Официант жадно докуривал кальян, оставленный кем-то из посетителей. Вот он выпустил огромный клуб дыма, оторвался от трубки и подошел к Чарли. Американец заказал чашку чая и шербет, а также спички, затем вынул из кармана пачку сигарет, достал одну, оторвал фильтр, закурил и уставился в телевизор.
Он давным-давно не был в Америке и даже успел соскучиться, но то, что показывали по телевизору, к настоящей Америке не имело ни малейшего отношения. Так, картонные заставки, на фоне которых двигались никудышные актеры, вряд ли понимавшие смысл того, что заставлял их произносить режиссер.
Снаружи, на улице, кипела жизнь. Толпа людей за оконным стеклом показалась Чарли разве что чуть более реальной, чем крошечные, ожесточенно жестикулирующие фигурки на экране. Тут вернулся официант.
Чарли пригубил чай, затем откусил и отважно проглотил кусок до отвращения сладкого шербета. Крошки сахара прилипли к его нижней губе и подбородку. Он настолько погрузился в размышления, что совершенно не почувствовал вкуса. Все, что ему принадлежало, осталось в комнате. Он предположил сначала, что вернуться за своими пожитками означает пойти на неоправданный риск, но потом подумал, что, пожалуй, немного поторопился с выводами. Ведь от него скорее всего не ожидают подобной глупости, следовательно… Нет, лучше и не пытаться. Наверняка его там кто-то да поджидает. Что ж, пускай ждет, пока не надоест.
На раме возле стойки висели экземпляры «Эль-Ахрам» и «Эль-Акнар». Чарли взял себе обе газеты - страницы их тихо зашелестели - и вернулся за столик. Официант кинул на него вопросительный взгляд. Чарли заказал еще одну чашку крепкого и сладкого чая, излюбленного напитка каирцев, а потом углубился в изучение еженедельников. Он просматривал заголовки всех без исключения статей на каждой полосе, внимательно читал материалы, в которых речь шла о преступлении - грабеже или убийстве. Однако ни в одной газете не было ни слова о попытке кражи со взломом и стрельбой в Гезире.
Чарли огляделся. Кроме него, в кофейне было еще трое посетителей - двое пожилых мужчин за столиком у окна и мальчишка-подросток, который медленно потягивал лимонад. Парочка у окна оживленно беседовала о чем-то своем; мальчишка неотрывно глядел в телевизор. Чарли заслонился газетой и принялся пересчитывать деньги, которые прихватил из сейфа, - две плотных пачки банкнот. Дойдя до середины первой пачки, он наткнулся на грязно-серый конверт с красной сургучовой печатью; на нем не было ни фамилии, ни адреса. Чарли отложил конверт в сторону и продолжил подсчет. В пачках оказалось сто бумажек по десять египетских фунтов. Итого тысяча фунтов. Чарли охватил восторг, который, впрочем, быстро уступил место отчаянию. Сколько он наоставлял отпечатков пальцев - в доме, на инструментах, на отмычке, что вонзилась в шею бандита!.. Разумеется, можно заявить, что он защищался. Однако если его и впрямь принудили проникнуть в чужой дом и взломать сейф, почему он не предпринял попытки помочь женщине в ночной рубашке, которая выбежала на площадку лестницы?
Потому что за мной гнались, и я боялся, что меня убьют.
Но что случилось потом, Чарли Макфи? Те люди в «БМВ», которые предложили подвезти тебя, - почему ты не пошел за ними в отель и не позвонил в полицию?
Потому что я испугался.
Чарли понимал, что это признание в трусости отнюдь не обеспечит ему сочувствие присяжных, даже если те поверят, что он не лжет. Итак, на что следует рассчитывать? От десяти до пятнадцати лет строгого режима? А затем, при условии, что он не умрет в тюрьме, депортация в Штаты. А какие еще у него есть возможности, кроме как сдаться властям? Никаких.
Да, конечно, Каир - город большой, и живут в нем двенадцать миллионов человек. Но калифорнийцев среди них - раз-два и обчелся, а уж тех, у кого ярко-голубые глаза и рост за шесть футов, - и того меньше. Тысяча фунтов на некоторое время, безусловно, убережет от беды, но вот надолго ли?
