Решишь на месте, судя по обстоятельствам. Дальше - сам знаешь, что делать.
- "Мочить" его нельзя?
- Нельзя. А убедить, что Сафарову говорить об этом опасно для жизни необходимо. Я жду тебя здесь.
Амин внимательно осмотрел подъезд, в котором на восьмом этаже была квартира главного редактора сафаровской газеты Лав-кина. На двери - домофон с кодовым замком, но это не преграда. Мак, не выходя из машины, понаблюдал в мощный бинокль за вхо-дом в подъезд и через несколько минут сказал Амину номер кода. Внутри было чисто и светло, это плохо. Зато не оказалось консьержки - это хорошо. Видимо, жильцы считали, что домофона и бронированных дверей собственных квартир вполне достаточно для их безопасности. Разубеждать их Амин не собирался. Он про-шел мимо лифта, свернул налево к лестнице, внимательно осмот-релся - не так светло, но тихо. Вполне можно подождать пару минут, пока Лавкин входит в лифт. Главное, чтобы в это мгнове-ние никто не вылез к мусоропроводу на лестничной площадке меж-ду первым и вторым этажом.
Решив для себя, что и как он будет делать, Амин быстро распределил обязанности и стал ждать. Когда из машины, сопро-вождающей "Волгу" Лавкина сообщили, что через пять минут объ-ект будет на месте, один боец помчался на лестничную площадку
восьмого этажа, дабы там перехватить Лавкина, если что-то по-мешает это сделать внизу, двое остались у двери подъезда. Они должны были предупредить, является ли водитель охранником, провожает ли объект до двери квартиры, или нет. Амин и Мак вошли в подъезд и остановились на лестничной площадке между первым и вторым этажом.
Амин отключил зуммер своего мобильного телефона - если ждешь сообщение, можно услышать его и без лишних звуков. Через пару минут ему коротко сообщили, что Лавкин входит в подъезд один, и тут же внизу хлопнула дверь. Амин махнул рукой Маку, стремительно и осторожно пошел к лифту, но перед последним по-воротом пропустил вперед Мака. Оба они мгновенно опустили до подбородков края темных лыжных шапочек с прорезями для глаз и носа, превратив их в маски. Первым ворвался в кабину лифта Мак, сильным ударом под дых отбил у Лавкина всякую охоту к сопротивлению и оттеснил его в дальней стенке, зажимая рот. Следом вошел Амин, ткнул пальцем в кнопку восьмого этажа.
Лавкин заметил это, подумал, что попал в руки грабителей, которые намерены проникнуть в его квартиру и вынести оттуда все ценности. Он дернулся, замычал, но Мак ударил его коленом в пах с такой силой, что глаза главного редактора "Коридоров власти" полезли на лоб. Амин достал из кармана куртки нож, несильно прижал острое лезвие к солидному животу Лавкина.
- Отвечай быстро, внятно и шепотом. Одно лишнее движение, неправильный звук - и тебя нет. Понял?- негромко, но внуши-тельно сказал Амин. Голова Лавкина судорожно дернулась, обоз-начая согласие.- Что тебе приказал Сафаров?
- К-ког-д-да?- клацанье зубов было громче голоса.
Лезвие ножа прокололо свитер и царапнуло кожу на животе. Лавкин вздрогнул, втянул живот, стремясь ослабить давление смертоносной стали.
- Я не повторяю вопросов дважды, запомни это. Что тебе приказал Сафаров сегодня, когда вызвал к себе?
- Он п-приказал... чтобы я ждал звонка п-подруги Чекмаре-ва, моего с-сотрудник-ка... Я п-посадил д-другого с-сотрудни-ка... Павлюко... Павлюко-ви-ви...ча. Девушка позвонила. Н-но отказалась приехать в редакцию. В-все.
- Нет, не все. После этого ты о чем-то говорил с Сафаро-вым. О чем?
- Н-нет, не с ним... Я рассказал Рекрутову... Чт-то она не хочет приезжать, с-сказала, сама найдет Чекмарева... Только с-спросила, д-домой он поедет после р-работы или нет...
- Значит, он решил, что она будет ждать его дома?
- Н-не знаю, клянусь... больше ничего не знаю... Он ре-шил... что-то решил, н-но не сказал...
