Она стояла около бара, напряженная и неподвижная. Что он мог ей сказать? Что нет надежды на спасение Рольфа? Что Куссау жестоко обманул ее?..
Клос, не говоря ни слова, вышел из казино. У него было очень мало времени. Он намеревался еще встретиться с Томалей, потом проехать через лес Вейперта, провести инспекцию гренадерского полка, снова вернуться на шоссе — и в Добжице.
Томаля ничего не знал об Эрвине и Янке. За эту ночь он постарел на несколько лет.
— Я не должен был его посылать, — сказал он тихо. — Не должен. Теперь уже никто не сможет мне вернуть внука. — Клос хотел утешить его, но тот только махнул рукой. — Но я не теряю надежды. Меня трудно сломить: жизнь приучила к худшему. Не будем больше говорить об этом. Одно из двух: или Эрвин и Янка не сумели дойти до Добжице, или Вейс не избежал провала…
— Все это необходимо уточнить. Я обязан немедленно выехать в Добжице, — сказал Клос.
— Ты? — удивился Томаля.
— Да. Дай мне пароль и адрес.
— Ты не должен этого делать.
— Другого выхода нет. Если я отыщу Вейса и он не провалился, прикажу ему немедленно передать наше донесение командованию. Но если не удастся…
— Это рискованно, ты можешь попасть в руки гестапо, — предостерегающе проговорил Томаля.
— Не попаду! — твердо ответил Клос. — Я не могу позволить себе этого. Я вернусь сюда в любом случае. Подготовь хотя бы пять человек из тех поляков, которым ты доверяешь. Ты поддерживаешь связь с этими людьми?
— Конечно. Что я потом должен делать?
— Ждать меня здесь. Эти люди должны быть абсолютно надежными: не исключено, что придется открыться перед ними, если Вейс арестован. А теперь прошу — пароль и адрес!
Клос приближался к Добжице. Шоссе снова заполнили толпы беженцев и санитарные машины с ранеными. Только изредка навстречу им, в сторону фронта, двигались бронетранспортеры. Клос, лавируя в этой толчее, подъезжал к перекрестку. Уже виден был Добжице, расположенный на плоской равнине; два жандарма с трудом справлялись с напряженным движением. Беженцев оттесняли на обочину дороги, проверяли документы у водителей военных грузовиков. Клос вынул приказ генерала на инспекционную поездку и снизил скорость, когда проезжал мимо жандарма, с которым объяснялся какой-то господин в тирольской шляпе, доказывавший, что у него в Дюберитзе живут родственники.
— 148-я дивизия! — крикнул Клос.
Вскоре он затормозил около первых домов городка, который казался вымершим. И только рядом с большим домом стояли грузовики, на которые полицейские и гестаповцы грузили какие-то сундуки.
«А, бежите! — подумал Клос. — И никогда уже больше не вернетесь». Он подумал также о том, что, может быть, сейчас выполняет последнее свое задание на этой стороне фронта.
За рыночной площадью начинался лабиринт узких улочек. Которая из них Баутзенштрассе? Увидев паренька в форме гитлерюгенда, он обратился к нему с вопросом.
Паренек услужливо показал налево.
Теперь необходимо соблюдать предельную осторожность. Клос был уверен, что если Вейс провалился, то гестаповцы не будут устраивать засады в его квартире. Но надо быть готовым к любой неожиданности.
Клос еще издали заметил, что нужный ему дом — угловой. Свернул на поперечную улицу и, не выключая мотора, поставил мотоцикл около стены какого-то здания. Осторожно подошел к дому. Ничего подозрительного: безлюдная, выгоревшая улица, на тротуарах брошенные второпях старые вещи, клочья гитлеровских плакатов, содранных со стен. Поднялся на второй этаж; на двери медная табличка: «Ганс Вейс». Вынул из кобуры пистолет, снял с предохранителя. Нажал кнопку звонка: три коротких, один длинный. Быстро прижался к стене. Тот, кто появится в дверях, может заметить его только через несколько секунд. Дверь открылась. Клос увидел молодого гестаповца с пистолетом в руке. Несколько секунд колебался… «Засада! Полный провал!» — мелькнуло в голове.
