И работают они быстро. Сейчас, однако, меня волнует другая проблема.
— Какая именно?
— Сертификат получателя, — сказал Бейкер. — Был у меня в Бонне человек, дипломат из одной восточно-африканской страны, который готов был подписать что угодно за деньги и несколько подложенных под него толстых немецких телок, которых очень любил. Но две недели назад его отозвали. В данный момент я еще не подыскал замену.
— Югославы придираются к сертификатам?
Бейкер покачал головой.
— Нет. Если документы в порядке, они глубже не копают. Но сертификат должен быть, а на нем — соответствующая правительственная печать. В конце концов, совсем расслабляться они не могут себе позволить.
Шеннон на минуту задумался. Он знал в Париже одного парня, который однажды хвалился, будто у него в каком-то посольстве такие связи, что сделать сертификат не проблема.
— А если я достану сертификат, хороший, из африканской страны? Сойдет? — спросил он. Бейкер затянулся сигарой.
— Никаких проблем, — ответил он. — Цена такая. Два минометных ствола калибра 60 мм — по 1100 долларов штука. Или 2200 за пару. Бомбы по двадцать четыре доллара каждая.
Единственная проблема с твоим заказом в том, что суммы действительно слишком малы. Не мог бы ты увеличить число мин с сотни до трех? Так было бы куда проще. Никто не берет партию из ста снарядов, даже для испытаний.
— Хорошо, — сказал Шеннон, — я возьму три сотни, но не больше. — Иначе вылезу из бюджета, а это урежет мою долю.
Его доля от этого никак не страдала, потому что он предусмотрел запас на случай дополнительных затрат, и его зарплата была застрахована. Но он понимал, что Бейкер воспримет такой аргумент, как окончательный.
— Хорошо, — сказал Бейкер. — Выходит, мины потянут 7200 долларов. Базука стоит 1000 долларов, значит, 2000 за пару.
Ракетные снаряды по сорок два доллара пятьдесят центов. За сорок штук, которые ты просишь, получается... Сейчас подсчитаем...
— Тысяча семьсот долларов, — сказал Шеннон. — Полный набор тянет на 13 100 долларов.
— Плюс десять процентов за доставку на борт корабля, Кот.
Без учета сертификата получателя. Если бы я мог тебе его обеспечить, получилось бы двадцать процентов доплаты. Давай прикинем. Заказ крошечный, но мои дорожные и накладные расходы от этого не меняются. Придется взять с тебя еще пятнадцать процентов от общей суммы. Таким образом получится 14400 долларов. На круг четырнадцать с половиной кусков, ладно?
— Никаких кругов. 14400 и точка, — твердо сказал Шеннон. — Я раздобуду сертификат и перешлю тебе вместе с пятидесяти процентным задатком. Еще двадцать пять процентов получишь, когда я увижу груз в Югославии запакованным и готовым к отправке, и оставшиеся двадцать пять процентов, когда корабль отойдет от причала. Долларовые аккредитивы.
О'кей?
Бейкер предпочел бы получить всю сумму заранее, но, будучи нелегальным торговцем, не имел ни конторы, ни складов, ни адреса для деловой корреспонденции, как Шлинкер. Ему предстояло действовать в роли посредника, уговорив другого выполнить покупку от своего имени. Но как человек с черного рынка он должен был принять условия, согласиться на меньший куш и урезанный аванс.
Один из самых старых трюков заключался в том, чтобы пообещать выполнить заказ, внушить клиенту доверие, убедить в своей исключительной порядочности, взять максимальный аванс и исчезнуть. Многим, стремящимся тайком поживиться оружием в Европе, пришлось испытать такое на себе. Но Шеннон никогда на этот фокус не клюнет, да и пятьдесят процентов от 14400 долларов были не той суммой, из-за которой стоило исчезать.
— О'кей. Как только получаю сертификат, тут же приступаю к делу.
Они встали из-за стола.
— Сколько времени пройдет с начала работы до отхода корабля? — спросил Шеннон.
— От тридцати до тридцати пяти дней, — сказал Бейкер. — Кстати, а корабль у тебя есть?
— Пока нет. Тебе потребуется название, как я понимаю.
Передам его вместе с сертификатом.
