Но на самом деле по профессиональному взгляду, которым он окинул своего подопечного, было ясно: его целью было убедиться, что не совершено никакого непростительного промаха. О том, что майор не надел панталон до колен, можно было только пожалеть, но назвать это непростительной ошибкой было нельзя. Ведь его долгополый фрак оказался достаточно добротным, рубашка накрахмаленной, а завязки туфель тщательно отглаженными. Майор предпочитал более скромный стиль одежды, нежели положенный по моде, не носил никаких драгоценностей, не щеголял невообразимо высоким воротничком, а шейный платок завязывал аккуратно, но без всяких изысканных складок, которые отличают шейный платок настоящего денди или спортсмена. Груби пожалел об отсутствии лорнета и брелка, но в конце концов решил, что такой великан поступает правильно, придерживаясь скромного стиля одежды.
За минуту до назначенного времени майор вошел в салон, заслужив таким образом умеренное одобрение своего деда. Сдвинув брови вместе, лорд Дэрракотт заявил:
— По крайней мере, ты не копуша. Вот что я тебе скажу: поди поклонись своим теткам и кузине. Леди Аурелия, миссис Дэрракотт, позвольте представить вам Хьюго. Антея, присмотри за своим кузеном. Покажи ему здесь все.
Майор, получив официальный поклон от матроны с римским носом в тюрбане и самый натянутый реверанс от высокой барышни, которая осмотрела его с уничтожающим безразличием, обратил, предчувствуя недоброе, свой взгляд к третьей даме. Миссис Дэрракотт улыбнулась ему и протянула руку:
— Как поживаете? Счастлива с вами познакомиться. Какая досада, я была не одета, когда вы приехали. Хотя какая вам разница. То есть я хотела сказать, столько новых родственников. Осмелюсь предположить, вы, наверное, совершенно сбиты с толку.
Майор не поцеловал ей руку, но тепло пожал и поблагодарил, улыбнувшись так, что она почти пожалела, что не осмелилась навлечь недовольство милорда и усадить за обеденный стол рядом с собой Хьюго, а не Мэтью.
Миссис Дэрракотт с помощью Чоллакомба подготовила столовые приборы — это был тяжкий труд, требовавший немало золы и мела. Результат был неидеальным, но, как мудро заметил Чоллакомб, невозможно достичь идеала в компании из девяти человек, связанных меж собою родственными связями, большинство из которых — братские. Весьма осмотрительным образом Чоллакомб дал понять миссис Дэрракотт, что сажать Клода в пределах досягаемости Винсента не слишком благоразумно. В конце концов, хотя обедающие и не были распределены за столом равномерно — леди Аурелия, Ричмонд и Клод — по одну сторону, а Винсент, Антея, Хьюго и Мэтью — по другую, Клод оказался довольно далеко от Винсента, Хьюго — от лорда Дэрракотта, а Антея была посажена между Хьюго и Винсентом, и в этом положении она хочет не хочет, но будет ограждать Хьюго от язвительного языка Винсента.
Однако миссис Дэрракотт вскоре поняла, что ее задумка не слишком удалась. Винсент старательно развлекал деда, а Ричмонд благородно пытался занять разговором свою тетушку, Мэтью же делил свое внимание равномерно между ней и своей тарелкой, но вот Антея, решительно вознамерившись демонстративно избегать своего предполагаемого поклонника, отвечала на его робкие попытки привлечь ее интерес ледяной вежливостью — да так, что отбила у Хьюго всякую охоту любезничать. Миссис Дэрракотт, шокированная подобным проявлением бестактности, пыталась несколько раз поймать взгляд своей дочери, но безуспешно.
