И она позволила ему это.
При горящих свечах предметы отбрасывали гигантские колеблющиеся тени. Матово-белая штукатурка на одной дтене облупилась, обнажив кирпичную кладку, но это и придавало комнате особое обаяние старины. Повсюду в тонких медных рамках были развешаны оригинальные афиши, сообщавшие о предстоящих, а на деле давно прошедших, концертах, балетных постановках и художественных выставках.
Широкие высокие окна, почти во всю стену, были задернуты шторами с набивным рисунком в золотисто-коричневых тонах. Тот же узор повторялся в обивке дивана и подушек, которыми были выложены сиденье и спинка старого коричневого кресла. На полу квартиры, имеющем тот особый блеск, который приобретает дерево после долгих лет службы, совсем не было ковров, они были здесь совершенно не нужны, поскольку только скрыли бы естественную красоту этих старых половиц.
— Мне нравится здесь. — Его большой палец, описав несколько задумчивых кругов на запястье Джордан, скользнул ниже, принявшись ощупывать ее ладонь. Однако Ривз вовсе не осматривал ее квартиру. Ривз смотрел на ее губы.
— Спасибо за комплимент, — с трудом выговорила она. — Я… все сделала сама. Заново обила диван, обтянула подушки.
— Отлично выглядит, — ответил он, но глаза его остановились не на диванных подушках, а на ее груди. Джордан с трудом сглотнула, когда эти глаза, снова взметнувшись вверх, встретили ее полный смятения взор.
Еще никогда в жизни Ривз не видел такой чарующей пары глаз, как у новой знакомой. Их цвет — дымчато-серый — был необычен, но самая интригующая особенность заключалась в том, что серую радужную оболочку опоясывали каемки настоящего синего цвета. Однако даже не загадочные физические признаки определяли неповторимость этих глаз. Они жили своей особой жизнью, за ними был скрыт какой-то особый мир. Синие кольца вокруг серых дисков, казалось, то расширялись, то сужались, сами решая, впускать или не впускать посторонний взгляд в душу этой женщины. Неудивительно поэтому, что в тот вечер для Ривза Гранта делом жизни стало выведать все секреты, которые таили в себе эти колдовские глаза.
Ривз смотрел в них и видел в их глубине лишь собственное отражение. Ему до боли хотелось забраться туда на самом деле, проникнуть в ее мысли, узнать, о чем она думает. И он придвинулся к ней еще ближе.
Между тем сердце Джордан колотилось так сильно, что у нее не оставалось сомнений в том, что он услышит этот стук или, во всяком случае, заметит ритмичное подрагивание ткани, обтягивающей ее вздыбившиеся груди. Слишком красноречив был его взгляд, слишком горячим было его тело — его ласкающие пальцы просто обжигали ее кожу.
Борясь в душе с желанием прижаться к нему всем телом, она попыталась высвободить ладонь из его пальцев. Однако Ривз не намерен был так легко с ней расставаться. И тогда, потянув свою руку сильнее, Джордан произнесла:
— Что ж, если тебе больше не хочется кофе, я, пожалуй, уберу все это.
Только когда она встала, Ривз выпустил ее ладонь. Дрожащие пальцы женщины едва удерживали поднос с пустыми чашками.
— А я, пожалуй, еще раз попробую позвонить по телефону, — понуро прогово-. рил гость.
Она вернулась с кухни, когда он клал на место трубку телефонного аппарата, установленного в гостиной параллельно с тем, который стоял внизу.
Подняв на нее исполненный мольбы взгляд, Ривз выдавил из себя:
— Все еще не работает.
Мощный раскат грома стал аккомпанементом к его словам.
2
— Отчего бы тебе не заночевать здесь? — Эти слова сорвались с ее языка, прежде чем она смогла трезво взвесить их. Джордан отлично знала, что именно это он и хотел от нее услышать. Но почему-то ее в эту секунду совсем не заботило, что будет дальше. Она была не в состоянии оценить риск, которому подвергалась. В сложившейся ситуации это было единственное, что она могла сказать. Иначе просто не могло быть.
— Об этом я даже мечтать не мог, — широко улыбнувшись, подтвердил Ривз ее догадку.