Далеко внизу послышались голоса, кабина лифта дернулась, но Амин мгновенно нажал кнопку "стоп". Загудела, опускаясь, кабина второго лифта. Амин внимательно посмотрел в круглые от ужаса глаза Лавкина и понял, что тот больше ничего важного не скажет. Шестерка, его использовали "втемную". Как и придурка Чекмарева. Все они "шестерки", эти журналисты! Кончить бы его здесь, но нельзя...
- Валерий Петрович,- презрительно усмехнувшись, сказал Амин,- вас втянули в грязную игру. И даже не сказали, зачем, почему. На первый раз прощаю. Но если вы расскажете о нашем разговоре Сафарову, подпишете этим смертный приговор себе. И не только себе. Мы найдем вас, и вашу жену, и ваших детей вез-де. Знаете, что если человека решат убрать, никакие телохрани-тели не помогут. Да вам их и не предоставят ни государство, ни Сафаров. Все просто: вы нас не видели, никогда, ни о чем не говорили с нами. И будете жить. Вы поняли меня?
Лавкин опять судорожно задергал головой в знак согласия. Амин позвонил бойцам на улице, выяснил, что сейчас в подъезде пусто и нажал кнопку первого этажа.
- Сейчас мы выйдем, а вы поедете к себе домой,- сказал Амин.- Не вздумайте кому-либо звонить. И не забывайте о том, что ваша жизнь - в ваших руках. Никто и ничто не спасет вас, если нарушите свое обещание.
Двери лифта еще не раскрылись, а маски уже превратились в лыжные шапочки. Но бандиты стояли спиной к Лавкину, и он не мог видеть их лица. И не хотел видеть их. Правая штанина глав-ного редактора потемнела от сырости, в правом ботинке хлюпала влага, а на полу кабины лифта темнела грязная лужица.
Ключи от квартиры Чекмарева еще лежали в кармане Амина и, спустя двадцать пять минут он со своим бойцами уже был на ули-це Народного ополчения. Больше всего Амину хотелось, чтобы в квартире Чекмарева оказались люди Сафарова. Тогда можно было бы одним махом решить две задачи: отомстить за Шунта и сделать невозможным освобождение придурка. Ведь если в его квартире найдут пару трупов, начнется следствие, менты вцепятся мертвой хваткой, и много чего узнают.
К великому его сожалению, в квартире Чекмарева никого не было. Амин не стал перестраховываться, включил везде свет, обошел комнату, кухню. Заглянул в ванную... "Сереженька, ми-лый, я тебя очень-очень люблю. Вот и все. Твоя Настя",- было написано розовой губной помадой на зеркале. Вчера этой надписи не было. Значит, она была здесь сегодня, после того, как поз-вонила в редакцию, после того, как Рекрутов понял, что она бу-дет ждать своего хахаля у него дома. Если так, дураку понятно, где она сейчас.
У Сафарова!
Заложив руки за спину, Квочкин остановился напротив ди-ванчика, усмехнулся, и сказал:
- Вы свободны, Сергей Владимирович. Я извиняюсь за вынуж-денные меры, что касается вашего разбитого носа - так это был мужской разговор.
- Мужской?- Чекмарев медленно поднялся, с ненавистью пос-мотрел на банкира. Врезать бы ему сейчас, да верзила, стоящий рядом, не даст.- Когда один держит, а другой бьет - это не мужской разговор. Это стиль поведения подонка.
- Гусара из вас не получится,- спокойно сказал Квочкин, бросая ключи на диванчик.- Прежде всего потому, что вы - дур-рак! Позволили известной аферистке обвести себя вокруг пальца. Да будет вам известно, что издательство "Свет и тьма" закрылось несколько лет назад, а его бывшая сотрудница Настя Зозулина вышла замуж за датчанина и уехала из России.
- Так я тебе и поверил,- сказал Чекмарев, однако, прежней уверенности в его голосе уже не чувствовалось.
Он нагнулся, поднял ключи, сунул в карман джинсов.
- Завтра можете проверить эти данные. Аферистка, валютная шлюха, украла секретные документы, заставила вас написать ро-ман и послала на верную гибель. Она рассчитывала заработать крупную сумму, на то, что вас прикончат - ей было наплевать. Но мы не варвары. Зачем наказывать дурака, если он и без того наказан? Вас использовали "втемную", как шлюху, и даже как резиновую куклу. Удовлетворили свои потребности - и выбросили на помойку.
