Поехали? В офис. Там ты сможешь взять нужную сумму. Значит, клянешься никогда не мстить нам? Доволен сделкой?
- Да.
Борисенко усмехнулся, вытащил из кармана диктофон, де-монстративно выключил его.
- Здесь нет никаких тайн. Только гарантии. Поехали.
- Не надо мне тыкать,- сказал Квочкин, понемногу приходя в себя.Хорошо, я дам вам требуемую сумму. Но... у меня к вам есть и другое предложение, так сказать, встречное. Не могли бы вы завтра прийти ко мне в офис? Как я понимаю, это вы оставили в дураках мою службу безопасности. Такая работа заслуживает поощрения и достойного применения. Приходите, и мы поговорим об этом. Можете назваться просто дядей.
- Я подумаю,- сказал Борисенко.- Поезжайте, а я за вами. Буду ждать с документами у офиса.
- Пожалуйста, возьмите меня с собой!- бросилась к нему Валентина.- Я не хочу ехать с ними, я боюсь их! Простите меня, прошу вас, простите!
Борисенко обнял женщину за плечи.
- Разве поймешь теперь, кто кого должен прощать? Поехали с нами, Валентина. Мы не банкиры, чего нас бояться?
Джип "Чероки" ехал по Рублевскому шоссе, когда Квочкин сказал:
- Я думаю, говорить тут не о чем, Константин Сигизмундо-вич. А вы как считаете?
- Также, как и вы, Виталий Данилович.
- Я не буду препятствовать вашему отъезду в Венгрию, и не буду искать вас там, если вы станете держать язык за зубами.
- Что я дурак, что ли?
- Значит, договорились.
46
Радужные пузырьки искрились в белых хлопьях пены. Белая пена, горячая вода, Настя в другом конце ванны - мокрые волосы облепили ее красивое лицо, глаза блаженно зажмурены. Может быть, это снится ему? Чекмарев незаметно ущипнул себя за бедро и с радостным блеском в глазах уставился на Настю. Она здесь, его любимая женщина, она с ним, его страсть, его мечта - ря-дом, совсем близко! Вот они, стройные, загорелые ноги, можно погладить их от пяток до колен, и выше, выше... А потом обнять ее, прижаться губами к упругой груди. И почувствовать, как длинные пальцы Насти ласкают его тело... Но она попросила его не торопиться, и он сдерживал себя, понимал, что его девчонка устала, многое пережила, ей сейчас нужно просто отдохнуть. Не так-то просто было сдерживать себя! Настя почувствовала это и улыбнулась, не открывая глаз.
- Маловата у тебя ванна,- сказала она.
- У меня была намного больше. И тебе там очень нравилось плескаться вместе со мной.
- Нормальная, метр семьдесят... Есть, конечно, целые бас-сейны в квартирах, но мне и этой хватало. Да и сейчас хватает.
- Мне тоже, это я просто так сказала. Дело вовсе не в ванне, а в том, с кем в ней сидишь, правда?
- Правда...
Чекмарев взял ее ногу, приподнял над пеной, и стал мед-ленно целовать розовые от горячей воды пальцы.
- Щекотно,- засмеялась Настя.
Выдернула ногу и устроила бурю у его груди. Хлопья пены, будто пышные кружева, прикрывали ее груди, сквозь радужные пу-зырьки дерзко выглядывали розовые соски.
- Я люблю тебя...- сказал Чекмарев.- Даже теперь страшно подумать о том, что мог потерять мою Настю.
- Мне тоже. А знаешь, я ведь познакомилась с тобой не случайно. И сперва все было... было просто хорошо.
- Знаю. Ты хотела отомстить за своего бывшего... друга?
- Это я познакомил тебя с ним.
- Это он... незадолго до смерти сказал, что есть такой журналист, Сергей Чекмарев. Не знаю, почему он решил, что именно ты поможешь мне.
- Может быть, потому что я работал в газете главного кон-курента "Расцвет-банка", да еще и заведовал отделом экономи-ки?- предположил Чекмарев.- Лично я не был знаком с Троицким, ну, встречались несколько раз на каких-то мероприятиях, вот и все. Что ж, спасибо ему, иногда и от банкиров бывает какая-то польза. Говорят, парень был со странностями?
- Я был гением, скажи ему это!
- Он считал себя гением, а на самом деле был несчастным человеком,тихо сказала Настя. Лицо ее было неподвижно, толь-ко губы подрагивали.Знаешь, Сережа, это было странное чувс-тво. Восхищение и жалость, королевский трон и рабство одновре-менно. Мне казалось, мы нужны были друг-другу.
