Девушка призывала себе на помощь весь свой разум, взывала мысленно ко всем своим этическим принципам – все для того, чтобы найти в себе силы противиться зову страсти. Но это было бесполезно, слишком долго она спала.
И когда что-то новое пробудило ее тело, Слоун была не в состоянии удержать его. А Картер, слегка ослабив хватку, снова скользнул рукой к ее груди и принялся нежно ласкать ее.
– Если кому и суждено родить мне ребенка, то я хочу, чтобы этой женщиной стала ты, Слоун. Хочу, чтобы мой ребенок сосал твою сладкую, прекрасную грудь.
Нарисованная Мэдисоном картина словно была выхвачена из фантазий Слоун. Любящий мужчина… Малыш – плод взаимной любви… Чувство, что они принадлежат друг другу… Ценят друг друга… И любят…
Но девушка знала, что это все мечты. Такого никогда не будет. Его ласки и поцелуи лишь дразнили ее, показывали то, чего она никогда не будет иметь. Полюбить Картера Мэдисона было настоящим мазохизмом, и от одной мысли об этом сердце девушки начинало бешено колотиться. Вскоре он опомнится и вернется к Алисии, а она останется здесь наедине со своими душевными ранами. И она не была уверена, что хоть когда-нибудь сможет их залечить.
Поцелуй унес Картера так далеко, что он удивленно заморгал, когда Слоун удалось оттолкнуть его.
– Не говори мне таких вещей! – Ее лицо снова превратилось в неподвижную, ледяную маску. – И не подходи больше ко мне, иначе я буду вынуждена выгнать тебя отсюда.
Затуманенные страстью глаза Картера вмиг прояснились.
– Черт возьми, Слоун… – яростно начал он.
– Ты слышал меня? – перебила его девушка. – Ты собираешься жениться на другой. Будь добр не забывать об этом.
Мэдисон опять грубо выругался.
– Я знаю, что с тобой! – презрительно кривя губы, продолжал он. – Ты заперлась в этом доме и прячешь себя от окружающего мира, потому что боишься. Боишься повернуться к нему!
– Боюсь?! – гневно переспросила Слоун, оскорбленная даже не грубым тоном Мэдисона, а его умением читать у нее в душе, находить самые ранимые места, которые она тщательно прятала.
– Да, боишься! Ты всю жизнь провела как в гробнице. Судя по тому, что я узнал о тебе от Алисии да и от тебя самой, твои родители не обращали на тебя внимания. А после них ты связалась с этим козлом, который надул тебя!
– Заткнись! Ты ничего об этом не знаешь!
– Нет, знаю, черт возьми! Это только тебе кажется, что ты так хорошо все скрываешь, а на самом-то деле все яснее ясного! Ты же прозрачна как стекло! Но что, если твои родители были не правы?! Если этот твой придурок не смог оценить тебя?! Это что, причина отгораживаться от людей и замыкаться в себе до конца своих дней?! – орал Мэдисон.
– Иди к черту! – вырвалась наконец-то девушка.
Не ожидая такого поворота, Картер бросился за ней, и ему удалось схватить ее прежде, чем она скрылась в своей комнате.
– Ты обрекла себя на затворничество, потому что вбила себе в голову, что большего не заслуживаешь. Но послушай, Слоун, ни один из нас не получает того, что заслуживает, иначе люди просто не рождались бы. Жизнь – это жизнь, и наши достоинства и недостатки тут ни при чем, а если бы было так, то все были бы или ангелами, или дьяволами…
– Пусти меня, – снова попыталась вырваться Слоун.
– Ты бросила себя на алтарь самоотречения и боишься, что кто-нибудь, в особенности мужчина, дотронется до тебя. Но божеству мученичества, которому ты себя посвятила, может не понравиться жертва из любви и счастья. Оно, к твоему сведению, ревниво!
Мэдисон был так близок к правде, что Слоун отпрянула назад, оскалившись, как дикое животное. Отбросив назад свои волосы, она недобро глянула на Картера:
– Зато ты, Картер, моя прямая противоположность. Ты обещал посвятить свою жизнь женщине и двум детям, которые очень в тебе нуждаются. Обещал им поддержку и не моргнув глазом плюешь на свое обещание, словно никогда и не давал его! Но оно существует, оно держит тебя, как бы ты ни старался это забыть, и очень скоро ты об этом вспомнишь! Перед тобой всплывет образ Джима, и ты тут же припомнишь о своем долге чести! И тогда вернешься к Алисии и ее детям и отдашь им всю ту любовь, которую предлагал мне! Нет, спасибо! Твои чувства очень скоро успокоятся, а я не хочу играть с тобой в эту игру. – Тело Слоун напряглось, и она судорожно вздохнула:
– Думаю, тебе лучше уехать отсюда.