Выстрелил. Нажал спусковой крючок именно в тот момент, когда гестаповец заметил его. Тот упал без звука на пороге двери, а Клос мгновенно сбежал вниз по лестнице. Выбежал второй гестаповец, на ходу выстрелил. Пуля просвистела над головой Клоса, со стены посыпалась штукатурка. Клос оглянулся, увидел стрелявшего, — взял его на прицел, но гестаповец с погонами штурмбанфюрера скрылся в проеме двери.
«Заметил меня», — подумал Клос.
Он подбежал к мотоциклу, включил на полные обороты мотор и погнал его по безлюдной улице.
«Теперь только взять себя в руки, успокоиться и как можно быстрее выбраться из города, но только другой дорогой. Штурмбанфюрер, вероятно, уже поднял тревогу. Сколько потребуется ему времени, чтобы выслать своих людей в погоню? Три-четыре минуты… У Вейса наверняка есть телефон. Автомашины уже вышли, а если они имеют в своем распоряжении еще и оперативные… Будем считать, что имеют… Видимо, отдали уже распоряжение всем постам задерживать мотоциклистов. Может быть, бросить мотоцикл? Нет, еще рано», — напряженно размышлял Клос.
Остановился, закурил, вынул из кармана карту.
«Отступая, не следует слишком спешить», — вспомнил он незыблемое правило. Торопятся только любители, но не профессионалы. Зачем сказал жандарму на шоссе: «148-я дивизия»? Теперь будут искать в дивизии. Хотя и так искали бы там, ибо других воинских частей в окрестности города нет. Теперь вся надежда на успешное наступление наших войск. А пока необходимо найти дорогу, которая еще не оцеплена жандармами и где «нет полицейских постов. Этим условиям отвечала только одна — проселочная дорога к лесу Вейперта.
Мотоцикл за несколько минут миновал улицы городка и выехал на широкую аллею с богатыми виллами, уже покинутыми владельцами. Добравшись до лесочка, подступавшего к самому шоссе, Клос почувствовал себя в относительной безопасности и решил проанализировать события, разыгравшиеся несколько минут назад.
Мотоцикл с жандармом он увидел, когда тот внезапно выскочил из-за поворота; машинально передвинул кобуру поближе под руку, расстегнул — пистолет вынимался свободно. Знает ли о нем этот жандарм? Нет, это мало вероятно, ибо прежде всего гестаповцы предупредили контрольные посты на шоссе, а с жандармами у них нет радиосвязи. Видимо, этому жандарму еще ничего не известно, но если он потребует документы, его придется убрать.
Немец курил сигарету, автомат был перекинут через плечо. Он заметил встречный мотоцикл в последнюю минуту и не успел даже вскинуть руку, как тот проскочил мимо. Клос видел его еще несколько секунд в зеркальце, потом он скрылся из виду.
«Можно было бы выстрелить, — подумал Клос, — но если бы я промахнулся, жандарм наверняка погнался бы за мной… А так он почти не видел моего лица и, самое большее, мог только заметить номерной знак мотоцикла… — Клос улыбнулся: — Хорошо, что вовремя заменил регистрационный номер».
Он выехал на лесную дорогу, ведущую к шоссе, а через несколько минут увидел и само шоссе, по которому беспрерывно тянулась колонна беженцев.
Клос поставил мотоцикл во дворе, постучал. В дверях появился Томаля. Вошли в темную прихожую, остановились.
— Там полный провал, — тихо сказал Клос. — Я не мог этого предотвратить, не имел даже возможности увидеть Вейса.
Томаля молчал. Теперь, когда Клос немного привык к темноте, он увидел, что старик плакал.
— Они ждут тебя, — сказал наконец он.
— Сколько их?
— Трое. Остальных не удалось разыскать.
— Надежные?
— Знаю их около двух месяцев. Выполняли обычные задания, приносили информацию. Один — из Варшавы, двое — из Кельце.
— Говорил им что-нибудь?
— Нет. Только то, что их ожидает важное задание. Они готовы ко всему.
— Ну хорошо, пойдем к ним.
— Намерен деконспирироваться?