Очкастый явно не успокоится, пока не отыщет Чарли. Тем более теперь в руках бандитов паспорт с фотографией. В общем, дело швах.
Сигарета обожгла Чарли пальцы. Он прикурил новую от окурка, глубоко затянулся, задержал дым в легких, затем медленно выдохнул. Все-таки интересно, что там в конверте? Чарли взвесил тот на руке, повертел перед глазами, попытался разглядеть что-либо на просвет, в конце концов сковырнул печать ногтем большого пальца. Внутри находился сложенный пополам листок папиросной бумаги. Чарли развернул его. На листке корявым почерком было написано в столбик, на арабском, восемь имен. Внизу имелась совершенно неразборчивая подпись. Чарли смял листок в кулаке. Неожиданно тот вспыхнул бездымным белым пламенем, от которого немедля занялись газеты. Чарли изумленно вскрикнул. К нему устремился официант, лицо которого искажала гримаса ярости.
Чарли отреагировал автоматически, по принципу: пришла беда - уноси ноги. Он увернулся от официанта и кинулся к двери. Один из мужчин схватил его за рукав. Чарли вырвался, грязно выругался, растолкал толпу, которая собралась у входа в кофейню, и, услышав окрик полисмена, припустил во все лопатки. На столике остались лежать более чем щедрые чаевые - ровно тысяча фунтов в десятифунтовых банкнотах.
Глава 8
Богота
Хьюби Свитс сидел в старой чугунной ванне в позе, слегка напоминавшей позу лотоса: голова его покоилась меж девичьих грудей, а колени торчали из воды. Девушке было лет шестнадцать-семнадцать. Увидев ее, Свитс решил, что влюбился с первого взгляда, и доказал свою любовь тем, что заплатил за неделю совместного времяпрепровождения сто пятьдесят американских долларов. Когда он спросил у девушки, как ее зовут, она лишь робко улыбнулась и отвела взгляд; поэтому Свитс окрестил свою подружку Лолитой.
Он позволил Лолите наполнить ванну, ибо эта процедура была для нее в новинку, и она радовалась, как ребенок. Разумеется, девушка слегка перестаралась: стоило кому-нибудь из них пошевельнуться, как на линолеум выплескивалось изрядное количество мыльной воды. Впрочем, пора движений миновала; теперь они отдыхали. Голова Свитса лежала на подушечках, ровню которым по теплу и упругости можно было отыскать разве что на небесах.
Свитс купался в ванне третий раз на дню. Он постепенно начинал ощущать себя чистым, чувствовал, что смывает последние слои грязи и пота джунглей. В свободное от ванны время он либо отъедался на кухне, либо развлекался с Лолитой.
Девушка честно отрабатывала деньги. На табурете возле ванны лежал хромированный «кольт» 45-го калибра; в рукоять пистолета были вделаны перламутровые пластины, а мушку украшал рубин. Среднегодовой показатель насильственных смертей составлял в Колумбии пятнадцать тысяч убийств.
Основной причиной гибели мужчин в возрасте от пятнадцати до сорока четырех лет являлось убийство по заказу, оплаты которого - двадцать пять долларов за человека - едва хватало чтобы покрыть расходы на патроны. В Боготе дело обстояло еще хуже, чем в целом по стране, ибо столица буквально кишела ворами и торговцами наркотиками. Выйди за порог, и тебя пристрелят - так, для практики; останься дома, и к тебе почти наверняка пожалуют незваные гости.
У Свитса заныли мышцы бедер, и он со вздохом выпрямил ноги. Из ванны на пол вновь выплеснулась вода.
Мунго Мартин, который находился в соседней комнате, включил древний радиоприемник. В динамике затрещало, потом послышалась музыка, кто-то запел по-испански. Мунго начал было подпевать, но быстро умолк…
Свитс повернул голову, поцеловал сосок, напоминавший размером, цветом, формой и вкусом спелую клубнику. Лолита заерзала по дну ванны, и на пол выплеснулась очередная порция воды…
Музыкальная передача сменилась прогнозом погоды. Температура восемьдесят четыре градуса, влажность девяносто процентов, после обеда весьма вероятен дождь с грозой. Различив за вкрадчивым голосом диктора металлический щелчок, Свитс догадался, что Мунго принялся разбирать автомат. Правильно, в этих краях за оружием нужен глаз да глаз, иначе оно моментально заржавеет. Свитс потянулся за мылом.
