– Возможно, глядя сквозь призму последовавших событий, мне следует сказать – к счастью или к несчастью – но я вспомнил, что Беверли Брэндон, младший сын лорда Саара, гостит где-то здесь неподалеку. Я немедленно остановился в этой гостинице, и обстоятельства сложились так удачно, что я вскоре встретился с Брэндоном на прогулке и сразу же отдал ему колье.
Мировой судья поставил свой стакан на столик.
– Вы отдали ему колье? Он знал, что оно было украдено?
– Ни в коем случае! Он был изумлен не менее, чем я, и взялся тут же доставить его отцу. Я считал, что все дело разрешилось весьма удовлетворительно – понимаете, лорд Саар просто не выносит суеты и скандальной известности, которая, несомненно, потянулась бы за ним из-за кражи этого колье и последующего расследования.
– Сэр, – сказал мистер Филипс, – вы хотите сказать, что этот несчастный молодой человек был убит из-за колье?
– Именно это я имел в виду, – ответил сэр Ричард.
– Но это неслыханно! Клянусь вам, сэр, я просто ошеломлен! Что… кто мог знать, что это колье у него?
– Должен сказать, что знать об этом не мог никто, но когда я обдумал все происшедшее, мне пришло в голову, что тот тип, который подсунул колье мне в карман, вполне мог последовать за мной сюда, дожидаясь, когда, ему представится удобный случай снова завладеть драгоценностью.
– Да, именно! Именно так! За вами следили! Скажите, и вы не видели этого человека в Куин-Чарльтоне?
– Вы думаете, что он… э-э… показался бы мне на глаза? – ответил сэр Ричард вопросом на вопрос.
– Нет! Нет, конечно нет! Но это надо расследовать!
– Да, – ответил сэр Ричард, задумчиво покачивая лорнетом. – И я думаю, мистер Филипс, что было бы совсем нелишне также поинтересоваться внезапным исчезновением из этой гостиницы человека, называющего себя капитаном Тримблом.
– Да что вы, сэр! Это действительно становится все более и более… Прошу вас, объясните же мне, почему вы считаете, что этот человек может быть замешан в убийстве?
– Потому, например, – медленно начал сэр Ричард, – что несколько случайно оброненных слов на тему… э-э… жилетов заставили этого типа со всех ног броситься в Бристоль.
Мировой судья моргнул и устремил обескураженный взгляд на свой полупустой стакан. Страшное подозрение о пагубном воздействии ромового пунша на его умственные способности было, однако, развеяно словами сэра Ричарда:
– Дело в том, что мой знакомый с постоялого двора близ Роксэма был в жилете в пеструю полоску. Когда я случайно упомянул об этом жилете, то был удивлен тем, насколько это обстоятельство взволновало капитана Тримбла. Он расспросил меня, в каком направлении двигался человек, и, когда я сказал, что предполагаю, будто он направился в Бристоль, капитан Тримбл, не медля ни минуты, покинул гостиницу.
– Понятно! Да, да! Понятно! Сообщник!
– И я так думаю, – подтвердил сэр Ричард, – что он сообщник, которого обманули.
Мировой судья был явно потрясен этим умозаключением.
– Да! Все становится ясно! Бог мой, какое ужасное дело! Я никогда раньше не занимался ничем подобным… Но вы говорите, что капитан Тримбл отправился в Бристоль, сэр?
– Да, но после этого, как мне стало известно, он вернулся в гостиницу около шести вечера… Ах! Мне следовало бы сказать: «еще вчера вечером»… – с сожалением проговорил сэр Ричард, бросив взгляд на часы, стоящие на каминной полке.
Мистер Филипс глубоко вздохнул.
– Ваш рассказ, сэр Ричард, открыл… представляет собой… Клянусь, я никогда не думал… Но убийство! Вы обнаружили его, сэр?
– Я обнаружил тело Брэндона, – поправил сэр Ричард.
– Как вы обнаружили его, сэр? Вы что-то заподозрили? Вы…
– Ничего подобного. Просто вечер был теплый, и я вышел немного пройтись. Совершенно случайно зашел в рощу, где и обнаружил тело моего несчастного молодого друга. Только после этого печального открытия я начал задумываться об имеющихся у меня свидетельствах.
