Круто развернувшись на каблуках, Эллен решительно направилась к выходу. У самых дверей она остановилась и намеренно громко, чтобы снаружи ее было слышно не хуже, чем внутри, произнесла:
– Меня не волнует, что Тим успел натворить: никаким проступком нельзя оправдать трусливый самосуд. Если Тим совершает что-либо противозаконное – вызовите полицию, для того она и существует. И я вызову ее сама, если еще раз столкнусь с подобным насилием, кто бы его ни учинил.
Хлопнув дверью, она стремительно понеслась к ступенькам, но ее остановила Джойс:
– Пожалуйста, мэм, не думайте, что мы это одобряем. Мы не любим Тима, это правда, но не все из нас подлецы.
Эллен помолчала.
– Почему же вы его так не любите? – спросила она наконец.
– Он убил мою собаку, – ответила Джойс.
– И избил моего младшего братишку, – добавил Стив.
– Спалил амбар.
– Гонял наших цыплят, пока все они не передохли.
– Погодите, – прервала Эллен поток обвинений, сыпавшихся со всех сторон. – Он на самом деле совершил все это?
– Конечно, – уверенно сказала Джойс. – Он дьявол.
– Возможно, все это было давно, пока он не повзрослел. Но теперь...
– Мой пес пропал этой зимой. А когда я нашла его мертвым... В общем, его долго мучили, прежде чем убить.
– Но неужели вы не понимаете? – увещевающе произнесла Эллен. – Тим поступает так, потому что болен. Ему нужно помочь, а не швырять в него камнями.
– Камень – это действительно плохо, – согласилась Джойс. – Но вы не сумеете помочь ему, мэм. Он одержим дьяволом – так говорит наш проповедник. Когда Тим был маленьким, то не вел себя так скверно. Все мы были хорошими в детстве... Ну, некоторые из нас... А потом он переменился и начал вытворять ужасные вещи – по отношению к тем, кто ничего плохого ему не делал.
– Это еще один симптом, – горячо возразила Эллен. – Разве вы не понимаете...
И осеклась. Конечно, они не понимали. Не могли понимать. Даже из взрослых немногие способны сочувственно отнестись к тем, кто причинил им зло.
– Ладно, – сказала она, через силу улыбнувшись. – Посмотрим, что можно сделать. А пока – никаких камней, хорошо?
– Да, мэм! – дружным хором откликнулись ребята, и прозвучало это вполне искренне.
– А вы приедете за ягодами? – спросила Джойс.
– Если не будет дождя. Терпеть не могу выковыривать клубнику из грязи.
– Не будет, – успокоила ее Джойс, выразительно глянув на безоблачное голубое небо. – Прогноз обещает: всю неделю – никакого дождя.
– Не уверена, – задумчиво произнесла Эллен. – Надвигается гроза, и я чувствую в воздухе ее приближение.
Глава 6
К счастью, движение на шоссе было не слишком интенсивным. Эллен вела машину как в тумане – слишком поглощенная собственными мыслями, чтобы уделять внимание дороге. Она почти сожалела о своих последних словах: ребята наверняка восприняли их буквально и теперь, отправившись домой, расскажут родителям, что эта сумасшедшая леди из «ведьминого дома» выдает себя за предсказательницу погоды. Но, рассеянно посмотрев на небо, Эллен поняла, что ее «прогноз» вполне может сбыться: в воздухе дрожала легкая дымка, и день был необычайно душным.
Она кляла дурацкий инцидент, свидетельницей которого оказалась. Ребята – по крайней мере большинство из них – оказались такими милыми, а она уже успела соскучиться по общению с молодежью... Странно, что двое самых несимпатичных в этой компании были братом и сестрой...
Впрочем, вовсе не странно. Она вспомнила миссис Мюллер, вызвавшую у нее скорее жалость, чем презрение. Без сомнения, в том, что эта женщина выглядит такой пришибленной, виноват ее муж – «богохульник и грешник», по словам миссис Грапоу (хотя лавочница могла вкладывать в эти понятия весьма своеобразный смысл). Какое-то неясное воспоминание шевельнулось в мозгу Эллен. Да, верно: Роза, агент по продаже недвижимости, упоминала какого-то Мюллера, который поколачивал жену, пьянствовал и вообще был законченным мерзавцем. Скорее всего, речь шла как раз об этом человеке. Может, на этот раз – в виде исключения – миссис Грапоу оказалась права? Хотя, конечно, серая бледность и вялая беспомощность миссис Мюллер могла вывести из себя кого угодно, тем более – дебошира и пьяницу. Почему она не бросила своего никчемного мужа или не запустила ему камнем в голову?