Хьюго, с левой стороны от которого сидел неприветливый дядюшка, а с правой — замороженная барышня, вяло ковырял в своей тарелке, стараясь держать в поле зрения как можно больше новых родственников. Из последних самыми привлекательными он счел миссис Дэрракотт и Ричмонда, которых, к счастью, не заслоняла от него ваза в несколько ярусов, стоящая на середине стола. Хьюго счел Ричмонда довольно дружелюбным парнем, немного беспокойным, слегка легкомысленным, как большинство восторженных молодых людей. Он был занят беседой со своей тетушкой — очень опасной дамой, подумал Хьюго, наблюдая за ним с благоговением и восхищаясь ловкостью юноши. Тут Ричмонд случайно отвернулся от леди Аурелии и, заметив, что его кузен смотрит на него, застенчиво улыбнулся. Да, милый мальчуган. Достоин всяческого восхищения. Не то чтобы Хьюго имел что-то против представителей высшего общества. Наделенный большой терпимостью, Хьюго отнесся к Клоду без раздражения, лишь забавляясь его экстравагантностью и жеманством, которые выводили из себя лорда Дэрракотта и Мэтью. На Клоде был фрак по последнему писку моды, и его отец заметил, что он выглядит в нем смешно. Это, конечно, соответствовало истине — осиная талия и подкладные плечи словно горные вершины, но гладить парня против шерсти, да еще прилюдно, никакой необходимости не было. А реплика его братца, что он и без фрака смешон, была и вовсе излишней.
Хьюго украдкой бросил взгляд на непроницаемый профиль справа. Его кузина Антея совсем не красавица, но достаточно миловидна и с изюминкой. Высокая, хорошо сложена, и у нее удивительные глаза с длинными, загибающимися вверх ресницами. Но, судя по всему, она ужасно строптива и столь же презрительна, как угрюмый старый хрыч во главе стола.
Хьюго уже размышлял про себя, как скоро ему представится возможность ускользнуть из дома своих предков, когда обнаружил, что его внимания добивается дядюшка, который довольно запальчиво возвестил, что именно к Хьюго обращается миссис Дэрракотт.
Та действительно воспользовалась моментом, пока лорд Дэрракотт выведывал что-то у Ричмонда, и через леди Аурелию попыталась привлечь внимание молодого человека, которым, как она сочла, постыдно пренебрегли. Она хотела узнать, нашел ли он все необходимое в своей спальне, и с материнской улыбкой осведомилась, не нужно ли ему что-либо еще. Стоит только попросить ее или экономку. Хьюго поблагодарил тетушку, но заверил, что ни в чем не нуждается: он устроился исключительно комфортабельно.
Клод, довольный тем, что внимание дедушки было занято Ричмондом, покачал головой.
— Ничего подобного, — возразил он. — Такого просто быть не может. Не знаю, где вас разместили, но это и не важно: в этом доме нет ни одной комфортабельной комнаты.
— Чепуха! — поспешно перебил его Мэтью.
— Но вы же сами так говорили! — воскликнул Клод. — И более того, вы всегда это повторяли. Последний раз, когда вы приехали отсюда…
— Да успокойся ты! — прервал его отец. — Это очень старый дом, и естественно…
— …он рассыпается на кусочки, — помог ему Клод.
Мэтью бросил на сына неодобрительный взгляд:
— Это замечание, мой милый мальчик, столь же неверно, сколь глупо.
— Ну, если он не рассыпается на кусочки, вы не можете отрицать того, что он весь изъеден жуками, — сказал Клод, ничуть не смутившись. — А последний раз, когда я тут гостил, я полночи не сомкнул глаз, потому что крысы грызли панельную обивку стены.
— О, вовсе не крысы, Клод, — запротестовала миссис Дэрракотт. — Всего-навсего одна мышка. Но ты прав: дом требует ремонта. Что же касается постельного белья и некоторых драпировок, сознаюсь: мне просто стыдно. Ну, ты же знаешь, Мэтью. Что бы я ни сказала, твой отец всегда… Однако не будем об этом. Правда… если мне придется провести тут еще одну зиму, что, конечно, наверняка произойдет, меня скрутит ревматизм. Ни одно окно не закрывается как следует, а сквозняки так и свищут по дому.
— Скорее воют, — поправил ее Клод и кивнул Хьюго: — Вы скоро сами в этом убедитесь, кузен. Конечно, теперь лишь сентябрь, поэтому все не так уж плохо, но подождите до зимы. Послушайте моего совета, не позволяйте разжигать камин в вашей комнате: все трубы ужасно чадят, поэтому будет еще хуже.
