– В вашем календаре, – заговорил Югэ, – днем двадцать второго ничего не значится. Где вы были в это время?
– Двадцать второго?… – Курита задумался, прикрыв рукой рот. – В тот день я был в Камаэ.
– В Камаэ?
– Видите ли, – Курита сильно потер лицо, – накануне я немного перепил и в тот день неважно себя чувствовал, поэтому, посетив утром клиента, остановил машину возле реки Тамагавы и немного поспал.
– Как долго? – спросил Югэ. – С какого часу до какого?
– Кажется, с полудня до трех. Можно вас попросить не говорить об этом на моей работе?
– Разумеется, – заверил его Югэ, стрельнув глазами в сторону Кусанаги. Мол, как-то сомнительно.
– Машина принадлежит компании?
– Нет, моя собственная.
– Скажите марку и цвет.
– «Мини-купер», красный.
– Пижонская тачка. После покажете ее нам.
– Без проблем. – Глаза Куриты беспокойно бегали.
На следующий день Куриту обязали «в добровольном порядке» явиться в полицию для дачи показаний. В распоряжении полиции оказалась важная информация. Исходила она от женщины, держащей лавку окономияки по соседству с домом, в котором проживала Таэко Нагацука. Эта женщина, крайне недовольная тем, что владельцы дома устроили автостоянку прямо против ее лавки, заметила, что два дня подряд, двадцать первого и двадцать второго, на ней останавливалась одна и та же машина. Она собиралась дождаться водителя и высказать ему в глаза свое неудовольствие, но отвлеклась на покупателей и упустила момент, когда машина уехала.
На вопрос, что это была за машина, уже не молодая женщина уверенно заявила:
– Не знаю, как называется, но точно помню, что маленькая. Чем-то напоминает старые машины.
Когда же детективы показали ей фотографии нескольких автомобилей, она без колебаний выбрала «мини-купер». Более того, сказала, что машина была красного цвета.
Курите устроили основательный допрос. Теперь уже почти никто в следственной бригаде не сомневался, что он убийца. Был расчет, что под натиском перекрестных вопросов он где-нибудь да проколется.
Однако Курита в убийстве не сознавался. Вновь и вновь отбивая атаки полицейских, он чуть не плакал, но продолжал упорно отрицать свою вину. И по-прежнему настаивал на своем алиби.
Волей-неволей Кусанаги с коллегами пришлось отправиться в Камаэ проверять алиби. Если Курита действительно останавливал машину на берегу реки, наверняка найдутся очевидцы. А если они найдутся, то придется начинать расследование с нуля.
– Только зря тратим время, – угрюмо сказал Югэ.
Предчувствие старшего коллеги оправдалось. Два дня подряд полицейские ходили вокруг места, где, как утверждал Курита, он остановил машину, но не нашлось никого, кто бы видел красный «мини-купер». Впрочем, место было пустынное, закрытое подходящим к самой реке зданием пищевого комбината.
В следственном штабе вновь возобладало мнение, что Курита врет и что он-то и есть главная птица, как вдруг…
В полицейский участок Сугинами, где был организован следственный штаб, пришло письмо. Отправителем значился человек, живущий в Камаэ.
Содержание письма было столь удивительным, что ошеломило даже бывалых детективов.
3
В пластмассовый поднос, похоже стянутый в студенческой столовой, Манабу Югава налил жидкость для мытья посуды. Затем опустил в нее кончик соломинки, легонько подул – куполом вздулся мыльный пузырь.
После этого Югава достал что-то из кармана своего белого халата. Нечто, напоминающее стопку круглых металлических монет.
– Неодимный магнит, – пояснил Югава, приблизив его к мыльному пузырю.
Неожиданно пузырь заскользил по поверхности подноса, приближаясь к магниту. Югава стал двигать магнитом, пузырь послушно следовал за ним.
– Что за чудеса! – воскликнул Кусанаги. – Не из железа, а притягивается!
– Как думаешь, что это? – спросил Югава, возвращая магнит в карман. Физик находил странное удовольствие в том, чтобы издеваться над своим невежественным приятелем.