— Если у тебя ничего нет на примете, могу предложить прекрасный вариант для фрахтовки. Две тысячи немецких марок в день и ни о чем не беспокоишься. Ни о команде, ни о провизии, ни о топливе. Доставят тебя вместе с грузом куда угодно, и никто об этом не узнает.
Шеннон обдумал предложение. Двадцать дней в Средиземном море, потом двадцать дней пути до цели и двадцать обратно.
Сто двадцать тысяч марок или 15000 фунтов. Дешевле, чем купить собственный корабль. Соблазнительно. Но он был против того, чтобы один и тот же человек, не принимающий участия в операции, контролировал частичную закупку оружия, корабль и знал о маршруте путешествия. В таком случае придется привлечь Бейкера или того, с кем он будет договариваться о фрахте, в качестве компаньона.
— А что это за корабль? — осторожно спросил он.
— «Сан-Андреа», — сказал Бейкер. Шеннон замер. Он вспомнил, что Земмлер упоминал это название.
— Ходит под флагом Кипра? — спросил Шеннон.
— Верно.
— Выбрось из головы, — коротко сказал он. Когда они выходили из ресторана, Шеннон заметил сидящего за столиком в алькове Иоханна Шлинкера. На мгновенье ему показалось, что немецкий торговец следит за ним, но он ужинал в компании солидного господина, видимо, богатого клиента. Шеннон отвернулся и прошел мимо.
На выходе из гостиницы они с Бейкером обменялись рукопожатием.
— Я дам о себе знать, — сказал Шеннон. — Только не подведи.
— Не волнуйся, Кот. Мне можно доверять, — отозвался Бейкер.
Он повернулся и заспешил вдоль по улице.
— Рассказывай сказки кому-нибудь другому, — пробурчал Шеннон и отправился спать.
По дороге в номер он вдруг вспомнил лицо человека, сидящего за столиком с немецким спекулянтом оружием. Где-то он его видел, но где? И вдруг, уже засыпая, вспомнил.
Начальник штаба Ирландской Революционной Армии.
Следующим утром, в среду, он улетел назад в Лондон.
Начинался День Девятый.
Глава 12
Мартин Торп вошел в кабинет сэра Джеймса Мэнсона в тот момент, когда Кот Шеннон поднимался по трапу самолета в гамбургском аэропорту.
— Леди Макаллистер, — сказал он вместо вступления, и сэр Джеймс жестом пригласил его садиться.
— Я прошелся по ней густым гребнем, — продолжал Торп. — Как я и подозревал, к ней дважды подкатывались люди, заинтересованные в покупке ее тридцати процентов акций компании «Бормак Трейдинг». Похоже, оба использовали неверный подход и потерпели неудачу. Ей восемьдесят шесть лет, дышит на ладан и весьма строптива. По крайней мере такая у нее репутация. Кроме всего прочего, она коренная шотландка, и все дела поручила адвокату из Данди. Вот мой полный отчет о ней.
Он вручил сэру Джеймсу кожаную папку, и глава «Мэнсон Консолидейтед» на несколько минут погрузился в чтение.
Несколько раз он крякнул, а однажды пробурчал «чертова перечница». Когда закончил, поднял голову.
— Я все равно хочу получить эти 300 000 акций «Бормака», — сказал он. — Ты говоришь, что остальные вели себя с ней неправильно. Почему?
— Похоже, что она одержима одной идеей в жизни, но деньги к этому не имеют отношения. Она и так достаточно богата.
Дочь шотландского помещика, она выходила замуж в то время, когда у отца было больше земли, чем наличных денег. Очевидно, свадьба была результатом договора жениха с родителями.
После смерти отца она получила в наследство обширные луга, поросшие вереском. Но за последние двадцать лет продажа права на охоту и рыболовство наезжающим из города любителям принесла приличное состояние, а участки земли, купленные промышленниками, дали еще более солидный доход. Сделками занимается ее брокер или как там на севере их называют. На жизнь ей вполне хватает. Я подозреваю, что другие просители предлагали много денег, но больше ничего. Ее это не могло заинтересовать.
— А что же тогда ее заинтересует, черт побери? — спросил сэр Джеймс.
