Я был очень тронут. Я так думаю, что здесь что-то связано с Сильвестром?
Сэр Тристрам холодно ответил:
– Именно так! Мне казалось, что вокруг приключения Эстаси будет гораздо меньше шума, если мы позволим этому человеку скрыться.
– Думаю, что вы совершенно правы, мой дорогой друг! Как легко вы узнали одного из… ах, как бы мне снова не задеть чувствительность Эстаси… одного из родственников Сильвестра!
Казалось, это совсем не смутило сэра Тристрама. Он лишь спокойно ответил:
– О, я узнал его сразу же! Да и вы тоже узнали бы. Вы помните Джема Саннинга?
– Джем Саннинг! – В голосе Красавчика послышались слабые нотки досады. – Так это был он?.. А я думал, он уехал в Америку.
– И я тоже так думал! Но свободная торговля оказалась ему больше по вкусу. Эстаси, если вы готовы вернуться в Хэнд-Кросс, я буду иметь честь эскортировать ваш экипаж.
Эстаси не понравилось это, и некоторое время она подыскивала причину, чтобы отказаться от предложения, но мисс Тэйн снова сыграла роль мироносицы, и вскоре все они попрощались с Красавчиком и собрались в Хэнд-Кросс.
Красавчик помог обеим леди сесть в экипаж, посмотрел, как он отправился в путь в сопровождении сэра Тристрама, ехавшего рядом верхом, а затем медленно направился к дому. В библиотеке он, с отрешенным и задумчивым видом, подошел к окну и посмотрел на клумбы своего строго распланированного парника, взглянул, приподняв брови и машинально поигрывая лорнетом на шелковой ленточке, продетой через кольцо на ручке, на тщательно подстриженные живые изгороди. В таком положении и застал его слуга – осмотрительная и бесцветная личность со сдержанными манерами, непревзойденный знаток всего, что касалось деталей туалета джентльмена. Он вошел в комнату, как всегда неслышно, и положил на столик сложенную газету с такой осторожностью, будто это была очень ценная и хрупкая вещь.
Красавчик, услышав эти чуть различимые звуки, произнес не поворачивая головы:
– А-а, Грэгг! Что сказал тот офицер? Он описал вам слугу мадемуазель?
– Очень неполно, сэр. Он был поражен сходством с последним лордом, но я так и не понял, что он увидел, не считая носа. – Он кашлянул и добавил, словно извиняясь: – Так бывает в Суссексе, сэр.
Красавчик не ответил. Грэгг ждал, потупив взор. После короткого молчания Красавчик спросил:
– Думаю, это молодой человек?
– Мне сказали, что да, сэр.
Красавчик задумчиво покусал краешек лорнета:
– А как ты думаешь, сколько лет сейчас Джему Саннингу?
Слуга поднял глаза и некоторое время смотрел на напудренный затылок хозяина. Потом, после некоторого раздумья, ответил:
– Сожалею, сэр, но не берусь ответить с полной определенностью. Смею предположить, что ему тридцать один или тридцать два года.
– Моя память очень несовершенна! – вздохнул Красавчик. – Но мне казалось, что он всегда был темноволосым, так?
– Да, сэр! – Слуга снова неодобрительно кашлянул. – В округе говорят, что у всех потомков милорда был такой же цвет волос, как у него.
– Да, – согласился Красавчик, – я тоже слышал об этом. На самом деле, я знал только одно исключение из этого правила. – Он повернулся, отошел от окна и остановился у горящего камина. – Очень интересно было бы узнать: подпадает ли тот слуга мадемуазель под это правило или нет?
– Офицер, сэр, – начал Грэгг бесстрастно, – говорил о молодом человеке со светлыми волосами.
– Ах! – воскликнул Красавчик. – Со светлыми волосами! Все это очень странно!
– Да, сэр. Немного необычно, я бы сказал.
Взгляд Красавчика задержался на портрете, который висел на противоположной стене.
– Мне кажется, Грэгг, что мы иногда покупаем бренди у Джозефа Ная?
– Мы так очень часто делали, сэр.
– Мы купим еще, – решил Красавчик, полируя лорнет о рукав. – Позаботься об этом, Грэгг. Это все, – отпустил его Красавчик.
Слуга поклонился и направился к двери. Как только он достиг ее, Красавчик тихо добавил:
– Я не хотел бы, чтобы ты проявлял в «Красном льве» излишнее любопытство, Грэгг.
