А в сущности, я думаю, Еропкин сам разведку боем проведет. Подошлет к вам кого-нибудь из своих, тот наплетет с три короба, что с Еропкиным давно не в ладах, да хочет «Инфокару» акции продать, да все такое. Запросит что-нибудь тысяч десять. Соглашайтесь не думая. Будто вам с неба рука помощи протянулась.
Тут главное не деньги — главное, чтоб Еропкин ничего не заподозрил. Тем более что этот, который к вам придет, большую часть полученных денег Еропкину же и отвалит. Вот таким путем. Связывайтесь с Москвой, готовьте денежки. Ближе к делу я вам кое-какой дополнительный матерьяльчик представлю.
— Кстати, — вспомнил Сергей, — я давно хотел спросить. Там, в конторе, Гена микрофоны обнаружил…
— Знаю.
— Как вы думаете, это зачем?
Илья Игоревич развел руками:
— Ну, Сергей, вы даете! Чтобы знать, с кем и о чем вы разговариваете. Или вы хотите знать, кому это интересно?
— Конечно.
— Еропкину — раз. Но это не он. Штурмину — два, тем более что, судя по всему, он и ставил. Возможно, что и вашим коллегам в Москве. Вполне могли Льву Ефимовичу приказать.
Вся эта идиотская возня с прослушкой вызывала у Сергея естественное чувство отвращения. До последнего времени он относился к Штурмину неплохо. И затеянная Левой возня с доверенностью на этом никак не отразилась. Но ежедневные дежурные объятия и задушевные разговоры, на которые его время от времени вытягивал Лева, находились в таком разительном контрасте с установкой микрофонов, что — независимо от того, сделал он это по собственной инициативе или по приказу — Сергею каждый раз хотелось дать ему по физиономии. Без объяснения причин. Но он сдерживался. Хотя было очень противно.
Как и обещал Илья Игоревич, дня через три Лева ввел в комнату к Терьяну человека в комбинезоне непонятного цвета. Человек присел к столу и рассказал Сергею, какой Еропкин сукин сын, как он всех угнетает, как безбожно ворует и как хорошо было бы от него избавиться, чтобы быстрее пришел «Инфокар». Тогда будет порядок. И он, как акционер, готов этому, в меру своих сил и способностей, посодействовать. Ходят слухи, что через пару недель ожидается собрание, на котором будет решаться что-то важное. Известно также, что Еропкин опять будет голосовать «за», а остальных подговорит голосовать «против». Но гость Сергея уже устал от всех этих игр и хочет нормальной обстановки и нормальной работы. Поэтому он предлагает Сергею, как полномочному представителю «Инфокара», свои услуги. И следует иметь в виду, что он не один. У него есть два кореша, которые тоже согласны и уполномочили его вести переговоры. Ну как?
Сергей спросил про фамилии корешей, провел несложные вычисления и установил, что речь идет о двух процентах голосов. Сорок шесть плюс два равно сорок восемь. Пятьдесят четыре минус два равно пятьдесят два. Лишний риск Еропкину явно не нравился.
Обозначив предмет переговоров, человек поерзал на стуле и объявил:
— Командир, мне по фигу, что вы там собираетесь решать. Но ты же понимаешь, что Еропкин ни мне, ни мужикам этого в жизнь не забудет. Понимаешь или нет?
Подготовленный к такому повороту событий, Терьян коротко спросил:
— Сколько?
— Пять штук зелеными, — сказал человек. И добавил:
— Каждому.
Краем глаза Сергей заметил, что Лева дернулся на стуле, и, посмотрев в его сторону, увидел, что тот утвердительно прикрыл веки.
Однако Сергей не торопился принимать предложение. Его насторожила скорость Левиной реакции. Назначив человеку встречу через два дня, он вечером из квартиры позвонил Ларри. Тот разговаривал с ним неожиданно холодно.
— Мы ведь с тобой это не обсуждали, — сказал Ларри. — Тебя Муса послал.
Почему мне звонишь?
— Хочу посоветоваться, — объяснил Сергей.
— Угу. Давай я тебя с Мусой соединю.
Муса выслушал информацию, поразмышлял немного и сообщил:
— Непростой вопрос. Слушай, ты можешь сейчас в Москву вылететь? Нет? Хотя бы на день. И на день не можешь? Ладно, я сам завтра прилечу, поговорим.
