– Вспомнив об Антонии и обо всем, что она причинила Бену, Белла внезапно потеряла терпение. – Она злая женщина, – сказала она. – Если бы тут не был замешан ребенок, я бы сказала, что она получила по заслугам.
– Почему вы так говорите?
– Она использует людей, ничего не давая им в ответ. Она почти уничтожила моего мужа, и, насколько мне известно, она поступает так со всеми, кто попадает в ее орбиту.
– Понятно. Что ж, спасибо за откровенность, миссис Уэблок. Идем, Сэм.
Белла наблюдала, как они уходят, и, подождав, пока они выйдут из здания, придвинула к себе телефон.
– Бен? – произнесла она, когда его позвали из учительской. – Бен, сюда приходила полиция, они опять задавали вопросы.
– Здесь они тоже были. Но не волнуйся, Белла. Они еще и еще будут расспрашивать нас и всех остальных, кто хоть как-то связан с этим делом, пока не найдут Шарлотту. Их нельзя винить. Мы просто должны потерпеть, пока все это не закончится. Я не могу сейчас уйти с работы, милая моя. Мне нужно отвести детей в библиотеку, и они толпятся в вестибюле и жутко шумят. Ты будешь вечером дома?
– Конечно. Последний посетитель у меня в пять тридцать, так что я буду дома самое позднее без четверти семь. Привезти какой-нибудь еды?
– Замечательно. Белла, мне очень жаль, что все это причиняет тебе боль. Я знаю, это ужасно. Скоро все закончится – так или иначе. Мы должны держать хвост пистолетом, пока они не потеряют к нам интерес
– Не знаю, как у тебя, Бен, – сказала она, вспомнив свое удивление, когда впервые услышала от него это выражение, – но у меня хвоста нет.
Он засмеялся:
– В Англии – есть. На этой стороне Атлантики – это призыв к мужеству.
Она посмеялась вместе с ним и положила трубку, чувствуя себя чуточку лучше. Если она будет почаще слышать смех Бена и пореже – мелодраматичные сообщения Триш Макгуайр на автоответчике и вопросы сержанта Лейси, она продержится до тех пор, пока найдут Шарлотту Уэблок. Если найдут.
Глава тринадцатая
– Откроешь, Ники? – крикнула Антония, когда замер звук дверного звонка.
Она дождалась ответа девушки и снова закрыла дверь спальни. Антонии важно было держать Ники в своем доме, где полиция в любой момент могла ее арестовать, но это отнюдь не означало, что Антонии хотелось видеть Ники.
Антония вернулась к важному занятию – приведению в порядок собственной внешности, что помогло бы ей во всеоружии встретить возможные неожиданности грядущего дня. Она прекрасно знала, что не сможет работать, пока не найдется Шарлотта, и поэтому не было никакой необходимости ставить будильник на такой ранний час, но сна все равно не было, и она сочла бессмысленным менять свой привычный режим. Кроме того, поздний подъем, пожалуй, позволил бы Ники расслабиться, а этого Антония допускать не собиралась. И поэтому последние дни Ники главным образом пряталась в своей комнате, вместо того чтобы заняться чем-то полезным.
Дышать там, скорей всего, было нечем. Ники терпеть не могла свежий воздух и поэтому никогда не открывала окно. Из-за сигаретного дыма – а может, и чего похуже – комната, наверное, напоминала газовую камеру. В обычное время Антония помчалась бы наверх, чтобы застать девушку врасплох и пресечь безобразие на корню, но сейчас время было не обычное, и чем меньше она видела Ники или ее комнату, тем лучше. Антония снова вспомнила, как полицейские обыскивали эту комнату, сохраняя зловещее спокойствие, и задумалась о том, приедут ли они для повторного обыска. Следовало бы!
Услышав негромкий стук в свою дверь, Антония взглянула в зеркало туалетного столика, проверяя состояние макияжа, потуже затянула пояс халата и пошла посмотреть, кто там.
– Да, Ники? – спросила она, отметив, что у девушки снова красные глаза, по-видимому, она опять лила свои бесполезные, давящие на жалость слезы, и вид еще менее здоровый, чем обычно. Антонию передернуло, и она отвернулась, чтобы не встречаться с Ники взглядом.
