Центризбирком опротестовал решение районной избирательной комиссии. Ошарашенный Вован, с подачи дорогого московского адвоката, подал в суд. Выиграл районный уровень, областной и на широте Верховного суда доказал, что народ имеет право избирать лучшего.
- Или у нас нет Конституции? - яростно вопрошал в суде хорошо оплаченный адвокат? - Или народ не избрал единогласно (небывалый случай для страны, раздираемой политическими противоречиями) своего истинного лидера, лицо, можно сказать, русского капитализма? Ну и что, что сидел? От тюрьмы да от сумы на Руси испокон веку не зарекаются. Ради чего проливали мы кровь на баррикадах? Ради демократии... И наша просвещенная народная демократия должна внести свой окончательный вердикт: народ его избрал! И мэр должен утвердить эту кандидатуру.
Судьи и взволнованная публика рыдали.
На улице, возле здания суда, стояла машина "скорой помощи". В ней сосредоточенные мэнээсы из Москвы настраивали аппаратуру.
Аппаратура работала нормально.
Суд вынес единственно возможный вердикт: "Утвердить решение Центризбиркома области как единственно соответствующее закону. Считать решение Центризбиркома России о том, чтобы считать выборы недействительными, - не coответствующими современному российскому законодательству".
Мэром города Еропьевска в Запаной Сибири стал бывший мазурик, бывший боксер, бывший зэк, а ныне благопристойный глава концерна "Рынок" Вован Хлебосольцев.
А спустя месяц был проведен сходняк. На нем выступил вор в законе Гриф и рассказал притчу, не имеющую, казалось бы, никакого отношения к делам воровским.
Не будем преувеличивать. Не все. Не все, но многие притчу поняли правильно. И приняли решение: бригады Грифа в течение всего 1999 года не сбрасывают процент от операций в общак, а используют честно "заработанные" бабки на святое дело криминализации всей Руси.
Опыты в Институте проблем мозга продолжались.
Так, успешны оказались опыты с кадрированием, когда в фильмы, показываемые по телевидению, включались кадры с изображением некоего лица. Если бы телезрителю показали фотографию крупным планом, он был наверняка ответил:
- Не знаю.
Но перед кадром с лицом этого человека шел кадр с заставленным едой и напитками столом, а потом кадр, изображающий всю семью на даче - дед с трубкой в гамаке читает газету, бабка варенье в медном тазу варит, папаша с мамашей чаи попивают, детишки играют, кот собаку беспородную, но очень симпатичную, слегка задирает; тепло, стрекозы летают. Идиллия.
И вот что интересно. После просмотра горячо любимого народом отечественного фильма или мексиканской "мыльной оперы" в памяти зрителя остаются не герои этих картин, а милое, простоватое лицо некоего господина, вызывающего совершенно безграничное доверие. О том, кто этот приятный господин, знал только профессор Моров.
Самое обидное - для профессора Морова, - это то, что крупные неприятности ему всегда устраивали люди, которых он хорошо знал.
Один из них в недавнем прошлом занимал высокий пост начальника всей его охранной структуры. Другой только что ее занял и сейчас с удовольствием готовился использовать законно причитающиеся ему два дня "отгула за прогул" - после суточного дежурства все бойцы службы охраны, разведки и контрразведки имели два дня отдыха. Правда, начальник он и в Африке начальник. Так что Юрий Князев, по кличке Князь, оставался на связи с профессором и с заступившим на дежурстве своим заместителем.
Князю на пейджер поступило срочное сообщение: "Стрелка".
Потом слово погасло, появились поочередно другие: "Место X". "Время плюс тридцать". "Плюс тридцать".
Князь сразу понял, о чем речь. "Время "плюс тридцать" - значит на 30 минут позднее намечавшегося ранее времени. А просто "плюс тридцать" означало, что на стрелку соберутся примерно тридцать человек".
Тридцать людей из бригад, работавших на Грифа, были приговорены к смертной казни. Но, поскольку в стране был установлен мораторий на смертную казнь, приговор должны были привести в исполнение не в тюрьме, после ареста и следствия и суда, а прямо на месте.
"Место X", значит - без изменений: стрелка пройдет на развилке дорог за бывшими правительственными дачами в Рублевском лесопарке, чуть южнее деревеньки Троице-Лыково.