Чекмарев тоскливо усмехнулся, пожал плечами. За сутки, проведенные в заточении, он много думал о том, что случилось.
И... не мог возразить Квочкину. Да, Настя использовала его... Так это он понял еще вчера. Ну и что? Он все равно любит ее, что бы там ни говорил этот счетовод.
- Так я свободен?- негромко спросил он.- Почему вы отпус-каете меня?
- Потому, что не сражаемся с дураками. Выгоды от этого - никакой. Аферистка получит свое, а вы свое уже получили. Живи-те "приятными" воспоминаниями!
- Вы... нашли ее?
- На этот вопрос я не стану отвечать. Скажу напоследок, что вам не следует разглагольствовать о том, что было. В этом деле замешаны интересы многих высокопоставленных лиц и крупных организаций. Мы были к вам снисходительны, другие не станут церемониться. Ваш роман больше не существует в природе, мы стерли файл с текстом в вашем компьютере, а рукопись я оставлю себе на память. Советую забыть о нем и подумать о новом месте работы. Сафаров не прощает предателей. И еще. Не угрожаю, не пугаю, просто констатирую факт: если вздумаете писать о том, что было, пытаться восстановить текст и шантажировать кого-то
- всю оставшуюся жизнь будете жалеть о собственной глупости. Это не очень долго, но весьма мучительно.
Чекмарев и сам это знал. Он поднял голову, посмотрел в злые глаза Квочкина за стеклами очков, снова усмехнулся. Да, стену лбом не прошибешь, а тут не одна стена, много стен! Но если нельзя их прошибить головой, то хотя бы сказать все, что думаешь, можно? Когда еще встретишься с глазу на глаз с самим Квочкиным! Морду за это набьет супермен, который стоит рядом, ну да ладно...
- Я, может быть, и дурак,- медленно проговорил он.- А ты, Квочкин выблядок. И таких земля, к сожалению, носит. Но не-долго.
И напрягся в ожидании удара. Супермен шагнул вперед, но Квочкин властным жестом остановил его.
- На дураков не обижаются. Проводи его к выходу и - пин-ком под зад отсюда!
23
Комната на втором этаже деревянного дома в подмосковной деревнее была вполне приличной: диван, стол, торшер и даже трюмо в углу. Чисто, и тепло от каминной стенки, о том, что лысый бандит унес ее старенькое пальто и лисью шапку, Настя даже не вспоминала. И постельное белье аккуратной стопкой ле-жит на столе.
Хорошая комната, с удовольствием пожила бы здесь недель-ку-другую, не одна, а с Сергеем. Топили бы камин на первом этаже, гуляли по лесу, который начинается сразу за высокой же-лезной оградой. Там еще снегу - целые сугробы! Можно в снежки играть, дурачиться, барахтаться в снегу, а потом бежать к го-рячему камину... А вечером пить коньяк и целоваться, погляды-вая на оранжевые языки пламени, и бежать на второй этаж, в эту вот комнату, и упасть на диван... Как просто! Всего-то и нужно было - снять дачу рядом с лесом на месяц и поехать туда по своей доброй воле.
А здесь она оказалась по чужой и злой воле.
Вот уже час бродит по запертой комнате... Сергея в этом доме нет, и не верится, что он отдал ее в руки бандитов. Даже после того, как она ушла, даже зная, что подставила его - он не может так поступить. Обидеться, замкнуться в себе, уйти - да, но отдать ее им - нет. Его заставили... Или Павлюкович соврал, Сергея вообще не было в редакции? Зачем это Павлюкови-чу? "У них есть деньги, они способны любого купить или запугать..." А где Сергей? Может быть, его убили? Господи, Госпо-ди, что же она натворила?!
Целый час... А похитители не спешат, ждут, когда страх разъест ее душу, разрушит волю, когда одного лишь взгляда хва-тит для того, чтобы добиться цели.
Судя по обстановке и отношению, сегодня ее пытать не бу-дут. Наверное, попробуют выведать, где документы, по-хорошему. Постараются убедить, что так лучше для всех, и в первую оче-редь - для нее самой. Надолго ли хватит у них терпения разго-варивать по-хорошему? Судя по тупой морде лысого, она уже зна-ла его кличку - Лобан, в лучшем случае, до завтрашнего дня. А может и нет. Лысый всю дорогу поглядывал на нее с ухмылкой, уже тогда у него чесались руки, и не только руки... Ночь впе-реди длинная, кто знает, что им взбредет в голову ночью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
- "Мочить" его нельзя?