Мысль о камне вновь вернула Эллен к недавнему происшествию. Невозможно забыть, каким тоном Тим произнес: «Опереться на вас?» Каким взглядом одарил ее при этом! Как будто не мог поверить, что кто-нибудь в этом мире способен искренне предложить ему поддержку. Глупости, конечно. Норман с радостью помог бы ему, если бы только Тим позволил.
Эллен вздохнула. Она знала, что не сможет оставить это просто так, но знала также, что задача не из легких – у нее имелся некоторый опыт подобного рода. В таких случаях результат непредсказуем, и мимолетный душевный контакт частенько сменяется новым отчуждением, которое преодолеть еще более трудно, а иногда и вовсе невозможно.
Конечно, у нее бывали успехи. Был Берни, воспоминание о котором придавало ей сил, когда неудачи следовали одна за другой. Кудрявый переросток Берни, «самый злостный хулиган во всей округе» – теперь он учился на юридическом факультете и подавал большие надежды. Был Хэнк, ныне помощник управляющего автозаправочной станции, счастливый муж и отец. Пэт, вполне довольная своей семейной жизнью и почти забывшая о той злосчастной ошибке, которую совершила в пятнадцатилетнем возрасте. И Мэриан, успешно делающая карьеру фотомодели, хотя еще не так давно, пользуясь своей незаурядной внешностью, она пыталась зарабатывать деньги менее респектабельным занятием.
А в другой графе ее «гроссбуха» были другие имена, при упоминании которых сердце саднило болью. Где окажется Тим? Он уже попал в число ее подопечных – не стоило кривить душой, уверяя себя в обратном.
Резко затормозив у крыльца, Эллен вышла из машины. Решено: она позвонит Норману и пригласит на завтрашний обед. Пожалуй, несколько неожиданно для него, но она все равно задолжала ему приглашение, и чем скорее оно последует – тем лучше, иначе Норман может подумать, что она обиделась на вызывающее поведение Тима.
«Он еще не знает, что ему предстоит», – подумала Эллен с кислой усмешкой. Так обычно говорил Джек, когда она, «приняв под крыло» какого-нибудь очередного юнца, изводила бедных родителей до тех пор, пока они не начинали полностью слушаться ее советов. Джек еще утверждал...
Решительно запретив себе думать о Джеке, она взялась за составление завтрашнего меню.
Норман воспринял ее приглашение с искренней радостью, и Эллен даже устыдилась, что не сделала этого раньше. Ей не хотелось вступать в долгие разговоры о Тиме именно сейчас, по телефону, но об утреннем инциденте следовало упомянуть.
– Нет, он не рассказывал мне об этом, – устало произнес Норман. – Он вообще ничего мне не рассказывает. Но все равно: спасибо тебе, Эллен. Очень мило с твоей стороны было броситься на выручку.
– Мне ничего больше не оставалось. Я действительно испугалась, Норман. Его могли убить.
– По этому поводу в городе устроили бы праздник, – мрачно сказал Норман.
– Им не пришлось бы долго веселиться. Лишь до тех пор, пока я не выложила бы полиции, что произошло.
– Полиции? – саркастически переспросил Норман. – Здесь не принято впутывать полицию в скромные домашние недоразумения. Ты не представляешь, какая тут глушь, какие дикие представления о законности... Но не мне жаловаться на это. Если бы наши сограждане не были бы столь сговорчивы и не соглашались улаживать дела полюбовно, Тим давно сидел бы за решеткой с приговором в несколько страниц.
– Наверное, ты прав – до известной степени. Но когда речь заходит об опасности для жизни... Я понимаю, ты щадил меня, умалчивая о многом, но после сегодняшнего...
– Что ж, прими мою признательность за помощь. Поскольку от Тима ты вряд ли дождешься благодарности.
