Нет, может быть, у вас в деревне (или у вас в Америке) попы пристают к девочкам и мальчикам без разбору, может быть, ваш поп хапуга — а наш образец добродетели.
Почему так? Потому что на церкви и попе держится основа жизни словацкой деревни. Почитаемый прихожанами поп — и таких в Словакии много — всё знает, всё решает, всех рассудит, всем поможет. Любимый поп —счастье деревни, кумир словаков, предмет зависти окрестных деревень. Он и учитель, и воспитатель, и врачеватель душ. И, зная об этом, словаки не дают расшатывать основу своей жизни. На все плохое об этой основе накладывается табу.
Большевики пришли к власти, сокрушая все вековые русские табу сразу. Царь православный, Отечество, церковь, священник и, самое главное, сам Бог были сметены революцией и Гражданской войной, а их места заняты новыми идолами. Никому не известные Маркс с Энгельсом стали для безграмотных мужиков родными. Ленин, Сталин, революция — таковы были новые символы веры. Младенцы получали имена с аббревиатурами всех святых сразу: Карлен, Мэлор, Владлен, Ким — не в смысле Ким Ир Сен, а Коммунистический Интернационал Молодежи. На все, что против новых кумиров, было наложено советское табу. Новое, непрочное, но табу.
Стоит ли удивляться тому, что либеральные совки, потомки тех, кто организовывал и воспевал охоту на православных попов и внедрял атеизм в потрясенные души мужиков, с началом перестройки с той же революционной силой ударили по советским табу. Они были детьми и внуками развенчателей исконных русских святынь, недолговечные и объективно непрочные советские святыни стали для них вдруг тоже ненавистными.
Первым начали развенчивать Сталина. Причем сразу после его смерти. Потом на протяжении всей брежнеской эпохи развенчивали коммунистический миф путем его нарочито идиотского вдалбливания. Потом появился Горби, и советские табу стали слетать одно за другим. Сталина поставили сначала на один уровень с Гитлером, потом опустили еще ниже. Потом начали разбираться с Лениным — и разобрались. Был, оказывается, сифилитик, половина мозга у него была, как гнилой орех, кровожадный был наш дедушка Ленин, приказывал всех расстреливать, особенно «представителей реакционного духовенства». Последнее не лишено правды, но разве наши либеральные совки все семьдесят лет советской власти этого не знали? Знали, но припрятывали свои знания о большевистских жестокостях на черный день, как золотой запас. А потом вдруг: так вот вы какой, товарищ Ленин!
Потом фашистским стал весь советский режим и сказано было, что во Второй мировой войне схватились Два тоталитарных хищника, один хуже другого. Мы и немцы. Поколения наших людей были воспитаны на примерах борьбы с фашизмом — либеральные совки бросили им в лицо, что они, раздавившие «фашистскую гадину», тоже были фашистами, но просто не знали об этом. Знали только либеральные совки, но помалкивали, трясясь от ужаса перед неизбежной в случае победы немцев газовой камерой.
Опьяненные своей смелостью, либеральные совки недальновидно топтались по советским святыням, не способные понять, что означает эта всеобщая деидеализация для них самих, кормившихся жирно и вальяжно пропагандой светлых коммунистических идеалов.
Как тоскуют они сегодня! Ведь еще недавно достаточно было высокопоставленному советскому либералу съездить по Ленинским местам во Францию, написать поэму о том, что в местечке Лонжюмо, где Ильич когда-то организовал летнюю партийную школу, сейчас лесопильня и пахнет в ней диалектикой познания, — и совку несут Ленинскую или Государственную премию, а его свежее, еще горячее Лонжюмо включают в программы школ и университетов. А навалять такое «лонжюмо» можно за пару часов.
Как отчаянно пытается сегодня этот постаревший либеральный совок, потомок крутого большевика и певец всех оттепелей, воспевший ленинскую партийную школу во Франции, заработать на вольном рынке хотя бы кусочек того, что само плыло ему в руки в великом СССР!