— Вот уж и не все, — обиженно возразила миссис Дэрракотт. — По крайней мере, чадят они не слишком сильно. Только когда ветер дует не в том направлении. Я надеюсь, что миссис Флитвик разожгла камин в вашей комнате, ведь теперь по вечерам становится прохладно. О господи, интересно, куда теперь дует ветер?
— Не беспокойтесь из-за меня, мэм, — ответил со смешком Хьюго. — Я не столь избалован, как мой кузен. Мне доводилось спать в комнате, где на полу был разведен костер, а в потолке проделана дыра, чтобы выходил дым, поэтому легкое дымовое облачко из камина не отравит мне жизнь.
Его голос, довольно зычный, звучал завораживающе. Его слова прогремели во внезапно наступившей тишине, и все замерли. Хьюго невинно оглядел сидящих за столом и добавил:
— Пол, конечно, был земляным.
— Как… как это ужасно… — тихонько посетовала миссис Дэрракотт.
В этот момент Чоллакомб, не теряя самообладания, стал наполнять вновь бокал майора, предусмотрительно задевая его локтем. Майор не понял намека и весело продолжил:
— Ну, не так уж и ужасно! В те дни я был рад, что у меня есть хоть какая-то крыша над головой!
Миссис Дэрракотт в отчаянии оглянулась, ища помощи, и получила ее, откуда не ожидала.
— Не смотрите так отчаянно, моя милая тетушка, — сказал Винсент. — Эта мерзкая дыра, насколько я понимаю, находилась не в Йоркшире, а в Испании.
— В Португалии, — поправил его Хьюго, до которого ни издевки, ни намеки не доходили.
— Как интересно! — величественно изрекла леди Аурелия. — Вы, несомненно, повидали мир, пока служили в армии?
— Да, понюхал пороху, — согласился Хьюго.
— Значит, расквартирование войск на Пиренейском Полуострове, — заявила ее светлость, — оставляло желать лучшего?
— Да, иногда, а вообще-то все было нормально, — задумчиво произнес Хьюго. — После Тулузы мы со Смитом оказались вдвоем в шато. Я жил как принц! Конечно, это было во Франции. Шато, — пояснил он, — это так лягушатники называют замок, но вряд ли его можно было назвать замком. Это был настоящий дворец!
— Спасибо, что просветили нас, невежественных, — буркнул Винсент.
— Мы все знаем, что такое шато, — бросил лорд Дэрракотт.
— Ну конечно, — сказал Хьюго извиняющимся топом. — Но я тогда считал, что как сыр в масле катаюсь. Я никогда не бывал в подобных местах, если не принимать во внимание тот случай, когда сидел в тюрьме, но ведь это не считается.
Джеймс, первый ливрейный лакей, уронил вилку с тарелки, которую только что убрал со стола, но Чарльз, ловко подхватив прибор леди Аурелии, помог ему поддержать равновесие. Джеймс был потрясен, а Чарльз, напротив, чуть ли не с ликованием запоминал каждое слово майора. Это обязательно стоит рассказать его отцу, который был такого высокого мнения о высшем обществе. Старому же гордецу милорду так и надо! Подумать только, что за птица этот его внук!
— Что?! — как бы в ответ на размышления лакея грозно гаркнул его светлость, прожигая своего наследника взглядом. — Ты говоришь, что сидел в тюрьме?!
— Да, но совсем недолго, сэр, — ответил Хьюго. — Конечно, я тогда был еще мальчишкой, но мне это показалось ужасным. Я чуть было не помер от сыпняка!
Клод, видя, что все остальные лишились дара речи, сделал галантную попытку отреагировать.
— Мерзкая штука этот сыпной тиф, — заметил он непринужденно. — Сам я не болел, но мне рассказывали. Рад, что вы поправились, кузен.
— Меня спасло то, что нас выслали из страны, — сказал Хьюго. — Это было довольно утомительное путешествие, но…
— Выслали?! — Его светлость вцепился в подлокотники кресла так, что костяшки пальцев побелели. — Вас выслали из страны, сэр?!