– Да, сэр. Можете на меня положиться!
– Я знаю! – Красавчик взял газету со столика и удобно расположился в кресле у камина.
Слуга ненадолго задержался:
– Осмелюсь ли я сказать вам что-то, сэр?
– Ну разумеется, Грэгг.
– Насчет леди, которая заходила в эту комнату с сэром Тристрамом. Мне кажется, она стремилась осмотреть панели на стенах.
Красавчик поднял взгляд от газеты:
– Как это?
– Именно так, сэр! Мне и Томсону это показалось немного странным. Мне и Томсону показалось, что сэр Тристрам и леди осматривали панели слишком пристально. Леди зашла так далеко, что, забравшись на стул, осматривала фриз, а сэр Тристрам, когда я вошел в комнату, простукивал нижние панели.
Бэзил опустил газету.
– Вот как? – медленно произнес он. – В самом деле? Ну и ну!
Грэгг откланялся. Прошло несколько минут, прежде чем Красавчик снова взялся за газету. Он смотрел через комнату на панельную обшивку, и на его губах играла тонкая улыбка.
Мисс Тэйн, сидя рядом с Эстаси в экипаже, сказала, что они потерпели неудачу. У нее даже устали пальцы от того, что она нажимала на все резные деревянные украшения. Пока они с сэром Тристрамом находились в библиотеке, их поиски трижды прерывались. Первым пришел мажордом, чтобы поставить на столик вазу с цветами. Он пытался заговорить с ними. Едва он успел уйти, как дверь снова открылась и вошел дворецкий, чтобы разжечь огонь в камине.
– И что он должен был подумать, я просто не представляю! – призналась мисс Тэйн. – Именно в этот момент я стояла на стуле, стараясь сдвинуть с места резную грушу, которую не могла достать снизу.
– Ну и что же вы сделали? – рассмеялась Эстаси.
– К несчастью, в тот самый момент я стояла спиной к двери и не слышала, как ее открыли. Я, однако, должна признаться, что ваш кузен Тристрам показал большое присутствие духа, потому что тут же посоветовал мне получше рассмотреть резьбу и повнимательнее изучить рельеф фриза.
– Стоит признать, что сэр Тристрам неглуп, – беспристрастно согласилась Эстаси.
– Да, – кивнула мисс Тэйн, бросив взгляд в окно экипажа на прямую фигуру сидящего в седле Тристрама, – он неглуп, но, к моему сожалению, слишком властен и деспотичен. Замечание, которое он мне сделал, как только дворецкий покинул комнату, было не совсем приятным, да и его манеры, когда он помогал мне сойти со стула, оставляли желать лучшего.
– Он не очень-то уважает женщин, – объяснила Эстаси.
Взор мисс Тэйн снова обратился на строгий профиль сэра Тристрама.
– Ах, – вздохнула она. – Конечно, этим можно объяснить его манеры. Как только мы опять остались одни, сэр Тристрам сказал мне что-то о женской глупости, и мы снова вернулись к своим поискам. И я даже рада, что именно сэр Тристрам, а не я, был занят простукиванием панелей, когда тот противный человек неслышно вошел в комнату, чтобы поставить никому не нужную вазу с цветами на столик. По крайней мере, это дало мне возможность показать ему, что я тоже не лишена присутствия духа. Я попросила вашего кузена достойно закончить это дело.
– Думаю, что вы поступили очень умно! – одобрила ее действия Эстаси.
– А когда человек, который принес вазу, убрался из комнаты, – продолжала мисс Тэйн, – сэр Тристрам был достаточно любезен, чтобы сообщить мне: мол, когда он в следующий раз отправится со мной на такие поиски, то предварительно даст мне несколько уроков обращения с панелями именно такого вида. К тому времени я поняла, что эта затея безнадежна. Людовику надо поточнее вспомнить, где находится нужная панель.
– Но вы прекрасно знаете, что он не может вспомнить!
– Тогда он должен пойти и поискать ее сам! – твердо возразила мисс Тэйн.