У мистера Филипса промелькнула несколько туманная мысль о том, что случай играет что-то уж слишком большую роль в рассказе сэра Ричарда, но он понимал, что выпитый пунш все же подействовал на него, и поэтому осторожно промолвил:
– Сэр, история, которую вы рассказали, должна быть… э-э… ее нужно тщательно проверить. Да, тщательно проверить! Я должен попросить вас не уезжать отсюда, пока я не… прошу вас, не поймите меня превратно! Уверяю вас, я ни в малейшей степени не предполагаю…
– Мой дорогой сэр, я понимаю вас, и у меня нет ни малейшего намерения уезжать из этой гостиницы, – успокоил судью сэр Ричард. – Понимаю, что у вас пока нет никаких доказательств тому, что перед вами действительно сэр Ричард Уиндэм.
– О, что касается этого, то я уверен… никогда даже и не предполагал… Но мой долг предписывает мне! Войдите в мое положение!..
– Я вас прекрасно понимаю! – ответил сэр Ричард. – Я буду целиком в вашем распоряжении. Вы, как человек светский, уверен, понимаете необходимость… э-э… крайней осторожности и сдержанности при расследовании этого дела.
Мистер Филипс, которому лишь однажды в жизни довелось провести в Лондоне три недели, был польщен тем, что столь краткое пребывание в столице наложило отпечаток на всю его последующую жизнь и что это заметил даже Красавчик Уиндэм. Однако присущая ему осмотрительность напомнила, что расследование следует отложить до момента, когда он будет совершенно трезв. Осторожно и с достоинством он поднялся с кресла и поставил стакан на стол.
– Весьма вам признателен! – провозгласил он. – Я зайду к вам завтра… нет, уже сегодня! Я должен обдумать происшедшее. Ужасное дело! Должен сказать, просто ужасное!
Сэр Ричард согласился с этим, и после обмена любезностями мистер Филипс удалился. Сэр Ричард задул свечи и поднялся в спальню, чувствуя удовлетворение от своей ночной деятельности.
Наутро Пен встала первой. День был прекрасный, и ее галстук, как она считала, был завязан просто великолепно. Она, слегка подпрыгивая, спустилась вниз по лестнице, чтобы выйти на воздух. Сэр Ричард не был поклонником ранних подъемов по утрам и поэтому заказал завтрак на девять, а сейчас было всего восемь. Горничная подметала в гостиной пол, а скучающий официант расстилал чистые скатерти на столах в кофейной комнате. Когда Пен уже пересекла холл, хозяин гостиницы, вполголоса разговаривавший с каким-то незнакомым Пен джентльменом, поднял голову и, заметив Пен, воскликнул:
– А вот и сам юный джентльмен, сэр!
Мистер Филипс, столкнувшись с самым крупным преступлением, когда-либо происходившим в округе, возможно, выпил ночью слишком много крепкого ромового пунша. Но свой долг он исполнял ревностно, и, несмотря на головную боль, проснувшись, он тут же выбрался из теплой постели и направился в Куин-Чарльтон, чтобы продолжить расследование. Когда Пен остановилась, он подошел к ней и вежливо пожелал доброго утра. Она ответила ему, думая о том, что было бы неплохо, если бы сэр Ричард спустился вниз. Мистер Филипс спросил ее, является ли она кузеном сэра Ричарда. Пен ответила утвердительно, надеясь, что судья не спросит, как ее зовут. Он не спросил. Вместо этого он сказал:
– Итак, вы были вместе с сэром Ричардом, когда он открыл это ужасное преступление, не так ли, молодой человек?
– Ну, не совсем, – ответила Пен.
– Да? Как это – не совсем?
– Я был с ним и в то же время не был, – объяснила Пен с искренностью в голосе, которая смягчила дерзость произнесенных слов. – Я не видел тела.
– Нет? Тогда расскажите мне, что произошло. Не нужно волноваться! Если вы вышли вместе с кузеном, то как случилось, что он видел тело, а вы – нет?
– Понимаете, сэр, там была сова, – без тени смущения сказала Пен.
– Что, что? Сова?
– Да, мой кузен тоже это сказал.
– Сказал что?
– «Что, что?» Его не интересуют птицы.
– А, понимаю! Вы собираете птичьи яйца, да? Правильно?
