Бесс вжалась спиной в мягкую кожаную обивку кресла. У нее заболела голова. Было слишком жарко, она устала, а неожиданная встреча с Лукой стала для нее последней каплей.
Несмотря на стремление Бесс оставаться настороже и с негодованием встретить любое упоминание слова любовница, ее веки становились все тяжелее, и наконец она отказалась от безнадежных попыток держать глаза открытыми и погрузилась в сон.
Проснулась она как от толчка. Вокруг было сумеречно. Машина остановилась. Она осталась в одиночестве.
Моргая, Бесс вгляделась в ветровое стекло. Ей удалось различить черные развесистые кроны деревьев и смутные очертания гор на фоне темнеющего неба. Какой-то зверек прошмыгнул мимо машины. Бесс вздрогнула. Где же Лука?
Ее сердце затрепетало, нервы натянулись. Когда дверца с ее стороны открылась, Бесс от неожиданности вскрикнула. К ней наклонился Лука и весело скомандовал:
— Выбирайся оттуда, соня.
— Где мы? — подозрительно спросила она. Нельзя давать Луке понять, какое облегчение она испытала, увидев его. Кроме того, ему понадобилось чертовски много времени, чтобы найти тихое местечко для разговора! Судя по сумеречному пейзажу, они успели заехать на край света.
— Возле нашего пристанища на ночь.
Черт возьми! Бесс содрогнулась, слезы ужаса залили ей глаза. Он вознамерился продолжать то, на чем они остановились, иначе зачем понадобилось привозить ее сюда, за столько миль от отеля? Куда же он спрятал Хэлен? В коробку с надписью вынимать только в случае необходимости?
Прошло меньше двух недель с тех пор, как он женился; его жена ждет ребенка. Очевидно, отставка, которую дала ему Бесс, была недостаточно убедительной. Но что предпринять, чтобы навсегда заставить его отказаться от своих намерений? Неужели его и вправду так влечет к ней, если он пускается на подобные уловки? К стыду Бесс, эта мысль не только ужасала, но и возбуждала ее.
— Отвези меня обратно в Рим, — потребовала она, не вставая с сиденья и скрестив руки на груди с таким видом, словно ничто, кроме землетрясения, не заставит ее сдвинуться с места. Дверца распахнулась, и сильные руки вытащили ее наружу. Cтpах вызванный жарким приливом желания, пронзил Бесс, но вместе с тем подкрепил ее гнев, позволил яростно выпалить: Отпусти меня, негодяй! С этими словами она начала отбиваться руками и ногами, колотить по обтянутой шелком груди.
— Однажды ты уже заставил меня изменить своим принципам, и я убью тебя, прежде чем ты сделаешь это во второй раз!
— Ты имеешь в виду Тома, — беспечно уточнил Лука. Надменно пренебрегая ее лихорадочными попытками высвободиться, он без малейших усилий понес Бесс к строению, издалека напоминающему старый крестьянский дом. — Ты не предавала его. Ты знала, что делаешь. Единственным человеком, которого ты когда-нибудь предала, была ты сама, когда по глупости согласилась выйти за него замуж.
Лука толкнул плечом тяжелую деревянную дверь, которая с жутким скрипом открылась. Бесс прошипела:
— Может быть! Но теперь ты женат на Хэлен, а я больше не желаю тебя видеть! Никогда! — Эти слова выдали всю силу ее чувств, и в мягком свете лампы на столе Бесс увидела, как Лука усмехнулся. — Это заставило ее удвоить усилия, пожелать избить его до полусмерти. — Отпусти меня!
В ответ он прижал ее к своему горячему, упругому телу, приблизил губы к ее уху и вкрадчиво прошептал:
— Для влюбленной женщины ты играешь на редкость правдоподобно.
— Я… — Она растерялась. Какой мерзавец! Очевидно, он не поверил ей, когда она объяснила, что призналась в любви только по одной причине: так полагается говорить людям, которые занимаются сексом и стремятся хоть чем-то замаскировать самую заурядную похоть.
И вот теперь он намеревался играть ее словами, стискивать ее бедное, израненное сердце, пока оно не начнет кровоточить, безжалостно сделать ее преданность своим преимуществом, использовать ее с трудом контролируемые чувства в своих греховных целях. Нет, она просто не могла влюбиться в такого человека!