И тут раздался стук в дверь - громкий, решительный.
Черт! Свитс схватил было «кольт», однако тот выскользнул из его пальцев и упал на пол… Хьюби выругался и вылез из ванны. Неожиданно нога подвернулась, и он шлепнулся на задницу, снова выругался, вытер руки полотенцем, подобрал пистолет и передернул затвор. Между тем входная дверь ходила ходуном. Свитс жестом велел Лолите не высовываться; впрочем, предостережение несколько запоздало - та погрузилась в воду с головой, над поверхностью торчал лишь кончик носа.
- Кто там? - крикнул Мартин, выключая радио.
Ему ответила тишина. Свитс выскочил из ванной, промчался по коротенькому коридорчику и ворвался в гостиную. Мунго стоял на коленях, перед ним на замасленной газете были разложены детали «узи». Он лихорадочно хватал их одну за другой и ставил на место. Свитс неодобрительно покачал головой и вздохнул.
- Пошел к черту! - огрызнулся Мартин. - По крайней мере, я хоть одет. - Второпях он перевернул банку с оружейным маслом, на что Свитс, глаза которого были устремлены на дверь, не обратил ни малейшего внимания. - Кто там? Сколько раз спрашивать?!
Внезапно из щели под дверью высунулся белый прямоугольник. Конверт! Свитс с трудом удержался от того, чтобы не выстрелить. Он посмотрел на Мунго; тот пожал плечами и возобновил сборку автомата. Свитс опустился на четвереньки, подполз к двери, прижался мокрой щекой к пыльному ковру и уставился в щель между дверью и полом.
- Видела бы тебя сейчас твоя матушка, - прокомментировал Мунго.
Свитс чувствовал себя не в своей тарелке: стоять на четвереньках с задранной кверху голой задницей было не очень приятно. Дьявол с ней! Нельзя же всю жизнь принимать только приличные позы. В комнате вдруг стало темнее. По спине Свитса побежали мурашки, волосы на всем теле встали дыбом. Последовала ослепительно яркая вспышка, оглушительно громыхнул гром; раскат был столь гулким, что в такт ему завибрировал даже воздух в легких Свитса.
- Похоже, синоптики угадали, - заметил Мунго. Гром прогремел снова, на сей раз тише и на некотором удалении.
Мартин рассмеялся и вытер замасленные пальцы о тряпку.
Свитс посмотрел на конверт. Тот лежал на ковре лицевой стороной кверху; в правом верхнем углу виднелся логотип местного туристического агентства. Ниже большими буквами было напечатано: «Мунго Мартину, Хьюби Свитсу». Хьюби придвинулся на дюйм ближе, испытывая нечто вроде страха, наклонил голову и обнюхал конверт.
- Эй, ты что, спятил?
- Знаешь, как пахнет бомба в письме?
- Нет. Давай я открою.
- Не надо, - возразил Свитс, - я сам. В конце концов, мне тоже хочется поизображать из себя героя.
- Молодец, - похвалил Мартин. - Если что, я под кроватью.
Свитс взял конверт, открыл и обнаружил три авиабилета первого класса на самолет компании «Авианка эрлайнз» рейсом из Боготы в Майами.
- Что там, Хьюби?
Свитс протянул конверт Мартину.
- В путь-дорожку собирайся. Рейс 171 из международного аэропорта Эльдорадо.
- С возвратом?
- Нет, в один конец.
- Слава Богу! - воскликнул Мунго. - Когда вылет?
- В среду.
- Во сколько?
- В два часа дня. - Неожиданно Свитс нахмурился. - Черт побери, Мунго, какой сегодня день?
- Среда, Хьюби.
Свитс взглянул на часы на руке Мартина, затем недоуменно воззрился на билеты.
- Все верно, - сказал Мунго. - Давай одевайся. Или полетишь в чем мать родила?
