– Пятьдесят тысяч, двести пятьдесят тысяч – разница не большая. Лучше уж я заберу себе весь этот товар, а тебя отправлю на тот свет.
– Не будь дураком, Рахмон, – ровным голосом произнес Монахов. – Через несколько минут сюда прибудет экипаж самолета. И ты не успеешь сделать ни того ни другого.
До полковника наконец дошло. Ну пристрелит он Монахова. А как отсюда вывезти товар, чтобы потом оставить его себе?
– Допустим, я согласен, – произнес он.
– Ну слава Богу! – с облегчением выдохнул Монахов. И даже натянуто улыбнулся, не отводя, впрочем, глаз от черного среза ствола. – Я рад Рахмон, что мы договорились.
– Мы еще не договорились! – капризно возразил полковник. – Пятьсот тысяч долларов на банковский счет! – потребовал он. – Иначе – стреляю!
– У меня нет выбора, – горестно согласился Иннокентий Всеволодович, выдержав недолгую паузу.
Полковник, услышав это, жадно сглотнул слюну.
– Вот и хорошо! – уже по-хозяйски выговорил Рахмон Убайдуллаевич, чуть расслабившись.
– Но что делать с этим? – Монахов растерянно посмотрел вокруг на разбросанные маковые головки. – Это надо срочно убрать отсюда… – Он присел на корточки, собирая в руки сырье.
Реакции полковника тыла не хватило на то, чтобы отреагировать на бросок Монахова в ноги. А тот сбил его на спину весом своего тела и вцепился обеими руками в кисть, сжимавшую пистолет. Они начали кататься по бетону, царапая, кусая и пиная друг друга. В конце концов Монахову удалось извернуться так, чтобы ствол, находящийся еще в руке полковника, уперся в живот последнему. Коротко хлопнул выстрел. Рахмон Убайдуллаевич скорчился от нестерпимой боли, пронзившей брюшную полость.
Не мешкая, Иннокентий Всеволодович завладел оружием и, поднявшись на ноги, выстрелил еще четыре раза. Затем стер отпечатки пальцев со ствола и пистолетной рукоятки носовым платком и, размахнувшись, швырнул «Макаров» далеко в сторону.
Ленинградская область. Тарховка
Тучи застлали безоблачно-чистый небосвод незаметно. Собственно, это и не тучи были вначале, а так себе, перистые облачка, на которые, по большому счету, никто не обращал внимания. Глянули в небесную синь, где только еще нарождался белесый дымок, и пошли себе дальше. Но всякая гроза обрушивается неожиданно и стремительно.
В далеких и забытых Богом горных селениях испокон веков поддерживался обычай – по праздникам к столу подавалось изысканное блюдо. Плов, запаренный на гашише. Первым его вкушали старцы, аксакалы. Затем ляганы – широкие глиняные блюда – подносили и молодежи. Дурман принимался как высочайшая благодать из рук Аллаха в дни особых торжеств.
В Северокавказском регионе (особенно поражен в этом отношении был Краснодарский край) молодежь уже в конце семидесятых вовсю баловалась травкой – анашой. Ни одна мало-мальски организованная станичная вечеринка в клубе не обходилась без косяка «дряни».
Воровские притоны кишели морфинистами. Здесь кололись со знанием дела. До полной отключки.
Предшественники нынешних челноков от криминала и драгдилеров, как теперь именуют наркокурьеров, безостановочно мотались в Киргизию, вывозя из Чуйской долины рюкзаки с коноплей и опиумным маком. Но это были одиночки, которым местные производители сырья сбывали второсортную продукцию. Им и думать не стоило о конкуренции с такими бригадами, как, например, у Бизона. Тот вовремя нашел свою нишу. Пусть нигерийцы тащат в Россию кокаин, азербайджанцы – метадон, цыгане – гашиш. После потери Соленого и Кима Игорь Иванович Серегин нашел людей в Таджикистане, где теперь шла междуусобная война и царил хаос, и принялся за организацию поставок опиумного мака.
– …Что было дальше? – спросил Серегин, когда Иннокентий Всеволодович дошел в своем рассказе до места, где он застрелил полковника Саттарова.