– Это полиция, Антония, – сказала Ники, в ее голосе звучал вполне объяснимый страх. – Они хотят видеть вас.
– Скажи им, что я спущусь через минуту, и предложи кофе, хорошо? Или чай. Полагаю, в такой час эти люди пьют чай.
Не дожидаясь ответа, Антония захлопнула дверь и сняла халат. Бежевый костюм, который она надевала на работу по вторникам, висел на своем обычном месте в длинном шкафу, и она автоматически потянулась за ним, доставая другой рукой верхнюю блузку из стопки на соседней полке. Одевшись, она внимательно оглядела себя и приколола на лацкан пиджака золотую булавку. Тонкие колготки с лайкрой были в точности того же оттенка, что и темно-серые кожаные туфли, в которые она втиснула свои широкие ступни. Уже у двери она заметила на плече пиджака одинокий светлый волос и, нахмурившись, сняла его.
И с видом человека, готового вынести любое испытание, Антония медленно спустилась по лестнице, чтобы узнать, чего хочет полиция.
Толкнув кухонную дверь, она увидела инспектора Блейка, с кружкой в руке разговаривавшего с Ники, в то время как красотка констебль любовалась через открытое французское окно ухоженным ландшафтным садом. Антония усилием воли справилась с сердцебиением, тоже взглянув на сад и заметив, даже с такого расстояния, что Acer japonicum цветет, а последние цветки камелии побурели и завяли. Почти уверенная, что сумеет сохранить самообладание, она громко захлопнула за собой дверь, заставив всех присутствующих обратить на себя внимание.
– Доброе утро, старший инспектор Блейк. – Голос ее не дрожал, держалась она очень прямо. – Констебль Дерринг.
Не глядя на Ники, Блейк отдал ей кружку и подошел к Антонии, протягивая правую руку. Это показалось ей до нелепости формальным, но она обменялась с ним приятно крепким рукопожатием. Подождала, чтобы Блейк предложил ей сесть, и, не дождавшись, изобразила улыбку и спросила, какие новости.
– Пока никаких, миссис Уэблок. Ники?
Ники тупо посмотрела на него, а затем, повинуясь движению его головы, вышла из кухни, по-прежнему не глядя на свою работодательницу.
– Не желаете присесть, миссис Уэблок?
– Пожалуй, нет, – ответила она, переплетая пальцы и ощущая, как впиваются в них края повернувшихся брильянтовых колец. – Что вы хотели мне сообщить?
Он выдвинул один из итальянских стульев с плетеным сиденьем, которые так нравились ей, когда их только доставили, но Антония не обратила на это внимания.
– Итак, старший инспектор?
– Нам нужно покопаться в вашем саду.
Тут она опустилась на стул, ноги отказались держать ее. Она почувствовала, что Блейк поддерживает ее под локоть, помогая сесть, и с отвращением ощутила на своей щеке его дыхание и исходивший от него запах кофе. С каким удовлетворением она оттолкнула бы его лицо, но, разумеется, ничего подобного не сделала.
– Зачем? – прошептала она, отстраняясь от Блейка.
– Нам надо исключить возможность того, что…
– Что там закопано тело Шарлотты. Я понимаю, – сказала она, весьма довольная, что ей удается выдерживать тон человека близкого к обмороку. – Но почему вам нужно ее исключить? Это имеет какое-то отношение к тому, что вы нашли в коляске?
– Не совсем. Мы еще не получили результаты лабораторных исследований.
– Значит, вы нашли мальчика, которому Ники, по ее словам, заклеивала в субботу колени, да? Почему вы не скажете мне? В чем дело? Что вы скрываете?
– Мы ничего не скрываем. – Блейк, казалось, хотел обнять ее за плечи. Она отпрянула. Она ничего не могла с собой поделать. – Да, мы его нашли.
– И? Этот рассказ Ники – правда?
– В основном.
– В основном? Что это значит?
– Его мать подтвердила, что видела, как незнакомая молодая женщина – она опознала Ники по фотографии – наклеивала пластырь на колени ее сына на детской площадке в субботу. – Он замолчал, словно ожидая он нее какого-то замечания. Она не отреагировала.
