Лаури ошарашено взглянула на Дрейка, но он как раз гладил дочку по головке и ничего не заметил.
Тогда, поспешно встав из-за стола, она вытащила из морозильника запеканку из овощей и мяса – они с Дженифер приготовили ее в один из дождливых дней – и поставила в духовку, чтобы разогреть к обеду.
А Дрейк между тем продолжал болтать, как ни в чем не бывало:
– На первых порах, конечно, может случиться, что придется туговато с деньгами. Нужно будет жить поскромнее, не сорить деньгами направо и налево. Я уж, признаться, и подзабыл, как это делается. Ну, ничего, на черный день у меня кое-что отложено. – Он расхохотался. – Представляешь, что мне тут как-то заявил мой агент? Говорит, что люди просто жаждут видеть мою физиономию на самых разнообразных товарах – от зубной пасты до штанов. Так что на этом деле можно сделать неплохие деньги. Раньше мне это было как-то ни к чему, а теперь, думаю, стрит извлечь из этого выгоду.
– Уверена, Дрейк, тебе всюду будет сопутствовать успех, за что ты ни возьмешься, – тихо сказала Лаури, моя под краном салат.
Она была рада, когда Дрейк предложил поиграть с Дженифер, пока она приготовит обед. Как только они вышли из кухни, Лаури облокотилась о стол и закрыла лицо руками.
Итак, он сказал ей все о своих дальнейших планах; за исключением одной малости – что она уволена. Хотя об этом нетрудно догадаться, ведь он ни словом не обмолвился об их злополучной «женитьбе» и последовавших за ней интимных отношениях, а, наоборот, подчеркнул, что сможет больше времени проводить с Дженифер, намекая тем самым, что Лаури им вовсе ни к чему и без нее как-нибудь обойдутся. Понять его можно. Он ей платит деньги, и немалые. Теперь же, когда придется экономить, ясное дело – экономить будут на ней – проще говоря, Дрейк даст ей расчет.
Конечно, найти другую работу для нее не составит никакого труда: учителя глухонемых детей всегда в большом дефиците. Но любое другое место, которое она отыщет, не принесет ей большой радости. Мыслями она всегда будет возвращаться к Дженифер, которую уже привыкла считать родной дочерью.
«Ведь знала, что выйдет из этого романа! – укорила себя Лаури. – Теперь вот расплачивайся!»
Одно успокаивало: Дженифер слишком мала, чтобы долго помнить ее. Сначала малышка, конечно, будет скучать по ней, но пройдет немного времени, и девочка забудет свою учительницу. Лаури пыталась убедить себя, что от этой мысли ей стало легче, однако по-прежнему на душе скребли кошки.
– Лаури!
Голос Дрейка прервал ее невеселые размышления. Сделав безмятежное лицо, она обернулась к нему:
– Те коробки с вещами Сьюзен все еще наверху в кладовке?
Лаури так крепко сжала за спиной руки, что ногти впились в ладони. В горле застрял комок. С трудом проглотив его, Лаури деланно спокойным тоном произнесла:
– Да. Я их не трогала.
– Ага. Ну хорошо.
Он захлопнул за собой дверь и был таков.
А Лаури все стояла, задыхаясь от негодования. Как он мог, наплевав на ее чувства, спрашивать об этом? Знал бы он, чего ей стоило стать его любовницей! А может, он и об этом забыл? Выбросил из головы, будто ничего и не было?
А вот она помнит! Рада 6ы забыть, да не может. Прикосновения его рук и губ не так-то просто вычеркнуть из памяти. Она все еще будто слышит нежные слова, которые он, задыхаясь, шептал ей в минуты исступленных ласк, слышит этот полный признательности шепот, возвращающий ее каждый раз из чудесной страны восхитительно яркого света, в которую Дрейк ее уводил. Ну как такое можно забыть! И все-таки она должна найти в себе силы сделать это, подвела Лаури итог своим невеселым мыслям.
За обедом Дрейк непринужденно болтал, нахваливая домашнюю еду, которую не пробовал с тех пор, как уехал в Нью-Йорк. Сообщил Лаури все столичные сплетни: кто, с кем, где и так далее. Она молча слушала, отвечая лишь тогда, когда он обращался непосредственно к ней. Потом спросил, как поживают Бетти и ее домочадцы. Лаури рассказала один забавный случай – как Сэм умудрился опрокинуть на себя банку с краской, – и Дрейк так и зашелся веселым смехом. Дженифер, поняв, о чем идет речь, рассказала свой вариант случившегося, и стала весело смеяться вместе с отцом.