Чтобы у него не возникло никаких превратных суждений относительно ее гостеприимства, она тут же уточнила:
— Можешь разместиться в спальне. А я лягу тут, на диване.
— И слышать об этом не хочу, — галантно запротестовал гость. — Дама должна спать в своей кровати — таков непреложный закон. А диван на одну ночь станет моим.
— Но ты не уместишься на нем, — попробовала возразить Джордан.
— Если бы ты видела, в каких условиях мне иногда приходится ночевать в разъездах, то поняла бы, какая роскошь для меня этот диван.
— Ну если ты так уверен…
— Абсолютно.
— Хорошо. В таком случае отправляйся в ванную, а я пока тут сооружу тебе постель.
— Есть, — по-военному отсалютовал он и, взяв одну из принесенных снизу сумок, вошел в ванную, но тут же вернулся — за свечой. Все это время широчайшая улыбка не сходила с его лица.
Отыскав в шкафу комплект чистого постельного белья, Джордан тоже улыбнулась, услышав, как ее постоялец плещется над раковиной, мурлыкая что-то себе под нос.
Быстро, как и подобает умелой хозяйке, она превратила диван в довольно удобную постель. Потом взбила подушку и натянула на нее свежую наволочку. Когда Ривз появился из ванной, оставалось только заправить одеяло в пододеяльник.
— Чистка зубов при свечах… Никогда бы не подумал, что это так романтично, — мечтательно протянул он.
Мужчина был одет все так же, только воротник рубашки стал влажным после умывания. Джордан благоразумно предпочла не отвечать на его шутку.
— Еще что-нибудь нужно? — деловито, но в то же время мягко осведомилась она.
Поставив свою сумку на пол, он в три шага приблизился к Джордан.
— Нет. Я и так до самой смерти буду благословлять твое доброе сердце, милая моя соотечественница.
Прежде чем она успела опомниться, Ривз притянул ее к себе за плечи, чтобы поцеловать. Жесткими губами он чмокнул ее в рот. Чисто дружеский поцелуй. «От меня не убудет», — мудро рассудила Джордан.
Однако секунды текли, а он все не отпускал ее. Ладони Ривза по-прежнему лежали на плечах притихшей женщины, более того, его пальцы осторожно ласкали ее кожу, а губы оставались совсем рядом с ее ртом. Дыхание двух людей, почти прижавшихся друг к другу, смешивалось, опьяняя их обоих. Казалось, их души незримо общаются друг с другом.
Приняв неподвижность ошеломленной Джордан за приглашение к более смелым действиям, Ривз несмело скользнул своими губами по ее губам, потом еще раз, и еще… Наконец его губы прильнули к ее мягким губам. Их давление постепенно нарастало, и вскоре Джордан поняла, что он по-настоящему целует ее. До чего же хотелось ответить на этот поцелуй, подчиниться его силе, впитать в себя жар, исходящий от тела этого человека!
Но вместе с тем гипнотическая сила его объятий встревожила ее. Джордан почти совсем утратила волю к сопротивлению, что было чревато непредсказуемыми последствиями. Если она уступит ему сейчас, это будет равносильно капитуляции, полной и безоговорочной, что недопустимо ни при каких обстоятельствах. Джордан подняла руки и уперлась ладонями в его плечи — не очень решительно, но достаточно твердо для того, чтобы Ривз понял этот знак и отступил.
— Доброй ночи, — пробормотал он, не сводя обжигающего взгляда с ее лица.
— Доброй ночи, — ответила она и, подхватив свечу, устремилась по направлению к спальне. Однако, добежав до двери, не открыла ее, а оперлась в изнеможении о косяк. Ей пришлось сделать несколько глубоких вздохов, чтобы хоть немного прийти в себя. Когда волнение чуть-чуть улеглось и сердце забилось ровнее, женщина тихо вошла в ванную.
Она почистила зубы, нанесла на лицо немного крема и освободила волосы от заколки. Ее руки действовали автоматически, в то время как в голове царил полнейший сумбур. Внутренний голос предательски заставлял Джордан сожалеть о неприступности, проявленной ею каких-нибудь несколько минут назад. Запретные мысли терзали ее ум. Интересно, на что способны его губы, когда ему не приходится сдерживать страсть? А его руки, ласкавшие ее плечи? В них отчетливо угадывалось незаурядное умение превращать чувства женщины в клокочущий вулкан.