– Наверно, все дело в моющей жидкости. Наверно, ты подсыпал в нее металлическую пыль…
– С металлической пылью вряд ли получится надуть пузырь.
– Ну, все равно что-то подмешал. Какое-нибудь вещество, которое притягивается к магниту.
– А вот и нет, ничего я не примешивал. Это обычный раствор жидкости для мытья посуды.
– Значит, жидкость для мытья посуды притягивается к магниту?
– Теоретически это возможно, но в данном случае другое, – сказал Югава, подошел к мойке и достал две большие чашки из коробки с мытой посудой. «Опять растворимый кофе!» – поморщился Кусанаги.
– Так что же это такое? – взмолился он. – Кончай задирать нос, рассказывай!
– К магниту притягивается не жидкость, – не спеша насыпав в чашки кофейный порошок, Югава обернулся, – а воздух внутри пузыря.
– Воздух?
– Строго говоря, кислород. Кислород обладает сравнительно сильным парамагнетизмом. Парамагнетизм – это, если тебе неизвестно, свойство притягиваться к магниту.
– Удивительно… – Кусанаги всмотрелся в мыльную полусферу, возвышающуюся над подносом.
– Увы, нет ничего упорнее людских предубеждений. Знаешь же, что внутри мыльного пузыря воздух, но, поскольку его не видно, напрочь забываешь о его существовании. По этой же причине мы в нашей жизни очень часто упускаем из виду то, что лежит на поверхности. – Югава налил кипяток из электрочайника и, легонько перемешав, передал одну чашку Кусанаги.
– Получается, наша жизнь состоит из сплошных заблуждений.
– Может, оно и к лучшему. – Югава с удовольствием отхлебнул кофе. – Ну а теперь давай продолжение своей истории.
– До какого места я рассказал?
– До выхода души из тела. Ты закончил на том, что в следственный штаб пришло письмо, в котором сообщалось, что у ребенка душа вышла из тела.
– Ну да. – Кусанаги отпил кофе.
Отправителем письма был некто Хироси Уэмура. Он написал, что взяться за перо его побудило желание во что бы то ни стало пролить свет на убийство, произошедшее в Сугинами. Про «перо» он, конечно, загнул: письмо было напечатано на компьютере.
Уэмура подчеркивал, что не имеет никакого отношения к самому преступлению, но при этом утверждал, что его сын может оказаться важным свидетелем. А именно, в связи с «красным автомобилем», следы которого в Камаэ все последние дни безуспешно искали полицейские.
Короче, его сын Тадахиро двадцать второго июля видел красный «мини-купер», припаркованный неподалеку, на берегу реки. В письме даже указывалось время – около двух часов дня.
Если б письмо на этом заканчивалось, можно было бы только поздравить себя с удачей и немедленно выезжать на место, чтобы выслушать подробный рассказ. Но все было не так просто.
Однако, добавлял автор письма, сын его стал очевидцем не вполне обычным способом. Он лежал с высокой температурой в постели, как вдруг произошло невероятное: его душа отделилась от тела и смогла наблюдать то, что в обычном состоянии было недоступно для зрения.
Когда один из полицейских дочитал до этого места, все, кто был в штабе, оцепенели. Затем раздались голоса удивления, робкие смешки, вскоре перешедшие в гневные выкрики. Отнеслись со всей серьезностью, а оказалось, что это обычный розыгрыш!
Но в письме было еще кое-что, от чего нельзя было так легко отмахнуться. Сразу после внетелесного опыта мальчик зарисовал увиденное, и на рисунке отчетливо изображен красный «мини-купер». К письму прилагался поляроидный снимок с рисунка.
– В письме был указан телефон, я позвонил. Подумал, может, у человека с головой не все в порядке, но Уэмура, по крайней мере судя по телефонному разговору, вполне нормален. Он сказал, что опасался, как бы письмо не приняли за дурную шутку, поэтому очень признателен за звонок. Говорил он вежливо и произвел, в общем, приятное впечатление.
– О чем вы говорили? – спросил Югава.