Крупный радужный пузырь, возникший после бури, которую устроила Настя, лопнул. Только что был - и нет его. То же са-мое произошло с прекрасным настроением Чекмарева. И на кой черт он вспомнил про ее друга?
- Ну-ну...- сказал он.
- Ты оказалась недостойна королевского трона - обычная
баба, которой нужен обычный мужик!
- Он боялся, что я брошу его, но я бы не сделала этого. Тогда бы не сделала. Но ему было мало моих слов, решил устро-ить эксперимент, проверить свои невероятные способности и... и меня. Он обожал экстравагантные выходки.
Казалось, она говорит сама с собой. Ее зеленые глаза были неподвижны и холодны. Чекмарев нахмурился.
- Настюша, милая моя, давай не будем вспоминать прошлое. Наконец-то мы вместе... Ну пожалуйста, улыбнись.
- Ты и сейчас не должна делать этого - уходить от меня. Уходи от него. Не смей сидеть в этой омерзительной, грязной ванне! Ты - моя, навеки!
Она попыталась улыбнуться, но только слегка раздвинула губы, глаза же по-прежнему оставались неподвижными.
- Надо вспоминать, Сереженька, надо, мой хороший...- про-шептала она.Чтобы отделаться от него, от прошлого.
- Такое ощущение, что нас трое в этой ванне,- пробормотал Чекмарев.
- Так оно и есть... Он предал меня, заставил страдать, а ты... ты даже после моего предательства поехал в Карпухино, чтобы выручить меня, на верную гибель поехал, не побоялся. Я люблю тебя, только тебя. И я - твоя, твоя!- неожиданно выкрик-нула она.
Чекмарев не на шутку встревожился. Настя побледнела, ее дыхание стало шумным, прерывистым.
- Настюша, ты много пережила в эти жуткие дни, устала. Пойдем, я уложу тебя в постель. Тебе нужно отдохнуть.
- Ты - моя и больше ничья! Иди ко мне!
- Нет!- снова закричала Настя.- Ох, Сережа, я и вправду плохо себя чувствую, голова кружится...
Она медленно поднялась, неловко, будто сомнамбула, вышаг-нула из ванны. Чекмарев тоже вскочил, торопливо обернул вокруг бедер полотенце, помог Насте набросить махровый халат на прек-расное влажное тело, облепленное пеной. Как он мечтал увидеть его, прижаться к нему жадными губами! Но сейчас было не до
этого - Настя закрыла глаза, согнула коленки и с тихим стоном
повисла на руках Чекмарева.
- Настюша? Что с тобой?!- испуганно закричал Чекмарев.
Он поднял ее безжизненное тело и бегом понес в комнату, уложил на диван. Присел рядом на корточки, с тревогой вгляды-ваясь в бледное лицо. Дыхание Насти было редким, и казалось, оно замедляется. Чекмарев беспомощно огляделся, словно в ком-нате был предмет, который подсказал бы ему, что делать. Этот предмет был - телефонный аппарат. Вызывать "скорую"?!
- Настя... милая, любимая, Настя...
Она застонала, губы дрогнули, но не смогли произнести ни слова. Склонившись над ней, Чекмарев стал безудержно целовать ее щеки, губы, шею, чувствуя, что они как будто остывают. А он целовал ее лоб. кончик носа, снова щеки, губы, повторяя только одно слово: "Настя". И вдруг почувствовал, как потеплели ее губы, как шевельнулись... Он поднял голову, с напряжением вглядываясь в лицо девушки. Глаза ее были закрыты.
- Нет! Нет!- закричала вдруг она, выбрасывая вперед обе руки.
Чекмарев отшатнулся. Промелькнула мысль: а вдруг у нее повредился рассудок? И тут же понял: что бы с ней ни случилось
- он никогда не оставит ее. Ни-ког-да! Настя вздрогнула и отк-рыла глаза. И слабо улыбнулась, глядя на него.
- Сережа... Как хорошо, что ты со мною... Сережа, он хо-тел утащить меня к себе, но я сказала ему - нет. Я сказала, что не люблю его, а люблю тебя, только тебя, Сережа...