— Взгляните на пункт два, страница вторая, сэр Джеймс. — Понимаете, о чем я? Объявления в «Таймс» на каждую годовщину, попытка поставить памятник, отклоненная лондонским муниципалитетом. Мемориал, который она воздвигала в его родном городе. Мне кажется, что эта дама помешана на увековечении памяти старого надсмотрщика, за которого ей довелось выйти замуж.
— Да, да. Возможно, ты прав. И что же?
Торп набросал идею, а Мэнсон внимательно выслушал.
— Может сработать, — сказал он в конце концов. — Случались и более странные вещи. Беда в том, что если ты попробуешь, а она все-таки откажет, то вернуться с предложением под другим соусом тебе уже вряд ли удастся. Но, в то же время, я полагаю, что, просто предложив деньги, мы нарвемся на тот же результат, что и два предыдущих неудачника. Хорошо, делай по-своему. Только заставь продать ее эти акции.
С этим Торп удалился.
Шеннон вошел в свою лондонскую квартиру чуть позже двенадцати. На коврике перед дверью лежала телеграмма от Лангаротти из Марселя. Она была подписана просто «Жан» и адресована Кейту Брауну.
В качестве текста присутствовал адрес, гостиница неподалеку от центра города, где корсиканец поселился под фамилией Леваллон. Шеннон оценил предосторожность. При поселении во французских гостиницах заполняются анкеты, которые потом собирает полиция. Там могли бы удивиться почему это их старый приятель Лангаротти решил изменить своим привычкам и насиженным местам.
Шеннон в течение десяти минут добывал телефон гостиницы в международной справочной службе и, наконец, набрал номер.
Когда он попросил дежурного в гостинице позвать месье Лаваллона, ему сказали, что месье вышел. Он попросил передать месье Лаваллону, чтобы тот позвонил мистеру Брауну в Лондон, как только вернется. Он дал всем четверым номер своего телефона и попросил запомнить наизусть.
По телефону же он отослал телеграмму Эндину, скрывающемуся под именем Уолтера Харриса, на его адрес «до востребования», сообщив руководителю проекта, что вернулся в Лондон и хотел бы кое-что обсудить. Следующая депеша отправилась на квартиру к Жанни Дюпре с просьбой связаться с Шенноном немедленно после получения телеграммы.
Он позвонил в свой швейцарский банк и выяснил, что половина из причитавшегося ему заработка в 10000 фунтов стерлингов переведена на его счет с анонимного счета в Хендельсбанке. Он знал, что за этим счетом скрывается Энди.
Ну что ж, нет ничего необычного в том, что на такой ранней стадии операции выплачена только половина зарплаты. Он был уверен, учитывая размах «Мэн-Кона» и его явное стремление добиться свержения Кимбы, что оставшиеся 5000 фунтов он получит по мере развития событий.
После этого он напечатал подробный отчет о поездке в Люксембург и Гамбург, не называя имен владельцев бухгалтерской фирмы в Люксембурге и двух торговцев оружием. К отчету приложил полный список произведенных затрат.
Закончил он в пятом часу, а кроме легкого завтрака, предложенного «Люфтганзой» во время рейса из Гамбурга, у него с утра в животе ничего не было. В холодильнике он нашел полдюжины яиц, попытался приготовить омлет, но вместо этого получилась пригоревшая лепешка, которую пришлось выкинуть, и задремал.
Появление у двери Жанни Дюпре в седьмом часу его разбудило, а через пять минут позвонил телефон. Это был Эндин, который зашел на почту и получил телеграмму.
Эндин вскоре заметил, что Шеннон не может говорить открыто.
— С вами кто-нибудь есть? — спросил Эндин, понизив голос.
— Да.
— Это связано с делом?
— Да.
— Хотите, чтобы мы встретились?
— Мне кажется, это необходимо, — сказал Шеннон. — Как насчет завтрашнего утра?
— О'кей. Около одиннадцати вам подходит?
— Конечно, — сказал Шеннон.
— У вас на квартире?
— Меня вполне устраивает.
— Я буду в одиннадцать, — сказал Эндин и повесил трубку.
Шеннон повернулся к южноафриканцу.
— Как поживаешь, Жанни?
За три дня работы Дюпре немного продвинулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71