– Так что в этом отношении все правда. Но она показала нам ранки на коленях мальчика, и они на первый взгляд не соответствуют тому количеству крови, которое я видел в коляске.
Антония судорожно вдохнула, словно ей нанесли удар.
– Разумеется, мы отдадим кровь на анализ, чтобы узнать, совпадает ли она с кровью мальчика. Мать дала разрешение, и кровь возьмут сегодня днем.
– Почему вы не арестовали Ники?
– Потому что у нас нет твердых улик, указывающих, что она каким-либо образом причинила Шарлотте вред.
– Но кто-то причинил, да? Именно поэтому вы и хотите раскопать сад.
– Мы думаем, что это возможно, и поэтому делаем все от нас зависящее, чтобы получить необходимые свидетельства.
– Но почему нужно копать? – спросила Антония, заставляя себя думать о том количестве времени, которое потребуется полиции, чтобы снять тщательно уложенные плиты дорожек и выкопать с таким усердием подобранные и выращенные клены, камелии и азалии, потому что думать об этом было легче, чем о чем-либо другом. – А вы не можете использовать прибор, который реагирует на тепло? Разве так не будет быстрее? Чем скорее вы…
– Миссис Уэблок, мы собираемся копать, но не под дорожками; очевидно, что с субботы их не трогали, но дальше землю копали совсем недавно. Ваше разрешение нам не нужно, но я хотел предупредить вас, прежде чем сюда приедут мои люди и примутся за работу. Вы понимаете?
– Да. Да, конечно. Это соседи? Я знаю, что вы с ними разговаривали. Они слышали в саду голоса, видели кого-то, кто копал там в субботу? Кто? Кого они видели? Вы должны мне сказать. – Она схватила его за рукав и потянула к себе. – Вы должны мне сказать. Кто это был? Кого они видели в саду?
– Где мистер Хит? – спросил Блейк самым успокаивающим тоном.
– Его здесь нет. А что? Кого видели соседи? Кто вам сказал, что это был он?
– Никто ничего не видел, миссис Уэблок. И никто не видел, чтобы мистер Хит что-то делал.
– Тогда зачем вам нужен Роберт? Вы же разговаривали с ним вчера, я знаю. Что он вам сказал?
– Роберт нужен мне потому, что я не хочу, чтобы вы оставались одна, пока мы копаем. Где он? Мы можем привезти его к вам?
Антония покачала головой:
– У него на работе какие-то неприятности. Ему пришлось уйти рано.
– Новые неприятности? Что-то уж слишком их много в этот момент, а?
– Это все те же, – нетерпеливо проговорила она. Уловив мгновенно возникшую подозрительность Блейка, она смягчила голос, добавив: – Банк испугался, потому что компания потеряла два крупнейших счета, и хочет отозвать свои ссуды. Они пытаются обелить себя и готовят большую презентацию. Это очень важно для них. Последняя отсрочка банка заканчивается в пятницу, а сегодня вторник. Прошу вас, не мешайте Роберту только потому, что, по-вашему, он может помочь мне здесь. Я справлюсь.
– А ваша родственница, мисс Макгуайр? Я действительно считаю, что вам нельзя быть одной. Давайте позвоним ей?
Антония покачала головой:
– Она тоже занята. Послушайте, а может быть, вы просто начнете, а? Перестаньте за меня волноваться и приступайте. Делайте, что должны. Просто найдите ее побыстрее. Это самое главное, не так ли?
Она сделала глубокий вдох и, задержав дыхание, отвернулась от полицейских, подошла к ящику, где хранились бумажные кухонные полотенца, оторвала кусок и вытерла глаза.
– Миссис Уэблок, – сказал старший инспектор Блейк, – прошу вас, позвольте мне…
– Ради бога, оставьте меня в покое и займитесь своим делом! – выкрикнула она, выбегая из комнаты.
Наверху она наклонилась над раковиной в своей ванной комнате, судорожно хватая воздух и кашляя. Затем умыла лицо очень холодной водой и как следует высморкалась.
С незаправленной, развороченной постелью спальня выглядит неопрятной, подумала она. Ночная рубашка и халат брошены на сбившееся в кучу пуховое одеяло, а тапки и книга по-прежнему лежат на полу, и совсем нечем дышать. Она держала все окна закрытыми на случай, если кто-то из журналистов проберется в сад и начнет записывать все, что она говорит, все звуки, которые доносятся из дому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
– Почему вы так говорите?