- Нельзя. А убедить, что Сафарову говорить об этом опасно для жизни необходимо. Я жду тебя здесь.
Амин внимательно осмотрел подъезд, в котором на восьмом этаже была квартира главного редактора сафаровской газеты Лав-кина. На двери - домофон с кодовым замком, но это не преграда. Мак, не выходя из машины, понаблюдал в мощный бинокль за вхо-дом в подъезд и через несколько минут сказал Амину номер кода. Внутри было чисто и светло, это плохо. Зато не оказалось консьержки - это хорошо. Видимо, жильцы считали, что домофона и бронированных дверей собственных квартир вполне достаточно для их безопасности. Разубеждать их Амин не собирался. Он про-шел мимо лифта, свернул налево к лестнице, внимательно осмот-релся - не так светло, но тихо. Вполне можно подождать пару минут, пока Лавкин входит в лифт. Главное, чтобы в это мгнове-ние никто не вылез к мусоропроводу на лестничной площадке меж-ду первым и вторым этажом.
Решив для себя, что и как он будет делать, Амин быстро распределил обязанности и стал ждать. Когда из машины, сопро-вождающей "Волгу" Лавкина сообщили, что через пять минут объ-ект будет на месте, один боец помчался на лестничную площадку
восьмого этажа, дабы там перехватить Лавкина, если что-то по-мешает это сделать внизу, двое остались у двери подъезда. Они должны были предупредить, является ли водитель охранником, провожает ли объект до двери квартиры, или нет. Амин и Мак вошли в подъезд и остановились на лестничной площадке между первым и вторым этажом.
Амин отключил зуммер своего мобильного телефона - если ждешь сообщение, можно услышать его и без лишних звуков. Через пару минут ему коротко сообщили, что Лавкин входит в подъезд один, и тут же внизу хлопнула дверь. Амин махнул рукой Маку, стремительно и осторожно пошел к лифту, но перед последним по-воротом пропустил вперед Мака. Оба они мгновенно опустили до подбородков края темных лыжных шапочек с прорезями для глаз и носа, превратив их в маски. Первым ворвался в кабину лифта Мак, сильным ударом под дых отбил у Лавкина всякую охоту к сопротивлению и оттеснил его в дальней стенке, зажимая рот. Следом вошел Амин, ткнул пальцем в кнопку восьмого этажа.
Лавкин заметил это, подумал, что попал в руки грабителей, которые намерены проникнуть в его квартиру и вынести оттуда все ценности. Он дернулся, замычал, но Мак ударил его коленом в пах с такой силой, что глаза главного редактора "Коридоров власти" полезли на лоб. Амин достал из кармана куртки нож, несильно прижал острое лезвие к солидному животу Лавкина.
- Отвечай быстро, внятно и шепотом. Одно лишнее движение, неправильный звук - и тебя нет. Понял?- негромко, но внуши-тельно сказал Амин. Голова Лавкина судорожно дернулась, обоз-начая согласие.- Что тебе приказал Сафаров?
- К-ког-д-да?- клацанье зубов было громче голоса.
Лезвие ножа прокололо свитер и царапнуло кожу на животе. Лавкин вздрогнул, втянул живот, стремясь ослабить давление смертоносной стали.
- Я не повторяю вопросов дважды, запомни это. Что тебе приказал Сафаров сегодня, когда вызвал к себе?
- Он п-приказал... чтобы я ждал звонка п-подруги Чекмаре-ва, моего с-сотрудник-ка... Я п-посадил д-другого с-сотрудни-ка... Павлюко... Павлюко-ви-ви...ча. Девушка позвонила. Н-но отказалась приехать в редакцию. В-все.
- Нет, не все. После этого ты о чем-то говорил с Сафаро-вым. О чем?
- Н-нет, не с ним... Я рассказал Рекрутову... Чт-то она не хочет приезжать, с-сказала, сама найдет Чекмарева... Только с-спросила, д-домой он поедет после р-работы или нет...
- Значит, он решил, что она будет ждать его дома?
- Н-не знаю, клянусь... больше ничего не знаю... Он ре-шил... что-то решил, н-но не сказал...
