Вдруг Вторник и в самом деле как-то себя выдаст? И потом Олегу было просто очень любопытно проследить, чем же закончится эта интермедия с охотником и двумя зайцами.
Появление же Стрельниковой немедленно ставило крест на всем. Наговицын прекрасно знал, что будет, если он откроет дверь: Ленка вцепится в него как клещ и уже ни за что не отстанет. Хочешь не хочешь, а через пять-десять минут всем им как миленьким придется погрузиться в милицейский катер, и – вперед!
– Олег, открывай немедленно! – раздраженно трясла дверную ручку Стрельникова.
– Слышь, Ленк, а может, он к себе наверх учапал? – добродушно пророкотал Леха. – Морду лица умыть или, наоборот, – в сортир, а?.. Пойдем глянем, что ли?..
– Ладно, давайте поищем, – неохотно согласилась Лена. – Я наверх, а вы, ребята, посмотрите в фойе, в гримерках… ну и в туалете, конечно.
«Вот и славненько!.. Пока они клуб обшарят, пока то да се – там, на Чернеце, глядишь, все уже и закончится…» – решил Олег. Как только коллеги отошли от дверей монтажной, он осторожно отпер замок и снова вернулся к мониторам.
* * *
о. Чернец, Саша Покровская
Вторник, надо отдать ему должное, поступил вполне по-джентльменски – он позволил трясущейся как цуцик девушке натянуть на мокрое тело тельняшку и брюки. И только тогда, когда она взялась за «берцы», он поднялся из-за крупного валуна рядом с костром, за который успел перебраться, пока Саша плескалась в ледяной воде.
– Эй, гражданочка, ну и как водичка?! – небрежно взмахнув рукой, окликнул ее Вторник.
От неожиданности Саша вздрогнула и резко развернулась на голос. Увидев приближающегося к ней вальяжной походочкой главного претендента на роль убийцы, она тут же отшвырнула ботинки, схватила спасительный шлем и торопливо нахлобучила его на голову.
– Что?.. Вы откуда?.. Как?.. Как же это?.. – пробормотала она непослушливыми, синими от холода губами.
Саше не пришлось изображать растерянность – она и в самом деле опешила, даже струхнула немного.
– Ну-ну, коллега, чего это вы так испугались? Я же не водяной и не леший… Ничего плохого я вам не сделаю, уверяю вас! – улыбающийся Вторник с шутливым полупоклоном развел руками. В правой у него был пистолет.
– Вы… вы давно здесь? – хмуро, исподлобья, зыркнула на него дрожащая Саша.
– Да уж, давненько, – кивнул, ухмыльнувшись, мужчина. – Так что простите великодушно, но имел удовольствие полюбоваться чарующим зрелищем – прекрасная обнаженная девушка на безлюдном берегу… Примите, кстати, мое искреннее восхищение – вам без всякого сомнения есть чем гордиться!..
– Прекратите! – сердито оборвала его Саша, выбивая зубами звонкую дробь. – Как только не стыдно! Подсматривать, как какой-то жалкий прыщавый юнец, за купающейся женщиной, да еще и кичиться этим!..
– Но, сударыня, таковы правила игры! Ваши обвинения совершенно несправедливы, – с легким укором покачал головой Вторник. – Согласитесь, не мог же я выслеживать вас с закрытыми глазами!
В его словах, безусловно, был резон. Если кто и был виноват в ее позоре, то только она сама. Саша тяжело вздохнула.
– Ладно, что без толку лясы точить… Вам подсказку? Пойдемте, она там, в куртке… – она показала рукой в сторону кострища.
– Скажите, а чего это вам вздумалось разжигать такой громадный костер? Что за нелепая затея, зачем?.. – спрашивал Вторник, шагая рядом с девушкой.
– Да какая теперь разница! – с досадой отмахнулась Саша. Она подошла к догорающим угольям и подняла куртку.
– И все-таки?.. – настаивал Вторник, видимо, все еще подозревая в этом что-то неладное. – С чего это вдруг?..
– По глупости… Хотела набрать ракушек… Как их… мидии, что ли?.. Набрать и испечь в золе, – не слишком беспокоясь о правдоподобности своих слов, она несла какую-то чушь – первое, что пришло ей в голову. При этом руки ее принялись обыскивать карманы куртки. – Я где-то слышала, что это невероятно вкусно, питательно и, кроме того, очень полезно для кожи. Вот я и…
И в этот момент к костру с шумом и треском, как гром среди ясного неба, вывалился всклокоченный Сергей!
