Ни Горби, ни Ельцин не обладали набором качеств, который необходим правителю, тем более российскому. Бессмысленно сегодня перечислять, чего им для этого не хватало. Всего не хватало. Больше всего ума и знаний о мире, выходящих за рамки Ставрополья или Свердловщины.
Конечно, если посмотреть на американских президентов последних лет, будь то Клинтон и тем более Буш младший, то ум и знания тоже как-то не светятся в их глазах. Тоже неотесанные провинциалы, причем даже нарочитые. Но это Америка, там американцы, править которыми одно удовольствие — до того просты. Придет время, и всеми ими будет править один наш смотрящий вор, какой-нибудь Хуссейн Косой из Кустаная. Править же нашими людьми это вам не извиняться в прямом эфире перед разомлевшими янки за то, что августейшая сперма президента случайно долетела до платья страшненькой стажистки.
Наши чиновники тоже нас не предавали. Не потому, что они добрые или совестливые, а потому, что они гомогенны, то есть одни из нас, и горбатиться на чужого дядю не хотят. Препочитают дядю своего. Ни Горби, ни Ельцин, ни Путин, ни пирамиды чиновников, олигархов и бандитов под ними не были и не могли быть мотивированы к сознательному исполнению чужой воли, направленной против нас. Ибо эта чужая воля направлена и против них. Такова правда, которую болтовня об оккупационном режиме не закроет.
Развал советской империи объясняется не предательством советских чиновников высшего уровня, а их неспособностью вести борьбу в новых условиях по новым правилам, навязанным неприятелем. Советская номенклатура умственно отстала от конкурировавшей с ней номенклатуры американской. Заблудилась в собственных построениях, основанных на мертвых теориях, которым никто не верил, но за которые все равно держались, так как ничего нового не было. За такое новое и был принят в России старый, гнилой, давно пережитый и изжитый нашими западными братьями либерализм.
Вместо того чтобы реально оценить ситуацию, взвесить свои силы и продавать империю по кусочкам за большие деньги, советские чиновники в 1985 году прямо на последнем съезде КПСС вдруг стали завзятыми либералами-западниками, якобы убежденными в том, что пришел новый закон под названием Рынок. И, став яростными либералами, отдали империю своим конкурентам бесплатно. Да еще униженно кланялись при этом: спасибо вам, что вы всё это наше берете.
Неправда, что наше поражение спланировал старый Збигнев из Вашингтона. Такого развала никто планировать не мог. Такой слабости воли и духа, проявленной советской номенклатурой в ходе ею же созданного искусственного кризиса под названием «перестройка», не ожидал никто. Ни у нас, ни у них. Все готовились оттаивать «империю зла» десятилетиями. Мы же без боя и даже без торга отдали завоеванное нашими предками. Чем опустили себя, но попутно свели с ума янки, разум которых помутился от такой легкой и неожиданной победы.
Кто гнал нас из Прибалтики и Европы? Кто посмел бы на нас напасть, если бы мы не ушли? Никто, сами себя выгнали. Но кто потерял при этом уходе больше всех? Тамбовский комбайнер? Нет, потеряли больше всех наши правители, отдавшие в чужие руки несметные богатства. Которые могли бы остаться в их руках. Наши партократы в период развала СССР повторили поведение русской армии в Первой мировой войне — бросили фронт и ушли грабить свой собственный дом. И ограбили, и никто им слова плохого не сказал — жизнь наша катится дальше как тройка-птица, долетевшая до середины Днепра.
Русский мужик задним умом крепок — сказано не только о нас. Сегодня одряхлевшие идеологи перестройки, эти недавние властители дум, выглядят нелепо и обиженно: они все это затеяли — их же отогнали от корыта первыми. Но тогда, в критические дни, их никто не заткнул. Не нашелся наш простой советский Дэн Сяопин, который бы раздал всем сестрам по серьгам и шепнул чиновникам главное слово: ребята, не бузите громко, богатыми будете скоро. А двух-трех неисправимых крикунов повесил бы на площади.
