– Но не утащил ведь, пожалел! И денег не взял! – так же тихо ответил учитель, прислушиваясь. – И заметьте, не тряпки хотел привезти, а живое существо, красивое. И пожалел потом, отдал, устыдился… В нем достоинство есть, а значит, и взгляды. Вы к нему несправедливы! – голос учителя набрал силу. – Я не понимаю, откуда в вас такая жестокость? Как будто это вы выросли в детском доме и прошли две войны. Простите, но я скажу откровенно. Вы выросли в сытости, ездили по всему свету, вы видели мир, жили счастливо! Вы жизнь любите, детей любите – я вижу, чувствую. Я все восхищался вами, а теперь вдруг подумал, уж простите меня, что, окажись на месте Волчанова, вы способны были бы устроить нечто подобное! По-другому, может быть, не так грязно, но ваша жестокость выдает хищника. А хищники в принципе одинаковы: им убивать нужно…
– Ну, знаете! – пробормотал я. То, что учитель обозвал меня хищником, глубоко обидело меня. Я в самом деле отношусь к людям, отчасти склонным напускать на себя страшный вид, когда им страшно самим. Но в этом нет ничего особенного, так защищаются все, даже кошки. Но хищником я никогда не был.
– Простите меня! – нарушил молчание учитель. – Я сказал не то, что думаю. Не то… Просто вам не следует спорить с дедушкой. Вы его не переубедите, только обидите. У него больное сердце…

* * *
– А виноваты во всем евреи! – повторил дедушка Гриша.
Было три часа ночи. Бутылка с «малиновым вином» была пуста, мы допивали второй чайник чая.
– Я когда в Киеве на заводе работал, был у нас парторг, умнейший человек, он так и говорил. Евреи, говорит, весь мир опутали, как пауки. Всех под свою дудку плясать заставляют. Кровь нашу пьют… У детей кровь берут, мацу из нее готовят. Напиток у них такой из крови, маца называется, – пояснил он, обращаясь ко мне. – И все дела свои тайно так устраивают, чтобы никто не узнал! Лет десять назад был я у своего сына, он книжку мне давал почитать. Вот это книга! «Десионизация» называется. Там все черным по белому написано, как они готовятся всех в рабов своих превратить! И пишут там, что одна Россия только им не покорилась, а в остальных странах евреи везде держат власть. У них дожи есть масонские. Тоже, кстати, и про христианство ваше там сказано: это есть первая массовая масонская ложа для гоев. Гои – это неевреи. Чтобы сделать их послушными, евреи придумали религию такую специальную, для дурачков! Вы, мол, считайте себя добренькими, а мы пока будем кровь вашу пить!..
– Там и лозунг предлагают! – увлеченно продолжал дедушка Гриша: – «Гои всех стран, объединяйтесь!» Я на Украине полжизни прожил, евреев знаю как облупленных. В Киеве их было видимо-невидимо, особенно до войны. И вообще на Украине целые местечки были еврейские. Они народ спаивали! Пить людей приучали. Да что говорить!.. – дедушка Гриша понизил голос. – Вы, может, слышали – РСДРП вся сплошь из евреев состояла! Подавляющее большинство… А взять хотя бы пословицы наши народные: «Если в кране нет воды, значит, выпили жиды!» Хоть и грубо, но по существу. У нас в Киеве в коммуналке Рабинович себе воду провел от соседей, от Фельдманов, а остальным – шиш!
– Может быть и другой вариант: если в кране нет воды, значит, старику Филюкову не дали опохмелиться! – сказал я.
– Что вы имеете в виду? – нахмурился дедушка Гриша.
– Ну вы же сами рассказывали о соседе, как он сыну воды не давал и наказывал, чтобы не давали и после его смерти. А сын теперь на пасху ходит на могилку папаши мочиться. Наверное, его евреи научили так красиво отца поминать!
– Правильно! Евреи! Они народ споили, корчмы настроили, кабаки. Вот народ и озверел…
– Но им-то какая польза от того, что народ озверел?