– Она использует людей, ничего не давая им в ответ. Она почти уничтожила моего мужа, и, насколько мне известно, она поступает так со всеми, кто попадает в ее орбиту.
– Понятно. Что ж, спасибо за откровенность, миссис Уэблок. Идем, Сэм.
Белла наблюдала, как они уходят, и, подождав, пока они выйдут из здания, придвинула к себе телефон.
– Бен? – произнесла она, когда его позвали из учительской. – Бен, сюда приходила полиция, они опять задавали вопросы.
– Здесь они тоже были. Но не волнуйся, Белла. Они еще и еще будут расспрашивать нас и всех остальных, кто хоть как-то связан с этим делом, пока не найдут Шарлотту. Их нельзя винить. Мы просто должны потерпеть, пока все это не закончится. Я не могу сейчас уйти с работы, милая моя. Мне нужно отвести детей в библиотеку, и они толпятся в вестибюле и жутко шумят. Ты будешь вечером дома?
– Конечно. Последний посетитель у меня в пять тридцать, так что я буду дома самое позднее без четверти семь. Привезти какой-нибудь еды?
– Замечательно. Белла, мне очень жаль, что все это причиняет тебе боль. Я знаю, это ужасно. Скоро все закончится – так или иначе. Мы должны держать хвост пистолетом, пока они не потеряют к нам интерес
– Не знаю, как у тебя, Бен, – сказала она, вспомнив свое удивление, когда впервые услышала от него это выражение, – но у меня хвоста нет.
Он засмеялся:
– В Англии – есть. На этой стороне Атлантики – это призыв к мужеству.
Она посмеялась вместе с ним и положила трубку, чувствуя себя чуточку лучше. Если она будет почаще слышать смех Бена и пореже – мелодраматичные сообщения Триш Макгуайр на автоответчике и вопросы сержанта Лейси, она продержится до тех пор, пока найдут Шарлотту Уэблок. Если найдут.
Глава тринадцатая
– Откроешь, Ники? – крикнула Антония, когда замер звук дверного звонка.
Она дождалась ответа девушки и снова закрыла дверь спальни. Антонии важно было держать Ники в своем доме, где полиция в любой момент могла ее арестовать, но это отнюдь не означало, что Антонии хотелось видеть Ники.
Антония вернулась к важному занятию – приведению в порядок собственной внешности, что помогло бы ей во всеоружии встретить возможные неожиданности грядущего дня. Она прекрасно знала, что не сможет работать, пока не найдется Шарлотта, и поэтому не было никакой необходимости ставить будильник на такой ранний час, но сна все равно не было, и она сочла бессмысленным менять свой привычный режим. Кроме того, поздний подъем, пожалуй, позволил бы Ники расслабиться, а этого Антония допускать не собиралась. И поэтому последние дни Ники главным образом пряталась в своей комнате, вместо того чтобы заняться чем-то полезным.
Дышать там, скорей всего, было нечем. Ники терпеть не могла свежий воздух и поэтому никогда не открывала окно. Из-за сигаретного дыма – а может, и чего похуже – комната, наверное, напоминала газовую камеру. В обычное время Антония помчалась бы наверх, чтобы застать девушку врасплох и пресечь безобразие на корню, но сейчас время было не обычное, и чем меньше она видела Ники или ее комнату, тем лучше. Антония снова вспомнила, как полицейские обыскивали эту комнату, сохраняя зловещее спокойствие, и задумалась о том, приедут ли они для повторного обыска. Следовало бы!
Услышав негромкий стук в свою дверь, Антония взглянула в зеркало туалетного столика, проверяя состояние макияжа, потуже затянула пояс халата и пошла посмотреть, кто там.
– Да, Ники? – спросила она, отметив, что у девушки снова красные глаза, по-видимому, она опять лила свои бесполезные, давящие на жалость слезы, и вид еще менее здоровый, чем обычно. Антонию передернуло, и она отвернулась, чтобы не встречаться с Ники взглядом.
– Это полиция, Антония, – сказала Ники, в ее голосе звучал вполне объяснимый страх. – Они хотят видеть вас.