На какой-то миг все трое замерли, как в стоп-кадре. Чернобривцев выглядел совершенно испуганным и растерянным. Вторник же, наоборот, тотчас подобрался, словно тигр перед прыжком, лицо его окаменело, а глаза превратились в холодные узкие щелочки.
Уже через мгновение всеобщее оцепенение исчезло – так же внезапно, как и началось.
– Ё-мое!.. – с ужасом выдохнул Сергей и, развернувшись разом, изо всех сил бросился наутек вдоль по пляжу.
– Оставайтесь здесь! – рявкнул девушке Вторник. Он рывком выхватил пистолет, не раздумывая выстрелил ей прямо в лоб и тут же метнулся вслед за Чернобривцевым.
Он что-то кричал вдогонку удирающему Сергею, но Саша не могла разобрать ни слова – мешал истошно вопящий шлем. Она сорвала его с головы, отшвырнула прочь и на ватных ногах кинулась за мужчинами.
Вторник, кажется, продолжал кричать на бегу, но шлем сзади голосил громче. Не помня себя от страха, Саша спешила изо всех сил. Сломя голову мчалась вперед, то и дело оскальзываясь и спотыкаясь, разбивая в кровь свои босые ноги о немилосердно-твердые камни, а расстояние до мужчин только увеличивалось с каждым шагом и каждым мгновением. Саша безнадежно, катастрофически отставала…
Она уже плохо различала их. Фигуры бегущих далеко впереди мужчин уменьшились и потеряли четкость (проклятые очки, будь они неладны!!!). Но все-таки она разглядела, как вторая фигурка настигла первую. На какое-то время они сцепились, переплелись, а потом вдруг разом рухнули обе на землю!
– Се-ре-жа!!! – цепенея от ужаса, закричала Саша…
* * *
п. Судострой, Олег Наговицын
Вторник бросился в погоню за Понедельником, и изображение на его мониторе принялось качаться, дергаться и трястись. Даже Олегу не просто было понять, где здесь что, а уж о том, чтобы смонтировать такую картинку в передачу, вообще нечего было и думать. Нет, эта запись никуда не годилась, но никакой другой, увы, не было – эксцентричная журналистка свой шлем выбросила.
– Стой, слышишь!.. Так нечестно!.. Это не по правилам, отдай подсказку!.. Эй, мужик, да остановись ты!.. – тяжело и надрывно дыша, выкрикивал Вторник в пляшущую перед ним спину Чернобривцева.
Куда там! Понедельник, не оборачиваясь на эти вопли, что есть мочи давал деру, улепетывал так, что только пятки сверкали! Дистанция до него не сокращалась ни на метр.
– О! Мы его по всему клубу ищем, а он туточки!.. – раздался вдруг от двери изумленный голос Баукина. – Ленк! Иди сюда, здесь он! – крикнул он в коридор.
В монтажную, распространяя густой пивной запах, ввалились веселые Баукин, Завьялов и Ратьковский. Последней зашла Стрельникова.
– Ты где был, Олег? – прямо с порога подозрительно спросила она.
– В сортир ходил, – даже не взглянув в ее сторону, сердито буркнул Наговицын.
– А это что? – поинтересовалась она, встав за его спиной и кивнув на пляшущую картинку.
– Вторник гонится за Понедельником, – коротко и неохотно пояснил Олег.
– Даже так?.. – удивилась Лена.
– Да, так! – с вызовом подтвердил Наговицын и повернулся к Ратьковскому. – Вить, ты можешь вывести на монитор наши береговые камеры? Вдруг какая-нибудь их зацепит…
– Легко! Ну-ка, подвинься… – он бесцеремонно оттеснил Олега и принялся щелкать клавишами. – Тэ-э-экс, ребятки… Это вот – первая, это – вторая, это – третья, это…
– Стоп! – вдруг гаркнул над его ухом Наговицын. – Смотрите!..
На краю экрана появился Понедельник. Он уже не бежал, а медленно, тяжело брел, сильно припадая на правую ногу. Сделав несколько мучительных шагов, он остановился и повернулся к догонявшему его Вторнику. Он был прямо по центру кадра – весь как на ладони…
– Олег, мы должны немедленно позвонить Охримчуку! – твердым, ультимативным тоном отчеканила Стрельникова, накрыв рукой плечо Наговицына.