Вместо этого Горби обвалил крышу нашего дома нам на голову, будучи убежденным при этом, что он просто подкрашивает фасад. Крыша уже ехала, а он как ни в чем не бывало ходил с кисточкой в руках и посвистывал.
В пыли и дыму развалин самые проворные наши коммунисты вмиг порасхватали все, что лежало на виду. А то, до чего у них не дошли руки — Европу, например, —просто бросили. Зачем драться за будущие позиции России в мире, когда здесь и сейчас, у нас под носом приватизируется нефть и газ? То есть мы как дураки будем торговаться с немцами о каких-то квартирах для офицеров, а в это время Вяхиревыми и Черномырдиными станет кто-то вместо нас? Так вот и потеряли полмира. И не плачем — еще половина осталась.
Да, сегодня все хором кричат, почему мы не сделали как в Китае, то есть не отдали чиновникам в руки собственность по продуманной, упорядоченной схеме. Не сделали потому, что мы не китайцы и не умеем так распоряжаться властью, как наши желтые братья, государству которых пять тысяч лет.
И все же предатели у нас были, и было их много. Предателями назовем тех, кто сознательно, каждый день по столовой ложке подливал нескольким поколениям советских людей гнилой яд либерализма. Тех, кто видел в нашей катастрофе свое спасение, кто об этой катастрофе мечтал. Кто все послесталинское тридцатилетие жил по принципу «чем хуже, тем лучше». Предатели наши не задумывались над тем, что же будет со страной и с ними лично тогда, когда придет их светлое будущее и наконец станет совсем плохо.
Был конец 1979 года, наши войска взяли Кабул, и я обсуждал это по телефону со своим школьным другом.
— Это очень не здорово, — говорил мой друг, которому тогда так же, как и мне, было 22 года от роду. — Все приличные люди от нас отвернутся.
Замечу, что мой школьный друг остался другом, а вспомнил я о нем потому, что его рассуждения несли в себе типичный для семидесятых годов гнилой либеральный дух московской интеллигенции. Мол, куда нам со свиным рылом в калашный ряд, мол, где нам урезонить афганцев.
Сегодня понятно, что тогда, в 1979 году, была совершена ошибка. Но не грубая, простительная, объяснимая. А почему бы не сунуть нос в Афганистан, если там и коммунисты, и нефть, и героин? Наши тогдашние коллеги по мировому господству, американцы, таких ошибок наделали не в пример больше нас. И никто от них не отвернулся — наоборот, чем больше янки суют везде свой нос, тем яростнее их любят.
Прошел еще год, и была совершена новая ошибка —на этот раз серьезная. Мы выпустили поляков из нашего лагеря.
Сегодня интересно слушать обоснование этой ошибки нашими доживающими свой век либералами, не уехавшими наслаждаться самой жирной в мире свободой на Брайтон-Бич. Оказывается, загнивающая советская империя не могла себе позволить войну на два фронта, поэтому советское руководство отказалось от подавления «Солидарности» в Польше.
Такой вот дух царил в те времена в московских кухнях. Четырехмиллионная, до зубов вооруженная советская армия, оказывается, не могла подавить профсоюзных активистов в Польше. Любопытно, что к подавлению польских профсоюзов все равно готовились. Армии «стран народной демократии» месяцами проводили маневры вдоль польских границ. Восточная Европа была напичкана нашими войсками. В Чехословакии — четверть миллиона, в Германии — около четырехсот тысяч, около пятидесяти тысяч в самой Польше. В неограниченном количестве можно было сосредоточить войска в Литве, Белоруссии и на Украине. И войти со всех сторон сразу.