— Грязная свинья! — бросила она, но звериную жестокость оскорбления свели на нет слезы, затопившие глаза, и боль, стиснувшая сердце так, что Бесс всхлипнула.
— Тише, тише, — мягко проговорил он, смахивая слезы кончиками пальцев. — Постарайся немного успокоиться, пока я разведу огонь. — Лука усадил ее на странный диван, который, похоже, был набит обломками кирпичей и острыми кольями. Как, черт возьми, она могла расслабиться на таком сиденье?
Непроизвольно передернувшись, Бесс обхватила себя руками. В этом каменном доме стоял промозглый холод. Должно быть, они забрались высоко в горы.
— Если ты привез меня сюда, чтобы уговорить стать твоей любовницей, — сообщила она в широкую спину Луки, который присел и поднес спичку к растопке в огромном углубленном очаге, — тогда тебе не мешает кое-чему поучиться. Разве ты не знал, что для этого нужны приглушенный свет, розы, галлоны шампанского и роскошная кровать? А не какая-то лачуга и орудие пытки, внешне отдаленно напоминающее предмет, на котором сидят!
Она вскочила, побагровев от смеси гнева и муки, приправленных оскорбительным разочарованием в собственных суждениях. Как она только могла влюбиться в такого негодяя?
— Я хочу вернуться в Рим. Немедленно. А если ты откажешься отвезти меня, я уйду пешком.
Он промолчал. Просто выпрямился, отряхнул ладони и улыбнулся ей. Растопка вспыхнула, заплясали языки пламени, подчеркивая прекрасные черты его лица игрой света и тени. Горло Бесс неудержимо сжалось, боль и гнев нарастали внутри ее.
— Что это за хибара? — язвительно осведомилась Бесс.
— Ты имеешь в виду наше любовное гнездышко? — подсказал он с усмешкой.
— Да я скорее предпочту заняться любовью в старом автобусе! — выпалила Бесс и увидела, как Лука приподнял широкие плечи красноречивым итальянским жестом.
— Этот дом принадлежит Алессандро, одному из моих многочисленных кузенов. Он собрался сдавать его отдыхающим. Боюсь, шампанского здесь не найдется, зато есть превосходное кьянти. Он достал из-под стола корзину и извлек оттуда вино, бокалы, хрустящий хлеб, сыр и оливки. Все было аккуратно завернуто в салфетки.
— Завтра мы как следует выспимся и отправимся в замок — это недалеко. К тому времени его уже успеют приготовить для нас. Кьяра получила распоряжение оставить все двери и окна широко распахнутыми, чтобы выветрился запах краски. А сегодня мы будем спать наверху, на огромной кровати с тонким бельем, и…
— Ты спятил! — закричала Бесс в порыве негодования. Он ждал, что она разделит с ним постель, а затем они отправятся в замок кузины? — Что подумает бедняжка Хэлен? Или тебе на это наплевать? Где она сейчас? Проводит чудесный медовый месяц в одиночестве? Гадает, когда молодой супруг вернется домой и соизволит проявить к ней интерес? А как же твоя кузина, Эмилия? Неужели она позволила тебе распоряжаться в ее доме, вмешиваться в работу прислуги, маляров и декораторов? Ведь бедная женщина пытается превратить замок в отель! — Не помня себя, готовая разлететься на куски, Бесс добавила: — Или она так привыкла к твоим чудовищным выходкам, что и глазом не моргнула?
— Сага! — Лука потянулся к ней. Пытка продолжалась достаточно долго, но он должен был убедиться. А теперь он был всецело уверен.
Неизвестно, каким образом Бесс оказалась в его объятиях. Прикосновение Луки было таким нежным и любящим, что она разразилась беспомощными слезами. Он обнимал ее, прижимая голову к своей груди, пока буря не отбушевала и Бесс смогла наконец расслышать его шепот:
— Любимая, мне так жаль, но это было необходимо. Я должен был узнать, какие страшные слова ты скажешь мне. Когда мы виделись в последний раз, в тебе говорили боль и желание защититься, а не истина.
Он приподнял пальцем подбородок Бесс и испытующе устремил на ее лицо взгляд серебристых глаз.