Бизон с генералом Багаевым, приехавшим к тому времени из Москвы в Ленинградскую область, внимательно слушали рассказ Иннокентия Всеволодовича о его злоключениях в Таджикистане.
– Выбросив ствол Саттарова, я заметил, что со стороны диспетчерских и штабных построек летит «уазик». В нем оказался экипаж самолета и комендант аэродрома.
– Они увидели труп полковника? – встревоженно спросил Багаев.
– Да. Но на мой счет это не отнесли. Неподалеку, как я сказал, лежали еще двое солдат убитых. Подумали, что и полковник погиб от осколка мины. Вблизи же его тело никто не рассматривал. Да что говорить! Мак под ногами валялся, как картошка, и никому до этого дела не было. Все еще переживали потрясение после минометного обстрела и благодарили Бога за то, что остались в живых. Комендант только орал, поторапливая летчиков, чтобы те побыстрее запускали двигатели и убирались к чертовой матери вместе со мной. Диспетчеры уже были готовы обеспечить воздушный коридор. Из разговора я понял, что минометчиков в горах они не достали. И все, конечно, опасались второго, более мощного и организованного обстрела аэродрома.
– Минометный удар по аэродрому с нашим товаром вряд ли связан. А вот то, что тебе удалось оттуда вылететь безнаказанно после убийства Саттарова, – чистая случайность, – хмуро проговорил Багаев. – И ее ни в коем случае нельзя рассматривать как избавление от проблем. Саттаров, как мне кажется, был завязан на оппозиционеров. Ты сам посуди, не на базар же он вывозил полученный от нас гуманитарный груз! Скорее всего, продукты, медикаменты и одежда шли в отряды боевиков.
– Это как пить дать, – согласился с ним Бизон.
– Значит, смерть его не может остаться незамеченной людьми той группировки, на которую он работал. Непременно начнут выяснять, кому понадобилось завалить полковника из его же собственного «Макарова».
– С таким же успехом и власти могут начать расследование. Им-то вообще не составит никакого труда вычислить мое участие в этом убийстве, – горько заметил Монахов. – Не сам же Рахмон Убайдуллаевич всадил в себя пять пуль, а затем отшвырнул пистолет на двадцать метров в сторону, не забыв стереть отпечатки пальцев!..
– С официальными властями как раз проще, – сказал Багаев. – У них сейчас с талибами и прикрытием внешних границ столько проблем, что раскручивать дело об убийстве полковника тыла нет ни желания, ни времени, ни оперативных возможностей. Даже если они и просчитают тебя, то без помощи МВД России и военной прокуратуры все равно ни черта не сделают. Даже остатки маковых головок, что ты побросал на аэродроме… Это еще нужно доказать, что они принадлежали тебе, Монах. Другой вопрос – путь нам теперь в Таджикистан заказан. И плевать они хотели на нашу гуманитарную помощь, если мы обеспечиваем оппозицию лекарствами и продуктами, тащим оттуда наркоту и валим их полковников.
– Считаешь, этот канал нужно забыть? – спросил Бизон.
– Непременно, – категорично ответил Багаев. – И не только забыть, но и ждать неприятностей здесь, в России. Опять же не от официальных таджикских властей, а от тех, на кого работал полковник Саттаров. Они-то уж непременно захотят отомстить, будьте уверены.
– Что делать будем? – удрученно спросил Монахов.
– Прежде всего – необходимо усилить физическую и электронную охрану наших объектов, – произнес Багаев. – Не исключены попытки проведения диверсионных актов. Это в духе наших восточных соседей. Кроме того, телохранители. Я вас прошу, – Багаев посмотрел на Бизона и Монахова, – подберите себе лучших людей. И без охранников никуда ни шагу. Также следует выставить посты в офисах, домах и квартирах.
– Иван Иванович! – развел руки Бизон. – Ну ты уж прямо как тот полицейский из голливудского боевика! Может, еще и в бронежилет нарядиться?