Эстаси была готова возмутиться, но в этот момент экипаж подъехал к «Красному льву», и она была вынуждена отложить это до более удобного случая. Шилд легко соскочил с лошади, собственноручно открыл дверцу и опустил подножку, чтобы леди могли спуститься. Затем он помог им выйти, поручил лошадь заботам одного из кучеров и провел их в гостиницу. Навстречу вышел Най, который сказал с видом человека, который хотел предотвратить беду, но не сумел, что они найдут Людовика в комнате сэра Хью Тэйна.
– В комнате моего брата?! – воскликнула мисс Тэйн. – Что он там делает, о боже!
– Играет в карты, мадам, – хмуро ответил Най.
– Но как он вообще попал туда? – настаивала мисс Тэйн. – Мы же оставили его в кровати!
– Так и было, мадам, но не прошло и пяти минут после вашего отъезда, как молодой лорд схватил колокольчик и вызвал Клема. Он потребовал, чтобы тот помог ему одеться и встать. Меня не было, и Клем помог ему. Так всегда бывало – что мистеру Людовику взбредет в голову, то Клем и делает.
Эстаси повернулась к кузену:
– Вам не следовало привозить его одежду!
– Чепуха! – ответил Шилд. – Людовик все равно должен покинуть постель, раньше или позже. Все обойдется.
– Все это очень хорошо, – сказала мисс Тэйн, – но, даже если он смог подняться, я не вижу причины идти в комнату Хью. Я высоко ценю брата, но сомневаюсь, что он может надежно хранить секреты. Най, вы должны были помешать этому!
Най криво улыбнулся:
– Теперь ясно, что вы совсем не знаете его светлость, мадам! Он едва успел одеться, как вышел из комнаты, чтобы проверить, сможет ли свободно ходить. А когда он показывал Клему, как ловко с этим справляется, сэр Хью, который, как он сказал, оборвал шнурок от звонка в напрасных попытках вызвать слугу, как раз высунул голову из двери своей комнаты. Вот тогда-то сэр Хью и мистер Людовик и разговорились. Сэр Хью совсем не удивился, встретив в гостинице еще одного джентльмена, а мистер Людовик, как всегда, был очень дружески настроен. «О, так вы сэр Хью Тэйн? – спросил он. – А мое имя – Левенхэм…» А сэр Хью ответил, что не помнит его, но, если сэр не возражает, они смогли бы сыграть в пикет. Этого было вполне достаточно для мистера Людовика, и Клем не успел понять, что происходит, как его послали вниз за парой колод карт и бутылкой вина. А когда я вернулся в дом, они сидели в комнате сэра Хью, словно закадычные друзья. – И Най развел руками.
Сара и Эстаси многозначительно переглянулись.
– Мне лучше подняться наверх и посмотреть, что там происходит, – решила мисс Тэйн.
Все оказалось точно так, как описывал хозяин гостиницы. Лорд Левенхэм и сэр Хью Тэйн, оба в халатах, сидели в комнате сэра Хью по обе стороны маленького стола, придвинутого поближе к камину, и играли в пикет. У локтя каждого из джентльменов стояло по стакану вина, и оба были так поглощены игрой, что ни один из них не обратил никакого внимания на открывшуюся дверь и не заметил присутствия мисс Тэйн, пока она не подошла совсем близко к столу. Сэр Хью наконец поднял взор, сказал равнодушно:
– А-а, это ты, Салли! – и снова обратил все внимание на карты.
Мисс Тэйн положила руку Людовику на плечо, чтобы не дать ему встать, и со значением сказала:
– А что, если бы это был Красавчик или офицер?
– О, я хорошо подготовился! – уверил ее Людовик и в подтверждение вынул из кармана маленький отделанный серебром пистолет.
Сэр Хью надел очки, чтобы взглянуть на оружие.
– Какой прекрасный маленький пистолет, – заключил он.
– Да, это оружие работы Мэнтона. У меня есть еще пара его дуэльных пистолетов, очень красивых.
Сэр Хью подверг пистолет тщательному осмотру:
– Мне не нравятся серебряные накладки. Могут ослепить глаза и помешать целиться. Хорошо уравновешен, но слишком короткий ствол! Не даст точности на расстоянии больше двенадцати ярдов.
– Вы так думаете? – У Людовика сверкнули глаза. – Я берусь всадить пулю в карту с двадцати футов.
– Из этого пистолета? – недоверчиво спросил сэр Хью.
– Из этого пистолета!
– Ставлю лошадь, что не сможете!
– Идет! – тут же согласился Людовик.
