— Максимум — два дня.
— Будет выполнено!
Ускорить проведение задуманно операции — в интересах Пуделя. Слишком жарко становится, даже припекает пятки. Чутье человека, балансирующего на краю пропасти, подсказывает — промедление может привести к провалу. По ночам снятся переполненные тюремные камеры, горло сводит воспоминание о баланде… Подследственный… А что потом: отсидка или высшая мера?
Если раскроется «шеренга трупов», которую оставил за собой Пудуль, отсидкой не обойтись, ни один судья не смилостивится.
Одна из горячих «точек» — невесть откуда появившаяся племянница Ковригиной. Несмотря на подтверждение Штыря, в душе нарастают сомнения, граничащие со страхом…
Обычно Пудель приезжает в особняк рано утром. Поселок ещё спит, улочка между коттеджами безлюдна. Редко пробежит молочница с бидонами. Иногда выглянет из калитки измученный юессоницей дедок.
Вообще-то, если и увидят респектабельного господина, спозаранку приехавшего навестить кого-нибудь из жителей — ничего страшного не произойдет. Пора ему привыкать к легальности, перестать бояться каждого куста.
Босса, как всегда, встретил веселый Завирюха. Глаза красные — с недосыпу или с перепоя? — но на лице ярким кумачем цветет улыбка.
— Долго мне пасти старичка и его компашку?
— Сколько будет нужно, столько и попасешь… Спят? — кивнул Пудель на потолок. — Или — завтракают?
Завирюха презрительно махнул рукой.
— Старик в шесть их поднимает и заставляет вкалывать. Сейчас, небось, уже сидят за своими «телеками». На неделе мужик с завода какие-то штучки притащил, так дед вцепился в них — не оторвать…Обхватил руками, будто родную тещу…
Пудель направился к лестнице, на ходу предупредил: никуда не отлучаться, базар предстоит серьезный…
Иванчишин встретил босса торжествующей улыбкой. Теребил редкие волосенки, расхаживал по комнате.
— Сделал! Все сделал! Смотрите, лауреат бандитского искусства, какая штучка!… Конечно придется кое-что дорабатать, дотянуть, но основное, вроде, готово…
«Штучка», действительно, поражала. Прежде всего, размерами — чуть побольше биллиардного шара. Сзади торчит маленький хвостатый стабилизатор. Ракетка походит на рыбу с раздувшимся туловищем и тощим хвостиком.
— И на что она способна?
Ни в коем случае нельзя расписывать достоинства изобретения, толчками билось в голове генерала, необходимо оставаться нужным, в этом залог безопасности. Использованных до конца людей убирают — элементарный закон преступников. Как выбрасывают пустой пакет из-под молока или кефира.
— Признаюсь, далеко не на все. К примеру, для поражения движущейся цели там должен находиться маячок.
— Какова по размеру эта штуковина?
Иванчишин полез в ящик стола и достал из него нечто напоминающее спичечный коробок.
— Нельзя ли вмонтировать это устройство в трубку радиотелефона?
— Постараемся…
— Господин генерал, все ваши старания мне — до фени, результат нужен. И не когда-нибудь — сегодня вечером…
Доброжелательность не исчезла, но стала значительно меньшей. Ученых шестерок нужно держать в черном теле, они должны знать свое место, все время находиться на краю черной пропасти, от которого можно уйти, но недолго и свалиться.
Не дождавшись согласия или возражения, Пудель резко повернулся и пошел к лестнице. Проходя мимо прильнувшей к компьютеру Ковригиной, по хозяйски положил руку на её плечо.
— Поздравдяю, Стеллочка с приездом племянницы. Она у тебя — красивая и умная. Можешь гордиться — разрешаю.
Женщина повернулась, недоуменно расширила накрашенные глаза.
— Откуда взяли? Нет у меня ни братьев, ни сестер, соответственно, не может быть племянниц.
Пудель похолодел. Вот она, та самая горячая точка, которая не дает ему покоя… Подсунули сыскари девку, узнали вдрес особняка… Не сегодня, так завтра ожидай «дорогих гостей»… Значит, Штырь скурвился… Ну, погоди, падла, Пудель не прощает предательства!