– Да, и еще очень люблю наблюдать за птицами.
Мистер Филипс терпеливо улыбнулся. Он задумался над тем, сколько же может быть лет этому мальчику, и еще пожалел, что молодой человек кажется ему таким женственным. Но сам он был сельским жителем и смутно припоминал свое детство, когда многие дни он проводил, наблюдая за птицами.
– Да, да, понимаю! Вы отошли в сторону, пытаясь увидеть сову, – что ж, в свое время и я делал то же самое! И поэтому вас не было с вашим кузеном, когда он обнаружил тело?
– Нет, но, когда он вернулся, он, конечно, рассказал мне обо всем, что увидел.
– Конечно, но это не является свидетельством, – сказал мистер Филипс явно самому себе, кивком отпуская молодого человека.
Пен направилась к двери с ощущением того, что ловко выпуталась из довольно сложной ситуации. Вслед за ней бросился хозяин гостиницы с запечатанным письмом в руке.
– О, я совсем забыл! Прошу прощения, сэр, одна девушка принесла вам это письмо около часа назад! Вернее, это письмо адресовано молодому джентльмену по фамилии Уиндэм. Может быть, это все же для вао, сэр?
Пен взяла письмо и при взгляде на него ее охватили дурные предчувствия.
– Молодая девушка? – повторила она.
– Ну, это была одна из служанок майора Добни.
– А! – протянула удивленно Пен. – Что ж! Спасибо!
Она вышла за дверь и, сомневаясь, прочитала адрес на конверте, который гласил: «Уиндэму, эсквайру», – это было написано круглым почерком школьницы. Пен сломала печать и развернула исписанный листок.
«Дорогой сэр, – достаточно чопорно начиналось письмо. – Несчастное существо, с которым вы подружились прошлой ночью, находится в отчаянном положении и умоляет вас прийти в маленький садик рядом с дорогой ровно в восемь часов, потому что для меня жизненно важно поговорить с вами наедине. Приходите обязательно, Ваша покорная слуга,
Лидия Добни».
Было ясно, что мисс Добни сочиняла это послание в большом волнении. Весьма заинтригованная, Пен спросила у проходящего мимо рассыльного из пекарни дорогу к дому майора Добни и направилась туда.
К тому времени, когда она добралась до назначенного места встречи, было уже полдевятого, и мисс Добни уже нервно расхаживала взад-вперед по садику. Густые заросли высоких кустов скрывали садик от дома, а высокий забор отгораживал его от дороги. Пен взобралась на него без всякого труда и была тут же встречена недовольными обвинениями:
– О, почему вы так поздно? Я жду вас здесь уже целую вечность!
– Прошу прощения, но я пришел сразу же, как только прочел ваше письмо, – ответила Пен, спрыгивая в сад. – Зачем вы хотели увидеть меня?
Мисс Добни, заломив руки, с трагической ноткой в голосе произнесла:
– Все так плохо! Я просто в отчаянии! Я не знаю, что мне делать!
Эта трогательная речь не вызвала у Пен никакого желания утешать мисс Добни. Вместо этого Пен критически оглядела стоявшую перед ней юную девушку.
Она была симпатичной, примерно того же возраста, что и сама Пен, но гораздо ниже, ростом и намного полнее. Ее прическа состояла из массы беспорядочных каштановых завитков, карие глаза были похожи на глаза лани, а рот – на розовый бутон. Она была в белом муслиновом платье с оборкой внизу, на которое было нашито множество бледно-голубых бантов с трепещущими на ветерке лентами. Подняв на Пен нежный взгляд, девушка прошептала:
– Могу ли я вам довериться?
Мисс Крид все понимала буквально и поэтому, вместо того чтобы ответить с подобающей молодому человеку галантностью, она осторожно сказала:
– Может быть, и можете, но я не могу быть в этом уверен до тех пор, пока не узнаю, чего вы от меня хотите.
Мисс Добни, казалось, была слегка обескуражена, но через мгновение пришла в себя и жалобно простонала:
– Я в таком волнении! Я повела себя так глупо, так глупо!
В это Пен поверила с легкостью и сказала:
– Что ж стоять, заламывая руки! Давайте присядем под деревом.
Лидия с сомнением взглянула на траву.
– А там не сыро?
– Нет, вовсе нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39