– Прежде всего необходимо было подтвердить все то, что было в письме. Вернее сказать, я хотел понять, насколько серьезно написано письмо. Уэмура клялся, что все написанное – правда. Его заверения звучали очень убедительно.
– Если ты обо всем судишь исходя из критерия «убедительности», славная у тебя работенка! – парировал Югава, усмехнувшись.
Кусанаги рассердился:
– Разумеется, я не поверил! Я только сообщаю тебе информацию, касающуюся Уэмуры.
– «Правдоподобный», «убедительный» – все это не имеет никакого значения в качестве информации. – Югава, не выпуская чашки из рук, опустился на стул. – В этой ситуации главное – доказательства. У тебя есть доказательства, что в тот злополучный день душа ребенка вышла из его тела?
– Ты говоришь так, будто заранее уверен, что таких доказательств быть не может.
– Ученый никогда не должен пренебрегать никакими фактами. Если доказательства есть – предъяви. Только предупреждаю, сам по себе рисунок ничего не доказывает. Можно предположить, что парень слышал от кого-то, что полиция ищет людей, видевших красный автомобиль, а после нарисовал.
Кусанаги, недовольно фыркнув, присел на край стола.
– Я тоже так рассуждал.
– Вот как? – Югава поднял глаза на Кусанаги. – Хочешь сказать, что у тебя есть более веские доказательства?
– Да, – сказал Кусанаги. – В тот же день, когда у мальчика душа вышла из тела, Уэмура показал рисунок знакомому редактору журнала. Даже предложил опубликовать. Забыл упомянуть, что Уэмура – журналист.
– Под «тем же днем» ты имеешь в виду двадцать второе июля?
– Да, разумеется. День, когда в Сугинами была убита Таэко Нагацука. Понятное дело, в то время Уэмура еще ничего не знал о том, что произошло. Он и представить не мог, какой важный смысл заключен в этом рисунке.
Кусанаги показалось, что глаза за стеклами очков в черной оправе вспыхнули. Наконец-то Югава стал проявлять интерес.
– Ну что? – спросил Кусанаги. – Чем не доказательство?
Однако Югава ничего не ответил и долгое время молча попивал из чашки свой отвратительный кофе. Его глаза были обращены в сторону окна.
«Иди к своему профессору Галилею, может, он поможет!» – таков был приказ начальника Мамии. Уже все в управлении знали, что у Кусанаги есть приятель-физик и что он не раз давал ценные советы, когда полиция вставала в тупик перед неразрешимой загадкой.
Сказать по правде, следственный штаб пребывал в крайне щекотливой ситуации, не зная, как поступить с письмом Уэмуры. Сама по себе информация была чрезвычайно важной. Проблема заключалась в том, каким путем она была получена. В своем нынешнем виде приобщить ее к материалам следствия невозможно. И в то же время никто не мог решиться полностью ее проигнорировать.
То, что Уэмура журналист, было еще одной головной болью. Начальство не хотело, чтобы газеты раструбили об этом казусе.
– Согласно Линн Пикнетт, – заговорил Югава, поставив чашку на стол, – каждый десятый имел внетелесный опыт, кажется, в ее книге этот феномен так и называется – выход души из тела. Человеку кажется, что он воспаряет вверх, слышит голоса, видит отдаленные места, о которых до этого ничего не знал. По словам автора, увиденные в таком состоянии места при последующей проверке в большинстве случаев совпадают в мельчайших деталях. Два английских ученых изучали этот феномен и пришли к выводу, что сознание в какой-то форме может покидать тело и получать информацию в отдаленном месте.
Договорив, Югава посмотрел на Кусанаги и усмехнулся:
– Может, и с этим парнем произошло что-то похожее? Если так, то выход души из тела оказал полиции неоценимую услугу.
– От тебя ли я это слышу? – Кусанаги нахмурился. – Кончай шутить. Не могу же я так и написать в своем отчете!
– А что такого? Пиши как есть. Твой отчет будет новым словом в криминалистике.
– Слава первопроходца меня как-то не прельщает, – отрезал Кусанаги, почесывая затылок.
– Не обижайся. Я заговорил о книге Линн Пикнетт только для того, чтобы продемонстрировать тебе:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28