— Все может быть. Послушай… если вы соединитесь с нашими, а я… останусь еще на этой стороне фронта, то этих троих необходимо будет направить в глубокий тыл немцев, и кто знает… может быть законсервировать до самого конца войны… Это очень важно на будущее, — подчеркнул Клос.
Томаля открыл дверь в комнату. В косых лучах заходящего солнца Клос увидел троих с буквами «П» на рукавах блуз. Появление немецкого офицера поразило их. Двое словно онемели, а третий в испуге вскочил на подоконник, но его остановил повелительный голос Томали:
— Куда? — И через минуту: — Закрыть окно! Обсудим подробности операции.
Клос угостил парней сигаретами. Все они были очень молоды, самому старшему — не более двадцати лет.
— Эвард Сасик, — представился он. — Из Варшавы.
— Чем занимался? — спросил его Клос.
Тот повел плечами, ответил:
— Немного работал в слесарной мастерской.
— Был в подполье?
— Да, десять месяцев. Работал на заводе.
— На каком?
— Как на каком? На оружейном.
Томск Пакуля и Болек Скалка были односельчане. Они не показывали носа за пределы своей Кельчизны и только недавно силой были пригнаны сюда. По их лицам было видно, что они хотели о чем-то спросить Клоса, но не осмеливались, а он не спешил что-либо выяснять…
— Операция, которая нам предстоит, серьезная и опасная, — начал Клос, — можно погибнуть или попасть в руки врага. Если кто-либо из вас хочет отказаться, можно сделать это сейчас.
Все молчали.
— В четыре утра в западном направлении от леса Вейперта высадятся наши парашютисты. Их задача помочь нашим наступающим войскам: не дать немцам взорвать мост через реку Рэга и удержать предмостный плацдарм, пока не будет прорван фронт и не подойдут наши танки. Они должны пробраться незаметно к реке в шестом часу утра. — Клос немного помолчал, а потом решительно закончил: — Вы проведете их через лес Вейперта. В этом лесу расположился немецкий гренадерский полк…
— Как же мы это сделаем? — спросил Томаля.
— Существует только один способ: проводить их как группу пленных поляков. Кто из вас знает немецкий? — спросил Клос.
Кроме Томали немного говорил по-немецки Сасик.
— Это рискованно, — высказал свое мнение Томаля, — очень рискованно. Но есть ли другой выход? Может быть, капитан и прав? Но кто в прифронтовой полосе сопровождает пленных на передовые линии? Конечно, можно сказать, что их ведут в штаб дивизии. Но поверят ли в это немецкие посты в лесу Вейперта? Не потребуют ли документов? Или какому-нибудь сверхбдительному гестаповцу придет в голову поднять телефонную трубку и справиться!..
Но Клос избрал путь через вторую линию обороны немцев именно потому, что фашисты считают: никто не отважится на такие неслыханно дерзкие действия.
— Уверен, что это удастся. Другого такого случая не будет! — твердо сказал Клос.
— Если бы даже и не было никакой надежды, — ответил за всех Томаля, — то все равно мы пошли бы. А немецкие мундиры? — вдруг спросил он. — Где мы возьмем немецкие мундиры?
— У тебя есть хотя бы какое-нибудь оружие? — вместо ответа спросил его Клос.
— Два автомата в тайнике и один пистолет.
— Не густо, но думаю, что хватит. Мундиры раздобудем на полевом складе дивизии. Еще необходима какая-нибудь повозка, на которой подвезете хотя бы пять комплектов обмундирования к месту высадки парашютистов. Тех, кто из них знает несколько слов по-немецки, переоденете в мундиры.
— Склад… мундиры… повозка… Когда ты успеешь все это сделать? — спросил Томаля.
«Действительно, когда?» — подумал Клос. Это был рискованный план, на исполнение которого почти не оставалось времени.
— Вещевой склад дивизии, — сказал Клос, — находится на окраине города, почти около леса. Охраняет его только один караульный. Главное в том, чтобы не попасть на смену караула.