– Отстань! – огрызнулся он, не отрываясь от монитора. – На! Звони сама, если хочешь… – Олег не глядя протянул ей свой «мобильник».
На экране появился Вторник. Наговицын замер, окаменел, и в этот момент зазвонил телефон.
– Ответь! – раздраженно рявкнул он Лене.
– Что же ты удираешь, дружок? Или правил не помнишь?.. – тяжело дыша, спрашивал Вторник, неторопливо приближаясь к Чернобривцеву. – Раз ты без шлема – гони подсказку, понял?.. – он снял свой шлем и принялся вытирать мокрый от пота лоб.
– Алло!.. Да, Лиза… Что?.. – отвернувшись от монтажного стола, бормотала в трубку Стрельникова.
– На, возьми… – Чернобривцев тут же с готовностью запустил руку в карман и протянул Вторнику пластиковый прямоугольник.
– Что? – ахнул Наговицын, всем телом рванувшись вперед, к экрану.
Карточка, которую сейчас взял Вторник, была не красной, а ФИОЛЕТОВОЙ, это была подсказка не ПОНЕДЕЛЬНИКА, а ЛИСОВЦА!
– Кто? – с ужасом переспросила в трубку Стрельникова и, мгновенно развернувшись, выкрикнула дрожащим голосом: – Вдова Лисовца регулярно приезжала к Чернобривцеву!!! Олег, ЭТО ПОНЕДЕЛЬНИК!
– А, ч-черт! – вытаращив глаза, дико прорычал Наговицын. – В милицию!.. Срочно звони в милицию, слышишь?
Лена дрожащими пальцами судорожно тыкала в кнопки «мобильника».
– Господи… Да что же это… Олег! Не набирается!
Он выхватил у нее трубку и яростно проорал:
– Ноль два! Из фойе! По местному!! Живо!!!
Едва не высадив дверь, Стрельникова пулей вылетела из монтажной.
Наговицын прильнул к монитору.
Он увидел, как Вторник неторопливо и аккуратно спрятал в нагрудный карман свою очередную подсказку, надел на голову шлем и, удовлетворенно улыбнувшись, кивнул:
– Ну вот, так-то оно лучше… А с ногой у тебя что? Может…
И тут началось страшное.
Чернобривцев проворно рванулся ко Вторнику, схватил за отвороты куртки и резко, мощно боднул его лбом прямо в нашлемную камеру! Монитор Вторника тут же погас. А Понедельник, ловко зацепив ногой его ногу, мгновенно опрокинул огорошенного таким оборотом соперника наземь. Сцепившись, они покатились по камням. Оказавшись наверху, Чернобривцев оседлал почти не сопротивлявшегося конкурента, навалился всем телом, прижал его шею к земле.
– Ты что, офонарел? – ошеломленно хрипел Вторник. – Ты что?!
– Тихо, парень, тихо… – свирепо прошипел сквозь оскаленные зубы Чернобривцев.
Он переменил захват, теперь Понедельник удерживал своего врага только одной согнутой в локте рукой. Другая скользнула вниз, к щиколотке, и вытащила из-за голенища высокого ботинка уже открытый, готовый к применению складной нож…
Одним молниеносным, расчетливым и безжалостным движением Сергей Чернобривцев, Понедельник, выпрямился и рывком откинул в сторону своюлевую руку – ту , которой он прижимал к земле шею противника. Одновременно с этим его правая рука взметнулась вверх и хладнокровно направила маленький, но острый туристский ножик точно в цель – к открывшемуся, незащищенному горлу Андрея Усольцева, Вторника…
* * *
о. Чернец, Саша Покровская
Когда насмерть перепуганная Саша доковыляла на разбитых ногах до места трагедии, Вторник уже умер. Перестали судорожно подрагивать руки и ноги, и алая кровь из глубокой раны на шее больше не била тугой горячей струей на холодные камни…
Сергей, низко свесив голову, неподвижно сидел рядом с телом. Стараясь не смотреть на труп, Саша опустилась на колени напротив Чернобривцева и тихо позвала:
– Сережа…
Он повернул к ней лицо, искаженное отчаянием, и глухо, словно через силу заговорил:
– Я ничего не смог сделать, Саня! Понимаешь, я не смог его спасти… Я пытался, но… – он опустил глаза на свои окровавленные ладони и горестно покачал головой. – Сонная артерия… Как нарочно… Ничего, ничего уже не сделать!..
Его лоб был разбит. Тоненькая струйка крови успела проложить дорожку между насупленными бровями, мимо правого глаза и добралась уже до щеки.