Князь достал из сумки армейскую рацию с радиусом действия сто километров, защищенную от прослушивания с гарантией, если частота разговора была не известна противнику.
- Костя, ты заступил? - спросил Князь.
- Так точно.
- "Дачников" у тебя нету?
- Нет, все в воскресенье вечером разъехались.
- Подготовь место и страховку.
- Понял.
- Конец связи.
- Понял, конец связи.
После этого Князь вызвал свою бригаду. Ему ответил невозмутимый Сергей Пушкин.
- Слушаю, командир.
Рация в квартире по улице Твардовского в Строгино, где дислоцировалась эти дни часть бригады Князя, была настроена на одну волну, так что дежурный по бригаде знал, кто мог их вызвать.
- Все нормально?
- Все путем, командир.
- Выдвигайтесь на исходные позиции ко времени "X". Операция начнется через тридцать минут после него.
- Ключевое слово?
- Думаю, "козлы". Точно, пусть будет "козлы". Когда у них начнется разборка, без "козлов" они не обойдутся.
- По-прежнему первая "реплика" за Юрой Кетовым?
- Дa. Для обострения лучше его "выступления" не придумаешь.
- Понял.
- Тогда конец связи.
Скромный старенький "Москвич" с мощным фордовским двигателем и бронированным кузовом уже ждал его у подъезда.
Через полчаса он был в Тушино.
- Привет, командир. Вертолет для учебного полета готов, - доложил бывший офицер спецназовского вертолетного подразделения, воевавшего в Афгане и Чечне, капитан запаса Андрей Селивахин.
- Все сам проверил? - спросил Князь и тут же осекся, пожалел, что спросил.
Был случай в Афгане, когда перед вылетом на Карагай он так же спросил старшего авиамеханика эскадрильи старлея Селивахина, и он радостно заверил, что все проверил сам.
А в небе над ущельем, когда снизу не прозвучало еще ни одного выстрела, мотор отказал, и "вертушка" вот-вот должна была камнем упасть в ущелье.
- Что случилось? - спросил Князь бортмеханика.
- Сам не пойму.
- Мотор в порядке?
- Должен был быть в порядке.
- Не стреляли?
- Не стреляли.
Еще мгновение, и "вертушка" рухнула бы. С такой высоты - верная смерть - и с парашютом не успеешь совладать.
Князь бросил взгляд на приборы. Топливо без утечки. Все нормально. А вертолет через мгновение упадет.
Князь наугад начал манипулировать рычагами и тумблерами и в это время сместился вправо так, что вертолет накренили на бок. Мотор вдруг снова заработал и, еще больше валясь на бок, "вертушка" ушла в сторону от опасного ущелья.
Когда сели на крохотном аэродроме "подскока", уже вне пределов досягаемости огня моджахедов и вне контроля за радиосвязью с их стороны, Князь, выругавшись, что с ним бывало крайне редко, спросил по рации бывшего на связи Селивахина:
- Так, говоришь, сам проверял...
И уже на основном аэродроме, когда, не дожидаясь назначения комиссии для разборки нештатной ситуации при выполнении задания, он вместе с бледным как мел Селивахиным проверял брюхо "вертушки", они увидели в нем короткую стрелу от арбалета. Пробив бензопровод, она перекрыла поступление горючего. И лишь бросив всей тяжестью своих 95 кг машину на бок, Князь заставил стрелку сместиться, дав возможность горючему дойти по проводу до нужного места.
"Мог бы и не спрашивать", - подумал Князь. Селивахин и так все сто раз проверит.
Словно извиняясь, он дружелюбно хлопнул механика по плечу. Улыбнулся и пообещал:
- Вот вернусь с этого задания, пойдем в Краснопресненские бани, попаримся...
- Да ты, командир, все обещаешь. А у нас компания подходящая, и пар "прирученный", можжевеловый, и пивко фирменное - темный "Афанасий" прямо с завода. Там бывший начпрод нашего вертолетного полка, в котором я служил в Талагах, зав. производством.
- Слово даю, механик. Слетаем в Каснопресненские. А пока, извини, время.
Он залез на место пилота.