Наши коммунистические идолы и охранявшие их табу были недолговечными по своей природе. По ним совершенно не обязательно было топтаться ногами с самурайскими воплями и горячими соплями под носом. Их можно было мягко, ненавязчиво подвинуть, заменить, не совершая насилия над сознанием сотен миллионов советских людей.
Но не зря сказано, что предатели объебут самих себя. Либеральные совки в считанные месяцы перестройки заплевали все колодцы, из которых десятилетиями пили сами. Но новых не выкопали.
В таком вот состоянии и живет Россия. Старые колодцы заплеваны, новые якобы пытаются вырыть наши советские попы, но пока без заметного успеха. Да, православие — это будущее России. Но не ясно, получится ли до этого очередного светлого будущего дожить. Чтобы попы стали похожи на священников, а прихожане знали, зачем и почему батюшка в церкви размахивает кадилом, должны смениться поколения и священников, и прихожан.
Как нами правят
На «ять» — была такая отмененная большевиками буква в русском алфавите. Правят круто, конкретно, со всеми делами и прибамбасами, если выражаться по-новорусски. Еще немного, и этому новорусскому правлению начнет учиться отсталая Европа, потом потянутся и янки.
Наши советские чиновники, ставшие демократическими министрами и олигархами одновременно, оказались на редкость обучаемыми людьми и в считанные годы создали новый стиль управления, показывающий неистребимую жизнеспособность русского корня.
«Не проебем, так прощекочем» — таков был ударный слоган советской армии в те годы, когда мне посчастливилось участвовать в учебных сборах будущих офицеров запаса в Таманской дивизии — станция Алабино по Киевской дороге. Этот слоган как будто сшит на заказ для нового стиля управления нашей съежившейся империей.
В Россию пришли самые передовые и самые смелые политические технологии, которым нас опрометчиво научили янки. Пиар белый, серый, черный и даже цвета Детского поноса — всего этого у нас сегодня больше, чем У самих янки. Мы приспособили их хитроумные технологии по изготовлению формул коммуникативного управления к нашим суровым условиям и тем самым довели до совершенства.
Но правят нами не только через пиар, шоу-бизнес и позиционирование положительных образов кого угодно, у кого есть деньги, чтобы спозиционироваться. Все это имеется и у них, наших заокеанских доброжелателей. Это у их телевизионного министерства правды под названием Си-эн-эн мы научились показывать грязного осла в виде нарядной пушистой белочки с несколько размытыми контурами ушей.
Мы не просто поняли, что главное в нашем мире уже не то, что было, а то, что покажет телевизор, — мы научились в массовом порядке и поточным методом создавать события специально для телевизора, и в этом превзошли своих учителей.
Не то чтобы янки этого совсем не умели. Нет, они умеют за миллиарды долларов организовать масштабное шоу со стрельбой где-нибудь в Аравийской пустыне. Но если их поставить в наши условия и предложить сделать маленькую бурю в маленькой пустыне где-нибудь в Татарстане, причем не за миллиард долларов, а всего за тысячу, то они сядут в лужу. А мы — нет, мы сделаем и за тысячу, и за сто, и даже так, что нам еще заплатят три раза за то, чтобы шоу не было.
Если мы хотим прославить какого-нибудь своего прокурора, то ведем его к бабам, снимаем скрытой камерой. А потом крутим по всем каналам до умопомрачения —и народ с уважением толкует о том, какой у прокурора член большой и как это важно для правосудия.
Почему им слабо делать со своими прокурорами то же самое? Здесь дело не только в их простоте и недостатке фантазии — они по рукам и ногам скованы своими предрассудками, которые называют законами.
Их прокурор и к бабам-то не пойдет, не пойдет даже к мальчикам — испугается. И таких лихих парней снимать голого прокурора у них не найдется. Наконец, показать голого прокурора у них будет тоже непросто — везде и всюду будет торчать эта рогатка: «против закона». Раз запись сделана незаконно, то и показывать ее незаконно, и прокурор после показа может разорить любое Си-эн-эн, а кое-кого упрятать в тюрьму. Вот так у них все сложно с их законами.