Он посмотрел на часы. Сколько еще времени в запасе? Клос был убежден, что гестаповцы из Добжице обязательно появятся в штабе дивизии. Хотя сначала, может быть, будут его искать в полку и в городе. Если придет тот гестаповец, который мог видеть его на лестничной площадке, то возвращение в штаб невозможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Клос, не говоря ни слова, вышел из казино. У него было очень мало времени. Он намеревался еще встретиться с Томалей, потом проехать через лес Вейперта, провести инспекцию гренадерского полка, снова вернуться на шоссе — и в Добжице.
Томаля ничего не знал об Эрвине и Янке. За эту ночь он постарел на несколько лет.
— Я не должен был его посылать, — сказал он тихо. — Не должен. Теперь уже никто не сможет мне вернуть внука. — Клос хотел утешить его, но тот только махнул рукой. — Но я не теряю надежды. Меня трудно сломить: жизнь приучила к худшему. Не будем больше говорить об этом. Одно из двух: или Эрвин и Янка не сумели дойти до Добжице, или Вейс не избежал провала…
— Все это необходимо уточнить. Я обязан немедленно выехать в Добжице, — сказал Клос.
— Ты? — удивился Томаля.
— Да. Дай мне пароль и адрес.
— Ты не должен этого делать.
— Другого выхода нет. Если я отыщу Вейса и он не провалился, прикажу ему немедленно передать наше донесение командованию. Но если не удастся…
— Это рискованно, ты можешь попасть в руки гестапо, — предостерегающе проговорил Томаля.
— Не попаду! — твердо ответил Клос. — Я не могу позволить себе этого. Я вернусь сюда в любом случае. Подготовь хотя бы пять человек из тех поляков, которым ты доверяешь. Ты поддерживаешь связь с этими людьми?
— Конечно. Что я потом должен делать?
— Ждать меня здесь. Эти люди должны быть абсолютно надежными: не исключено, что придется открыться перед ними, если Вейс арестован. А теперь прошу — пароль и адрес!
Клос приближался к Добжице. Шоссе снова заполнили толпы беженцев и санитарные машины с ранеными. Только изредка навстречу им, в сторону фронта, двигались бронетранспортеры. Клос, лавируя в этой толчее, подъезжал к перекрестку. Уже виден был Добжице, расположенный на плоской равнине; два жандарма с трудом справлялись с напряженным движением. Беженцев оттесняли на обочину дороги, проверяли документы у водителей военных грузовиков. Клос вынул приказ генерала на инспекционную поездку и снизил скорость, когда проезжал мимо жандарма, с которым объяснялся какой-то господин в тирольской шляпе, доказывавший, что у него в Дюберитзе живут родственники.
— 148-я дивизия! — крикнул Клос.
Вскоре он затормозил около первых домов городка, который казался вымершим. И только рядом с большим домом стояли грузовики, на которые полицейские и гестаповцы грузили какие-то сундуки.
«А, бежите! — подумал Клос. — И никогда уже больше не вернетесь». Он подумал также о том, что, может быть, сейчас выполняет последнее свое задание на этой стороне фронта.
За рыночной площадью начинался лабиринт узких улочек. Которая из них Баутзенштрассе? Увидев паренька в форме гитлерюгенда, он обратился к нему с вопросом.
Паренек услужливо показал налево.
Теперь необходимо соблюдать предельную осторожность. Клос был уверен, что если Вейс провалился, то гестаповцы не будут устраивать засады в его квартире. Но надо быть готовым к любой неожиданности.
Клос еще издали заметил, что нужный ему дом — угловой. Свернул на поперечную улицу и, не выключая мотора, поставил мотоцикл около стены какого-то здания. Осторожно подошел к дому. Ничего подозрительного: безлюдная, выгоревшая улица, на тротуарах брошенные второпях старые вещи, клочья гитлеровских плакатов, содранных со стен. Поднялся на второй этаж; на двери медная табличка: «Ганс Вейс». Вынул из кобуры пистолет, снял с предохранителя. Нажал кнопку звонка: три коротких, один длинный. Быстро прижался к стене. Тот, кто появится в дверях, может заметить его только через несколько секунд. Дверь открылась. Клос увидел молодого гестаповца с пистолетом в руке. Несколько секунд колебался… «Засада! Полный провал!» — мелькнуло в голове.