– Что у тебя с лицом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Появление же Стрельниковой немедленно ставило крест на всем. Наговицын прекрасно знал, что будет, если он откроет дверь: Ленка вцепится в него как клещ и уже ни за что не отстанет. Хочешь не хочешь, а через пять-десять минут всем им как миленьким придется погрузиться в милицейский катер, и – вперед!
– Олег, открывай немедленно! – раздраженно трясла дверную ручку Стрельникова.
– Слышь, Ленк, а может, он к себе наверх учапал? – добродушно пророкотал Леха. – Морду лица умыть или, наоборот, – в сортир, а?.. Пойдем глянем, что ли?..
– Ладно, давайте поищем, – неохотно согласилась Лена. – Я наверх, а вы, ребята, посмотрите в фойе, в гримерках… ну и в туалете, конечно.
«Вот и славненько!.. Пока они клуб обшарят, пока то да се – там, на Чернеце, глядишь, все уже и закончится…» – решил Олег. Как только коллеги отошли от дверей монтажной, он осторожно отпер замок и снова вернулся к мониторам.
* * *
о. Чернец, Саша Покровская
Вторник, надо отдать ему должное, поступил вполне по-джентльменски – он позволил трясущейся как цуцик девушке натянуть на мокрое тело тельняшку и брюки. И только тогда, когда она взялась за «берцы», он поднялся из-за крупного валуна рядом с костром, за который успел перебраться, пока Саша плескалась в ледяной воде.
– Эй, гражданочка, ну и как водичка?! – небрежно взмахнув рукой, окликнул ее Вторник.
От неожиданности Саша вздрогнула и резко развернулась на голос. Увидев приближающегося к ней вальяжной походочкой главного претендента на роль убийцы, она тут же отшвырнула ботинки, схватила спасительный шлем и торопливо нахлобучила его на голову.
– Что?.. Вы откуда?.. Как?.. Как же это?.. – пробормотала она непослушливыми, синими от холода губами.
Саше не пришлось изображать растерянность – она и в самом деле опешила, даже струхнула немного.
– Ну-ну, коллега, чего это вы так испугались? Я же не водяной и не леший… Ничего плохого я вам не сделаю, уверяю вас! – улыбающийся Вторник с шутливым полупоклоном развел руками. В правой у него был пистолет.
– Вы… вы давно здесь? – хмуро, исподлобья, зыркнула на него дрожащая Саша.
– Да уж, давненько, – кивнул, ухмыльнувшись, мужчина. – Так что простите великодушно, но имел удовольствие полюбоваться чарующим зрелищем – прекрасная обнаженная девушка на безлюдном берегу… Примите, кстати, мое искреннее восхищение – вам без всякого сомнения есть чем гордиться!..
– Прекратите! – сердито оборвала его Саша, выбивая зубами звонкую дробь. – Как только не стыдно! Подсматривать, как какой-то жалкий прыщавый юнец, за купающейся женщиной, да еще и кичиться этим!..
– Но, сударыня, таковы правила игры! Ваши обвинения совершенно несправедливы, – с легким укором покачал головой Вторник. – Согласитесь, не мог же я выслеживать вас с закрытыми глазами!
В его словах, безусловно, был резон. Если кто и был виноват в ее позоре, то только она сама. Саша тяжело вздохнула.
– Ладно, что без толку лясы точить… Вам подсказку? Пойдемте, она там, в куртке… – она показала рукой в сторону кострища.
– Скажите, а чего это вам вздумалось разжигать такой громадный костер? Что за нелепая затея, зачем?.. – спрашивал Вторник, шагая рядом с девушкой.
– Да какая теперь разница! – с досадой отмахнулась Саша. Она подошла к догорающим угольям и подняла куртку.
– И все-таки?.. – настаивал Вторник, видимо, все еще подозревая в этом что-то неладное. – С чего это вдруг?..
– По глупости… Хотела набрать ракушек… Как их… мидии, что ли?.. Набрать и испечь в золе, – не слишком беспокоясь о правдоподобности своих слов, она несла какую-то чушь – первое, что пришло ей в голову. При этом руки ее принялись обыскивать карманы куртки. – Я где-то слышала, что это невероятно вкусно, питательно и, кроме того, очень полезно для кожи. Вот я и…
И в этот момент к костру с шумом и треском, как гром среди ясного неба, вывалился всклокоченный Сергей!