Далеко внизу послышались голоса, кабина лифта дернулась, но Амин мгновенно нажал кнопку "стоп". Загудела, опускаясь, кабина второго лифта. Амин внимательно посмотрел в круглые от ужаса глаза Лавкина и понял, что тот больше ничего важного не скажет. Шестерка, его использовали "втемную". Как и придурка Чекмарева. Все они "шестерки", эти журналисты! Кончить бы его здесь, но нельзя...
- Валерий Петрович,- презрительно усмехнувшись, сказал Амин,- вас втянули в грязную игру. И даже не сказали, зачем, почему. На первый раз прощаю. Но если вы расскажете о нашем разговоре Сафарову, подпишете этим смертный приговор себе. И не только себе. Мы найдем вас, и вашу жену, и ваших детей вез-де. Знаете, что если человека решат убрать, никакие телохрани-тели не помогут. Да вам их и не предоставят ни государство, ни Сафаров. Все просто: вы нас не видели, никогда, ни о чем не говорили с нами. И будете жить. Вы поняли меня?
Лавкин опять судорожно задергал головой в знак согласия. Амин позвонил бойцам на улице, выяснил, что сейчас в подъезде пусто и нажал кнопку первого этажа.
- Сейчас мы выйдем, а вы поедете к себе домой,- сказал Амин.- Не вздумайте кому-либо звонить. И не забывайте о том, что ваша жизнь - в ваших руках. Никто и ничто не спасет вас, если нарушите свое обещание.
Двери лифта еще не раскрылись, а маски уже превратились в лыжные шапочки. Но бандиты стояли спиной к Лавкину, и он не мог видеть их лица. И не хотел видеть их. Правая штанина глав-ного редактора потемнела от сырости, в правом ботинке хлюпала влага, а на полу кабины лифта темнела грязная лужица.
Ключи от квартиры Чекмарева еще лежали в кармане Амина и, спустя двадцать пять минут он со своим бойцами уже был на ули-це Народного ополчения. Больше всего Амину хотелось, чтобы в квартире Чекмарева оказались люди Сафарова. Тогда можно было бы одним махом решить две задачи: отомстить за Шунта и сделать невозможным освобождение придурка. Ведь если в его квартире найдут пару трупов, начнется следствие, менты вцепятся мертвой хваткой, и много чего узнают.
К великому его сожалению, в квартире Чекмарева никого не было. Амин не стал перестраховываться, включил везде свет, обошел комнату, кухню. Заглянул в ванную... "Сереженька, ми-лый, я тебя очень-очень люблю. Вот и все. Твоя Настя",- было написано розовой губной помадой на зеркале. Вчера этой надписи не было. Значит, она была здесь сегодня, после того, как поз-вонила в редакцию, после того, как Рекрутов понял, что она бу-дет ждать своего хахаля у него дома. Если так, дураку понятно, где она сейчас.
У Сафарова!
Заложив руки за спину, Квочкин остановился напротив ди-ванчика, усмехнулся, и сказал:
- Вы свободны, Сергей Владимирович. Я извиняюсь за вынуж-денные меры, что касается вашего разбитого носа - так это был мужской разговор.
- Мужской?- Чекмарев медленно поднялся, с ненавистью пос-мотрел на банкира. Врезать бы ему сейчас, да верзила, стоящий рядом, не даст.- Когда один держит, а другой бьет - это не мужской разговор. Это стиль поведения подонка.
- Гусара из вас не получится,- спокойно сказал Квочкин, бросая ключи на диванчик.- Прежде всего потому, что вы - дур-рак! Позволили известной аферистке обвести себя вокруг пальца. Да будет вам известно, что издательство "Свет и тьма" закрылось несколько лет назад, а его бывшая сотрудница Настя Зозулина вышла замуж за датчанина и уехала из России.
- Так я тебе и поверил,- сказал Чекмарев, однако, прежней уверенности в его голосе уже не чувствовалось.
Он нагнулся, поднял ключи, сунул в карман джинсов.
- Завтра можете проверить эти данные. Аферистка, валютная шлюха, украла секретные документы, заставила вас написать ро-ман и послала на верную гибель. Она рассчитывала заработать крупную сумму, на то, что вас прикончат - ей было наплевать. Но мы не варвары. Зачем наказывать дурака, если он и без того наказан? Вас использовали "втемную", как шлюху, и даже как резиновую куклу. Удовлетворили свои потребности - и выбросили на помойку.
Чекмарев тоскливо усмехнулся, пожал плечами. За сутки, проведенные в заточении, он много думал о том, что случилось.
