- Нет ничего проще, о повелитель, - сказал ифрит и, воздев руки,
выкрикнул заклинание.
И в тот же миг Синдбад почувствовал, как он словно бы летит вверх.
Уменьшился костер с сверкающим в пламени Алмазом, и трупы колдунов, лежащие
невдалеке, уже не казались ему такими громадными и страшными, как раньше.
Но, хотя Синдбад и обрел свой прежний рост, Однорогий ифрит как будто
нисколько не уменьшился в размерах. Даже стоя перед Синдбадом на коленях,
он намного превосходил самые высокие деревья и по-прежнему казался горой.
Тут Синдбад почувствовал сильный голод. Пребывая в виде крохотного
человечка, он не нуждался в пище, теперь же истощившийся желудок властно
требовал свое.
- О ифрит, принеси мне еды! - сказал он. Великан вновь воздел руки и
проговорил заклинание.
Перед Синдбадом развернулся ковер, уставленный блюдами с жареными
цыплятами, бараниной, рисом, блинчиками, плодами и орехами, стояли кувшины
с апельсиновыми и гранатовыми напитками, золотился мед в прозрачной чаше.
Насытившись, Синдбад поднялся на ноги и сказал:
- О ифрит, немедленно перенеси меня в Багдад, в мой дом.
- Повинуюсь, о повелитель, - не вставая с колен, ответил ифрит и
пододвинул к Синдбаду свою ладонь, на которой могло уместиться человек сто.
- Влезай, не бойся, - пророкОтал великан. - Я перенесу тебя в Багдад за
считанные минуты. Только не позабудь Алмаз, лежащий в костре. Не следует
оставлять его здесь, где его может найти какой-нибудь случайный прохожий и
овладеть его волшебной силой. Сам же я теперь и пальцем не могу
прикоснуться к нему.
Синдбад, который уже взобрался было на ладонь, спустился и опасливо
приблизился к костру, где лежал ослепительно сверкавший Алмаз.
- Не бойся обжечься, о Синдбад, - сказал ифрит, - бери его смело.
Синдбад протянул руку и взял из костра сияющий камень. Алмаз был
по-прежнему холоден, только ярко светился. Держа его в ладони, он вернулся
к исполинской ладони ифрита, и тут. вдруг вспомнил о джинне, который
остался в Багдаде, приняв его облик.
Он остановился в раздумье, затем обратился к ифриту со следующими
словами:
- О ифрит, прежде чем мы перенесемся в Багдад, я хочу просить тебя еще об
одной услуге.
- Приказывай, - проревел великан.
- В Багдаде остался джинн Зумдада ибн Джалиджис, которого я освободил из
заточения в золотом сосуде. В награду за мое благодеяние этот коварный и
жестокий демон сделал меня ростом с палец и вверг меня в заточение в тот
самый кувшин, из которого я его так опрометчиво извлек. Скажи мне, о ифрит,
сможешь ли ты уничтожить моего врага?
Ифрит опустил голову до самой земли и пророкотал:
- О мой повелитель, если бы твоим врагом был смертный, пусть бы он даже
владел неисчислимыми армиями и ему подчинялось бы полмира - я бы уничтожил
его во мгновение ока. Но с джинном, тем более таким могущественным, как
Зумдада ибн Джалиджис, я бороться не в силах. Прикажи выстроить дворец или
разрушить город, и я исполню тотчас, но не требуй от меня невозможного.
- Значит, если мы перенесемся в Багдад, я снова окажусь во власти моего
заклятого врага?
- Увы, мой повелитель, - сказал великан. - И мало того, что ты окажешься
в его власти. Он беспрепятственно отберет у тебя волшебный Алмаз и станет
управлять мною, как своим рабом.
- О Ифрит, что же мне делать? - вскричал огорченный Синдбад. - Как мне
бороться с коварным джинном? Скажи, дай мне совет!
- Укротить джинна может только повелитель всех духов и демонов царь
Альтамус, потомок славного Сулеймана. Кроме него никто не в силах совладать
с ибн Джалиджисом.
- Как ты думаешь, о ифрит, согласится ли царь Альтамус помочь мне?
- Если ты доберешься до его дворца и предстанешь перед его сияющим
взором, то можешь считать, что твой противник повержен.
- Неужели царь Альтамус настолько добр, что снизойдет к просьбе простого
смертного?- удивился Синдбад.
- Можешь не сомневаться,- сказал ифрит.- Он справедлив и великодушен, и
он поможет тебе.
- О ифрит, доставь же меня скорее в его дворец!
- О мой господин, ты даешь мне повеления, которые ставят меня в тупик, -
сказал ифрит, снова низко опустив голову. - Лучше бы ты повелел мне
выстроить дворец или разрушить город! Я не могу выполнить и этот твой
приказ. Дворец царя Альтамуса и его страна закрыты не только для смертных,
но и для духов...
- И неужели никому нет входа туда? - в отчаянии воскликнул Синдбад. -
Неужели я так никогда и не вернусь в Багдад, и злодейский джинн останется
хозяйничать в моем доме? О горе мне!
Синдбад закрыл лицо руками и разразился рыданиями. Ифрит поднял голову и
его клыкастую пасть скривила усмешка.
- Тебе ли отчаиваться, о мой повелитель, - сказал он,- когда в твоих
руках чудодейственный Голубой Алмаз?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14