– Перестраховаться никогда нелишне. – Багаев никак не отреагировал на иронию Серегина. – Кстати говоря, нужно будет – и бронежилеты наденете. В общем, отнестись к возникшим проблемам надо со всей серьезностью. Попомните мое слово, хозяева Саттарова его смерть на тормозах не спустят. Сделайте так, как я вам советую. А я завтра же вылетаю в Москву. Подстрахуемся на тот случай, если официальная таджикская сторона все же примется за раскопки.
– Думаешь, все-таки возможен такой поворот событий? – еще более встревожился Бизон. Генерал противоречил сам себе. Только что он говорил, что с таджикскими властями как раз проблем не будет. Теперь же допускает и такое. Значит, не определился еще, каким именно образом обезопасить группировку. Да и что с него взять! Пока был при службе, имел власть и возможности. А теперь вон, бежит к своему ученику. И что там еще за ученик, никому не известно. – Допускаешь, что таджикские менты нас здесь достанут?
– Теоретически все возможно, – неопределенно ответил Багаев.
Москва. МВД РФ
Вернувшись из Питера в Москву, генерал Багаев немедленно вызвал к себе полковника Беловола.
– Илья Алексеевич, слушай меня внимательно, – заговорил он, когда офицер прибыл по вызову. – Серегин получил из Таджикистана крупную партию опиумного мака. В переправке наркотика принимали непосредственное участие летчики полка военно-транспортной авиации.
– Наши, российские?
– Наши были, когда Родине служили. А взялись за наркоту, значит, враги. Другого слова я не подберу.
– Выходит, накрывать их надо! – воскликнул Илья Алексеевич, довольно потирая руки.
– Нет.
– Не понял, товарищ генерал… – Полковник смотрел недоумевающе.
– Разъясню. Бизон подготовил крупную сделку. Мой «источник» сообщил, что Серегин предварительно провел важные переговоры с заказчиками опия-сырца. Причем речь шла о единовременной крупной сделке. Наше дело теперь – отследить канал сбыта и обезвредить тех, кто будет скупать товар. Думаю, это последняя сделка Бизона. Хватит ему гулять.
– Так и я о том!
– Во всем этом деле есть одна загвоздка. Человек, который перевозил мак из Таджикистана, ну, сопровождал груз, здорово там нашумел. Так вот, в твою задачу входит переговорить с таджикскими коллегами, чтобы они не предпринимали никаких действий по розыску ушедшего от них российского военно-транспортного самолета с наркотиками на борту. Это может повредить ходу нашей операции. Вот когда возьмем всех скопом – и поставщиков, и заказчиков, – тогда и передадим наших летунов в военную прокуратуру. А таджики получат всю необходимую им информацию о производителях опиумного мака на их территории.
– Теперь понятно, – кивнул Беловол.
– Свяжись с Душанбе и действуй…
Ленинградская область. Тарховка
– …Есть еще порох в пороховницах! – довольно восклицал Иван Иванович Багаев, рассказывая Бизону о своей поездке в Москву.
– Стало быть, не сунутся таджики-то? – просветлев лицом, спросил Игорь Иванович, понимая, что коль благодушен генерал, то возникшие проблемы будут-таки решены.
– Не сунутся, – ответил Багаев и чуть надул щеки для важности: – Авторитет, он либо есть, либо его нет!
Серегин еле заметно усмехнулся. У него было свое понимание произнесенного Багаевым слова «авторитет».
– Ситуация такова, – продолжил генерал. – Пока мои люди будут сдерживать таджиков, вы должны побыстрее избавиться от товара. Надеюсь, покупатели у вас наготове?
Бизон кивнул.
– И еще. Иннокентия Всеволодовича лучше не использовать пока в делах. Пусть затаится временно. Мало ли что может произойти при всех возникших проблемах. Я это к тому говорю, что нас с вами в Таджикистане никто не видел и не знает. А он засвеченный. Если все же выйдут на его след, то и до вас доберутся. Береженого Бог бережет. А долю его со сделки вы ему, надеюсь, заплатите… Думаю, Иннокентий Всеволодович не будет против таких условий, – произнес Иван Иванович.
В это время дверь в комнату отворилась и вошел тот, о ком только что говорили. Но компаньоны не успели обмолвиться ни единым словом, потому как следом вошел один из помощников Бизона.