Но всего этого не хватило на то, чтобы унять усатого болтуна Валенсу, от которого потом отвернулись сами же поляки. Почему не хватило? Потому что гнилой дух уже отравил мозги наследников Сталина. А сосредоточенные на идеологических постах либеральные совки уже создали в обществе настроение, прямо противоположное имперскому. Неужели мы такие чудовища, что снова посмеем вмешаться в жизнь свободолюбивого польского народа? А как же разрядка напряженности и мировое общественное мнение, которое стало бы на сторону обиженных поляков — как стояло, кстати, всегда, когда русская армия подавляла восстания в Польше?
Такие вот вопросы терзали тогда наших вождей, ставших вдруг морализирующими человеколюбами. Можно сказать, даже максималистами в сфере морали. Мы не можем, мы не смеем — в то время как наши заокеанские учителя могли и смели все, что им казалось целесообразным, и посылали своих солдат везде и всюду, где солдаты могли чего-то добиться силой оружия.
Открытым остается вопрос, было ли бы восстание в Польше при таком сокрушительном перевесе сил и при том, что польская армия в целом была лояльна польским коммунистам — Ярузельский даже вводил, чтобы нас успокоить, военное положение? Была ли бы гражданская война, которой Валенса потрясал над головой как булавой? Наших престарелых вождей взяли в Польше на фу-фу. Как потом много раз взяли на фу-фу наших вождей демократических.
«Империя зла» в начале восьмидесятых не посмела применить силу там, где по законам борьбы за власть применение силы было необходимо — и Польша была вырвана из «братской семьи стран народной демократии», после чего открылся путь к развалу Варшавского блока.
Что парализовало старого Брежнева и его окружение? Возраст, страх, болезни? Нет, Советский Союз был парализован ядом совкового либерализма.
Либеральные совки

В такой мере, в какой либерализм присущ изнеженным англичанам, он несвойственен русским и славянам вообще. Поэтому выросший у нас либерализм оказался неполноценным, ублюдочным, совковым. Но именно им уже к середине семидесятых оказались напитаны неформальные лидеры общественного мнения. Они и стали предателями, той самой пятой колонной, не давшей нам ни времени, ни возможности поискать своего мудрого Дэна и пойти по вожделенному китайскому пути.
Почему предатели? Потому что предали основы нашей цивилизации, находящейся ближе многих к пониманию сущности жизни. Предали нашу инстинктивную веру в силу, в свою силу, на которой стоит Россия. Наше языческое «Бог не выдаст, свинья не съест». Это было предательство духовное, метафизическое, деморализовавшее как кремлевских старожителей, так и всю пирамиду власти. Нас предала гнилая интеллигенция, которую так не любили Ленин и Сталин. Предала вот почему.
Обратимся к превращению персонажей книг Шолома-Алейхема в красных комиссаров, министров, чекистов и военноначальников. Корни предательства там, в этом нестерпимо резком превращении.
Да, наши евреи русели, смешивались со славянами, напитывались нашим духом. Но все по-разному. Часть их —и значительная — не смогла вынести всего того, что русский мужик переносит веками и тысячелетиями. Сурового деспотизма русской жизни. Для части советского еврейства тридцать лет правления Сталина стали адом, стали проклятием, хотя страдания эти объективно не сопоставимы с тем, что за это же время вынес русский мужик. Но мужику — мужичье, а Исаичу — Нобелевскую премию за литературу.
Гражданская война, «большой террор», чистка Сталиным ленинской гвардии, война с Гитлером, казавшаяся поначалу проигранной, эвакуация с каждодневным ожиданием сводки по радио и ужасом в глазах: немцы придут и вырежут всех. Послевоенные репрессии с недвусмысленными обещаниями Сталина расправиться с евреями Раз и навсегда. Отправить в якобы специально созданную Для этих целей еврейскую автономную область Биробиджан на Дальнем Востоке. Страх, страх и страх — каждый день, много лет подряд пытка ежедневным страхом.
Для части наших евреев всего этого было невыносимо много. Эта часть отказалась, хотя и смешав свою кровь с нашей, идентифицировать себя с нашим племенем. Она Рвалась покинуть это проклятое место и бежать куда глаза глядят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35