- Мечты, мечты, - пробормотал Свитс, прикидывая в уме, что ему одеть - желтый костюм-тройку или розовую рубашку в сочетании с зелеными брюками и канареечного цвета пиджаком. Выходит, Лолита не прогадала: он заплатил ей за неделю, а прошло всего три дня…
* * *
В Майами-Бич все прошло без сучка и задоринки. Пожилой негр в комбинезоне провел Хьюби и Мунго мимо стойки таможенного контроля в комнатку без окон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Он давным-давно не был в Америке и даже успел соскучиться, но то, что показывали по телевизору, к настоящей Америке не имело ни малейшего отношения. Так, картонные заставки, на фоне которых двигались никудышные актеры, вряд ли понимавшие смысл того, что заставлял их произносить режиссер.
Снаружи, на улице, кипела жизнь. Толпа людей за оконным стеклом показалась Чарли разве что чуть более реальной, чем крошечные, ожесточенно жестикулирующие фигурки на экране. Тут вернулся официант.
Чарли пригубил чай, затем откусил и отважно проглотил кусок до отвращения сладкого шербета. Крошки сахара прилипли к его нижней губе и подбородку. Он настолько погрузился в размышления, что совершенно не почувствовал вкуса. Все, что ему принадлежало, осталось в комнате. Он предположил сначала, что вернуться за своими пожитками означает пойти на неоправданный риск, но потом подумал, что, пожалуй, немного поторопился с выводами. Ведь от него скорее всего не ожидают подобной глупости, следовательно… Нет, лучше и не пытаться. Наверняка его там кто-то да поджидает. Что ж, пускай ждет, пока не надоест.
На раме возле стойки висели экземпляры «Эль-Ахрам» и «Эль-Акнар». Чарли взял себе обе газеты - страницы их тихо зашелестели - и вернулся за столик. Официант кинул на него вопросительный взгляд. Чарли заказал еще одну чашку крепкого и сладкого чая, излюбленного напитка каирцев, а потом углубился в изучение еженедельников. Он просматривал заголовки всех без исключения статей на каждой полосе, внимательно читал материалы, в которых речь шла о преступлении - грабеже или убийстве. Однако ни в одной газете не было ни слова о попытке кражи со взломом и стрельбой в Гезире.
Чарли огляделся. Кроме него, в кофейне было еще трое посетителей - двое пожилых мужчин за столиком у окна и мальчишка-подросток, который медленно потягивал лимонад. Парочка у окна оживленно беседовала о чем-то своем; мальчишка неотрывно глядел в телевизор. Чарли заслонился газетой и принялся пересчитывать деньги, которые прихватил из сейфа, - две плотных пачки банкнот. Дойдя до середины первой пачки, он наткнулся на грязно-серый конверт с красной сургучовой печатью; на нем не было ни фамилии, ни адреса. Чарли отложил конверт в сторону и продолжил подсчет. В пачках оказалось сто бумажек по десять египетских фунтов. Итого тысяча фунтов. Чарли охватил восторг, который, впрочем, быстро уступил место отчаянию. Сколько он наоставлял отпечатков пальцев - в доме, на инструментах, на отмычке, что вонзилась в шею бандита!.. Разумеется, можно заявить, что он защищался. Однако если его и впрямь принудили проникнуть в чужой дом и взломать сейф, почему он не предпринял попытки помочь женщине в ночной рубашке, которая выбежала на площадку лестницы?
Потому что за мной гнались, и я боялся, что меня убьют.
Но что случилось потом, Чарли Макфи? Те люди в «БМВ», которые предложили подвезти тебя, - почему ты не пошел за ними в отель и не позвонил в полицию?
Потому что я испугался.
Чарли понимал, что это признание в трусости отнюдь не обеспечит ему сочувствие присяжных, даже если те поверят, что он не лжет. Итак, на что следует рассчитывать? От десяти до пятнадцати лет строгого режима? А затем, при условии, что он не умрет в тюрьме, депортация в Штаты. А какие еще у него есть возможности, кроме как сдаться властям? Никаких.
Да, конечно, Каир - город большой, и живут в нем двенадцать миллионов человек. Но калифорнийцев среди них - раз-два и обчелся, а уж тех, у кого ярко-голубые глаза и рост за шесть футов, - и того меньше. Тысяча фунтов на некоторое время, безусловно, убережет от беды, но вот надолго ли?
Очкастый явно не успокоится, пока не отыщет Чарли. Тем более теперь в руках бандитов паспорт с фотографией. В общем, дело швах.