– Игорь Иванович, извините, звонок из Финляндии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
– Не будь дураком, Рахмон, – ровным голосом произнес Монахов. – Через несколько минут сюда прибудет экипаж самолета. И ты не успеешь сделать ни того ни другого.
До полковника наконец дошло. Ну пристрелит он Монахова. А как отсюда вывезти товар, чтобы потом оставить его себе?
– Допустим, я согласен, – произнес он.
– Ну слава Богу! – с облегчением выдохнул Монахов. И даже натянуто улыбнулся, не отводя, впрочем, глаз от черного среза ствола. – Я рад Рахмон, что мы договорились.
– Мы еще не договорились! – капризно возразил полковник. – Пятьсот тысяч долларов на банковский счет! – потребовал он. – Иначе – стреляю!
– У меня нет выбора, – горестно согласился Иннокентий Всеволодович, выдержав недолгую паузу.
Полковник, услышав это, жадно сглотнул слюну.
– Вот и хорошо! – уже по-хозяйски выговорил Рахмон Убайдуллаевич, чуть расслабившись.
– Но что делать с этим? – Монахов растерянно посмотрел вокруг на разбросанные маковые головки. – Это надо срочно убрать отсюда… – Он присел на корточки, собирая в руки сырье.
Реакции полковника тыла не хватило на то, чтобы отреагировать на бросок Монахова в ноги. А тот сбил его на спину весом своего тела и вцепился обеими руками в кисть, сжимавшую пистолет. Они начали кататься по бетону, царапая, кусая и пиная друг друга. В конце концов Монахову удалось извернуться так, чтобы ствол, находящийся еще в руке полковника, уперся в живот последнему. Коротко хлопнул выстрел. Рахмон Убайдуллаевич скорчился от нестерпимой боли, пронзившей брюшную полость.
Не мешкая, Иннокентий Всеволодович завладел оружием и, поднявшись на ноги, выстрелил еще четыре раза. Затем стер отпечатки пальцев со ствола и пистолетной рукоятки носовым платком и, размахнувшись, швырнул «Макаров» далеко в сторону.
Ленинградская область. Тарховка
Тучи застлали безоблачно-чистый небосвод незаметно. Собственно, это и не тучи были вначале, а так себе, перистые облачка, на которые, по большому счету, никто не обращал внимания. Глянули в небесную синь, где только еще нарождался белесый дымок, и пошли себе дальше. Но всякая гроза обрушивается неожиданно и стремительно.
В далеких и забытых Богом горных селениях испокон веков поддерживался обычай – по праздникам к столу подавалось изысканное блюдо. Плов, запаренный на гашише. Первым его вкушали старцы, аксакалы. Затем ляганы – широкие глиняные блюда – подносили и молодежи. Дурман принимался как высочайшая благодать из рук Аллаха в дни особых торжеств.
В Северокавказском регионе (особенно поражен в этом отношении был Краснодарский край) молодежь уже в конце семидесятых вовсю баловалась травкой – анашой. Ни одна мало-мальски организованная станичная вечеринка в клубе не обходилась без косяка «дряни».
Воровские притоны кишели морфинистами. Здесь кололись со знанием дела. До полной отключки.
Предшественники нынешних челноков от криминала и драгдилеров, как теперь именуют наркокурьеров, безостановочно мотались в Киргизию, вывозя из Чуйской долины рюкзаки с коноплей и опиумным маком. Но это были одиночки, которым местные производители сырья сбывали второсортную продукцию. Им и думать не стоило о конкуренции с такими бригадами, как, например, у Бизона. Тот вовремя нашел свою нишу. Пусть нигерийцы тащат в Россию кокаин, азербайджанцы – метадон, цыгане – гашиш. После потери Соленого и Кима Игорь Иванович Серегин нашел людей в Таджикистане, где теперь шла междуусобная война и царил хаос, и принялся за организацию поставок опиумного мака.
– …Что было дальше? – спросил Серегин, когда Иннокентий Всеволодович дошел в своем рассказе до места, где он застрелил полковника Саттарова.