– Скажи им, что я спущусь через минуту, и предложи кофе, хорошо? Или чай. Полагаю, в такой час эти люди пьют чай.
Не дожидаясь ответа, Антония захлопнула дверь и сняла халат. Бежевый костюм, который она надевала на работу по вторникам, висел на своем обычном месте в длинном шкафу, и она автоматически потянулась за ним, доставая другой рукой верхнюю блузку из стопки на соседней полке. Одевшись, она внимательно оглядела себя и приколола на лацкан пиджака золотую булавку. Тонкие колготки с лайкрой были в точности того же оттенка, что и темно-серые кожаные туфли, в которые она втиснула свои широкие ступни. Уже у двери она заметила на плече пиджака одинокий светлый волос и, нахмурившись, сняла его.
И с видом человека, готового вынести любое испытание, Антония медленно спустилась по лестнице, чтобы узнать, чего хочет полиция.
Толкнув кухонную дверь, она увидела инспектора Блейка, с кружкой в руке разговаривавшего с Ники, в то время как красотка констебль любовалась через открытое французское окно ухоженным ландшафтным садом. Антония усилием воли справилась с сердцебиением, тоже взглянув на сад и заметив, даже с такого расстояния, что Acer japonicum цветет, а последние цветки камелии побурели и завяли. Почти уверенная, что сумеет сохранить самообладание, она громко захлопнула за собой дверь, заставив всех присутствующих обратить на себя внимание.
– Доброе утро, старший инспектор Блейк. – Голос ее не дрожал, держалась она очень прямо. – Констебль Дерринг.
Не глядя на Ники, Блейк отдал ей кружку и подошел к Антонии, протягивая правую руку. Это показалось ей до нелепости формальным, но она обменялась с ним приятно крепким рукопожатием. Подождала, чтобы Блейк предложил ей сесть, и, не дождавшись, изобразила улыбку и спросила, какие новости.
– Пока никаких, миссис Уэблок. Ники?
Ники тупо посмотрела на него, а затем, повинуясь движению его головы, вышла из кухни, по-прежнему не глядя на свою работодательницу.
– Не желаете присесть, миссис Уэблок?
– Пожалуй, нет, – ответила она, переплетая пальцы и ощущая, как впиваются в них края повернувшихся брильянтовых колец. – Что вы хотели мне сообщить?
Он выдвинул один из итальянских стульев с плетеным сиденьем, которые так нравились ей, когда их только доставили, но Антония не обратила на это внимания.
– Итак, старший инспектор?
– Нам нужно покопаться в вашем саду.
Тут она опустилась на стул, ноги отказались держать ее. Она почувствовала, что Блейк поддерживает ее под локоть, помогая сесть, и с отвращением ощутила на своей щеке его дыхание и исходивший от него запах кофе. С каким удовлетворением она оттолкнула бы его лицо, но, разумеется, ничего подобного не сделала.
– Зачем? – прошептала она, отстраняясь от Блейка.
– Нам надо исключить возможность того, что…
– Что там закопано тело Шарлотты. Я понимаю, – сказала она, весьма довольная, что ей удается выдерживать тон человека близкого к обмороку. – Но почему вам нужно ее исключить? Это имеет какое-то отношение к тому, что вы нашли в коляске?
– Не совсем. Мы еще не получили результаты лабораторных исследований.
– Значит, вы нашли мальчика, которому Ники, по ее словам, заклеивала в субботу колени, да? Почему вы не скажете мне? В чем дело? Что вы скрываете?
– Мы ничего не скрываем. – Блейк, казалось, хотел обнять ее за плечи. Она отпрянула. Она ничего не могла с собой поделать. – Да, мы его нашли.
– И? Этот рассказ Ники – правда?
– В основном.
– В основном? Что это значит?
– Его мать подтвердила, что видела, как незнакомая молодая женщина – она опознала Ники по фотографии – наклеивала пластырь на колени ее сына на детской площадке в субботу. – Он замолчал, словно ожидая он нее какого-то замечания. Она не отреагировала.
– Так что в этом отношении все правда. Но она показала нам ранки на коленях мальчика, и они на первый взгляд не соответствуют тому количеству крови, которое я видел в коляске.