На какой-то миг все трое замерли, как в стоп-кадре. Чернобривцев выглядел совершенно испуганным и растерянным. Вторник же, наоборот, тотчас подобрался, словно тигр перед прыжком, лицо его окаменело, а глаза превратились в холодные узкие щелочки.
Уже через мгновение всеобщее оцепенение исчезло – так же внезапно, как и началось.
– Ё-мое!.. – с ужасом выдохнул Сергей и, развернувшись разом, изо всех сил бросился наутек вдоль по пляжу.
– Оставайтесь здесь! – рявкнул девушке Вторник. Он рывком выхватил пистолет, не раздумывая выстрелил ей прямо в лоб и тут же метнулся вслед за Чернобривцевым.
Он что-то кричал вдогонку удирающему Сергею, но Саша не могла разобрать ни слова – мешал истошно вопящий шлем. Она сорвала его с головы, отшвырнула прочь и на ватных ногах кинулась за мужчинами.
Вторник, кажется, продолжал кричать на бегу, но шлем сзади голосил громче. Не помня себя от страха, Саша спешила изо всех сил. Сломя голову мчалась вперед, то и дело оскальзываясь и спотыкаясь, разбивая в кровь свои босые ноги о немилосердно-твердые камни, а расстояние до мужчин только увеличивалось с каждым шагом и каждым мгновением. Саша безнадежно, катастрофически отставала…
Она уже плохо различала их. Фигуры бегущих далеко впереди мужчин уменьшились и потеряли четкость (проклятые очки, будь они неладны!!!). Но все-таки она разглядела, как вторая фигурка настигла первую. На какое-то время они сцепились, переплелись, а потом вдруг разом рухнули обе на землю!
– Се-ре-жа!!! – цепенея от ужаса, закричала Саша…
* * *
п. Судострой, Олег Наговицын
Вторник бросился в погоню за Понедельником, и изображение на его мониторе принялось качаться, дергаться и трястись. Даже Олегу не просто было понять, где здесь что, а уж о том, чтобы смонтировать такую картинку в передачу, вообще нечего было и думать. Нет, эта запись никуда не годилась, но никакой другой, увы, не было – эксцентричная журналистка свой шлем выбросила.
– Стой, слышишь!.. Так нечестно!.. Это не по правилам, отдай подсказку!.. Эй, мужик, да остановись ты!.. – тяжело и надрывно дыша, выкрикивал Вторник в пляшущую перед ним спину Чернобривцева.
Куда там! Понедельник, не оборачиваясь на эти вопли, что есть мочи давал деру, улепетывал так, что только пятки сверкали! Дистанция до него не сокращалась ни на метр.
– О! Мы его по всему клубу ищем, а он туточки!.. – раздался вдруг от двери изумленный голос Баукина. – Ленк! Иди сюда, здесь он! – крикнул он в коридор.
В монтажную, распространяя густой пивной запах, ввалились веселые Баукин, Завьялов и Ратьковский. Последней зашла Стрельникова.
– Ты где был, Олег? – прямо с порога подозрительно спросила она.
– В сортир ходил, – даже не взглянув в ее сторону, сердито буркнул Наговицын.
– А это что? – поинтересовалась она, встав за его спиной и кивнув на пляшущую картинку.
– Вторник гонится за Понедельником, – коротко и неохотно пояснил Олег.
– Даже так?.. – удивилась Лена.
– Да, так! – с вызовом подтвердил Наговицын и повернулся к Ратьковскому. – Вить, ты можешь вывести на монитор наши береговые камеры? Вдруг какая-нибудь их зацепит…
– Легко! Ну-ка, подвинься… – он бесцеремонно оттеснил Олега и принялся щелкать клавишами. – Тэ-э-экс, ребятки… Это вот – первая, это – вторая, это – третья, это…
– Стоп! – вдруг гаркнул над его ухом Наговицын. – Смотрите!..
На краю экрана появился Понедельник. Он уже не бежал, а медленно, тяжело брел, сильно припадая на правую ногу. Сделав несколько мучительных шагов, он остановился и повернулся к догонявшему его Вторнику. Он был прямо по центру кадра – весь как на ладони…
– Олег, мы должны немедленно позвонить Охримчуку! – твердым, ультимативным тоном отчеканила Стрельникова, накрыв рукой плечо Наговицына.
– Отстань! – огрызнулся он, не отрываясь от монитора. – На! Звони сама, если хочешь… – Олег не глядя протянул ей свой «мобильник».