– Где вы предполагаете провести это состязание?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Сэр Тристрам холодно ответил:
– Именно так! Мне казалось, что вокруг приключения Эстаси будет гораздо меньше шума, если мы позволим этому человеку скрыться.
– Думаю, что вы совершенно правы, мой дорогой друг! Как легко вы узнали одного из… ах, как бы мне снова не задеть чувствительность Эстаси… одного из родственников Сильвестра!
Казалось, это совсем не смутило сэра Тристрама. Он лишь спокойно ответил:
– О, я узнал его сразу же! Да и вы тоже узнали бы. Вы помните Джема Саннинга?
– Джем Саннинг! – В голосе Красавчика послышались слабые нотки досады. – Так это был он?.. А я думал, он уехал в Америку.
– И я тоже так думал! Но свободная торговля оказалась ему больше по вкусу. Эстаси, если вы готовы вернуться в Хэнд-Кросс, я буду иметь честь эскортировать ваш экипаж.
Эстаси не понравилось это, и некоторое время она подыскивала причину, чтобы отказаться от предложения, но мисс Тэйн снова сыграла роль мироносицы, и вскоре все они попрощались с Красавчиком и собрались в Хэнд-Кросс.
Красавчик помог обеим леди сесть в экипаж, посмотрел, как он отправился в путь в сопровождении сэра Тристрама, ехавшего рядом верхом, а затем медленно направился к дому. В библиотеке он, с отрешенным и задумчивым видом, подошел к окну и посмотрел на клумбы своего строго распланированного парника, взглянул, приподняв брови и машинально поигрывая лорнетом на шелковой ленточке, продетой через кольцо на ручке, на тщательно подстриженные живые изгороди. В таком положении и застал его слуга – осмотрительная и бесцветная личность со сдержанными манерами, непревзойденный знаток всего, что касалось деталей туалета джентльмена. Он вошел в комнату, как всегда неслышно, и положил на столик сложенную газету с такой осторожностью, будто это была очень ценная и хрупкая вещь.
Красавчик, услышав эти чуть различимые звуки, произнес не поворачивая головы:
– А-а, Грэгг! Что сказал тот офицер? Он описал вам слугу мадемуазель?
– Очень неполно, сэр. Он был поражен сходством с последним лордом, но я так и не понял, что он увидел, не считая носа. – Он кашлянул и добавил, словно извиняясь: – Так бывает в Суссексе, сэр.
Красавчик не ответил. Грэгг ждал, потупив взор. После короткого молчания Красавчик спросил:
– Думаю, это молодой человек?
– Мне сказали, что да, сэр.
Красавчик задумчиво покусал краешек лорнета:
– А как ты думаешь, сколько лет сейчас Джему Саннингу?
Слуга поднял глаза и некоторое время смотрел на напудренный затылок хозяина. Потом, после некоторого раздумья, ответил:
– Сожалею, сэр, но не берусь ответить с полной определенностью. Смею предположить, что ему тридцать один или тридцать два года.
– Моя память очень несовершенна! – вздохнул Красавчик. – Но мне казалось, что он всегда был темноволосым, так?
– Да, сэр! – Слуга снова неодобрительно кашлянул. – В округе говорят, что у всех потомков милорда был такой же цвет волос, как у него.
– Да, – согласился Красавчик, – я тоже слышал об этом. На самом деле, я знал только одно исключение из этого правила. – Он повернулся, отошел от окна и остановился у горящего камина. – Очень интересно было бы узнать: подпадает ли тот слуга мадемуазель под это правило или нет?
– Офицер, сэр, – начал Грэгг бесстрастно, – говорил о молодом человеке со светлыми волосами.
– Ах! – воскликнул Красавчик. – Со светлыми волосами! Все это очень странно!
– Да, сэр. Немного необычно, я бы сказал.
Взгляд Красавчика задержался на портрете, который висел на противоположной стене.
– Мне кажется, Грэгг, что мы иногда покупаем бренди у Джозефа Ная?
– Мы так очень часто делали, сэр.
– Мы купим еще, – решил Красавчик, полируя лорнет о рукав. – Позаботься об этом, Грэгг. Это все, – отпустил его Красавчик.
Слуга поклонился и направился к двери. Как только он достиг ее, Красавчик тихо добавил:
– Я не хотел бы, чтобы ты проявлял в «Красном льве» излишнее любопытство, Грэгг.