«Глупости! — оборвала она саму себя, неся зажженную свечу в спальню. — Он всего лишь проявил учтивость. Это был поцелуй благодарности. Дружбы. Просто два соотечественника неожиданно встретились за границей. Что в этом особенного? Ничего».
Поставив подсвечник на прикроватную тумбочку, Джордан откинула служившее ей также покрывалом красивое стеганое одеяло. Она возилась с пуговицей на поясе брюк, когда дверь за ее спиной бесшумно отворилась.
Лишь тусклый огонек свечи, стоявшей на кофейном столике, мерцал в глубине гостиной, откуда появился Ривз. Однако даже в густом полумраке Джордан увидела, что на нем были только пижамные штаны — резинка пояса, очевидно, была не слишком тугой, потому что сползла довольно низко, держась на выступающих костях таза. Фигура мужчины целиком заполнила собой дверной проем. Его локти были широко расставлены, а ладони уперты в бедра.
Она смотрела на него со смешанным чувством страха и возбуждения. Ее ладонь непроизвольно потянулась к шее, где бешено пульсировала кровь. Другая легла на живот, тщетно пытаясь унять поднимавшийся тошнотворный трепет. Женщина чувствовала себя совсем беззащитной, загнанной в западню, из которой не было выхода. Выхода… Но так ли уж нужен ей выход?
— Закричишь? — спокойно поинтересовался он, двинувшись к ней.
— Не знаю, — честно призналась она, в отчаянии тряся головой.
Их разделяло не более метра. Его фигура была различима теперь во всех впечатляющих подробностях, и ей пришлось признаться самой себе, что еще ни один мужчина не пробуждал в ней женский инстинкт так сильно, как этот.
— Не думаю, — добавила Джордан шепотом. И тогда мужские ладони, взяв в плен ее лицо, запрокинули его, предвещая новый поцелуй. Закрывая глаза, она выдохнула: — Нет, я не буду кричать…
На сей раз от нерешительности не оставалось и следа. Губы Ривза слились с ее губами в пламенном поцелуе. Его рот открылся, не оставляя Джордан ни малейшей возможности для протеста. Он полностью владел ее губами, и она без сопротивления раскрыла их в ответ на его поцелуй, окончательно подчинившись чарующей силе.
Их языки соприкоснулись. Однако Ривз вознамерился раскрыть все тайны ее рта. Размеренные движения его языка чем-то напоминали работу вдумчивого исследователя. Руки мужчины крепко держали Джордан в объятиях, сильные ладони настойчиво давили ей на поясницу. Два тела сблизились, будто не могли существовать друг без друга. Обветренные мужские губы теперь ласкали и одновременно дразнили женщину, намеренно уклоняясь от ее ищущего рта. Только когда из нежного горла вырвался тихий стон нетерпения, Ривз вознаградил Джордан, снова припав к ее губам.
Ее руки сами собой сомкнулись на его шее. Не размыкая объятий, двое упали на кровать.
Приподняв голову, Ривз жадно смотрел на женщину, казавшуюся ему в этот момент воплощением земной красоты. И говорил, не в силах остановиться. Его речь была торопливой, будто он долго копил нужные слова, а теперь, когда наконец появилась возможность высказать все, не хочет потерять этот шанс.
— Чудесные волосы — темные, блестящие… — Его пальцы играли с шелковистыми локонами. — Твоя кожа так свежа, что ей не нужно никакой косметики. А глаза… Боже, до чего же ты красива, Джордан. Поцелуй меня еще, умоляю тебя.
Ее не нужно было упрашивать. Глубоко запустив пальцы в жесткие каштановые волосы Ривза, она притянула его голову к себе. Их губы, одинаково горячие и влажные от желания, встретились в новом приступе жажды, казавшейся неутолимой.