Картер рассвирепел, его глаза горели от гнева. Широко разведя руки в стороны, он отпустил Слоун, как будто удерживать ее дольше было выше его сил. Едва шевеля губами, он прошептал:
– Ваша кровать останется святыней, мисс Фэйрчайлд, но вам не удастся выставить меня отсюда.
…Мэдисон с силой толкнул дверь и выбежал, только тогда Слоун поняла, в каком была состоянии. Пробравшись в свою комнату, она свернулась калачиком на кровати, зарывшись лицом в подушку.
Все его обвинения достигли цели: девушка чувствовала себя ужасно. Картер попал куда хотел – в ее душу, туда, где болело больше всего.
Но почему Мэдисон не понимал?! «Я вынуждена защищаться! – думала девушка. – Любовь больше никогда не ранит меня!»
Но истина была в том, что она вновь полюбила и вновь любовь причиняла ей страдания. Что бы там она ни говорила Картеру, она до боли, до исступления любила его.
Когда Джейсон оставил ее, она не была готова к страданиям. Во время романа с ним у Слоун еще не было никакого опыта. Но на этот раз ничто не может оправдать ее наивности. Если только она направится по пути, который указывает сердце, горя не миновать. У этой дороги нет конца, это тупик. Поэтому надо повернуть назад, и как можно раньше.
Но он же останется в ее доме. Как справиться с этим? Впрочем, если Картер станет целыми днями работать в своей комнате, они будут встречаться только вечерами, за обедом. А носить подносы к нему в номер она больше не будет. Не спустится к завтраку – вообще его не получит. Так что, может быть, ей удастся пережить несколько следующих недель. Может быть.
К тому же они ведь будут не одни. В доме много посторонних людей – ее постояльцев.
На следующее утро все газеты были полны сообщений о дожде небывалой силы, обрушившемся на район залива, и о последствиях этого бедствия.
Однако Слоун не обращала особого внимания на сообщения о разгулявшейся стихии. Ее голова была занята другим. Картером. Поэтому девушка очень удивилась, услышав, что город того и гляди зальет грязевыми потоками с гор и можно ждать наводнения. Телевизионные прогнозы погоды обещали настоящие катаклизмы в ближайшие несколько дней.
– Может быть, нам стоит, не задерживаясь, отправиться домой? – заявила за обедом дама из Айовы.
– Да не-е-е, – протянул ее муж. – Мы ведь собирались путешествовать несколько месяцев. Не позволишь же ты, чтобы какой-то дождичек изменил все наши планы.
Женщина встревоженно взглянула на своих знакомых.
– А вы что скажете по этому поводу? – поинтересовалась она.
– Остаемся, – лаконично промолвил муж ее приятельницы, подцепив вилкой кусок жаркого с общего блюда, которое принесла Слоун.
– И я так считаю, – поддержала его жена. – К тому же, Дороти, – с улыбкой промолвила она, – в магазинах никогда не бывает дождей.
Мужчины расхохотались, а Слоун с облегчением вздохнула. Ведь, кроме этих двух пар, в доме была еще только пожилая чета, которая должна уехать через два дня. Девушка старалась не смотреть на Мэдисона, хотя всем существом чувствовала, что на его лице играет сардоническая ухмылка.
– А о том, чтобы я уехал, и речи быть не может, – заявил он, отпив глоток бургундского. – У меня еще столько работы. Мисс Фэйрчайлд, положите, пожалуйста, мне еще картошки, – попросил он с подчеркнутой вежливостью. Фальшивой, разумеется.
– О чем речь, мистер Мэдисон. Конечно, – в тон ему ответила хозяйка, испытывая невероятное желание перевернуть тарелку ему на колени.
…Она с тревогой наблюдала за быстро портящейся погодой. Мост «Золотые Ворота» был закрыт для транспорта из-за усиливающегося ветра и проливного дождя.