— Нас всех выслали, — сказал Хьюго. — Почти одна треть умерла от сыпняка. Я даже думать спокойно об этом не могу. Что за путь мы проделали! Мы были в море почти пять месяцев, пока нас не высадили на берег. Потому что судно, перевозившее нас, сбилось с курса во время шторма, и нам пришлось пройти лишних четыреста миль, прежде чем «Ласточка» отбуксировала нас в Фалмут, потом уж пришлось плыть до Дауна, а там уж нас ссадили на берег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
За минуту до назначенного времени майор вошел в салон, заслужив таким образом умеренное одобрение своего деда. Сдвинув брови вместе, лорд Дэрракотт заявил:
— По крайней мере, ты не копуша. Вот что я тебе скажу: поди поклонись своим теткам и кузине. Леди Аурелия, миссис Дэрракотт, позвольте представить вам Хьюго. Антея, присмотри за своим кузеном. Покажи ему здесь все.
Майор, получив официальный поклон от матроны с римским носом в тюрбане и самый натянутый реверанс от высокой барышни, которая осмотрела его с уничтожающим безразличием, обратил, предчувствуя недоброе, свой взгляд к третьей даме. Миссис Дэрракотт улыбнулась ему и протянула руку:
— Как поживаете? Счастлива с вами познакомиться. Какая досада, я была не одета, когда вы приехали. Хотя какая вам разница. То есть я хотела сказать, столько новых родственников. Осмелюсь предположить, вы, наверное, совершенно сбиты с толку.
Майор не поцеловал ей руку, но тепло пожал и поблагодарил, улыбнувшись так, что она почти пожалела, что не осмелилась навлечь недовольство милорда и усадить за обеденный стол рядом с собой Хьюго, а не Мэтью.
Миссис Дэрракотт с помощью Чоллакомба подготовила столовые приборы — это был тяжкий труд, требовавший немало золы и мела. Результат был неидеальным, но, как мудро заметил Чоллакомб, невозможно достичь идеала в компании из девяти человек, связанных меж собою родственными связями, большинство из которых — братские. Весьма осмотрительным образом Чоллакомб дал понять миссис Дэрракотт, что сажать Клода в пределах досягаемости Винсента не слишком благоразумно. В конце концов, хотя обедающие и не были распределены за столом равномерно — леди Аурелия, Ричмонд и Клод — по одну сторону, а Винсент, Антея, Хьюго и Мэтью — по другую, Клод оказался довольно далеко от Винсента, Хьюго — от лорда Дэрракотта, а Антея была посажена между Хьюго и Винсентом, и в этом положении она хочет не хочет, но будет ограждать Хьюго от язвительного языка Винсента.
Однако миссис Дэрракотт вскоре поняла, что ее задумка не слишком удалась. Винсент старательно развлекал деда, а Ричмонд благородно пытался занять разговором свою тетушку, Мэтью же делил свое внимание равномерно между ней и своей тарелкой, но вот Антея, решительно вознамерившись демонстративно избегать своего предполагаемого поклонника, отвечала на его робкие попытки привлечь ее интерес ледяной вежливостью — да так, что отбила у Хьюго всякую охоту любезничать. Миссис Дэрракотт, шокированная подобным проявлением бестактности, пыталась несколько раз поймать взгляд своей дочери, но безуспешно.
Хьюго, с левой стороны от которого сидел неприветливый дядюшка, а с правой — замороженная барышня, вяло ковырял в своей тарелке, стараясь держать в поле зрения как можно больше новых родственников. Из последних самыми привлекательными он счел миссис Дэрракотт и Ричмонда, которых, к счастью, не заслоняла от него ваза в несколько ярусов, стоящая на середине стола. Хьюго счел Ричмонда довольно дружелюбным парнем, немного беспокойным, слегка легкомысленным, как большинство восторженных молодых людей. Он был занят беседой со своей тетушкой — очень опасной дамой, подумал Хьюго, наблюдая за ним с благоговением и восхищаясь ловкостью юноши. Тут Ричмонд случайно отвернулся от леди Аурелии и, заметив, что его кузен смотрит на него, застенчиво улыбнулся. Да, милый мальчуган. Достоин всяческого восхищения. Не то чтобы Хьюго имел что-то против представителей высшего общества. Наделенный большой терпимостью, Хьюго отнесся к Клоду без раздражения, лишь забавляясь его экстравагантностью и жеманством, которые выводили из себя лорда Дэрракотта и Мэтью. На Клоде был фрак по последнему писку моды, и его отец заметил, что он выглядит в нем смешно. Это, конечно, соответствовало истине — осиная талия и подкладные плечи словно горные вершины, но гладить парня против шерсти, да еще прилюдно, никакой необходимости не было. А реплика его братца, что он и без фрака смешон, была и вовсе излишней.