Нужно спешить…Опередить сыскарей, выполнить задание Радоцкого и в очередной раз преобразиться в другого человека — влиятельного и богатого политика.
Только бы не опоздать…
Пудель повернулся к Иванчишину.
— Обстановка меняется с каждой минутой… Не нужно монтировать в радиотелефоне новое ваше изобретение — давайте его сюда… Спасибо, дорогие за старание за труд, — когда это необходимо, вор в законе умеет выражаться высокопарными фразами. — Сейчас перекусим и распрощаемся. Завирюха отвезет вас в Москву, там я буду ожидать с машиной. Развезу по домам.
— Зачем вам лишние хлопоты, — радостно заулыбался генерал. — Доберемся сами…
— Нет, нет, дорогие, не могу этого допустить! — обиделся Пудель — Долг любого интеллигентного человека — отблагодарить за услугу… И потом — я должен расплатиться с вами, а у меня… — Пудель стыдливо развел руками и наклонил лобастую голову, — Ни рубля. Пока вы будете собираться — поеду в банк, сниму со счета и примчусь в условленное место. Где и когда — Завирюха знает…
Пора завершать взаимное облизывание — время не ждет, сыскари, возможно, уже спешат к коттеджному поселку.
Спускаясь по лестнице, Пудель удовлетворенно улыбался. Разве это не прекрасно — одним ударом решить все проблемы: выполнить задание либералов и одновременно избавиться от нежелательных свидетелей?
Внизу Завирюха развлекал заскучавших боевиков.
— Вышел я этой ночью в садочек, — напевал он. — Почему-то не спалось…
— Рассказывай кому другому, — буркнул боевик со шрамом на лбу. — Небось, к бабе нацелился — вот и не спалось…
Рассказчик предупреждающе поднял руку. Дескать, будешь перебивать — умолкну.
— Гляжу, с неба на землю падает светящийся столб. Аж глазам больно. Достиг этот столб нашего садика и раскололся на две половины. Выходит из него мужик не мужик — какое-то неземное существо. Щупальцы — во все стороны, внутри видны два сердца — одно бьется ровно, другое стучит навроде барабана…
— Кончай трепотню! — перебил болтуна Пудель. — Пошли в сад, побазарим.
— Слушаюсь, хозяин, уже иду, — и торопливо боевикам. — Простирает ко мне щупальцы и говорит: передай своим шестеркам, чтобы жрали поменьше, а то желудками станут маяться.
От неожиданности слушатели раскрыли рты и глаза…
В саду перед Пуделем — совсем другой человек, строгий, безулыбчивый, покорный.
— Слушай меня внимательно. Отступишь хоть в малости от того, что скажу, — пожалеешь. Если, конечно, успеешь пожалеть, — угрожающе добавил Пудель. — Повезешь старика и молодых на автобусе-экспрессе. Минуете МКАД — выйдете на проспекте Мира. Пересядете на троллейбус, доедете до Сухаревки. Там я вас встречу на машине… Сядете на троллейбус — сообщишь об этом по мобильнику… И ещё одно: мне нужно точно знать, о чем станут по дороге переговариваться фрайера. Положи в карман этот аппаратик, — протянул он шестерке «маячок» — Сейчас прямо из особняка позвони Штырю, назначь встречу. На Сухаревку вы должны приехать вместе: ты, Штырь, старик и мужик с девкой. Только вместе, понял? В одном троллейбусе.
— Понял, хозяин, сделаю…
Пудель лежал на постеленном на траву коврике. Задумчиво улыбался. Рядом, в тени деревьев, дремлет недавно купленный «форд». Под рукой в специальном чехле — заряженная пусковая труба. Прицел выверен, пээррушка готова выплюнуть шарик с аккуратным хвостиком. Будущий политический деятель пытается подавить волнение и тревогу. Кружится голова, чешутся мерзкие псориазные пятна.
Сколько ему пришлось преодолеть трудностей, из каких смертельных ловушек выскочить целым и невредимым! Помогало обостренное звериное чутье, умение заметать следы, во время избавляться от опасных свидетелей.
Путь к вершине испятнан кровавыми следами… Звонарь, Взяток, Стелла, семья Семена… Это — последние, вернее, предпоследние… Первые аккуратно вычеркнуты из памяти, надежно забыты.
