— Уверяю тебя, милая, можешь, и прекраснейшим образом, — осадил ее Гельмут с присущей ему властностью. — Я отправлю к тебе человека, который присмотрит за твоей лавочкой. Так что волноваться не о чем — завтра можешь развлекаться весь день напролет.
Его привычка решать все за нее становилась поистине невыносимой. Если он так обращается со своей невестой, то чего же ожидать той женщине, которая станет его женой? Особенно оскорбительной была реплика насчет «лавочки». И это — о процветающем торговом предприятии, которое компания, владеющая обширной сетью газетных киосков, ставит в пример всем остальным! Джордан сумела как следует поставить дело. И искренне гордилась тем, что безукоризненно обслуживает англоговорящих туристов. Так чего же здесь, черт возьми, смешного?
— Пойми, Гельмут, мне завтра никуда не хочется. Я нужна здесь, — стояла на своем Джордан. — Конечно, по сравнению с твоим конгломератом мой магазин — песчинка, но для меня он очень дорог.
— Ах, Джордан, Джордан, — миролюбиво заворковал он. — Я обидел тебя. Что ж, прости. — Гельмут говорил с ней тоном, каким разговаривают обычно с капризным ребенком. — Но не будь же упрямой. Прошу тебя, милая. Если завтра ты не присоединишься к нам, Ривз может подумать, что ты недолюбливаешь его или боишься фотографироваться. А это нехорошо. Ведь ты станешь моей женой, и тебя постоянно будут фотографировать.
Вот когда ей следовало со всей прямотой сказать ему, что она никогда, ни за что в жизни не станет его женой. И вернуть ему кольцо. Однако вместо этого Джордан зациклилась на совершенно других его словах: Ривз может подумать, что она не любит его… Или боится его фотоаппарата! Вряд ли. Но в трусости вполне может уличить ее. Отказавшись отправиться в горы на очередной сеанс фотосъемки, она даст ему повод считать, что боится его или, Боже упаси, сгорает от стыда. Ну уж нет! Такой радости она ему не доставит.
— Хорошо, Гельмут, — с внезапной покорностью согласилась Джордан, и он в порыве благодарности поцеловал ее в шею, искренне полагая, что дарит ей пламенную ласку. — Встречаемся завтра. Скажи только, когда и где..
Они расстались, договорившись о времени и месте встречи. А теперь Джордан давала последние инструкции временно исполняющему обязанности продавца. Впрочем, парнишка, кажется, попался толковый. Даже слишком. Не без затаенной ревности она представила, как, вернувшись, скорее всего застанет картину невероятного благополучия. Откомандированный к ней бухгалтер уже сейчас проявлял такое рвение, что в течение дня объем продаж обещал побить все рекорды, а магазин — стать лучше и краше, чем когда-либо за всю свою историю.
Хлопнув дверью, Джордан с лыжной паркой под мышкой привычно закружила по лабиринту узких улочек. Утро выдалось необычайно теплым и солнечным, однако она знала, что на вершине горы Пилатус меховая парка пригодится в самый раз. Черные вельветовые джинсы плотно облегали ее ноги; красный свитер с высоким воротом был свободным и мягким, но в то же время не скрывал контуров груди. На всякий случай в карман парки Джордан сунула еще и вязаную шапочку.
Гельмут и Ривз уже ждали ее, как и договаривались, в ресторане, где все трое съели плотный завтрак в американском стиле. Джордан выпила чашку кофе, а потом, не удержавшись, заказала еще и кружку шоколада, как всегда, щедро сдобренного взбитыми сливками.
Мужчины были одеты во что попроще. Для Гельмута понятие о «простой» одежде воплощалось в слаксах от известного модельера, светлом пиджаке с кожаными заплатами на локтях, кашемировом свитере и котиковом полушубке. Ривз же вырядился так, словно собрался не в горы, а на ранчо — покататься верхом. На нем было все, что надел бы на себя следящий за модой ковбой. Не хватало только широкополой шляпы. Он то и дело проверял свою «сбрую», пока некурящие, позавтракав, вежливо дожидались, когда Гельмут докурит сигарету.