Рот прелестницы действительно не утолил страсти мужчины, и он принялся исступленно осыпать поцелуями ее шею и ухо, пробуя нежную мочку на вкус своим бархатистым языком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
При горящих свечах предметы отбрасывали гигантские колеблющиеся тени. Матово-белая штукатурка на одной дтене облупилась, обнажив кирпичную кладку, но это и придавало комнате особое обаяние старины. Повсюду в тонких медных рамках были развешаны оригинальные афиши, сообщавшие о предстоящих, а на деле давно прошедших, концертах, балетных постановках и художественных выставках.
Широкие высокие окна, почти во всю стену, были задернуты шторами с набивным рисунком в золотисто-коричневых тонах. Тот же узор повторялся в обивке дивана и подушек, которыми были выложены сиденье и спинка старого коричневого кресла. На полу квартиры, имеющем тот особый блеск, который приобретает дерево после долгих лет службы, совсем не было ковров, они были здесь совершенно не нужны, поскольку только скрыли бы естественную красоту этих старых половиц.
— Мне нравится здесь. — Его большой палец, описав несколько задумчивых кругов на запястье Джордан, скользнул ниже, принявшись ощупывать ее ладонь. Однако Ривз вовсе не осматривал ее квартиру. Ривз смотрел на ее губы.
— Спасибо за комплимент, — с трудом выговорила она. — Я… все сделала сама. Заново обила диван, обтянула подушки.
— Отлично выглядит, — ответил он, но глаза его остановились не на диванных подушках, а на ее груди. Джордан с трудом сглотнула, когда эти глаза, снова взметнувшись вверх, встретили ее полный смятения взор.
Еще никогда в жизни Ривз не видел такой чарующей пары глаз, как у новой знакомой. Их цвет — дымчато-серый — был необычен, но самая интригующая особенность заключалась в том, что серую радужную оболочку опоясывали каемки настоящего синего цвета. Однако даже не загадочные физические признаки определяли неповторимость этих глаз. Они жили своей особой жизнью, за ними был скрыт какой-то особый мир. Синие кольца вокруг серых дисков, казалось, то расширялись, то сужались, сами решая, впускать или не впускать посторонний взгляд в душу этой женщины. Неудивительно поэтому, что в тот вечер для Ривза Гранта делом жизни стало выведать все секреты, которые таили в себе эти колдовские глаза.
Ривз смотрел в них и видел в их глубине лишь собственное отражение. Ему до боли хотелось забраться туда на самом деле, проникнуть в ее мысли, узнать, о чем она думает. И он придвинулся к ней еще ближе.
Между тем сердце Джордан колотилось так сильно, что у нее не оставалось сомнений в том, что он услышит этот стук или, во всяком случае, заметит ритмичное подрагивание ткани, обтягивающей ее вздыбившиеся груди. Слишком красноречив был его взгляд, слишком горячим было его тело — его ласкающие пальцы просто обжигали ее кожу.
Борясь в душе с желанием прижаться к нему всем телом, она попыталась высвободить ладонь из его пальцев. Однако Ривз не намерен был так легко с ней расставаться. И тогда, потянув свою руку сильнее, Джордан произнесла:
— Что ж, если тебе больше не хочется кофе, я, пожалуй, уберу все это.
Только когда она встала, Ривз выпустил ее ладонь. Дрожащие пальцы женщины едва удерживали поднос с пустыми чашками.
— А я, пожалуй, еще раз попробую позвонить по телефону, — понуро прогово-. рил гость.
Она вернулась с кухни, когда он клал на место трубку телефонного аппарата, установленного в гостиной параллельно с тем, который стоял внизу.
Подняв на нее исполненный мольбы взгляд, Ривз выдавил из себя:
— Все еще не работает.
Мощный раскат грома стал аккомпанементом к его словам.
2
— Отчего бы тебе не заночевать здесь? — Эти слова сорвались с ее языка, прежде чем она смогла трезво взвесить их. Джордан отлично знала, что именно это он и хотел от нее услышать. Но почему-то ее в эту секунду совсем не заботило, что будет дальше. Она была не в состоянии оценить риск, которому подвергалась. В сложившейся ситуации это было единственное, что она могла сказать. Иначе просто не могло быть.
— Об этом я даже мечтать не мог, — широко улыбнувшись, подтвердил Ривз ее догадку.