У нас таких законов, как у них, нет, не было и не будет. У нас кто сильнее, тот и в законе, кто слабее, тот петух и кукарекает. Поэтому простор для творчества в сфере пиар-событий у нас ничем не ограничен, а значит мы снова впереди планеты всей.
Зачем надо было в 1993 году стрелять из танков по Белому Дому? Коллеги из Си-эн-эн очень просили, говорили, красиво на экране смотрится. А пока все смотрят, рядом сгорят архивы Московской мэрии — бунтовщики подлые подожгли. Ну, сгорят и сгорят, там всего-то несколько миллиардов зеленых были задокументированы. Злые языки толкуют, что с некоторыми неточностями были документы. Были — и сгорели, и не надо нам их: зачем нам документы с неточностями?
Оглядываясь на нашу совсем свежую историю, зададимся вопросом: стал бы Ельцин Ельциным, если бы Горби не уговорили учудить свой «путч»? Не стал бы. Значит, «путч» оказался в пользу Ельцина, и те, кто уговаривал провинциального придурка Горби, знали, что делают. Стал бы Путин Путиным, если бы накануне выборов не пообещал замочить всех чеченских террористов в унитазах? Вопрос сложный — возможно, Путиным стал бы Лужков. Об этом кричит сегодня Березовский из Лондона. Но вот тогда Березовский мочил не на унитазе, а на своем ОРТ конкурентов Путина — Лужкова с Примаковым — и как породистый бык покрывал своим телеканалом всю Россию.
Мы переплели пиар с жизнью так плотно, что все труднее отличить одно от другого. Да и нужно ли отличать? Стоит ли тратить силы на бесконечный анализ —белку тебе показывают или осла, отпиаренного под белку? И разве это плохо — уметь всё телевизировать?
Они, те, кого мы объебем, ограничены своим слюнявым либерализмом, и поэтому они уже сейчас проиграли нам. ничем не ограниченным. Сейчас я докажу этот тезис.
Допустим, у них вдруг вскроется, что весь бен Ладен с «Аль-Каидой» это всего-навсего наш советский Натан Израилевич Левинсон из города Урюпинска, за небольшие деньги наклеивший себе бороду и позирующий перед любительской камерой. Допустим, выйдет на свет, что все эти мученики Аллаха, въехавшие на «боингах» в их небоскребы, были от начала до конца под колпаком их ЦРУ и державшие над ними колпак страшно боялись одного —а вдруг бестолковые мученики промажут и вместо Торгового центра угодят в залив? И плакала тогда священная война с террором на двести лет вперед. Плакал афганский героин, среднеазиатская нефть и газ, плакала иракская нефть.
И хотя сегодня как никогда заметно, как расцвела и похорошела Америка после 11 сентября, сколько пользы принесли эти самоотверженные террористы всему прогрессивному человечеству, но разоблачения такого рода янки не вынесут. Их наученное всего нескольким слоганам простое американское стадо выйдет из-под контроля. Как вышло когда-то из-за невинных микрофонов в гостинице «Уотер-гейт». Потому что они — стадо одноклеточных догматиков, ханжей и моралистов. И, конструируя пиар-события какого угодно масштаба, их политтехнологи всегда ходят по тонкому льду.
А вот у нас может вскрыться что угодно и когда угодно I — и ничего не случится! Все наши табу многократно растоптаны — то большевиками, то их детьми, либеральными совками. Мы не бессовестные, как веками утверждают многие недоумки на Западе. Мы просто широкие, не знаем границ, и закон у нас не превратился пока ни в предрассудок, ни в догму. Наш закон что дышло — куда повернет тот, кто сильнее, туда и выйдет. Конкретный закон, живой, гибкий, отражает жизнь, а не пытается ее уродовать. Закон сильного — другого нет в нашем мире.
И совесть наша конкретна и работает в режиме реального времени:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35