Сигарета обожгла Чарли пальцы. Он прикурил новую от окурка, глубоко затянулся, задержал дым в легких, затем медленно выдохнул. Все-таки интересно, что там в конверте? Чарли взвесил тот на руке, повертел перед глазами, попытался разглядеть что-либо на просвет, в конце концов сковырнул печать ногтем большого пальца. Внутри находился сложенный пополам листок папиросной бумаги. Чарли развернул его. На листке корявым почерком было написано в столбик, на арабском, восемь имен. Внизу имелась совершенно неразборчивая подпись. Чарли смял листок в кулаке. Неожиданно тот вспыхнул бездымным белым пламенем, от которого немедля занялись газеты. Чарли изумленно вскрикнул. К нему устремился официант, лицо которого искажала гримаса ярости.
Чарли отреагировал автоматически, по принципу: пришла беда - уноси ноги. Он увернулся от официанта и кинулся к двери. Один из мужчин схватил его за рукав. Чарли вырвался, грязно выругался, растолкал толпу, которая собралась у входа в кофейню, и, услышав окрик полисмена, припустил во все лопатки. На столике остались лежать более чем щедрые чаевые - ровно тысяча фунтов в десятифунтовых банкнотах.
Глава 8
Богота
Хьюби Свитс сидел в старой чугунной ванне в позе, слегка напоминавшей позу лотоса: голова его покоилась меж девичьих грудей, а колени торчали из воды. Девушке было лет шестнадцать-семнадцать. Увидев ее, Свитс решил, что влюбился с первого взгляда, и доказал свою любовь тем, что заплатил за неделю совместного времяпрепровождения сто пятьдесят американских долларов. Когда он спросил у девушки, как ее зовут, она лишь робко улыбнулась и отвела взгляд; поэтому Свитс окрестил свою подружку Лолитой.
Он позволил Лолите наполнить ванну, ибо эта процедура была для нее в новинку, и она радовалась, как ребенок. Разумеется, девушка слегка перестаралась: стоило кому-нибудь из них пошевельнуться, как на линолеум выплескивалось изрядное количество мыльной воды. Впрочем, пора движений миновала; теперь они отдыхали. Голова Свитса лежала на подушечках, ровню которым по теплу и упругости можно было отыскать разве что на небесах.
Свитс купался в ванне третий раз на дню. Он постепенно начинал ощущать себя чистым, чувствовал, что смывает последние слои грязи и пота джунглей. В свободное от ванны время он либо отъедался на кухне, либо развлекался с Лолитой.
Девушка честно отрабатывала деньги. На табурете возле ванны лежал хромированный «кольт» 45-го калибра; в рукоять пистолета были вделаны перламутровые пластины, а мушку украшал рубин. Среднегодовой показатель насильственных смертей составлял в Колумбии пятнадцать тысяч убийств.
Основной причиной гибели мужчин в возрасте от пятнадцати до сорока четырех лет являлось убийство по заказу, оплаты которого - двадцать пять долларов за человека - едва хватало чтобы покрыть расходы на патроны. В Боготе дело обстояло еще хуже, чем в целом по стране, ибо столица буквально кишела ворами и торговцами наркотиками. Выйди за порог, и тебя пристрелят - так, для практики; останься дома, и к тебе почти наверняка пожалуют незваные гости.
У Свитса заныли мышцы бедер, и он со вздохом выпрямил ноги. Из ванны на пол вновь выплеснулась вода.
Мунго Мартин, который находился в соседней комнате, включил древний радиоприемник. В динамике затрещало, потом послышалась музыка, кто-то запел по-испански. Мунго начал было подпевать, но быстро умолк…
Свитс повернул голову, поцеловал сосок, напоминавший размером, цветом, формой и вкусом спелую клубнику. Лолита заерзала по дну ванны, и на пол выплеснулась очередная порция воды…
Музыкальная передача сменилась прогнозом погоды. Температура восемьдесят четыре градуса, влажность девяносто процентов, после обеда весьма вероятен дождь с грозой. Различив за вкрадчивым голосом диктора металлический щелчок, Свитс догадался, что Мунго принялся разбирать автомат. Правильно, в этих краях за оружием нужен глаз да глаз, иначе оно моментально заржавеет. Свитс потянулся за мылом.
И тут раздался стук в дверь - громкий, решительный.