На экране появился Вторник. Наговицын замер, окаменел, и в этот момент зазвонил телефон.
– Ответь! – раздраженно рявкнул он Лене.
– Что же ты удираешь, дружок? Или правил не помнишь?.. – тяжело дыша, спрашивал Вторник, неторопливо приближаясь к Чернобривцеву. – Раз ты без шлема – гони подсказку, понял?.. – он снял свой шлем и принялся вытирать мокрый от пота лоб.
– Алло!.. Да, Лиза… Что?.. – отвернувшись от монтажного стола, бормотала в трубку Стрельникова.
– На, возьми… – Чернобривцев тут же с готовностью запустил руку в карман и протянул Вторнику пластиковый прямоугольник.
– Что? – ахнул Наговицын, всем телом рванувшись вперед, к экрану.
Карточка, которую сейчас взял Вторник, была не красной, а ФИОЛЕТОВОЙ, это была подсказка не ПОНЕДЕЛЬНИКА, а ЛИСОВЦА!
– Кто? – с ужасом переспросила в трубку Стрельникова и, мгновенно развернувшись, выкрикнула дрожащим голосом: – Вдова Лисовца регулярно приезжала к Чернобривцеву!!! Олег, ЭТО ПОНЕДЕЛЬНИК!
– А, ч-черт! – вытаращив глаза, дико прорычал Наговицын. – В милицию!.. Срочно звони в милицию, слышишь?
Лена дрожащими пальцами судорожно тыкала в кнопки «мобильника».
– Господи… Да что же это… Олег! Не набирается!
Он выхватил у нее трубку и яростно проорал:
– Ноль два! Из фойе! По местному!! Живо!!!
Едва не высадив дверь, Стрельникова пулей вылетела из монтажной.
Наговицын прильнул к монитору.
Он увидел, как Вторник неторопливо и аккуратно спрятал в нагрудный карман свою очередную подсказку, надел на голову шлем и, удовлетворенно улыбнувшись, кивнул:
– Ну вот, так-то оно лучше… А с ногой у тебя что? Может…
И тут началось страшное.
Чернобривцев проворно рванулся ко Вторнику, схватил за отвороты куртки и резко, мощно боднул его лбом прямо в нашлемную камеру! Монитор Вторника тут же погас. А Понедельник, ловко зацепив ногой его ногу, мгновенно опрокинул огорошенного таким оборотом соперника наземь. Сцепившись, они покатились по камням. Оказавшись наверху, Чернобривцев оседлал почти не сопротивлявшегося конкурента, навалился всем телом, прижал его шею к земле.
– Ты что, офонарел? – ошеломленно хрипел Вторник. – Ты что?!
– Тихо, парень, тихо… – свирепо прошипел сквозь оскаленные зубы Чернобривцев.
Он переменил захват, теперь Понедельник удерживал своего врага только одной согнутой в локте рукой. Другая скользнула вниз, к щиколотке, и вытащила из-за голенища высокого ботинка уже открытый, готовый к применению складной нож…
Одним молниеносным, расчетливым и безжалостным движением Сергей Чернобривцев, Понедельник, выпрямился и рывком откинул в сторону своюлевую руку – ту , которой он прижимал к земле шею противника. Одновременно с этим его правая рука взметнулась вверх и хладнокровно направила маленький, но острый туристский ножик точно в цель – к открывшемуся, незащищенному горлу Андрея Усольцева, Вторника…
* * *
о. Чернец, Саша Покровская
Когда насмерть перепуганная Саша доковыляла на разбитых ногах до места трагедии, Вторник уже умер. Перестали судорожно подрагивать руки и ноги, и алая кровь из глубокой раны на шее больше не била тугой горячей струей на холодные камни…
Сергей, низко свесив голову, неподвижно сидел рядом с телом. Стараясь не смотреть на труп, Саша опустилась на колени напротив Чернобривцева и тихо позвала:
– Сережа…
Он повернул к ней лицо, искаженное отчаянием, и глухо, словно через силу заговорил:
– Я ничего не смог сделать, Саня! Понимаешь, я не смог его спасти… Я пытался, но… – он опустил глаза на свои окровавленные ладони и горестно покачал головой. – Сонная артерия… Как нарочно… Ничего, ничего уже не сделать!..
Его лоб был разбит. Тоненькая струйка крови успела проложить дорожку между насупленными бровями, мимо правого глаза и добралась уже до щеки.
– Что у тебя с лицом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39