Бизон с генералом Багаевым, приехавшим к тому времени из Москвы в Ленинградскую область, внимательно слушали рассказ Иннокентия Всеволодовича о его злоключениях в Таджикистане.
– Выбросив ствол Саттарова, я заметил, что со стороны диспетчерских и штабных построек летит «уазик». В нем оказался экипаж самолета и комендант аэродрома.
– Они увидели труп полковника? – встревоженно спросил Багаев.
– Да. Но на мой счет это не отнесли. Неподалеку, как я сказал, лежали еще двое солдат убитых. Подумали, что и полковник погиб от осколка мины. Вблизи же его тело никто не рассматривал. Да что говорить! Мак под ногами валялся, как картошка, и никому до этого дела не было. Все еще переживали потрясение после минометного обстрела и благодарили Бога за то, что остались в живых. Комендант только орал, поторапливая летчиков, чтобы те побыстрее запускали двигатели и убирались к чертовой матери вместе со мной. Диспетчеры уже были готовы обеспечить воздушный коридор. Из разговора я понял, что минометчиков в горах они не достали. И все, конечно, опасались второго, более мощного и организованного обстрела аэродрома.
– Минометный удар по аэродрому с нашим товаром вряд ли связан. А вот то, что тебе удалось оттуда вылететь безнаказанно после убийства Саттарова, – чистая случайность, – хмуро проговорил Багаев. – И ее ни в коем случае нельзя рассматривать как избавление от проблем. Саттаров, как мне кажется, был завязан на оппозиционеров. Ты сам посуди, не на базар же он вывозил полученный от нас гуманитарный груз! Скорее всего, продукты, медикаменты и одежда шли в отряды боевиков.
– Это как пить дать, – согласился с ним Бизон.
– Значит, смерть его не может остаться незамеченной людьми той группировки, на которую он работал. Непременно начнут выяснять, кому понадобилось завалить полковника из его же собственного «Макарова».
– С таким же успехом и власти могут начать расследование. Им-то вообще не составит никакого труда вычислить мое участие в этом убийстве, – горько заметил Монахов. – Не сам же Рахмон Убайдуллаевич всадил в себя пять пуль, а затем отшвырнул пистолет на двадцать метров в сторону, не забыв стереть отпечатки пальцев!..
– С официальными властями как раз проще, – сказал Багаев. – У них сейчас с талибами и прикрытием внешних границ столько проблем, что раскручивать дело об убийстве полковника тыла нет ни желания, ни времени, ни оперативных возможностей. Даже если они и просчитают тебя, то без помощи МВД России и военной прокуратуры все равно ни черта не сделают. Даже остатки маковых головок, что ты побросал на аэродроме… Это еще нужно доказать, что они принадлежали тебе, Монах. Другой вопрос – путь нам теперь в Таджикистан заказан. И плевать они хотели на нашу гуманитарную помощь, если мы обеспечиваем оппозицию лекарствами и продуктами, тащим оттуда наркоту и валим их полковников.
– Считаешь, этот канал нужно забыть? – спросил Бизон.
– Непременно, – категорично ответил Багаев. – И не только забыть, но и ждать неприятностей здесь, в России. Опять же не от официальных таджикских властей, а от тех, на кого работал полковник Саттаров. Они-то уж непременно захотят отомстить, будьте уверены.
– Что делать будем? – удрученно спросил Монахов.
– Прежде всего – необходимо усилить физическую и электронную охрану наших объектов, – произнес Багаев. – Не исключены попытки проведения диверсионных актов. Это в духе наших восточных соседей. Кроме того, телохранители. Я вас прошу, – Багаев посмотрел на Бизона и Монахова, – подберите себе лучших людей. И без охранников никуда ни шагу. Также следует выставить посты в офисах, домах и квартирах.
– Иван Иванович! – развел руки Бизон. – Ну ты уж прямо как тот полицейский из голливудского боевика! Может, еще и в бронежилет нарядиться?
– Перестраховаться никогда нелишне. – Багаев никак не отреагировал на иронию Серегина. – Кстати говоря, нужно будет – и бронежилеты наденете. В общем, отнестись к возникшим проблемам надо со всей серьезностью. Попомните мое слово, хозяева Саттарова его смерть на тормозах не спустят. Сделайте так, как я вам советую. А я завтра же вылетаю в Москву. Подстрахуемся на тот случай, если официальная таджикская сторона все же примется за раскопки.