После обеда Дрейк хотел было помочь Лаури убрать со стола, но она ему не дала.
– Тебе нужно побольше времени проводить с Дженифер, – объяснила она свой отказ.
– Ладно. Я так и так собирался сказать ей кое-что важное.
И, оставив Лаури на кухне одну, отправился искать свою дочь.
Вымыв посуду, Лаури принялась размышлять, чем бы еще заняться, но придумать так ничего и не смогла. Она и так Бог знает сколько времени возилась на кухне, чтобы подольше не встречаться с Дрейком, однако теперь нужно было отправляться в гостиную – другого варианта у нее не оставалось.
«Боже, дай мне силы!» – молила она по пути. Быть с ним рядом, и не прикоснуться к нему, не обнять, не прижаться… Как выдержать такое! Как только он вошел в дом, отряхивая снег, она едва удержалась, чтобы не броситься к нему на шею. Об этом не могло быть и речи! А скоро, очень скоро, он исчезнет из ее жизни навсегда…
Прежде чем войти в гостиную, Лаури решила проверить, хорошо ли заперта входная дверь, и внезапно услышала голос Дрейка. Он доносился из классной комнаты. Даже яростное завывание ветра за окном не могло заглушить его.
– Ма-ма, – явственно донеслось до нее. Дрейк отчетливо произнес это слово, делая ударение на каждом слоге.
– Положи ручку мне на горло, Дженифер. Чувствуешь? Ма-ма. Ма-ма. А теперь повтори.
– Ма-ма… – невнятно пролепетала малышка.
– Хорошо, – похвалил Дрейк. – А теперь посмотри, как пишется это слово. Видишь? Давай-ка попробуем еще разок. Ма-ма.
Лаури прикрыла рот ладонью, пытаясь удержать горестный стон, рвущийся из груди. Фотографии! Он ведь спросил, лежат ли вещи Сьюзен по-прежнему в кладовке. Наверное, взял фотографии, чтобы объяснить Дженифер, что запечатленная на них женщина – ее мать.
– Господи! Да за что мне все это! – выдохнула Лаури и ринулась наверх.
Как только она распахнула дверь в спальню, поняла, что ее догадка верна, Дверца кладовки была открыта. Коробки тоже. Очевидно, Дрейк вытащил, что ему нужно, а закрыть и убрать вещи обратно так и не удосужился.
Значит, он по-прежнему любит свою жену, пронеслось у Лаури в голове. И всегда будет любить. Робкая надежда на то, что Дрейк вернулся, чтобы возобновить их отношения или даже придать фальшивой женитьбе законный характер, угасла. Какая же она идиотка…
Но теперь-то она знает, что делать!
Недолго думая, Лаури вытащила из-под кровати чемодан и принялась бросать туда вещи. Только самые необходимые. Остальные попросит прислать Бетти, когда где-нибудь устроится. Пока что она понятия не имела, куда ехать.
Закончив укладываться, Лаури закрыла чемодан и опять затолкнула его под кровать. Не стоит, чтобы Дрейк раньше времени узнал о ее планах.
Лаури Перриш была прирожденным борцом и никогда не сдавалась на милость победителю. Не в ее это характере! Только единственный раз в жизни она отступила – это когда ее незадавшееся замужество дало такую трещину, зацементировать которую было уже невозможно.
Бороться-то она умела, но, если чувствовала, что победа недосягаема, находила в себе силы отойти, невзирая на уязвленное самолюбие.
Сегодня как раз настал такой черный день. Поняв, что Дрейк для нее потерян навсегда, она решила исчезнуть из его жизни, сохранив при этом хоть каплю чувства собственного достоинства.
В общем, Лаури Перриш сдается. Так сказать, вывешивает белый флаг.
Глава четырнадцатая
Казалось, Дженифер в тот день никогда не уляжется спать. Возбужденная приездом отца, она выкидывала такие фокусы, которые Лаури в другое время никогда не потерпела бы.