– Да, сэр. Можете на меня положиться!
– Я знаю! – Красавчик взял газету со столика и удобно расположился в кресле у камина.
Слуга ненадолго задержался:
– Осмелюсь ли я сказать вам что-то, сэр?
– Ну разумеется, Грэгг.
– Насчет леди, которая заходила в эту комнату с сэром Тристрамом. Мне кажется, она стремилась осмотреть панели на стенах.
Красавчик поднял взгляд от газеты:
– Как это?
– Именно так, сэр! Мне и Томсону это показалось немного странным. Мне и Томсону показалось, что сэр Тристрам и леди осматривали панели слишком пристально. Леди зашла так далеко, что, забравшись на стул, осматривала фриз, а сэр Тристрам, когда я вошел в комнату, простукивал нижние панели.
Бэзил опустил газету.
– Вот как? – медленно произнес он. – В самом деле? Ну и ну!
Грэгг откланялся. Прошло несколько минут, прежде чем Красавчик снова взялся за газету. Он смотрел через комнату на панельную обшивку, и на его губах играла тонкая улыбка.
Мисс Тэйн, сидя рядом с Эстаси в экипаже, сказала, что они потерпели неудачу. У нее даже устали пальцы от того, что она нажимала на все резные деревянные украшения. Пока они с сэром Тристрамом находились в библиотеке, их поиски трижды прерывались. Первым пришел мажордом, чтобы поставить на столик вазу с цветами. Он пытался заговорить с ними. Едва он успел уйти, как дверь снова открылась и вошел дворецкий, чтобы разжечь огонь в камине.
– И что он должен был подумать, я просто не представляю! – призналась мисс Тэйн. – Именно в этот момент я стояла на стуле, стараясь сдвинуть с места резную грушу, которую не могла достать снизу.
– Ну и что же вы сделали? – рассмеялась Эстаси.
– К несчастью, в тот самый момент я стояла спиной к двери и не слышала, как ее открыли. Я, однако, должна признаться, что ваш кузен Тристрам показал большое присутствие духа, потому что тут же посоветовал мне получше рассмотреть резьбу и повнимательнее изучить рельеф фриза.
– Стоит признать, что сэр Тристрам неглуп, – беспристрастно согласилась Эстаси.
– Да, – кивнула мисс Тэйн, бросив взгляд в окно экипажа на прямую фигуру сидящего в седле Тристрама, – он неглуп, но, к моему сожалению, слишком властен и деспотичен. Замечание, которое он мне сделал, как только дворецкий покинул комнату, было не совсем приятным, да и его манеры, когда он помогал мне сойти со стула, оставляли желать лучшего.
– Он не очень-то уважает женщин, – объяснила Эстаси.
Взор мисс Тэйн снова обратился на строгий профиль сэра Тристрама.
– Ах, – вздохнула она. – Конечно, этим можно объяснить его манеры. Как только мы опять остались одни, сэр Тристрам сказал мне что-то о женской глупости, и мы снова вернулись к своим поискам. И я даже рада, что именно сэр Тристрам, а не я, был занят простукиванием панелей, когда тот противный человек неслышно вошел в комнату, чтобы поставить никому не нужную вазу с цветами на столик. По крайней мере, это дало мне возможность показать ему, что я тоже не лишена присутствия духа. Я попросила вашего кузена достойно закончить это дело.
– Думаю, что вы поступили очень умно! – одобрила ее действия Эстаси.
– А когда человек, который принес вазу, убрался из комнаты, – продолжала мисс Тэйн, – сэр Тристрам был достаточно любезен, чтобы сообщить мне: мол, когда он в следующий раз отправится со мной на такие поиски, то предварительно даст мне несколько уроков обращения с панелями именно такого вида. К тому времени я поняла, что эта затея безнадежна. Людовику надо поточнее вспомнить, где находится нужная панель.
– Но вы прекрасно знаете, что он не может вспомнить!
– Тогда он должен пойти и поискать ее сам! – твердо возразила мисс Тэйн.
Эстаси была готова возмутиться, но в этот момент экипаж подъехал к «Красному льву», и она была вынуждена отложить это до более удобного случая. Шилд легко соскочил с лошади, собственноручно открыл дверцу и опустил подножку, чтобы леди могли спуститься. Затем он помог им выйти, поручил лошадь заботам одного из кучеров и провел их в гостиницу. Навстречу вышел Най, который сказал с видом человека, который хотел предотвратить беду, но не сумел, что они найдут Людовика в комнате сэра Хью Тэйна.