Пройдет время, никто не заподозрит в респектабельном политике или — губернаторе примитивного грабителя и убийцу. Самому дотошливому сыскарю в голову не придет копаться в его биографии, увязывая её изгибы и повороты с полузабытыми убийствами и грабежами.
А вдруг какой-нибудь недоумок решит все же покопаться? Не из патриотического рвения — одолеет желание сделать громкую карьеру. Что тогда?
Пудель не может не понимать, что глупое желание добраться до власти, само по себе опасно. Да и зачем ему эта власть? Богатством, немалом даже по западным меркам, он обладает, хватит до конца жизни и ещё останется благодарным потомкам. Что к этому прибавит политическая известность? Разве только дополнительные хлопоты и неизбежный страх перед разоблачением?
Впрочем, он старался не оставлять следов, смывал их кровью свидетелей и помощников. Остается завершающий этап: Иванчишин, Ковров, Ковригина, Штырь и верный Завирюха.
Ну, что ж, в рыночном обществе за все нужно платить. Проигравшие или отработавшие свое расплачиваются жизнями.
Единственная заноза — Светка, лжеплемянница Ковригиной… Умудрилась все же выпытать, дерьмовая подстилка, адрес особняка и ускользнула от расплаты. Теперь знает мимолетного любовника в лицо…
Значит, пятеро приговоренных — не последние, последней должна стать «первоклашка»… Но это — дело будущего. Сейчас главное — как пройдет задуманная операция на проспекте Мира…
О предстоящей поездке по Москве думал и Завирюха. Его мучили сомнения и страх, мобильник и непонятная коробочка, казалось, шевелились в сумке, лежащей на коленях.
Плавно покачивался «икарус», о чем-то тихо беседуют сидящие неподалеку Иванчишин и Ковригина, озабочено вздыхает Ковров. Освобожденные из плена ученые радуются обретенной свободе…
Кажется, хозяин в очередной раз «зачищает» концы, размышлял боевик. Старик и его коллеги — понятно, их действительно приходится ликвидировать. А вот Завирюха «ликвидироваться» не желает, хочет пожить еще.
Спрашивается, зачем сообщать хитроумному боссу о посадке в троллейбус? Встретятся на Сухаревке — сам узнает… Или — необходимость подслушать беседу ученых? Почему не поручить это ему, Завирюхе, а подсовывать жучка? Да и жучек ли это?
Зачем хозяину понадобился Штырь? Ликвидировать предателя? Разве это нельзя сделать в другом месте? Почему Пудель подчеркнул: приехать на Сухаревку должны все вместе?
Все сходится к одному — что-то должно произойти в троллейбусе…
Что же делать? Смыться прямо сейчас? Попросить водителя остановиться, сунуть стольнк и — дай Бог, резвые ноги? Добраться до аэропорта — Внуково либо Домодедово — и сесть на первый попавшийся лайнер?
Нельзя, слишком опасно — наверняка, Пудель предусмотрел и такой вариант. Босс — не простак, не фрайер с ослиными ушами, провести его трудно, Придется пойти на риск — выполнить задание, сообщить об этом из троллейбуса, и, одновременно, выпрыгнуть из него.
Вспомнился разговор со Штырем. Не сегодняшний — час тому назад Завирюха только назвал время и место встречи.
Неделей ранее, выполняя полрчение хозяина, парень добрался до Москвы и остановился на улице неподалеку от условленного входа в метро. Огляделся. Вроде — порядок, рядом нет ни ментов, ни замаскированных под мирных граждан сыскарей. Бросил под припаркованную к тротуару легковушку недокуренную сигарету и забрался в будку телефона-автомата.
— Мне Емельяна…
На другом конце провода Штырь от неожиданности захлебнулся слюной. Слишком долго он ожидал этого звонка, слишком часто срывал телефонную трубку и… разочаровывался. Звонили знакомые кирюхи, приманивали жаждущие прибарахлиться проститутки, набивали себе цену скокари и фармазоны. Но никто не спрашивал Емельяна.
— Вас слушают.
— Меня попросили передать привет. От двоюродного братца. Он со дня на день появится в Москве, очень хочет повидаться. Поэтому никуда не отлучайся — позвонит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55