Чтобы у него не возникло никаких превратных суждений относительно ее гостеприимства, она тут же уточнила:
— Можешь разместиться в спальне. А я лягу тут, на диване.
— И слышать об этом не хочу, — галантно запротестовал гость. — Дама должна спать в своей кровати — таков непреложный закон. А диван на одну ночь станет моим.
— Но ты не уместишься на нем, — попробовала возразить Джордан.
— Если бы ты видела, в каких условиях мне иногда приходится ночевать в разъездах, то поняла бы, какая роскошь для меня этот диван.
— Ну если ты так уверен…
— Абсолютно.
— Хорошо. В таком случае отправляйся в ванную, а я пока тут сооружу тебе постель.
— Есть, — по-военному отсалютовал он и, взяв одну из принесенных снизу сумок, вошел в ванную, но тут же вернулся — за свечой. Все это время широчайшая улыбка не сходила с его лица.
Отыскав в шкафу комплект чистого постельного белья, Джордан тоже улыбнулась, услышав, как ее постоялец плещется над раковиной, мурлыкая что-то себе под нос.
Быстро, как и подобает умелой хозяйке, она превратила диван в довольно удобную постель. Потом взбила подушку и натянула на нее свежую наволочку. Когда Ривз появился из ванной, оставалось только заправить одеяло в пододеяльник.
— Чистка зубов при свечах… Никогда бы не подумал, что это так романтично, — мечтательно протянул он.
Мужчина был одет все так же, только воротник рубашки стал влажным после умывания. Джордан благоразумно предпочла не отвечать на его шутку.
— Еще что-нибудь нужно? — деловито, но в то же время мягко осведомилась она.
Поставив свою сумку на пол, он в три шага приблизился к Джордан.
— Нет. Я и так до самой смерти буду благословлять твое доброе сердце, милая моя соотечественница.
Прежде чем она успела опомниться, Ривз притянул ее к себе за плечи, чтобы поцеловать. Жесткими губами он чмокнул ее в рот. Чисто дружеский поцелуй. «От меня не убудет», — мудро рассудила Джордан.
Однако секунды текли, а он все не отпускал ее. Ладони Ривза по-прежнему лежали на плечах притихшей женщины, более того, его пальцы осторожно ласкали ее кожу, а губы оставались совсем рядом с ее ртом. Дыхание двух людей, почти прижавшихся друг к другу, смешивалось, опьяняя их обоих. Казалось, их души незримо общаются друг с другом.
Приняв неподвижность ошеломленной Джордан за приглашение к более смелым действиям, Ривз несмело скользнул своими губами по ее губам, потом еще раз, и еще… Наконец его губы прильнули к ее мягким губам. Их давление постепенно нарастало, и вскоре Джордан поняла, что он по-настоящему целует ее. До чего же хотелось ответить на этот поцелуй, подчиниться его силе, впитать в себя жар, исходящий от тела этого человека!
Но вместе с тем гипнотическая сила его объятий встревожила ее. Джордан почти совсем утратила волю к сопротивлению, что было чревато непредсказуемыми последствиями. Если она уступит ему сейчас, это будет равносильно капитуляции, полной и безоговорочной, что недопустимо ни при каких обстоятельствах. Джордан подняла руки и уперлась ладонями в его плечи — не очень решительно, но достаточно твердо для того, чтобы Ривз понял этот знак и отступил.
— Доброй ночи, — пробормотал он, не сводя обжигающего взгляда с ее лица.
— Доброй ночи, — ответила она и, подхватив свечу, устремилась по направлению к спальне. Однако, добежав до двери, не открыла ее, а оперлась в изнеможении о косяк. Ей пришлось сделать несколько глубоких вздохов, чтобы хоть немного прийти в себя. Когда волнение чуть-чуть улеглось и сердце забилось ровнее, женщина тихо вошла в ванную.
Она почистила зубы, нанесла на лицо немного крема и освободила волосы от заколки. Ее руки действовали автоматически, в то время как в голове царил полнейший сумбур. Внутренний голос предательски заставлял Джордан сожалеть о неприступности, проявленной ею каких-нибудь несколько минут назад. Запретные мысли терзали ее ум. Интересно, на что способны его губы, когда ему не приходится сдерживать страсть? А его руки, ласкавшие ее плечи? В них отчетливо угадывалось незаурядное умение превращать чувства женщины в клокочущий вулкан.