Выстрелил. Нажал спусковой крючок именно в тот момент, когда гестаповец заметил его. Тот упал без звука на пороге двери, а Клос мгновенно сбежал вниз по лестнице. Выбежал второй гестаповец, на ходу выстрелил. Пуля просвистела над головой Клоса, со стены посыпалась штукатурка. Клос оглянулся, увидел стрелявшего, — взял его на прицел, но гестаповец с погонами штурмбанфюрера скрылся в проеме двери.
«Заметил меня», — подумал Клос.
Он подбежал к мотоциклу, включил на полные обороты мотор и погнал его по безлюдной улице.
«Теперь только взять себя в руки, успокоиться и как можно быстрее выбраться из города, но только другой дорогой. Штурмбанфюрер, вероятно, уже поднял тревогу. Сколько потребуется ему времени, чтобы выслать своих людей в погоню? Три-четыре минуты… У Вейса наверняка есть телефон. Автомашины уже вышли, а если они имеют в своем распоряжении еще и оперативные… Будем считать, что имеют… Видимо, отдали уже распоряжение всем постам задерживать мотоциклистов. Может быть, бросить мотоцикл? Нет, еще рано», — напряженно размышлял Клос.
Остановился, закурил, вынул из кармана карту.
«Отступая, не следует слишком спешить», — вспомнил он незыблемое правило. Торопятся только любители, но не профессионалы. Зачем сказал жандарму на шоссе: «148-я дивизия»? Теперь будут искать в дивизии. Хотя и так искали бы там, ибо других воинских частей в окрестности города нет. Теперь вся надежда на успешное наступление наших войск. А пока необходимо найти дорогу, которая еще не оцеплена жандармами и где «нет полицейских постов. Этим условиям отвечала только одна — проселочная дорога к лесу Вейперта.
Мотоцикл за несколько минут миновал улицы городка и выехал на широкую аллею с богатыми виллами, уже покинутыми владельцами. Добравшись до лесочка, подступавшего к самому шоссе, Клос почувствовал себя в относительной безопасности и решил проанализировать события, разыгравшиеся несколько минут назад.
Мотоцикл с жандармом он увидел, когда тот внезапно выскочил из-за поворота; машинально передвинул кобуру поближе под руку, расстегнул — пистолет вынимался свободно. Знает ли о нем этот жандарм? Нет, это мало вероятно, ибо прежде всего гестаповцы предупредили контрольные посты на шоссе, а с жандармами у них нет радиосвязи. Видимо, этому жандарму еще ничего не известно, но если он потребует документы, его придется убрать.
Немец курил сигарету, автомат был перекинут через плечо. Он заметил встречный мотоцикл в последнюю минуту и не успел даже вскинуть руку, как тот проскочил мимо. Клос видел его еще несколько секунд в зеркальце, потом он скрылся из виду.
«Можно было бы выстрелить, — подумал Клос, — но если бы я промахнулся, жандарм наверняка погнался бы за мной… А так он почти не видел моего лица и, самое большее, мог только заметить номерной знак мотоцикла… — Клос улыбнулся: — Хорошо, что вовремя заменил регистрационный номер».
Он выехал на лесную дорогу, ведущую к шоссе, а через несколько минут увидел и само шоссе, по которому беспрерывно тянулась колонна беженцев.
Клос поставил мотоцикл во дворе, постучал. В дверях появился Томаля. Вошли в темную прихожую, остановились.
— Там полный провал, — тихо сказал Клос. — Я не мог этого предотвратить, не имел даже возможности увидеть Вейса.
Томаля молчал. Теперь, когда Клос немного привык к темноте, он увидел, что старик плакал.
— Они ждут тебя, — сказал наконец он.
— Сколько их?
— Трое. Остальных не удалось разыскать.
— Надежные?
— Знаю их около двух месяцев. Выполняли обычные задания, приносили информацию. Один — из Варшавы, двое — из Кельце.
— Говорил им что-нибудь?
— Нет. Только то, что их ожидает важное задание. Они готовы ко всему.
— Ну хорошо, пойдем к ним.
— Намерен деконспирироваться?
— Все может быть. Послушай… если вы соединитесь с нашими, а я… останусь еще на этой стороне фронта, то этих троих необходимо будет направить в глубокий тыл немцев, и кто знает… может быть законсервировать до самого конца войны… Это очень важно на будущее, — подчеркнул Клос.