Их встреча выглядела довольно сердечной. Следуя примеру Гельмута, Ривз в знак приветствия чмокнул Джордан в щеку. Ничего не поделаешь, Европа… Здесь все друг друга целуют в щечку. Во всяком случае Гельмут не заподозрил ничего дурного. Напротив, он даже рад был, что его невеста явно приглянулась известному американскому фоторепортеру.
Однако для Джордан это приветствие не прошло бесследно. Сердце ее забилось, и жесткий комок подступил к горлу. Она едва удержалась ot того, чтобы потянуться следом за Ривзом, когда он уже отстранялся от нее.
Ривз тоже проявил завидное самообладание: Ему нестерпимо хотелось заключить ее в объятия и поцеловать открыто, страстно в эти тянущиеся навстречу губы. Мимолетный запах ее кожи, точно острая приправа, лишь разжег его голод.
Заходя в вагончик канатной дороги у подножия горы Пилатус, живописная троица экскурсантов привлекла к себе внимание окружающих, близкое к ажиотажу. Ситуацию спас шофер Гельмута, который провел хозяина и его спутников сквозь толпу зевак. Как туристов, так и местных жителей особенно заинтриговал Ривз со своими камерами. Люди с детским любопытством наблюдали, как трое «покорителей вершин» устраиваются в тесной кабинке. Фотограф положил свое оборудование на соседнее сиденье, Гельмут и Джордан заняли два сиденья напротив.
— И долго нам сидеть в этой кабине? — поинтересовался Ривз, проверяя свой экспонометр, направив прибор на лица «клиентов».
— Минут двадцать, — ответил Гельмут. — Доедем до середины склона, а там на остановке пересядем в другую, побольше, человек на сорок. После этого до самой вершины пересадок уже не будет. В целом дорога должна занять примерно сорок пять минут.
Ривз заметно побледнел, когда вагончик, качнувшись, отправился в путь, унося пассажиров вдаль от земли над склоном горы, сторожащей подобно часовому город и озеро.
За время пути фотограф несколько раз ставил разные объективы. Он ловко вертел ободок настройки, менял светофильтры, беспрестанно щелкал затвором. И все это время не переставал разговаривать со спутниками. Ему нужно было, чтобы они чувствовали себя как можно более раскованно, совершенно забыв о его камере. Джордан и в самом деле расслабилась. Но даже сбросив напряжение, она не могла не отдавать себе отчет в том, что Ривз является подлинным мастером своего дела.
— Вы оба на редкость фотогеничны, — польстил он жениху и невесте, сменив в камере пленку и спрятав ее в сумку. — Сфотографируемся еще, когда доедем до вершины.
— Оглянись, Ривз, — призвал его Гельмут. — Посмотри, как живописно выглядит отсюда озеро. А вон там, справа, мой замок, видишь?
Как показалось Джордан, фотограф несколько поколебался, прежде чем оглянуться на панораму города и озера, похожую с высоты на план в путеводителе.
— Ага, красиво, — нетвердым голосом согласился он после обзора, который длился не более секунды.
Джордан едва не захихикала. Он боится высоты! Весь остаток пути Ривз больше ни разу не поглядел вниз. Он сидел, устремив взгляд прямо перед собой, туда, где над головами его спутников поднимался величественный горный склон. Иное дело Джордан: всякий раз, заслышав внизу гомон очередной группы навьюченных рюкзаками альпинистов, она перевешивалась через ограждение открытой кабины и выкрикивала приветствия на нескольких языках. Ривз в это время сидел прямой и неподвижный как изваяние, изо всех сил вцепившись в край своего сиденья.
Достигнув середины склона, члены маленькой экспедиции вылезли из кабины. Пересадки долго ждать не пришлось. Вместе с другими экскурсантами они набились в более крупный вагончик, где Гельмут немедленно занял выгодное место у обширного окна.
Ривз не последовал за ним, предпочтя крепко ухватиться за вертикальный поручень посередине кабины. Джордан с понимающей улыбкой встала рядом.
— Мог бы и заранее предупредить, что боишься высоты, — не упустила она шанса поддеть его.