И... не мог возразить Квочкину. Да, Настя использовала его... Так это он понял еще вчера. Ну и что? Он все равно любит ее, что бы там ни говорил этот счетовод.
- Так я свободен?- негромко спросил он.- Почему вы отпус-каете меня?
- Потому, что не сражаемся с дураками. Выгоды от этого - никакой. Аферистка получит свое, а вы свое уже получили. Живи-те "приятными" воспоминаниями!
- Вы... нашли ее?
- На этот вопрос я не стану отвечать. Скажу напоследок, что вам не следует разглагольствовать о том, что было. В этом деле замешаны интересы многих высокопоставленных лиц и крупных организаций. Мы были к вам снисходительны, другие не станут церемониться. Ваш роман больше не существует в природе, мы стерли файл с текстом в вашем компьютере, а рукопись я оставлю себе на память. Советую забыть о нем и подумать о новом месте работы. Сафаров не прощает предателей. И еще. Не угрожаю, не пугаю, просто констатирую факт: если вздумаете писать о том, что было, пытаться восстановить текст и шантажировать кого-то
- всю оставшуюся жизнь будете жалеть о собственной глупости. Это не очень долго, но весьма мучительно.
Чекмарев и сам это знал. Он поднял голову, посмотрел в злые глаза Квочкина за стеклами очков, снова усмехнулся. Да, стену лбом не прошибешь, а тут не одна стена, много стен! Но если нельзя их прошибить головой, то хотя бы сказать все, что думаешь, можно? Когда еще встретишься с глазу на глаз с самим Квочкиным! Морду за это набьет супермен, который стоит рядом, ну да ладно...
- Я, может быть, и дурак,- медленно проговорил он.- А ты, Квочкин выблядок. И таких земля, к сожалению, носит. Но не-долго.
И напрягся в ожидании удара. Супермен шагнул вперед, но Квочкин властным жестом остановил его.
- На дураков не обижаются. Проводи его к выходу и - пин-ком под зад отсюда!
23
Комната на втором этаже деревянного дома в подмосковной деревнее была вполне приличной: диван, стол, торшер и даже трюмо в углу. Чисто, и тепло от каминной стенки, о том, что лысый бандит унес ее старенькое пальто и лисью шапку, Настя даже не вспоминала. И постельное белье аккуратной стопкой ле-жит на столе.
Хорошая комната, с удовольствием пожила бы здесь недель-ку-другую, не одна, а с Сергеем. Топили бы камин на первом этаже, гуляли по лесу, который начинается сразу за высокой же-лезной оградой. Там еще снегу - целые сугробы! Можно в снежки играть, дурачиться, барахтаться в снегу, а потом бежать к го-рячему камину... А вечером пить коньяк и целоваться, погляды-вая на оранжевые языки пламени, и бежать на второй этаж, в эту вот комнату, и упасть на диван... Как просто! Всего-то и нужно было - снять дачу рядом с лесом на месяц и поехать туда по своей доброй воле.
А здесь она оказалась по чужой и злой воле.
Вот уже час бродит по запертой комнате... Сергея в этом доме нет, и не верится, что он отдал ее в руки бандитов. Даже после того, как она ушла, даже зная, что подставила его - он не может так поступить. Обидеться, замкнуться в себе, уйти - да, но отдать ее им - нет. Его заставили... Или Павлюкович соврал, Сергея вообще не было в редакции? Зачем это Павлюкови-чу? "У них есть деньги, они способны любого купить или запугать..." А где Сергей? Может быть, его убили? Господи, Госпо-ди, что же она натворила?!
Целый час... А похитители не спешат, ждут, когда страх разъест ее душу, разрушит волю, когда одного лишь взгляда хва-тит для того, чтобы добиться цели.
Судя по обстановке и отношению, сегодня ее пытать не бу-дут. Наверное, попробуют выведать, где документы, по-хорошему. Постараются убедить, что так лучше для всех, и в первую оче-редь - для нее самой. Надолго ли хватит у них терпения разго-варивать по-хорошему? Судя по тупой морде лысого, она уже зна-ла его кличку - Лобан, в лучшем случае, до завтрашнего дня. А может и нет. Лысый всю дорогу поглядывал на нее с ухмылкой, уже тогда у него чесались руки, и не только руки... Ночь впе-реди длинная, кто знает, что им взбредет в голову ночью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57