Томаля открыл дверь в комнату. В косых лучах заходящего солнца Клос увидел троих с буквами «П» на рукавах блуз. Появление немецкого офицера поразило их. Двое словно онемели, а третий в испуге вскочил на подоконник, но его остановил повелительный голос Томали:
— Куда? — И через минуту: — Закрыть окно! Обсудим подробности операции.
Клос угостил парней сигаретами. Все они были очень молоды, самому старшему — не более двадцати лет.
— Эвард Сасик, — представился он. — Из Варшавы.
— Чем занимался? — спросил его Клос.
Тот повел плечами, ответил:
— Немного работал в слесарной мастерской.
— Был в подполье?
— Да, десять месяцев. Работал на заводе.
— На каком?
— Как на каком? На оружейном.
Томск Пакуля и Болек Скалка были односельчане. Они не показывали носа за пределы своей Кельчизны и только недавно силой были пригнаны сюда. По их лицам было видно, что они хотели о чем-то спросить Клоса, но не осмеливались, а он не спешил что-либо выяснять…
— Операция, которая нам предстоит, серьезная и опасная, — начал Клос, — можно погибнуть или попасть в руки врага. Если кто-либо из вас хочет отказаться, можно сделать это сейчас.
Все молчали.
— В четыре утра в западном направлении от леса Вейперта высадятся наши парашютисты. Их задача помочь нашим наступающим войскам: не дать немцам взорвать мост через реку Рэга и удержать предмостный плацдарм, пока не будет прорван фронт и не подойдут наши танки. Они должны пробраться незаметно к реке в шестом часу утра. — Клос немного помолчал, а потом решительно закончил: — Вы проведете их через лес Вейперта. В этом лесу расположился немецкий гренадерский полк…
— Как же мы это сделаем? — спросил Томаля.
— Существует только один способ: проводить их как группу пленных поляков. Кто из вас знает немецкий? — спросил Клос.
Кроме Томали немного говорил по-немецки Сасик.
— Это рискованно, — высказал свое мнение Томаля, — очень рискованно. Но есть ли другой выход? Может быть, капитан и прав? Но кто в прифронтовой полосе сопровождает пленных на передовые линии? Конечно, можно сказать, что их ведут в штаб дивизии. Но поверят ли в это немецкие посты в лесу Вейперта? Не потребуют ли документов? Или какому-нибудь сверхбдительному гестаповцу придет в голову поднять телефонную трубку и справиться!..
Но Клос избрал путь через вторую линию обороны немцев именно потому, что фашисты считают: никто не отважится на такие неслыханно дерзкие действия.
— Уверен, что это удастся. Другого такого случая не будет! — твердо сказал Клос.
— Если бы даже и не было никакой надежды, — ответил за всех Томаля, — то все равно мы пошли бы. А немецкие мундиры? — вдруг спросил он. — Где мы возьмем немецкие мундиры?
— У тебя есть хотя бы какое-нибудь оружие? — вместо ответа спросил его Клос.
— Два автомата в тайнике и один пистолет.
— Не густо, но думаю, что хватит. Мундиры раздобудем на полевом складе дивизии. Еще необходима какая-нибудь повозка, на которой подвезете хотя бы пять комплектов обмундирования к месту высадки парашютистов. Тех, кто из них знает несколько слов по-немецки, переоденете в мундиры.
— Склад… мундиры… повозка… Когда ты успеешь все это сделать? — спросил Томаля.
«Действительно, когда?» — подумал Клос. Это был рискованный план, на исполнение которого почти не оставалось времени.
— Вещевой склад дивизии, — сказал Клос, — находится на окраине города, почти около леса. Охраняет его только один караульный. Главное в том, чтобы не попасть на смену караула.
Он посмотрел на часы. Сколько еще времени в запасе? Клос был убежден, что гестаповцы из Добжице обязательно появятся в штабе дивизии. Хотя сначала, может быть, будут его искать в полку и в городе. Если придет тот гестаповец, который мог видеть его на лестничной площадке, то возвращение в штаб невозможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41