Антония судорожно вдохнула, словно ей нанесли удар.
– Разумеется, мы отдадим кровь на анализ, чтобы узнать, совпадает ли она с кровью мальчика. Мать дала разрешение, и кровь возьмут сегодня днем.
– Почему вы не арестовали Ники?
– Потому что у нас нет твердых улик, указывающих, что она каким-либо образом причинила Шарлотте вред.
– Но кто-то причинил, да? Именно поэтому вы и хотите раскопать сад.
– Мы думаем, что это возможно, и поэтому делаем все от нас зависящее, чтобы получить необходимые свидетельства.
– Но почему нужно копать? – спросила Антония, заставляя себя думать о том количестве времени, которое потребуется полиции, чтобы снять тщательно уложенные плиты дорожек и выкопать с таким усердием подобранные и выращенные клены, камелии и азалии, потому что думать об этом было легче, чем о чем-либо другом. – А вы не можете использовать прибор, который реагирует на тепло? Разве так не будет быстрее? Чем скорее вы…
– Миссис Уэблок, мы собираемся копать, но не под дорожками; очевидно, что с субботы их не трогали, но дальше землю копали совсем недавно. Ваше разрешение нам не нужно, но я хотел предупредить вас, прежде чем сюда приедут мои люди и примутся за работу. Вы понимаете?
– Да. Да, конечно. Это соседи? Я знаю, что вы с ними разговаривали. Они слышали в саду голоса, видели кого-то, кто копал там в субботу? Кто? Кого они видели? Вы должны мне сказать. – Она схватила его за рукав и потянула к себе. – Вы должны мне сказать. Кто это был? Кого они видели в саду?
– Где мистер Хит? – спросил Блейк самым успокаивающим тоном.
– Его здесь нет. А что? Кого видели соседи? Кто вам сказал, что это был он?
– Никто ничего не видел, миссис Уэблок. И никто не видел, чтобы мистер Хит что-то делал.
– Тогда зачем вам нужен Роберт? Вы же разговаривали с ним вчера, я знаю. Что он вам сказал?
– Роберт нужен мне потому, что я не хочу, чтобы вы оставались одна, пока мы копаем. Где он? Мы можем привезти его к вам?
Антония покачала головой:
– У него на работе какие-то неприятности. Ему пришлось уйти рано.
– Новые неприятности? Что-то уж слишком их много в этот момент, а?
– Это все те же, – нетерпеливо проговорила она. Уловив мгновенно возникшую подозрительность Блейка, она смягчила голос, добавив: – Банк испугался, потому что компания потеряла два крупнейших счета, и хочет отозвать свои ссуды. Они пытаются обелить себя и готовят большую презентацию. Это очень важно для них. Последняя отсрочка банка заканчивается в пятницу, а сегодня вторник. Прошу вас, не мешайте Роберту только потому, что, по-вашему, он может помочь мне здесь. Я справлюсь.
– А ваша родственница, мисс Макгуайр? Я действительно считаю, что вам нельзя быть одной. Давайте позвоним ей?
Антония покачала головой:
– Она тоже занята. Послушайте, а может быть, вы просто начнете, а? Перестаньте за меня волноваться и приступайте. Делайте, что должны. Просто найдите ее побыстрее. Это самое главное, не так ли?
Она сделала глубокий вдох и, задержав дыхание, отвернулась от полицейских, подошла к ящику, где хранились бумажные кухонные полотенца, оторвала кусок и вытерла глаза.
– Миссис Уэблок, – сказал старший инспектор Блейк, – прошу вас, позвольте мне…
– Ради бога, оставьте меня в покое и займитесь своим делом! – выкрикнула она, выбегая из комнаты.
Наверху она наклонилась над раковиной в своей ванной комнате, судорожно хватая воздух и кашляя. Затем умыла лицо очень холодной водой и как следует высморкалась.
С незаправленной, развороченной постелью спальня выглядит неопрятной, подумала она. Ночная рубашка и халат брошены на сбившееся в кучу пуховое одеяло, а тапки и книга по-прежнему лежат на полу, и совсем нечем дышать. Она держала все окна закрытыми на случай, если кто-то из журналистов проберется в сад и начнет записывать все, что она говорит, все звуки, которые доносятся из дому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44