В комнате кроме них никого больше не было. Наверное, у нее случился нервный срыв. Она все сделала, чтобы отомстить за убитого банкира и, по сути дела, отомстила. Но измучилась, исстрадалась, и теперь, когда ее мучения закончилось, подумала о банкире, вспомнила, представила, как бы он отреагировал на ее поведение... Чекмарев не стал говорить об этом. Сжал кулаки и грозно сказал:
- Пусть только попробует, я ему шею сверну, кем бы он ни был! Слышишь ты, ублюдок?! Не смей и близко подходить к Насте!
Она замерла, тревожно вслушиваясь в тишину, а потом снова улыбнулась с нескрываемой радостью.
- Сереженька!.. Теперь нам уже никто-никто не помешает быть вместе. Иди ко мне, что ты там стоишь?
Чекмарев медленно подошел к дивану, опустился на колени, прижался щекой к ее теплой груди. И долго молчал, а Настя гла-дила мягкой ладошкой его мокрые, растрепанные волосы. Так про-должалось до тех пор, пока Настя ни почувствовала теплую влагу на своей груди. Прижав ладони к его щекам, она приподняла го-лову Чекмарева - его щеки были мокрыми от слез.
- Сережа? Ты плачешь?
- Это от радости...- он смущенно улыбнулся, пожал плеча-ми.- А вообще-то я сильно испугался за тебя, Настюша. Не знал, что делать, "скорую" вызывать, или поцелуями тебя лечить... Решил, что поцелуи - самое надежное средство против нервного стресса.
- Ты целовал меня?!- воскликнула она, крепко обнимая его.
- Ну да.
- Какой же ты молодец, Сережка! Мы вместе победили! Гос-поди, как прекрасно я себя чувствую, если бы ты знал! Никогда еще так хорошо не было,- она приподняла голову, коснулась го-рячими губами его губ.Погоди-ка, а мы ведь в ванне сидели.
- Сидели в ванне, а потом ты почувствовала себя плохо, и я принес тебя сюда.
Он медленно повернул голову, задержал взгляд на рыжем островке на краю ослепительно-белого поля, который открыли распахнувшиеся полы халата.
- Ох-ох,- притворно вздохнула Настя, поплотнее запахивая халат. И вдруг решительно отбросила полы в стороны, откинула голову на диван, притягивая Чекмарева к себе.- Иди, мой хоро-ший, иди ко мне... Я так соскучилась по тебе, я была такая не-сусветная дура... Я хочу тебя, Сережа!
Чекмарев собрался было возразить, она ведь только что те-ряла сознание, ей нужно отдохнуть, успокоиться... Но крепкие ладошки тянули его вниз, острые зубы ласково покусывали его губы, и горячее дыхание ее страсти разливалось в его теле.
Какие уж тут возражения!
ЭПИЛОГ
Почти месяц Чекмарев с опаской проходил мимо каждого ми-лиционера. Казалось, вот сейчас подойдет человек в форме и скажет: гражданин, пройдемте. И приведут его в отделение, и станут спрашивать. Об окровавленных телах в деревне Карпухино и рядом с нею, об убийстве страшного Амина, об "электрической" атаке в Рузвинках... Он ведь многое видел, многое знает... Но никто из блюстителей закона не подходил к нему и ни о чем не спрашивал. Или все расследовали без него, или не особо горели желанием вникать в суть бандитских разборок, справедливо пола-гая, что чем больше таких разборок, тем меньше бандитов в Москве и Подмосковье. Квочкин дал ему пятьдесят тысяч в ту же ночь, а через день и Сафаров дал столько же. Но не просто так, а - за право издания злополучного романа. Конечно, пришлось кое-что изменить в нем, а точнее - устранить замечания... Ви-талия Квочкина. Сафаров поступил по-джентльменски, и все, что указывало на "Расцвет-банк", было вычеркнуто или изменено. Имея такие деньги, Чекмарев с легким сердцем распрощался с ре-дакцией газеты "Коридоры власти" и засел за написание нового романа. В этом ему помогала верная жена и страстная любовница Настя Чекмарева.
Сафаров не просто так оказался джентльменом по отношению к своему бывшему конкуренту. За три дня до аукциона по "Черно-му алмазу" все средства массовой информации принялись обсуж-дать сенсационную новость: "Расцвет-банк" и корпорация "ДЕГЛ" объявили о создании финансово-промышленной группы "Расц-вет-ДЕГЛ". Квочкин остался председателем правления, а Сафаров
- генеральным директором. Как они конкретно распределили властные полномочия, никто толком и по сей день не знает. Но аукцион выиграли без проблем, чему больше всего огорчился ви-це-президент компании "Интерпетро" Скотт Берихер - кредит его фирмы не понадобился, и акции крупнейших российских предприя-тий остались в собственности "Расцвет-ДЕГЛа".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
- Да.