– Какая польза? Разлагают нас изнутри! Чтобы подорвать. Россия единственная осталась непокоренная. Вот они и стараются, смуту у нас сеют…
Учитель продолжал хранить молчание. Я тоже замолчал. Мне стало не по себе. Во всех бедах наших всегда были виноваты злые цари, жестокие татары, дожди с засухами, жидо-масонские заговоры – что угодно, кроме нас самих…
– Мы как-то спорили об этом с дедушкой Гришей, – нарушил молчание учитель. – Я приводил ему такой довод: если евреи и в самом деле сверхнарод, способный тысячелетиями вести человечество к какой-то ему одному ведомой цели, то я полагал бы, что это благо. Что существует в мире разумная сила, ведущая мир куда-то. Но все это – романтические фантазии! И распространяют их сами евреи! Они – народ древний, загадочный и странный, но их горстка на земле, и если бы они в самом деле обладали способностью вести мир за собой, мы, видели бы это в каждом еврее. Я же по сей день не нахожу в них ничего такого, что свидетельствовало бы об их особой миссии на земле… Об этом очень много сказано в Ветхом Завете, но наши евреи почти поголовно не верят, Библии не читают, а значит, я об этом знаю больше их. Единственное, что кажется, развитым у них сверх меры, – нашей опять-таки меры – это взаимопомощь и солидарность. Но если бы было по-другому, они не выжили бы, не существовали как народ. Да кстати сказать, я склонен считать, что как народ они и не существуют. Их тысячелетиями объединяла религия, но с ее упадком они неизбежно растворятся в мире. Этот процесс начался не вчера…
– И все же, – зачем евреям Россия? Почему бы им не завоевать какой-нибудь другой народ, более слабый и покладистый или более богатый? Зачем им русский богатырь в нагольном полушубке, которого они так старательно спаивали? Вот, к примеру, дом вашего соседа Филюкова – из курятников состоит. Так зачем, я спрашиваю, завоевывать вот такие домишки? Им бы лучше двинуться туда, где публика побогаче. В Скандинавию, например! – старик слушал меня с большим интересом. – Я размышлял над этим не один год и пришел к выводу: чем лучше, цивилизованнее живет народ, тем меньше волнует его еврейский вопрос. Эту закономерность трудно опровергнуть. Когда вы говорите датчанину или шведу о еврейском вопросе, они не понимают, о чем идет речь. «Какой еврейский вопрос? – спросил меня один финн. – Если евреи граждане Финляндии, они пользуются всеми правами; если они иностранцы, то для того, чтобы взять их на работу, работодатель должен юридически доказать, что в стране не существует специалиста-финна, способного выполнить эту работу. Только в таком случае иностранец получит у нас работу, неважно, еврей он или эскимос!»
– Это всемирный заговор! Они хотят извести русский народ и занять нашу землю! – назидательно произнес дедушка Гриша.
– Да что вы говорите! – возмутился учитель. – Они уже сорок лет не могут поделить клочок земли с арабами в Палестине. Зачем им наша земля? Это вздор!
– Потому что они паразиты! – продолжал доказывать дедушка Гриша. – Они как цыгане, даже хуже: работать не хотят, только дурачат всех направо и налево.
Учитель беспомощно развел руками.
– И что, Вол чанов – тоже еврей? – спросил я.
– Да нет, он русак.
– Значит, здесь у вас эту грязь с кровью замешали все-таки не евреи? Или все равно они виноваты?
– Они народ испортили, – не сдавался дедушка Гриша. – Споили, развратили. Вот и лезет наверх всякая мерзость…
– Да, черт возьми, ну почему же они развратили именно русских? Что за корысть такая! Развратили бы англичан или шведов – все понаваристей было бы!
– Они и их развратили! – угрюмо, но твердо заявил старик. Он смотрел на меня, как смотрит посвященный на профана. – Вы не знаете, а они уже весь мир под себя подмяли. Только мы одни остались…
– Ну, подмяли так подмяли, – я выдохся. – Вы мне еще повторите сейчас тезис этой вашей любимой книги, что вторую мировую войну евреи затеяли исключительно с целью вынудить самих себя собраться в Палестине.
– И повторю! – с вызовом ответил дедушка Гриша. – Было в этой книжке такое, и я верю!