Хьюго украдкой бросил взгляд на непроницаемый профиль справа. Его кузина Антея совсем не красавица, но достаточно миловидна и с изюминкой. Высокая, хорошо сложена, и у нее удивительные глаза с длинными, загибающимися вверх ресницами. Но, судя по всему, она ужасно строптива и столь же презрительна, как угрюмый старый хрыч во главе стола.
Хьюго уже размышлял про себя, как скоро ему представится возможность ускользнуть из дома своих предков, когда обнаружил, что его внимания добивается дядюшка, который довольно запальчиво возвестил, что именно к Хьюго обращается миссис Дэрракотт.
Та действительно воспользовалась моментом, пока лорд Дэрракотт выведывал что-то у Ричмонда, и через леди Аурелию попыталась привлечь внимание молодого человека, которым, как она сочла, постыдно пренебрегли. Она хотела узнать, нашел ли он все необходимое в своей спальне, и с материнской улыбкой осведомилась, не нужно ли ему что-либо еще. Стоит только попросить ее или экономку. Хьюго поблагодарил тетушку, но заверил, что ни в чем не нуждается: он устроился исключительно комфортабельно.
Клод, довольный тем, что внимание дедушки было занято Ричмондом, покачал головой.
— Ничего подобного, — возразил он. — Такого просто быть не может. Не знаю, где вас разместили, но это и не важно: в этом доме нет ни одной комфортабельной комнаты.
— Чепуха! — поспешно перебил его Мэтью.
— Но вы же сами так говорили! — воскликнул Клод. — И более того, вы всегда это повторяли. Последний раз, когда вы приехали отсюда…
— Да успокойся ты! — прервал его отец. — Это очень старый дом, и естественно…
— …он рассыпается на кусочки, — помог ему Клод.
Мэтью бросил на сына неодобрительный взгляд:
— Это замечание, мой милый мальчик, столь же неверно, сколь глупо.
— Ну, если он не рассыпается на кусочки, вы не можете отрицать того, что он весь изъеден жуками, — сказал Клод, ничуть не смутившись. — А последний раз, когда я тут гостил, я полночи не сомкнул глаз, потому что крысы грызли панельную обивку стены.
— О, вовсе не крысы, Клод, — запротестовала миссис Дэрракотт. — Всего-навсего одна мышка. Но ты прав: дом требует ремонта. Что же касается постельного белья и некоторых драпировок, сознаюсь: мне просто стыдно. Ну, ты же знаешь, Мэтью. Что бы я ни сказала, твой отец всегда… Однако не будем об этом. Правда… если мне придется провести тут еще одну зиму, что, конечно, наверняка произойдет, меня скрутит ревматизм. Ни одно окно не закрывается как следует, а сквозняки так и свищут по дому.
— Скорее воют, — поправил ее Клод и кивнул Хьюго: — Вы скоро сами в этом убедитесь, кузен. Конечно, теперь лишь сентябрь, поэтому все не так уж плохо, но подождите до зимы. Послушайте моего совета, не позволяйте разжигать камин в вашей комнате: все трубы ужасно чадят, поэтому будет еще хуже.
— Вот уж и не все, — обиженно возразила миссис Дэрракотт. — По крайней мере, чадят они не слишком сильно. Только когда ветер дует не в том направлении. Я надеюсь, что миссис Флитвик разожгла камин в вашей комнате, ведь теперь по вечерам становится прохладно. О господи, интересно, куда теперь дует ветер?