Черт! Свитс схватил было «кольт», однако тот выскользнул из его пальцев и упал на пол… Хьюби выругался и вылез из ванны. Неожиданно нога подвернулась, и он шлепнулся на задницу, снова выругался, вытер руки полотенцем, подобрал пистолет и передернул затвор. Между тем входная дверь ходила ходуном. Свитс жестом велел Лолите не высовываться; впрочем, предостережение несколько запоздало - та погрузилась в воду с головой, над поверхностью торчал лишь кончик носа.
- Кто там? - крикнул Мартин, выключая радио.
Ему ответила тишина. Свитс выскочил из ванной, промчался по коротенькому коридорчику и ворвался в гостиную. Мунго стоял на коленях, перед ним на замасленной газете были разложены детали «узи». Он лихорадочно хватал их одну за другой и ставил на место. Свитс неодобрительно покачал головой и вздохнул.
- Пошел к черту! - огрызнулся Мартин. - По крайней мере, я хоть одет. - Второпях он перевернул банку с оружейным маслом, на что Свитс, глаза которого были устремлены на дверь, не обратил ни малейшего внимания. - Кто там? Сколько раз спрашивать?!
Внезапно из щели под дверью высунулся белый прямоугольник. Конверт! Свитс с трудом удержался от того, чтобы не выстрелить. Он посмотрел на Мунго; тот пожал плечами и возобновил сборку автомата. Свитс опустился на четвереньки, подполз к двери, прижался мокрой щекой к пыльному ковру и уставился в щель между дверью и полом.
- Видела бы тебя сейчас твоя матушка, - прокомментировал Мунго.
Свитс чувствовал себя не в своей тарелке: стоять на четвереньках с задранной кверху голой задницей было не очень приятно. Дьявол с ней! Нельзя же всю жизнь принимать только приличные позы. В комнате вдруг стало темнее. По спине Свитса побежали мурашки, волосы на всем теле встали дыбом. Последовала ослепительно яркая вспышка, оглушительно громыхнул гром; раскат был столь гулким, что в такт ему завибрировал даже воздух в легких Свитса.
- Похоже, синоптики угадали, - заметил Мунго. Гром прогремел снова, на сей раз тише и на некотором удалении.
Мартин рассмеялся и вытер замасленные пальцы о тряпку.
Свитс посмотрел на конверт. Тот лежал на ковре лицевой стороной кверху; в правом верхнем углу виднелся логотип местного туристического агентства. Ниже большими буквами было напечатано: «Мунго Мартину, Хьюби Свитсу». Хьюби придвинулся на дюйм ближе, испытывая нечто вроде страха, наклонил голову и обнюхал конверт.
- Эй, ты что, спятил?
- Знаешь, как пахнет бомба в письме?
- Нет. Давай я открою.
- Не надо, - возразил Свитс, - я сам. В конце концов, мне тоже хочется поизображать из себя героя.
- Молодец, - похвалил Мартин. - Если что, я под кроватью.
Свитс взял конверт, открыл и обнаружил три авиабилета первого класса на самолет компании «Авианка эрлайнз» рейсом из Боготы в Майами.
- Что там, Хьюби?
Свитс протянул конверт Мартину.
- В путь-дорожку собирайся. Рейс 171 из международного аэропорта Эльдорадо.
- С возвратом?
- Нет, в один конец.
- Слава Богу! - воскликнул Мунго. - Когда вылет?
- В среду.
- Во сколько?
- В два часа дня. - Неожиданно Свитс нахмурился. - Черт побери, Мунго, какой сегодня день?
- Среда, Хьюби.
Свитс взглянул на часы на руке Мартина, затем недоуменно воззрился на билеты.
- Все верно, - сказал Мунго. - Давай одевайся. Или полетишь в чем мать родила?
- Мечты, мечты, - пробормотал Свитс, прикидывая в уме, что ему одеть - желтый костюм-тройку или розовую рубашку в сочетании с зелеными брюками и канареечного цвета пиджаком. Выходит, Лолита не прогадала: он заплатил ей за неделю, а прошло всего три дня…
* * *
В Майами-Бич все прошло без сучка и задоринки. Пожилой негр в комбинезоне провел Хьюби и Мунго мимо стойки таможенного контроля в комнатку без окон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49