– В комнате моего брата?! – воскликнула мисс Тэйн. – Что он там делает, о боже!
– Играет в карты, мадам, – хмуро ответил Най.
– Но как он вообще попал туда? – настаивала мисс Тэйн. – Мы же оставили его в кровати!
– Так и было, мадам, но не прошло и пяти минут после вашего отъезда, как молодой лорд схватил колокольчик и вызвал Клема. Он потребовал, чтобы тот помог ему одеться и встать. Меня не было, и Клем помог ему. Так всегда бывало – что мистеру Людовику взбредет в голову, то Клем и делает.
Эстаси повернулась к кузену:
– Вам не следовало привозить его одежду!
– Чепуха! – ответил Шилд. – Людовик все равно должен покинуть постель, раньше или позже. Все обойдется.
– Все это очень хорошо, – сказала мисс Тэйн, – но, даже если он смог подняться, я не вижу причины идти в комнату Хью. Я высоко ценю брата, но сомневаюсь, что он может надежно хранить секреты. Най, вы должны были помешать этому!
Най криво улыбнулся:
– Теперь ясно, что вы совсем не знаете его светлость, мадам! Он едва успел одеться, как вышел из комнаты, чтобы проверить, сможет ли свободно ходить. А когда он показывал Клему, как ловко с этим справляется, сэр Хью, который, как он сказал, оборвал шнурок от звонка в напрасных попытках вызвать слугу, как раз высунул голову из двери своей комнаты. Вот тогда-то сэр Хью и мистер Людовик и разговорились. Сэр Хью совсем не удивился, встретив в гостинице еще одного джентльмена, а мистер Людовик, как всегда, был очень дружески настроен. «О, так вы сэр Хью Тэйн? – спросил он. – А мое имя – Левенхэм…» А сэр Хью ответил, что не помнит его, но, если сэр не возражает, они смогли бы сыграть в пикет. Этого было вполне достаточно для мистера Людовика, и Клем не успел понять, что происходит, как его послали вниз за парой колод карт и бутылкой вина. А когда я вернулся в дом, они сидели в комнате сэра Хью, словно закадычные друзья. – И Най развел руками.
Сара и Эстаси многозначительно переглянулись.
– Мне лучше подняться наверх и посмотреть, что там происходит, – решила мисс Тэйн.
Все оказалось точно так, как описывал хозяин гостиницы. Лорд Левенхэм и сэр Хью Тэйн, оба в халатах, сидели в комнате сэра Хью по обе стороны маленького стола, придвинутого поближе к камину, и играли в пикет. У локтя каждого из джентльменов стояло по стакану вина, и оба были так поглощены игрой, что ни один из них не обратил никакого внимания на открывшуюся дверь и не заметил присутствия мисс Тэйн, пока она не подошла совсем близко к столу. Сэр Хью наконец поднял взор, сказал равнодушно:
– А-а, это ты, Салли! – и снова обратил все внимание на карты.
Мисс Тэйн положила руку Людовику на плечо, чтобы не дать ему встать, и со значением сказала:
– А что, если бы это был Красавчик или офицер?
– О, я хорошо подготовился! – уверил ее Людовик и в подтверждение вынул из кармана маленький отделанный серебром пистолет.
Сэр Хью надел очки, чтобы взглянуть на оружие.
– Какой прекрасный маленький пистолет, – заключил он.
– Да, это оружие работы Мэнтона. У меня есть еще пара его дуэльных пистолетов, очень красивых.
Сэр Хью подверг пистолет тщательному осмотру:
– Мне не нравятся серебряные накладки. Могут ослепить глаза и помешать целиться. Хорошо уравновешен, но слишком короткий ствол! Не даст точности на расстоянии больше двенадцати ярдов.
– Вы так думаете? – У Людовика сверкнули глаза. – Я берусь всадить пулю в карту с двадцати футов.
– Из этого пистолета? – недоверчиво спросил сэр Хью.
– Из этого пистолета!
– Ставлю лошадь, что не сможете!
– Идет! – тут же согласился Людовик.
– Где вы предполагаете провести это состязание?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38