Через мгновение "вертушка" уже парила над Строгино и, чуть свалившись на правый бок, взяла курс на Троице-Лыково.
Посадил он машину почти вертикально - на большую площадку бывшей правительственной дачи, арендуемой последние годы каким-то новым русским неизвестной национальности. Но арендатора в это время, как он знал, на даче не было. А вот охрана нового русского, состоявшая из бывших спецназовцев, его уже ждала.
- Дай бинокль, - попросил он у старшего. Залез на чердак хозяйственной постройки, осмотрел место "стрелки". Оно было отсюда хорошо видно. Значит, и тем, кто сойдется на "стрелке", будет видно, не гoтoвитcя ли какая провокация. Урки народ осторожный.
- Где мои? - спросил Князь.
- На местах, - ответил Сергей Пушкин, раскладывая перед собой на сене три ракеты "земля-земля". Одной такой ракеты было достаточно, чтобы поднять в воздух "Т-34". Впрочем, Князь был уверен, что на танках воры на "стрелку" не придут.
- Где Коля Мишин?
- Перекрыл дороги со стороны Троице-Лыково и со стороны окружной.
- Мирный дехканин не подорвется, - усмехнулся Князь.
- Мины управляемые. Там у одной дежурит сам Коля, у другой - Ваня Волгин. Благо, что его "самокат" не скоро понадобится.
- Если бы он услышал, как ты обозвал его модный джип...
- Он далеко, не услышит, - сказал Сергей.
- Где Толя Грановский?
- А вон, со своим подствольным гранатометом засел на сосне.
- Где, не вижу.
- Вот и хорошо, что не видишь. Значит, и враг не увидит.
- Юра Котов и Игорь Вольнов?
- Они будут рядом с вами, командир. Группа прикрытия. Ну, на всякий случай.
- Время?
- Время "X", командир.
И точно, со стороны окружной к месту, назначенному для "стрелки", двигался кортеж из пяти "тойот". Красиво, как в фильме "Мертвый сезон", "по протоколу" - развернувшись на дороге и перекрыв подъезд со стороны окружной, машины остановились. Какое-то время пассажиры "тойот" через темные стекла изучали обстановку.
- Ишь, суки, - проговорил Сергей Пушкин. - Сколько уж времени, как Лужков распорядился, чтоб с темными стеклами не ездили. А им все похрену. Нет на них управы.
- Кто сказал, что на них управы нет? - ухмыльнулся Князь. - А мы?
- Это конечно, - согласился Сергей.
Из первой "тойоты" вышел, аккуратно подобрав длинное кашемировое пальто, сам Тофик Бакинский, некоронованный король азербайджанской организованной преступной группировки, лишь недавно уступивший веяниям времени и пошедший на контакт с московскими ворами-законниками.
Все равно первым в Москве ему не дадут стать. А в контакте с бригадами Грифа надежнее. И сброс денег в банки спокойнее, сбросил наличку в Москве, получил на Кипре. И без хлопот. И силы у Тофика прибавится, если он будет дружить с Грифом.
Вдали, в глубине лесопарка, закуковала кукушка.
"Ку-ку", - сообщила она и тут же замолкла. Словно отвлекло ее что-то. Или забыла, что хотела сказать.
"Дурацкая у русских примета: сколько кукушка прокукует - столько лет тебе жить, - подумал Тофик. - Глупость. Один Аллах ведает, сколько мужчине положено жить на этом свете. А если ты настоящий мужчина, то сам хозяин положения".
Со стороны Троице-Лыково показался кортеж машин.
В первой, - черной "Волге" с милицейской мигалкой, ехал Корень.
Ему по "пейджеру" пришел приказ - место, время, объект. И указание: "Разберись".
Он попробовал связаться с Грифом. Секретарша ответила:
- Профессор Моров на Старой площади. Просил его по пейджеру и мобильному не искать. Не хочет, чтобы его отвлекали во время переговоров с каким-то важным государственным чиновником.
Корень скрипнул зубами: видимо, действительно очень занят. И наверняка речь идет о больших "бабках". Что ж, есть приказ "Разобраться". С кем известно. На пейджере высветилось имя давно конкурирующего с его бригадой авторитета-азера, специалиста по банкам, обменным пунктам и совместным с иностранцами предприятиям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69