– Ошибаешься.
– О, неужели? – В голосе Нормана звучало такое неподдельное изумление, что Эллен даже рассмеялась:
– Дорогой ты мой, я достаточно толстокожа, и меня нельзя оттолкнуть скверными манерами. Ни один мальчишка не способен благосклонно отнестись к женскому сюсюканью. Мои племянники не простили бы мне, начни я обхаживать их на людях. В этом возрасте они все помешаны на своей мужественности.
– Ты очень хорошая женщина, Эллен.
– Я просто любопытная особа, вечно сующая нос не в свое дело, – весело ответила Эллен. – У меня есть несколько здравых мыслей по поводу Тима, но давай не будем обсуждать это прямо сейчас. Увидимся завтра, ладно?
– Отлично. Только... Мне неприятно напоминать об этом, но кошка...
– Чудесно проведет день на свежем воздухе.
– Наверное, не стоит ее выпускать. Я не прощу себе, если из-за моей дурацкой фобии с ней что-нибудь случится.
– В таком случае Иштар придется немножко потомиться в заключении: я запру ее в дровяном сарае. Но теперь уже ты слишком суетишься, Норман. Перестань, и не волнуйся по этому поводу.
Остаток дня Эллен провела за стряпней. Ей редко удавалось выбрать время для сложных блюд: вечно голодным мальчишкам требовалось чего-нибудь попроще и посытнее. И теперь она отводила душу, выжимая лимоны, растапливая шоколад и пропуская лук через мясорубку. Она даже купила специальные маленькие весы, чтобы приобщиться к европейской кухне, не ломая голову над пересчитыванием непривычных мер веса в американские.
К вечеру она испекла роскошный торт (невероятной калорийности!) и теперь резала овощи для главного блюда. Это отняло у нее массу времени: почистить и нашинковать помидоры и морковь, а потом еще вынуть косточки из маслин, нашпиговать салом говяжью вырезку, вымоченную в вине, и добавить грудинки... Уложив наконец все это в глиняный горшок, Эллен запечатала его тестом и поздравила себя с победой. Шесть часов в духовке на медленном огне – и она утрет Марте нос.
За хлопотами незаметно подступил вечер. Выглянув в окно, Эллен обнаружила, что небо затянуто тучами: похоже, она оказалась неплохим предсказателем. Теперь вечернюю прогулку придется отменить.
Эллен занялась уборкой, и вскоре в доме все блестело, а на кухню, и без того радующую глаз новенькими шкафами из свежей сосны и сверкающую хромированными поверхностями, любо-дорого было смотреть. Перед сном Эллен довольно долго читала – и никакие тени ее не беспокоили.
Утро было пасмурным, хотя дождь все не шел. Покрывая глазурью торт и делая салаты, Эллен без конца тревожно поглядывала на небо. Но плохая погода не отпугнула ее гостей: они прибыли вовремя, отпуская едкие замечания по поводу ухабистой дороги и со смехом описывая, как трудно было разыскать Эллен в такой глуши.
И только когда подъехала машина Нормана, Эллен спохватилась, что совершенно забыла про Иштар. Поспешно сдернув кошку с колен одного из гостей, одетого в темный костюм (Иштар предпочитала именно те ткани, на которых ворсинки ее светлой шерсти выделялись особенно эффектно), она успела только в двух словах объяснить ситуацию и бросила вопящее животное в сарай.
Вечеринка прошла удачно. Норман произвел сенсацию. Похоже, он понравился даже мужчинам, а женщины без конца бросали на Эллен многозначительные взгляды. Выйдя на кухню, чтобы помочь принести очередное блюдо, Дот Гоулд не выдержала и задала довольно прямой вопрос.
– Он славный малый и отличный сосед, – коротко ответила Эллен. – И ничего больше, Дот. Я абсолютно довольна собственной жизнью. Перестань меня сватать, конце концов.
– Перестану. Похоже, ты сама неплохо справляешься. Он гораздо приятнее тех, с кем я пыталась тебя свести. И богат!..
Эллен сменила тему.
За второй чашкой кофе Питер – муж Дот – вдруг встревожился. Погода явно ухудшалась: над холмами, как огромные кули, нависли набухшие дождем тучи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38