— Когда ты сказала, что никогда не любила меня, что хочешь навсегда расстаться со мной, что передумала насчет переезда, я был настолько взбешен, что мог бы обрушить дом на наши головы голыми руками! — Он провел пальцем по ее дрожащим губам. — Дни и ночи я размышлял, предпочтешь ли ты надежность брака с Томом и одобрение родных жизни со мной. Я пообещал себе, что не стану настаивать: решение ты должна принять сама. Но то, что ты до сих пор не дала ему отставку, тревожило меня. И я обнаружил, что не могу оставаться в стороне. Ты сообщила, что встретишься с ним в воскресенье, и я отправился вслед за тобой. Но я так волновался, что не смел заговорить с тобой. Я боялся, что начну убеждать, умолять тебя…
— А потом Хэлен сообщила, что ждет от тебя ребенка, — сдавленным от боли голосом закончила Бесс, уткнувшись лбом в его грудь из желания продлить это последнее объятие. — Я понимаю, почему ты счел своим долгом жениться на ней.
— Хэлен вышла замуж за Тома, — мягко возразил он, приглаживая ее спутанные волосы. — Она ждет ребенка от него. Я никогда не занимался любовью с твоей сестрой.
— За Тома? Она вышла за Тома?! Но ведь они ненавидят друг друга! И потом, это неправда! Ты сам говорил! — бессвязно выпалила Бесс. Она не могла понять ровным счетом ничего. Кроме одного: Лука не женился на Хэлен!
— Что я говорил, сага? Напомни мне. — Он обхватил ее лицо ладонями, вглядываясь в глубину ее огромных зеленых глаз. — Почему ты решила, что мы с Хэлен были любовниками? Я догадываюсь, но все равно объясни.
— По твоим словам. — Бесс нахмурилась, пытаясь вспомнить. — Это было, когда я считала, что она нацелилась на тебя, а ты заявил, что не имеешь ни малейшего намерения жениться вновь, кроме как для того, чтобы обзавестись детьми. Это ты сказал позднее. Ты объяснил, что вы познакомились на презентации, — Бесс прикусила губу, — что ей требовалась финансовая помощь в новом деле и что… тогда все и случилось.
— Глупышка! — Он коснулся ее приоткрытых губ, и желание затопило Бесс. Она прижалась к нему, но Лука слегка отстранился, и его лицо стало более добрым и сочувственным, чем когда-либо прежде. — Я говорил в общем смысле. Люди прибегают к помощи секса, чтобы получить финансовые преимущества, моя наивная девочка. Только я — не один из них.
Мне бы не хотелось осуждать твою сестру, сага, но ошибиться в ее намерениях было невозможно. Если бы я настоял, она согласилась бы. Но я никогда не поступаю подобным образом. Я рассмотрел ее деловое предложение и счел его превосходным. Мы с Хэлен никогда не были любовниками. 4.
Держа Бесс за руки, он подвел ее к столу и усадил на стул. Слишком озадаченная, чтобы заняться чем-нибудь другим, Бесс наблюдала, как он откупоривает бутылку, режет хлеб и сыр, а глаза ее оставались широко раскрытыми и растерянными, потому что весь мир перевернулся с ног на голову, являя рай, о существовании которого она и не подозревала.
Лука продолжал:
— Когда ты заявила, что больше не желаешь видеть меня, во мне вспыхнуло чувство, которого я еще никогда не испытывал. Я не сразу понял, что это такое. — Он налил в бокал вино и осторожно передал его Бесс. — Оказалось, это любовь. Я в тебя влюбился, и понимание этого произвело впечатление разорвавшейся бомбы. — Он сел рядом, отрезал крохотный кубик сыра и вложил его в рот Бесс. Ее глаза стали огромными от чудесного осознания…
— Ты любишь меня?
— Всем сердцем, — торжественно ответил он. — Теперь, оглядываясь назад, понимаю: я влюбился в тебя в ту минуту, как только увидел в
первый раз. И я понял, что ты любишь меня — по крайней мере на это надеялся. — Лука отвел прядь волос с лица Бесс с такой нежностью, что ей захотелось плакать. — Я не мог поверить, что ты не испытывала ко мне никаких чувств, кроме влечения. Ты была такой пылкой, великодушной, восхитительно нежной…
Итак, за прошедшие несколько недель я все понял, — продолжал Лука с оттенком высокомерия, который Бесс всегда находила неотразимым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24