Но, наконец, малышка угомонилась. Лаури искупала ее, уложила в постель и поцеловала на ночь. Когда девочка прочитала на языке жестов молитву, Лаури едва сдержалась, чтобы не разреветься. Опустившись на колени, она обняла крошку, прижала ее к себе, с наслаждением вдыхая аромат чистого детского тельца. «Я люблю тебя, Дженифер», – проговорила она и вышла из комнаты. Свет выключать не стала – это сделает Дрейк.
Лаури вошла к себе в спальню и закрыла за собой дверь, но не прошло и нескольких секунд, как к ней постучали.
– Да?
– Не желает ли дама спуститься вниз и испить со мной перед камином бокал вина? – На пороге, весело улыбаясь, возник Дрейк. – Чудесная ночь выдалась для этого, не правда ли?
Последние слова явно намекали на то, что и для других дел ночка как раз то, что надо.
Лаури едва не вскипела от ярости, и только огромным усилием воли смогла подавить ее. Ну и нахал! Решил, что стоит ее пальцем поманить, и она тут как тут. Ничего, она ему покажет, где раки зимуют.
– У меня болит голова, – отрезала она. – Наверное, погода меняется… Впрочем, это не важно. Но так или иначе, я плохо себя чувствую и собираюсь лечь спать. Думаю, что сон принесет мне больше пользы, чем бокал вина.
– По-моему, дама чересчур привередлива, – все еще надеясь ее расшевелить, проговорил Дрейк.
– Извини, Дрейк, но у меня нет никакого желания спускаться вниз.
Секунду он молча смотрел на нее, потом пожал плечами:
– Как хочешь. Утром увидимся.
И вышел из комнаты.
Лаури, прислушиваясь к звукам, доносившимся из соседней комнаты, принялась беспокойно ходить взад-вперед. Дрейк, похоже, включил телевизор, потом немного погодя выключил его, прошел в ванную. Зашумела вода. Так, умывается на ночь. Значит, скоро ляжет спать.
Наконец дом погрузился в тишину. Лаури осторожно открыла дверь, на цыпочках добралась до лестницы и прислушалась. Ни звука, ни огонька. Вернувшись в свою комнату, она на всякий случай выждала минут двадцать, потом натянула пальто, накинула на голову капюшон, вытащила из-под кровати чемодан и, крадучись, спустилась с лестницы.
Тихонько открыв входную дверь, вышла на крыльцо. Ветер стих, но снег по-прежнему валом валил. Поставив чемодан, Лаури, соблюдая все меры предосторожности, закрыла за собой дверь, потом, осторожно ступая, спустилась по обледеневшим ступенькам и, скользя и спотыкаясь, направилась к стоявшему на подъездной дорожке «Мерседесу».
Дверца машины, казалось, примерзла намертво. После нескольких яростных, но тщетных попыток открыть ее одной рукой Лаури кинула чемодан и сумочку прямо в снег и вцепилась в дверцу обеими руками. Та неожиданно поддалась, едва не сбив Лаури с ног.
Закинув чемодан с сумочкой на заднее сиденье, Лаури села за руль. Даже сквозь кожаные перчатки руки пробрал леденящий холод, и она вздрогнула. Ну и мороз! Даже теплое пальто не спасает. А что если машина не заведется?
Несколько раз нажав ногой на педаль газа, попробовала завести двигатель. Тот, чихнув несколько раз, заглох.
– Черт! – выругалась Лаури и попробовала еще раз. Безрезультатно. Снова и снова пыталась она пробудить машину к жизни и, когда уже потеряла всякую надежду, двигатель внезапно заработал, и шум его показался Лаури самым прекрасным звуком на свете.
Все время, пока Лаури пыталась завести мотор, она не сводила тревожного взгляда с входной двери, боясь, что Дрейк услышит грохот. Однако этого не случилось – видимо, ветер заглушал все остальные звуки. Бросив в сторону дома последний взгляд, Лаури выжала сцепление, и колеса заскользили по обледеневшей земле.
До этого момента Лаури и не думала о том, как она поведет машину в такую пургу. Правда, ей частенько приходилось ездить по заснеженным улицам родного городка. Однако штат Нью-Мексико не сравнить с Небраской. Там плоские, как блин, равнины, здесь – высокие горы…
Ужас охватил ее, когда машина внезапно перестала слушаться руля, и ее занесло на другую сторону подъездной дороги. Упрямо закусив нижнюю губу, Лаури попыталась выровнять машину. Это ей удалось, хотя и с величайшим трудом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31