Борисенко усмехнулся, вытащил из кармана диктофон, де-монстративно выключил его.
- Здесь нет никаких тайн. Только гарантии. Поехали.
- Не надо мне тыкать,- сказал Квочкин, понемногу приходя в себя.Хорошо, я дам вам требуемую сумму. Но... у меня к вам есть и другое предложение, так сказать, встречное. Не могли бы вы завтра прийти ко мне в офис? Как я понимаю, это вы оставили в дураках мою службу безопасности. Такая работа заслуживает поощрения и достойного применения. Приходите, и мы поговорим об этом. Можете назваться просто дядей.
- Я подумаю,- сказал Борисенко.- Поезжайте, а я за вами. Буду ждать с документами у офиса.
- Пожалуйста, возьмите меня с собой!- бросилась к нему Валентина.- Я не хочу ехать с ними, я боюсь их! Простите меня, прошу вас, простите!
Борисенко обнял женщину за плечи.
- Разве поймешь теперь, кто кого должен прощать? Поехали с нами, Валентина. Мы не банкиры, чего нас бояться?
Джип "Чероки" ехал по Рублевскому шоссе, когда Квочкин сказал:
- Я думаю, говорить тут не о чем, Константин Сигизмундо-вич. А вы как считаете?
- Также, как и вы, Виталий Данилович.
- Я не буду препятствовать вашему отъезду в Венгрию, и не буду искать вас там, если вы станете держать язык за зубами.
- Что я дурак, что ли?
- Значит, договорились.
46
Радужные пузырьки искрились в белых хлопьях пены. Белая пена, горячая вода, Настя в другом конце ванны - мокрые волосы облепили ее красивое лицо, глаза блаженно зажмурены. Может быть, это снится ему? Чекмарев незаметно ущипнул себя за бедро и с радостным блеском в глазах уставился на Настю. Она здесь, его любимая женщина, она с ним, его страсть, его мечта - ря-дом, совсем близко! Вот они, стройные, загорелые ноги, можно погладить их от пяток до колен, и выше, выше... А потом обнять ее, прижаться губами к упругой груди. И почувствовать, как длинные пальцы Насти ласкают его тело... Но она попросила его не торопиться, и он сдерживал себя, понимал, что его девчонка устала, многое пережила, ей сейчас нужно просто отдохнуть. Не так-то просто было сдерживать себя! Настя почувствовала это и улыбнулась, не открывая глаз.
- Маловата у тебя ванна,- сказала она.
- У меня была намного больше. И тебе там очень нравилось плескаться вместе со мной.
- Нормальная, метр семьдесят... Есть, конечно, целые бас-сейны в квартирах, но мне и этой хватало. Да и сейчас хватает.
- Мне тоже, это я просто так сказала. Дело вовсе не в ванне, а в том, с кем в ней сидишь, правда?
- Правда...
Чекмарев взял ее ногу, приподнял над пеной, и стал мед-ленно целовать розовые от горячей воды пальцы.
- Щекотно,- засмеялась Настя.
Выдернула ногу и устроила бурю у его груди. Хлопья пены, будто пышные кружева, прикрывали ее груди, сквозь радужные пу-зырьки дерзко выглядывали розовые соски.
- Я люблю тебя...- сказал Чекмарев.- Даже теперь страшно подумать о том, что мог потерять мою Настю.
- Мне тоже. А знаешь, я ведь познакомилась с тобой не случайно. И сперва все было... было просто хорошо.
- Знаю. Ты хотела отомстить за своего бывшего... друга?
- Это я познакомил тебя с ним.
- Это он... незадолго до смерти сказал, что есть такой журналист, Сергей Чекмарев. Не знаю, почему он решил, что именно ты поможешь мне.
- Может быть, потому что я работал в газете главного кон-курента "Расцвет-банка", да еще и заведовал отделом экономи-ки?- предположил Чекмарев.- Лично я не был знаком с Троицким, ну, встречались несколько раз на каких-то мероприятиях, вот и все. Что ж, спасибо ему, иногда и от банкиров бывает какая-то польза. Говорят, парень был со странностями?
- Я был гением, скажи ему это!
- Он считал себя гением, а на самом деле был несчастным человеком,тихо сказала Настя. Лицо ее было неподвижно, толь-ко губы подрагивали.Знаешь, Сережа, это было странное чувс-тво. Восхищение и жалость, королевский трон и рабство одновре-менно. Мне казалось, мы нужны были друг-другу.