– Думаешь, все-таки возможен такой поворот событий? – еще более встревожился Бизон. Генерал противоречил сам себе. Только что он говорил, что с таджикскими властями как раз проблем не будет. Теперь же допускает и такое. Значит, не определился еще, каким именно образом обезопасить группировку. Да и что с него взять! Пока был при службе, имел власть и возможности. А теперь вон, бежит к своему ученику. И что там еще за ученик, никому не известно. – Допускаешь, что таджикские менты нас здесь достанут?
– Теоретически все возможно, – неопределенно ответил Багаев.
Москва. МВД РФ
Вернувшись из Питера в Москву, генерал Багаев немедленно вызвал к себе полковника Беловола.
– Илья Алексеевич, слушай меня внимательно, – заговорил он, когда офицер прибыл по вызову. – Серегин получил из Таджикистана крупную партию опиумного мака. В переправке наркотика принимали непосредственное участие летчики полка военно-транспортной авиации.
– Наши, российские?
– Наши были, когда Родине служили. А взялись за наркоту, значит, враги. Другого слова я не подберу.
– Выходит, накрывать их надо! – воскликнул Илья Алексеевич, довольно потирая руки.
– Нет.
– Не понял, товарищ генерал… – Полковник смотрел недоумевающе.
– Разъясню. Бизон подготовил крупную сделку. Мой «источник» сообщил, что Серегин предварительно провел важные переговоры с заказчиками опия-сырца. Причем речь шла о единовременной крупной сделке. Наше дело теперь – отследить канал сбыта и обезвредить тех, кто будет скупать товар. Думаю, это последняя сделка Бизона. Хватит ему гулять.
– Так и я о том!
– Во всем этом деле есть одна загвоздка. Человек, который перевозил мак из Таджикистана, ну, сопровождал груз, здорово там нашумел. Так вот, в твою задачу входит переговорить с таджикскими коллегами, чтобы они не предпринимали никаких действий по розыску ушедшего от них российского военно-транспортного самолета с наркотиками на борту. Это может повредить ходу нашей операции. Вот когда возьмем всех скопом – и поставщиков, и заказчиков, – тогда и передадим наших летунов в военную прокуратуру. А таджики получат всю необходимую им информацию о производителях опиумного мака на их территории.
– Теперь понятно, – кивнул Беловол.
– Свяжись с Душанбе и действуй…
Ленинградская область. Тарховка
– …Есть еще порох в пороховницах! – довольно восклицал Иван Иванович Багаев, рассказывая Бизону о своей поездке в Москву.
– Стало быть, не сунутся таджики-то? – просветлев лицом, спросил Игорь Иванович, понимая, что коль благодушен генерал, то возникшие проблемы будут-таки решены.
– Не сунутся, – ответил Багаев и чуть надул щеки для важности: – Авторитет, он либо есть, либо его нет!
Серегин еле заметно усмехнулся. У него было свое понимание произнесенного Багаевым слова «авторитет».
– Ситуация такова, – продолжил генерал. – Пока мои люди будут сдерживать таджиков, вы должны побыстрее избавиться от товара. Надеюсь, покупатели у вас наготове?
Бизон кивнул.
– И еще. Иннокентия Всеволодовича лучше не использовать пока в делах. Пусть затаится временно. Мало ли что может произойти при всех возникших проблемах. Я это к тому говорю, что нас с вами в Таджикистане никто не видел и не знает. А он засвеченный. Если все же выйдут на его след, то и до вас доберутся. Береженого Бог бережет. А долю его со сделки вы ему, надеюсь, заплатите… Думаю, Иннокентий Всеволодович не будет против таких условий, – произнес Иван Иванович.
В это время дверь в комнату отворилась и вошел тот, о ком только что говорили. Но компаньоны не успели обмолвиться ни единым словом, потому как следом вошел один из помощников Бизона.
– Игорь Иванович, извините, звонок из Финляндии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58