– И для того, чтобы напугать самих себя, они дали немцам уничтожить чуть ли не половину нации. Это в то время, когда их и без того мало. Вам не кажется, что такой вывод – это уже бред чистой воды?
– Накладка у них вышла… Они от Гитлера такой подлости не ожидали! – охотно пояснил дедушка Гриша. – У них договор был такой, чтобы Гитлер всех евреев в Палестину перевез, а остальное их не интересовало. Гитлер сам был евреем! Наполовину-то уж точно.
– Давайте поговорим о чем-нибудь другом, – предложил учитель. – Уверяю вас, мы с дедушкой Гришей спорили на эту тему до хрипоты. Он даже упрекнул меня в том, что я не имею права называться немцем, поскольку так благодушно отношусь к еврейскому вопросу.
– Давайте! Меня вот что интересует! – я обращался в основном к дедушке Грише, так как у него был очень обиженный вид. – Задумывались ли вы когда-нибудь, какие чувства преобладают в нашей жизни, какие главные импульсы направляют наши поступки? Ведь это главный вопрос – вопрос вопросов! Я тоже как-то прочитал одну книгу и подобно дедушке Грише стал смотреть на мир по-другому. Есть такой роман – «1984 год»…
– Вы читали его? – глаза учителя заблестели. – Я читал все, что смог, об этом романе, но сам текст мне недоступен. Даже если бы я знал английский, его нет у нас в библиотеках…
– Это не совсем роман, скорее, трактат. Но в нем создана фантастически проницательная модель новейшего деспотического общества. Главная мысль такова: если христианская цивилизация в основу своего развития пыталась поставить любовь и из этого ничего не получилось, то новое общество, которое якобы развилось в Великобритании к 1984 году, в основу своей цивилизации положило чувства противоположные – страх и ненависть. Касаясь истории этого нового английского государства, которое возглавляет Старший Брат, герой-идеолог признает, что в своей новой модели общества они опирались в основном на фашистов и коммунистов. Отсюда, вероятно, и сделали наши критики вывод, что этот роман – гнусный пасквиль на нашу прекрасную родину. Однако действие в нем происходит в Англии, и поэтому есть больше оснований назвать его антианглийским… Роман этот знаменит. Культурных людей, не читавших его, можно встретить разве что в нашей стране. Я узнал о нем и прочитал впервые, когда попал за границу, в прелестную, солнечную страну, населенную беспричинно веселыми, счастливыми людьми. Тогда я впервые поразился тому, как мало места, по сравнению с нами, занимает в их жизни страх, а значит, и ненависть. Я убежден: страх родился раньше ненависти. Древнему человеку некого было ненавидеть. Он боялся врага, а ненависть была его оружием и против врага, и против страха. Только с развитием цивилизации ненависть обрела некоторую самостоятельность. Появились отдельные особи, научившиеся получать от ненависти радость, наслаждение. Может быть, от этих особо злобных и повелось в мире зло…
– А народ сатанеет… Что правда, то правда, – задумчиво произнес дедушка Гриша. – А почему, не знаю. Мы с женой-покойницей сюда двадцать лет назад переехали, оставили сыну в городе квартиру, купили этот дом, думали пожить спокойно на природе. Здесь только считается, что город, а так деревня деревней. Так вот, когда приехали мы сюда, лучше был народ, добрее. Особенно старики. Но здесь-то еще не так заметно, а вот летом я к сыну в город ездил… До того лет десять у него не был, сын сам наезжал. И прямо в глаза мне бросилось: словно с цепи все посрывались! Везде – и на улице, и в трамвае, и в магазине… Я сына спрашиваю: что случилось? Он не понимает, говорит, мол, всегда так было, ничего особенного. А я думаю, нет, не всегда! После войны особенно народ добрее был, милосерднее. Голод был страшный в сорок шестом. Не знаю уж, почему так вышло: страна-победительница, страна-освободительница, а голодали как собаки. Пол-Европы завоевали, а на хлеб не заслужили! Но чтоб в трамвае тебя так пинали, не припомню. Нет, не было такого! Ну, место старым не уступают – ладно. Они, молодые, нынче хилые растут, болезненные, им сидеть все время хочется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36