Однако назавтра вместо Мусы прилетел Марк. Рано утром он неожиданно возник на квартире и протянул Сергею большой пакет с яблоками.
— Это тебе, — сказал Марк. — Съешь витамин. А то ты здесь, должно быть, сильно устаешь.
Он демонстративно оглядел квартиру, отыскивая следы пребывания Насти.
— Ну рассказывай, что ты тут напахал, — скомандовал Марк, наливая себе кофе и садясь за стол. — В подробностях.
Сергей обрисовал ситуацию, оставив за кадром схему, разработанную с участием Ильи Игоревича. Сказал, что надо принимать решение по подкупу добровольно явившихся акционеров. Объяснил, что завтра, крайний срок послезавтра, нужно будет иметь на руках пятнадцать тысяч долларов наличными.
Марк выслушал его и помрачнел.
— М-да, — сказал он. — Ты больной или придуряешься? Ну возьмешь ты эти два процента. У нас будет сорок восемь, у Еропкина — пятьдесят два. Твои дальнейшие действия?
— Дальше видно будет, — уклончиво сказал Сергей. — Я думаю, что этих двух процентов нам хватит.
— Объясни, почему. — Марк перегнулся через стол.
— Я так думаю.
Понятно, что этот ответ Марка не удовлетворил. Битый час он пытался всячески воздействовать на Сергея: уговаривал, кричал, позвонив в Москву, подключил к разговору Мусу, попытался найти в Швейцарии Платона, но не нашел. И под конец окончательно взбесился.
— Хватит с меня! — крикнул он осипшим голосом и раздавил в пепельнице очередную сигарету. — Делай что хочешь. Но я ни копейки на эту авантюру не дам.
И никто не даст. Это же очевидный идиотизм — платить такие деньги неизвестно за что. Либо ты тут совсем впал в маразм с этой девкой, либо пытаешься мне яйца крутить. Я тебе последний раз говорю — выкладывай! Или я сейчас улетаю обратно, но тогда учти — разговор будет другой. Если собрание провалится, тебе просто гениталии поотрывают.
— Если будут деньги, не провалится, — сказал с трудом сдерживающийся Сергей.
— Про деньги забудь! — Марк грохнул по столу. — Хочешь, хоть сдохни тут, но я костьми лягу, ни гроша не получишь.
— Ну и катись отсюда, — Сергей встал и спрятал трясущиеся кулаки в карманы. — Я сюда не рвался, меня Платон попросил. Если бы я не мог ничего сделать, так бы и сказал. А я говорю, что сделаю. Цену вопроса я назвал. Это не все, может быть, еще что-то придется… А ты чего приперся? Ревизию наводить?
— Хорошо, — угрожающе сказал Марк. — Я уеду. Мне здесь делать нечего. Этот твой детский лепет мне уже вот где. Ты, может, надеешься, что Муса твою доверенность отзовет? Чтобы ты потом перед Платоном невинно обиженным выступил?
Ах, дескать, я хотел как лучше, но мне помешали? Не надейся! Будешь сидеть до самого конца как миленький.
И хлопнул на прощание дверью так, что оборвалась висевшая на стене вешалка.
Сергей посмотрел на вешалку, походил по квартире, убрал в мойку оставшуюся после Марка чашку, выкинул окурки. Потом вернулся в спальню, лег на кровать и задумался. Ситуация складывалась непростая. С одной стороны, он был уверен в надежности разрабатываемой схемы. Но с другой стороны, визит Марка отчетливо показал, какие преграды уже встали на пути к ее реализации. Понятно, что Сергей не может засветить свои контакты с Федором Федоровичем. И тем более с Ильей Игоревичем — об этом была специальная просьба. А значит, не может и объяснить, зачем ему нужны именно эти два процента и почему их наличие решает проблему, а их отсутствие способно все погубить. Без такого объяснения он вряд ли получит деньги. Во всяком случае, Марк, как и обещал, сделает все, чтобы этому воспрепятствовать. На что можно рассчитывать? Есть смысл позвонить Мусе и честно сказать, что имеется вариант решения, рассказать про него Сергей пока не может, но за его реальность отвечает. И попросить денег. Можно попробовать то же самое с Ларри, хотя его реакция на вчерашний звонок была довольно странной.