Крупный радужный пузырь, возникший после бури, которую устроила Настя, лопнул. Только что был - и нет его. То же са-мое произошло с прекрасным настроением Чекмарева. И на кой черт он вспомнил про ее друга?
- Ну-ну...- сказал он.
- Ты оказалась недостойна королевского трона - обычная
баба, которой нужен обычный мужик!
- Он боялся, что я брошу его, но я бы не сделала этого. Тогда бы не сделала. Но ему было мало моих слов, решил устро-ить эксперимент, проверить свои невероятные способности и... и меня. Он обожал экстравагантные выходки.
Казалось, она говорит сама с собой. Ее зеленые глаза были неподвижны и холодны. Чекмарев нахмурился.
- Настюша, милая моя, давай не будем вспоминать прошлое. Наконец-то мы вместе... Ну пожалуйста, улыбнись.
- Ты и сейчас не должна делать этого - уходить от меня. Уходи от него. Не смей сидеть в этой омерзительной, грязной ванне! Ты - моя, навеки!
Она попыталась улыбнуться, но только слегка раздвинула губы, глаза же по-прежнему оставались неподвижными.
- Надо вспоминать, Сереженька, надо, мой хороший...- про-шептала она.Чтобы отделаться от него, от прошлого.
- Такое ощущение, что нас трое в этой ванне,- пробормотал Чекмарев.
- Так оно и есть... Он предал меня, заставил страдать, а ты... ты даже после моего предательства поехал в Карпухино, чтобы выручить меня, на верную гибель поехал, не побоялся. Я люблю тебя, только тебя. И я - твоя, твоя!- неожиданно выкрик-нула она.
Чекмарев не на шутку встревожился. Настя побледнела, ее дыхание стало шумным, прерывистым.
- Настюша, ты много пережила в эти жуткие дни, устала. Пойдем, я уложу тебя в постель. Тебе нужно отдохнуть.
- Ты - моя и больше ничья! Иди ко мне!
- Нет!- снова закричала Настя.- Ох, Сережа, я и вправду плохо себя чувствую, голова кружится...
Она медленно поднялась, неловко, будто сомнамбула, вышаг-нула из ванны. Чекмарев тоже вскочил, торопливо обернул вокруг бедер полотенце, помог Насте набросить махровый халат на прек-расное влажное тело, облепленное пеной. Как он мечтал увидеть его, прижаться к нему жадными губами! Но сейчас было не до
этого - Настя закрыла глаза, согнула коленки и с тихим стоном
повисла на руках Чекмарева.
- Настюша? Что с тобой?!- испуганно закричал Чекмарев.
Он поднял ее безжизненное тело и бегом понес в комнату, уложил на диван. Присел рядом на корточки, с тревогой вгляды-ваясь в бледное лицо. Дыхание Насти было редким, и казалось, оно замедляется. Чекмарев беспомощно огляделся, словно в ком-нате был предмет, который подсказал бы ему, что делать. Этот предмет был - телефонный аппарат. Вызывать "скорую"?!
- Настя... милая, любимая, Настя...
Она застонала, губы дрогнули, но не смогли произнести ни слова. Склонившись над ней, Чекмарев стал безудержно целовать ее щеки, губы, шею, чувствуя, что они как будто остывают. А он целовал ее лоб. кончик носа, снова щеки, губы, повторяя только одно слово: "Настя". И вдруг почувствовал, как потеплели ее губы, как шевельнулись... Он поднял голову, с напряжением вглядываясь в лицо девушки. Глаза ее были закрыты.
- Нет! Нет!- закричала вдруг она, выбрасывая вперед обе руки.
Чекмарев отшатнулся. Промелькнула мысль: а вдруг у нее повредился рассудок? И тут же понял: что бы с ней ни случилось
- он никогда не оставит ее. Ни-ког-да! Настя вздрогнула и отк-рыла глаза. И слабо улыбнулась, глядя на него.
- Сережа... Как хорошо, что ты со мною... Сережа, он хо-тел утащить меня к себе, но я сказала ему - нет. Я сказала, что не люблю его, а люблю тебя, только тебя, Сережа...
В комнате кроме них никого больше не было. Наверное, у нее случился нервный срыв. Она все сделала, чтобы отомстить за убитого банкира и, по сути дела, отомстила. Но измучилась, исстрадалась, и теперь, когда ее мучения закончилось, подумала о банкире, вспомнила, представила, как бы он отреагировал на ее поведение... Чекмарев не стал говорить об этом. Сжал кулаки и грозно сказал:
- Пусть только попробует, я ему шею сверну, кем бы он ни был! Слышишь ты, ублюдок?! Не смей и близко подходить к Насте!