«Глупости! — оборвала она саму себя, неся зажженную свечу в спальню. — Он всего лишь проявил учтивость. Это был поцелуй благодарности. Дружбы. Просто два соотечественника неожиданно встретились за границей. Что в этом особенного? Ничего».
Поставив подсвечник на прикроватную тумбочку, Джордан откинула служившее ей также покрывалом красивое стеганое одеяло. Она возилась с пуговицей на поясе брюк, когда дверь за ее спиной бесшумно отворилась.
Лишь тусклый огонек свечи, стоявшей на кофейном столике, мерцал в глубине гостиной, откуда появился Ривз. Однако даже в густом полумраке Джордан увидела, что на нем были только пижамные штаны — резинка пояса, очевидно, была не слишком тугой, потому что сползла довольно низко, держась на выступающих костях таза. Фигура мужчины целиком заполнила собой дверной проем. Его локти были широко расставлены, а ладони уперты в бедра.
Она смотрела на него со смешанным чувством страха и возбуждения. Ее ладонь непроизвольно потянулась к шее, где бешено пульсировала кровь. Другая легла на живот, тщетно пытаясь унять поднимавшийся тошнотворный трепет. Женщина чувствовала себя совсем беззащитной, загнанной в западню, из которой не было выхода. Выхода… Но так ли уж нужен ей выход?
— Закричишь? — спокойно поинтересовался он, двинувшись к ней.
— Не знаю, — честно призналась она, в отчаянии тряся головой.
Их разделяло не более метра. Его фигура была различима теперь во всех впечатляющих подробностях, и ей пришлось признаться самой себе, что еще ни один мужчина не пробуждал в ней женский инстинкт так сильно, как этот.
— Не думаю, — добавила Джордан шепотом. И тогда мужские ладони, взяв в плен ее лицо, запрокинули его, предвещая новый поцелуй. Закрывая глаза, она выдохнула: — Нет, я не буду кричать…
На сей раз от нерешительности не оставалось и следа. Губы Ривза слились с ее губами в пламенном поцелуе. Его рот открылся, не оставляя Джордан ни малейшей возможности для протеста. Он полностью владел ее губами, и она без сопротивления раскрыла их в ответ на его поцелуй, окончательно подчинившись чарующей силе.
Их языки соприкоснулись. Однако Ривз вознамерился раскрыть все тайны ее рта. Размеренные движения его языка чем-то напоминали работу вдумчивого исследователя. Руки мужчины крепко держали Джордан в объятиях, сильные ладони настойчиво давили ей на поясницу. Два тела сблизились, будто не могли существовать друг без друга. Обветренные мужские губы теперь ласкали и одновременно дразнили женщину, намеренно уклоняясь от ее ищущего рта. Только когда из нежного горла вырвался тихий стон нетерпения, Ривз вознаградил Джордан, снова припав к ее губам.
Ее руки сами собой сомкнулись на его шее. Не размыкая объятий, двое упали на кровать.
Приподняв голову, Ривз жадно смотрел на женщину, казавшуюся ему в этот момент воплощением земной красоты. И говорил, не в силах остановиться. Его речь была торопливой, будто он долго копил нужные слова, а теперь, когда наконец появилась возможность высказать все, не хочет потерять этот шанс.
— Чудесные волосы — темные, блестящие… — Его пальцы играли с шелковистыми локонами. — Твоя кожа так свежа, что ей не нужно никакой косметики. А глаза… Боже, до чего же ты красива, Джордан. Поцелуй меня еще, умоляю тебя.
Ее не нужно было упрашивать. Глубоко запустив пальцы в жесткие каштановые волосы Ривза, она притянула его голову к себе. Их губы, одинаково горячие и влажные от желания, встретились в новом приступе жажды, казавшейся неутолимой.
Рот прелестницы действительно не утолил страсти мужчины, и он принялся исступленно осыпать поцелуями ее шею и ухо, пробуя нежную мочку на вкус своим бархатистым языком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27