Наконец, в запасе есть тяжелая артиллерия в лице Платона. В конце концов, это же он попросил Сергея поехать в Питер. И он знает Сергея намного дольше, чем все остальные. Именно Платон может принять окончательное решение. Что еще?
Витька! Питерская история, насколько понимал Сергей, находится в стороне от его основных интересов, но, на худой конец, Виктор может отщипнуть кусочек от своего бизнеса и одолжить на пользу общего дела. Пожалуй, все. Единственное, что остается, если все прочие варианты провалятся, — попытаться вынуть деньги из Левы. Но это безнадежно.
Размышления Терьяна прервал телефонный звонок. Откуда-то из далекой Швейцарии прорезался Платон.
— Сережа, привет, — сказал он. — Как дела?
— Здорово, — ответил Сергей. — Дела так себе. Скажи честно, ты мне сам звонишь или тебя попросили?
— И то и другое, — уклончиво ответил Платон. — Расскажи, что там у тебя.
— У меня проблема на ровном месте. Тут к собранию надо кое-какие действия произвести. Я обратился в Москву за поддержкой…
— Знаю, знаю. Послушай, это все очень сомнительно. Мне Марик и Лева только что рассказали. Они не понимают. Я — тоже.
— Тоша, я им просто не все рассказал. По одному эпизоду нельзя делать выводы.
— Погоди, погоди, — перебил Платон, и в его голосе Сергей отчетливо уловил интонации Ларри. — Так расскажи все.
— Не могу, — нехотя признался Сергей. — Тут есть обстоятельства…
— Что? Плохо слышно. Что ты сказал?
— Есть обстоятельства.
— Ну мне можешь рассказать?
— Не знаю. Сейчас точно не могу.
— Так, — сказал Платон. — Это никуда не годится!
— Что не годится?
— Все, что ты делаешь, никуда не годится. Так не пойдет.
— Почему? — Сергей не поверил своим ушам. — Послушай меня. Ты попросил меня сделать конкретное дело. Так или нет? Я начал заниматься. Сейчас я понимаю, что это совершенно реально. Но так все сложилось, что не могу рассказать. Понимаешь?
— Не понимаю. Впрочем, давай дальше.
— Короче, мне только и надо, чтобы ко всему, что я здесь делаю, относились с абсолютным доверием. И без вопросов, на которые я ответить не смогу. Тогда будет результат. Ты же меня сто лет знаешь. Ты понимаешь, что я просто так говорить не буду? И деньги эти я не для себя беру…
— Все ясно. Сережа, ты не понимаешь. Это не вопрос о доверии. Тут принципиальный момент. Доверять друг другу можно и нужно. Но на доверии нельзя строить отношения, — произнес Платон, и Сергей сразу вспомнил лекцию Ильи Игоревича. — Если ты настроен работать, запомни — это не разговор. Нельзя принимать решения только потому, что кому-то веришь. Решения принимаются исключительно на основе информации. Усвоил?
— И что же мне делать? Рассказать не могу — есть причины. Серьезные. А если не расскажу, то вся работа псу под хвост? Учти — это единственный вариант.
— Так не бывает, — категорически заявил Платон. — Либо вариантов нет вовсе, либо есть такой, который можно обсуждать.
— Ну значит, я такой тупой, что этого не вижу.
— Не свисти, — рассердился Платон. — Ты просто за одно что-то ухватился, и тебе плевать — соответствует это правилам фирмы или не соответствует. Ты же больше ничего не искал. Пожалуйста, если хочешь, я вполне верю, что у тебя все в порядке, и по закону, и так далее. Но ломать правила никому не позволю. Вот, возьми Марика, например. Он, как человек, может быть, полное дерьмо. Полное! Но здесь он абсолютно прав. Абсолютно! Я знаю, ты сейчас будешь в Москву звонить, у Мусы или у Витьки деньги выколачивать. Имей в виду, ничего не получится. Если здесь обсуждать нечего, ищи другое решение.
— Так, — сказал Сергей. — Давай оставим дела в стороне. Ты — лично — мне — тоже лично — можешь одолжить деньги? Как старому другу?
— Зачем? Если на квартиру, на девочку, на машину — сколько угодно. А если на это дело, то забудь. Слышишь? Забудь! Понял? Все, обнимаю тебя.
— Подожди, — остановил его Сергей. — А если я сам достану деньги, тогда что?
— Ты все-таки не понимаешь. И тогда — тоже ничего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121