— Я не боюсь, просто ошеломлен здешними красотами, — усмехнулся Ривз, иронизируя над самим собой.
— Нам не обязательно было ехать до самого конца, — сказала Джордан.
Поглядев в окно вагончика на приближающуюся вершину, фотограф нервно сглотнул. Пик был окутан туманом — ниточка канатной дороги вела прямиком в облако.
— Нет-нет, ничего. Мне бы только почувствовать твердую почву под ногами, и все будет хорошо. Терпеть не могу болтаться между небом и землей.
— Но ведь тебе приходится часто летать. Как же ты переносишь самолет?
— Обычно с помощью хорошей дозы шотландского виски. Как-то раз прочитал, что если с самолетом что-то случится, то лучше даже не пытаться спастись — все равно расшибешься в лепешку. Вот и сидишь всю дорогу, стиснув кулаки, — снова усмехнулся он, став теперь отчего-то похожим на мальчишку. — Если, конечно, рядом нет кого-нибудь, кого можно было бы взять за руку.
Сунув руку под ее меховую куртку, которую Джордан держала переброшенной через локоть, Ривз легонько сжал женскую ладонь. В ответ она тоже слегка пожала ему руку, и оба улыбнулись друг другу Ривз украдкой взглянул в сторону Гельму-та. Но тот в это время оживленно болтал с двумя юными особами, не видя ничего вокруг. Молоденькие туристки слушали его, восторженно округлив глаза.
Фотограф осторожно нагнулся, чтобы поставить сумку с принадлежностями на пол вагончика. Выпрямляясь, он ухитрился слегка коснуться губами щеки Джордан.
— Ривз! — укоризненно пробормотала она. — Гельмут рядом.
5
— Что-то не видно, чтобы твой жених присматривал за тобой. Неужели он тебя никогда не ревнует?
Она тоже посмотрела на Гельмута, который в данный момент одаривал двух молодых дам одной из своих самых обворожительных улыбок.
— Нет. Он слишком уверен в своих достоинствах и не допускает даже мысли о том, что я могу заинтересоваться кем-то другим.
— Ну и дурак! — Это было сказано с такой убежденностью, что Джордан не могла не посмотреть ему в лицо. Зеленые глаза снова возбужденно сверкали. Однако вряд ли можно было сказать с определенностью, какое чувство выражает зажегшийся в них огонек. — Любой мужчина, который считает, что красивая женщина досталась ему по праву и никуда не денется, — жалкий глупец.
Взгляд его глаз переместился на рот Джордан. Ее губы были приоткрыты, за ровным рядом белых зубов можно было различить изящный розовый язычок. Живо, будто наяву, Ривз представил, как ласкает его собственным языком. Он целовал многих женщин в разных уголках всего света. Но память о них умирала вместе с поцелуями.
С Джордан все было по-другому. Ривз отлично представлял, что ощутит, если поцелует ее прямо сейчас. Вкус этой женщины навсегда отпечатался в его памяти. Стоило ему только преодолеть барьер ее боязливой сдержанности, и она, к изумлению Ривза, ответила на его любовь необузданно и самозабвенно. Это не могло быть женским притворством. Так могла проявляться только страсть, долгое время дремавшая в женской душе. Страсть эта была уже готова вырваться наружу, и ему просто повезло в нужный момент случайно наткнуться на сокровище, уставшее ждать кладоискателя.
А может, это все-таки игра? Его взгляд снова настороженно впился в глаза Джордан, но не нашел там и намека на обман. Он был абсолютно уверен, что если сейчас привлечет ее к себе, то она не окажет ему никакого сопротивления. Но что это будет «для нее означать? Неужели всего лишь ход в какой-то запутанной шахматной партии? Осознает ли она, какую власть обрела над его душой и телом?
Ривз услышал свой собственный голос словно откуда-то издалека:
— Ты очень красива, Джордан.
Ее губы исказились, будто сдерживая внутреннюю дрожь:
— В самом деле?
— Да. К тому же отважная и великодушная. Ты уже дважды спасаешь мне жизнь: первый раз — во время грозы, второй — в опасных горных условиях.
Его тон опять становился насмешливым, а потому ей пришлось ответить в том же духе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27