Она замерла, тревожно вслушиваясь в тишину, а потом снова улыбнулась с нескрываемой радостью.
- Сереженька!.. Теперь нам уже никто-никто не помешает быть вместе. Иди ко мне, что ты там стоишь?
Чекмарев медленно подошел к дивану, опустился на колени, прижался щекой к ее теплой груди. И долго молчал, а Настя гла-дила мягкой ладошкой его мокрые, растрепанные волосы. Так про-должалось до тех пор, пока Настя ни почувствовала теплую влагу на своей груди. Прижав ладони к его щекам, она приподняла го-лову Чекмарева - его щеки были мокрыми от слез.
- Сережа? Ты плачешь?
- Это от радости...- он смущенно улыбнулся, пожал плеча-ми.- А вообще-то я сильно испугался за тебя, Настюша. Не знал, что делать, "скорую" вызывать, или поцелуями тебя лечить... Решил, что поцелуи - самое надежное средство против нервного стресса.
- Ты целовал меня?!- воскликнула она, крепко обнимая его.
- Ну да.
- Какой же ты молодец, Сережка! Мы вместе победили! Гос-поди, как прекрасно я себя чувствую, если бы ты знал! Никогда еще так хорошо не было,- она приподняла голову, коснулась го-рячими губами его губ.Погоди-ка, а мы ведь в ванне сидели.
- Сидели в ванне, а потом ты почувствовала себя плохо, и я принес тебя сюда.
Он медленно повернул голову, задержал взгляд на рыжем островке на краю ослепительно-белого поля, который открыли распахнувшиеся полы халата.
- Ох-ох,- притворно вздохнула Настя, поплотнее запахивая халат. И вдруг решительно отбросила полы в стороны, откинула голову на диван, притягивая Чекмарева к себе.- Иди, мой хоро-ший, иди ко мне... Я так соскучилась по тебе, я была такая не-сусветная дура... Я хочу тебя, Сережа!
Чекмарев собрался было возразить, она ведь только что те-ряла сознание, ей нужно отдохнуть, успокоиться... Но крепкие ладошки тянули его вниз, острые зубы ласково покусывали его губы, и горячее дыхание ее страсти разливалось в его теле.
Какие уж тут возражения!
ЭПИЛОГ
Почти месяц Чекмарев с опаской проходил мимо каждого ми-лиционера. Казалось, вот сейчас подойдет человек в форме и скажет: гражданин, пройдемте. И приведут его в отделение, и станут спрашивать. Об окровавленных телах в деревне Карпухино и рядом с нею, об убийстве страшного Амина, об "электрической" атаке в Рузвинках... Он ведь многое видел, многое знает... Но никто из блюстителей закона не подходил к нему и ни о чем не спрашивал. Или все расследовали без него, или не особо горели желанием вникать в суть бандитских разборок, справедливо пола-гая, что чем больше таких разборок, тем меньше бандитов в Москве и Подмосковье. Квочкин дал ему пятьдесят тысяч в ту же ночь, а через день и Сафаров дал столько же. Но не просто так, а - за право издания злополучного романа. Конечно, пришлось кое-что изменить в нем, а точнее - устранить замечания... Ви-талия Квочкина. Сафаров поступил по-джентльменски, и все, что указывало на "Расцвет-банк", было вычеркнуто или изменено. Имея такие деньги, Чекмарев с легким сердцем распрощался с ре-дакцией газеты "Коридоры власти" и засел за написание нового романа. В этом ему помогала верная жена и страстная любовница Настя Чекмарева.
Сафаров не просто так оказался джентльменом по отношению к своему бывшему конкуренту. За три дня до аукциона по "Черно-му алмазу" все средства массовой информации принялись обсуж-дать сенсационную новость: "Расцвет-банк" и корпорация "ДЕГЛ" объявили о создании финансово-промышленной группы "Расц-вет-ДЕГЛ". Квочкин остался председателем правления, а Сафаров
- генеральным директором. Как они конкретно распределили властные полномочия, никто толком и по сей день не знает. Но аукцион выиграли без проблем, чему больше всего огорчился ви-це-президент компании "Интерпетро" Скотт Берихер - кредит его фирмы не понадобился, и акции крупнейших российских предприя-тий остались в собственности "Расцвет-ДЕГЛа".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57