Слоун начала паниковать. Две супружеские пары из Айовы пока еще оставались в «Фэйрчайлд-Хаусе», а пожилая чета собралась уезжать. В доме еще было два свободных номера, но мрачные прогнозы погоды не сулили того, что туристы повалят к ней на уик-энд. Мало того что это серьезно повлияет на ее финансы, но она еще и останется в доме наедине с Картером! Разве только уговорить его уехать, хотя надежды на это были так же слабы, как и на то, что дождь вскоре прекратится.
Ее худшие опасения оправдывались. Не прошло и часа, как позвонили люди, зарезервировавшие себе комнаты на уик-энд, и отказались от номеров. Расстроенная хозяйка бросилась в свою конторку и принялась делать подсчеты, моля Бога, чтобы в ее прежние финансовые прикидки вкралась ошибка. Как она сможет оплатить счета этого месяца? Одно хорошо – денежные проблемы вытеснят на время из ее головы мысли о Мэдисоне. Ведь на следующую ночь они будут в доме вдвоем.;.
Когда наутро зазвонил телефон, Слоун со страхом сняла трубку.
– «Фэйрчайлд-Хаус», – промолвила она с отчаянием человека, ждущего звонка от кредитора.
– Голосок у тебя не лучше, чем ваша погодка, – раздалось в трубке.
– Алисия? – Сердце Слоун забилось быстрее, но ей казалось, не от чувства вины. Подумаешь, они же только поцеловались! Впрочем, были еще некоторые ласки, прикосновения… – Как ты там?
– Замечательно. И мальчишки тоже. Все в порядке, я просто захотела позвонить.
– Пойду позову Картера. Он, как всегда, работает. Поверь мне, я его почти не вижу. Все время сидит, запершись в своей комнате. И стучит на машинке. – «Не перегни палку. Сдерживайся. Она такая умная, сразу что-нибудь заподозрит», – говорила себе девушка.
– Слоун, вообще-то я хотела поговорить с тобой, – спокойно проговорила Алисия. – Как ты находишь Картера?
Слоун облизнула раскрывшиеся от удивления губы.
– Как нахожу? – переспросила она, теребя в руках телефонный шнур. – Что ты имеешь в виду?
– С ним все в порядке? Он счастлив?
– Как это – «в порядке»? Счастлив?
– Слоун, ради Бога, перестань повторять все за мной, как попугай! Скажи, у него все хорошо? – нетерпеливо вскричала Алисия.
Слоун несколько раз глубоко вдохнула:
– Конечно, все хорошо. Картер здоров. Вечерами съедает приличный обед. – Она хихикнула, надеясь, что Алисия примет ее смех за чистую монету. – Я… я всегда держу на плите горячий кофе для него. Он говорит, что… что любит выпить кофейку за работой.
– Ладно. Хорошо хоть он ест. Когда Картер пригрозил мне, что снимет номер в отеле, чтобы дописать книгу, я строго запретила ему это. Он бы питался одними чипсами да кофе. Я до сих пор думаю, что места лучше, чем «Фэйрчайлд-Хаус» для него не найти, вот только…
– Только – что? – сорвалось у Слоун, когда ее подруга сделала паузу. Ей казалось, что сердце вот-вот вырвется из груди.
– Только он какой-то странный, когда разговаривает со мной. И какой-то рассеянный в то же время. И далекий. Конечно, я понимаю, его мысли целиком заняты работой, но меня беспокоит, что он совсем обо мне не думает.
– Зря ты беспокоишься, Алисия, – медленно проговорила Слоун. – Просто у тебя предсвадебная лихорадка, ты полна всяческих планов… К тому же женщины всегда обращают внимание на мелочи, которые для мужчин ничего не значат. Картер очень занят. Похоже, он с головой ушел в свою книгу, и его равнодушие вовсе не нарочитое. – Чувство вины придавало ее голосу неестественное звучание.
– Пожалуй, ты права, – куда более веселым тоном заговорила Алисия. – Когда Картер работает, обдумывает содержание будущей книги, с ним, конечно, нелегко. К этому надо привыкать.
– Несомненно, – согласилась с ней Слоун. – Я кое-что узнала о твоем женихе. Он очень серьезно относится к своему творчеству.
– Так и должно быть. Он же этим деньги зарабатывает.
Слоун почувствовала себя оскорбленной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25