— Не беспокойтесь из-за меня, мэм, — ответил со смешком Хьюго. — Я не столь избалован, как мой кузен. Мне доводилось спать в комнате, где на полу был разведен костер, а в потолке проделана дыра, чтобы выходил дым, поэтому легкое дымовое облачко из камина не отравит мне жизнь.
Его голос, довольно зычный, звучал завораживающе. Его слова прогремели во внезапно наступившей тишине, и все замерли. Хьюго невинно оглядел сидящих за столом и добавил:
— Пол, конечно, был земляным.
— Как… как это ужасно… — тихонько посетовала миссис Дэрракотт.
В этот момент Чоллакомб, не теряя самообладания, стал наполнять вновь бокал майора, предусмотрительно задевая его локтем. Майор не понял намека и весело продолжил:
— Ну, не так уж и ужасно! В те дни я был рад, что у меня есть хоть какая-то крыша над головой!
Миссис Дэрракотт в отчаянии оглянулась, ища помощи, и получила ее, откуда не ожидала.
— Не смотрите так отчаянно, моя милая тетушка, — сказал Винсент. — Эта мерзкая дыра, насколько я понимаю, находилась не в Йоркшире, а в Испании.
— В Португалии, — поправил его Хьюго, до которого ни издевки, ни намеки не доходили.
— Как интересно! — величественно изрекла леди Аурелия. — Вы, несомненно, повидали мир, пока служили в армии?
— Да, понюхал пороху, — согласился Хьюго.
— Значит, расквартирование войск на Пиренейском Полуострове, — заявила ее светлость, — оставляло желать лучшего?
— Да, иногда, а вообще-то все было нормально, — задумчиво произнес Хьюго. — После Тулузы мы со Смитом оказались вдвоем в шато. Я жил как принц! Конечно, это было во Франции. Шато, — пояснил он, — это так лягушатники называют замок, но вряд ли его можно было назвать замком. Это был настоящий дворец!
— Спасибо, что просветили нас, невежественных, — буркнул Винсент.
— Мы все знаем, что такое шато, — бросил лорд Дэрракотт.
— Ну конечно, — сказал Хьюго извиняющимся топом. — Но я тогда считал, что как сыр в масле катаюсь. Я никогда не бывал в подобных местах, если не принимать во внимание тот случай, когда сидел в тюрьме, но ведь это не считается.
Джеймс, первый ливрейный лакей, уронил вилку с тарелки, которую только что убрал со стола, но Чарльз, ловко подхватив прибор леди Аурелии, помог ему поддержать равновесие. Джеймс был потрясен, а Чарльз, напротив, чуть ли не с ликованием запоминал каждое слово майора. Это обязательно стоит рассказать его отцу, который был такого высокого мнения о высшем обществе. Старому же гордецу милорду так и надо! Подумать только, что за птица этот его внук!
— Что?! — как бы в ответ на размышления лакея грозно гаркнул его светлость, прожигая своего наследника взглядом. — Ты говоришь, что сидел в тюрьме?!
— Да, но совсем недолго, сэр, — ответил Хьюго. — Конечно, я тогда был еще мальчишкой, но мне это показалось ужасным. Я чуть было не помер от сыпняка!
Клод, видя, что все остальные лишились дара речи, сделал галантную попытку отреагировать.
— Мерзкая штука этот сыпной тиф, — заметил он непринужденно. — Сам я не болел, но мне рассказывали. Рад, что вы поправились, кузен.
— Меня спасло то, что нас выслали из страны, — сказал Хьюго. — Это было довольно утомительное путешествие, но…
— Выслали?! — Его светлость вцепился в подлокотники кресла так, что костяшки пальцев побелели. — Вас выслали из страны, сэр?!
— Нас всех выслали, — сказал Хьюго. — Почти одна треть умерла от сыпняка. Я даже думать спокойно об этом не могу. Что за путь мы проделали! Мы были в море почти пять месяцев, пока нас не высадили на берег. Потому что судно, перевозившее нас, сбилось с курса во время шторма, и нам пришлось пройти лишних четыреста миль, прежде чем «Ласточка» отбуксировала нас в Фалмут, потом уж пришлось плыть до Дауна, а там уж нас ссадили на берег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56