он вспомнил ее, едва она вошла. Вспомнил и вечеринку, и то, как Мэгги их знакомила. «Мы вместе учились в университете, а потом расстались. Лаура работала в Париже, она позвонила мне всего пару дней назад». Мэгги была явно рада возобновившейся дружбе, она любила такие неожиданности. Время от времени она говорила ему: «Сегодня я у Лауры. Буду не очень поздно». Ей нравилось иметь своих собственных друзей – это была маленькая отдушина. Дикону это тоже нравилось. Супруги, у которых нет таких отдушин, страдают от клаустрофобии. Он усадил ее на диван и подошел к кухонной двери.
– К сожалению, я не могу предложить вам выпить.
– Ничего. Тогда кофе, – ответила она.
Когда она вошла в кухню, он насыпал зерна в кофемолку.
– Извините, – сказала она. – После смерти Мэгги я не была уверена...
– Ничего, – сказал он. – Мы, собственно, не были с вами друзьями. Не волнуйтесь.
– Это было ужасно. Я послала цветы...
– В самом деле? – спросил он. – Очень мило с вашей стороны. – Не желая показаться грубым, он добавил: – Я не очень хорошо знаю, что тогда происходило, – кто-то звонил, кто-то присылал соболезнования. Видите ли... – Он включил кофемолку, как бы вынуждая их обоих к молчанию.
– Уже после я подумала, что должна была как-то связаться с вами... что-то сделать...
Он улыбнулся и покачал головой.
– По правде говоря... я был не в форме. Не переживайте из-за этого. – И без всякой связи добавил: – Было очень мало народу.
– Где?
– На похоронах. Впрочем, это не имеет значения.
– Я понимаю.
Внезапно ему показалось, что она вот-вот заплачет. Он было подумал, что она вспомнила Мэгги, представила себе полупустую церковь, яркий солнечный свет и высокое голубое небо, цветы, быстро вянущие на жаре, и гроб, опущенный в иссохшую землю. Потом он понял, что это глупо. Это были его мысли, а она думала о чем-то более насущном.
– О Боже, извините меня, – проговорила она и поспешно закрыла лицо руками.
* * *
Ей удавалось сдерживать слезы, рассказывая голые факты. Она говорила короткими фразами, выделяя наиболее важные подробности, обрывая предложения на середине – словно для того, чтобы собраться с силами для следующего рывка. Но описать, как она вошла в ванную, Лаура уже не смогла: ее душили рыдания. Джон велел ей остановиться, а сам закончил готовить кофе, потом отвел ее обратно в гостиную. Он налил кофе и подождал еще немного.
– Я извиняюсь, – сказала она. – Но у меня не было никого...
– Ничего, все нормально, – ответил он. – Не спешите.
Она встала и постояла с минуту, будто забыв, что собирается сделать. Потом спросила:
– В ванную сюда?
Умывшись, она рассказала ему все остальное. Он слушал ее внимательно и наконец спросил:
– Это было неделю назад?
Лаура кивнула:
– В прошлый понедельник. Мне сказали, что она умерла в пятницу. Я всегда уезжаю на выходные. У моих друзей квартира в Норфолке.
– Вы жили в одной квартире и вместе работали?
– Да, в банке. Там мы и познакомились. Кэйт было нужно жилье, а мне – компаньонка, чтобы не очень много платить за рассрочку.
– И вы видели ее в последний раз...
– Около полудня. – Она старалась быть точной. – У Кэйт была назначена встреча после обеда, а я уехала пораньше, до часа пик.
И больше вы не возвращались домой?
Лаура покачала головой.
– Я взяла свою сумку еще с утра. Заплатила чертову уйму денег за стоянку машины до полчетвертого. Потом поехала прямо в Норфолк.
– И уехали оттуда в понедельник утром?
– Да. Встала пораньше, чтобы не завязнуть в потоке машин, возвращающихся из пригорода. Оставила машину в том же разорительном гараже. Проработала весь день. Потом – домой.
– А...
– Вы хотите спросить о Кэйт? Ее не было там утром. В банке, я имею в виду. Мне сказали, что она не появлялась. Это никому не показалось странным – она могла заболеть, а может, решила что-нибудь отпраздновать.
– Это было похоже на нее – просто так взять выходной?
Лаура задумалась.
– Как вам сказать? И да и нет. У вас есть что-нибудь выпить?
– Меня не было дома целый месяц. – Он пожал плечами. – Я только что вернулся.
– Все в порядке, – сказала она. – Не такая уж я пьянчужка.
– Я тоже. – Он сделал паузу. – Расскажите мне о полиции, все по порядку.
– Приехала полиция, потом «скорая помощь». Казалось, что их собралось ужасно много. Один из них допрашивал меня, другие были в ванной. Они обошли всю квартиру, осматривая вещи и делая пометки в блокнотах. Потом сказали, что это... – Она вспоминала формулировку. – «Смерть при подозрительных обстоятельствах». – Джон кивнул. – Мне задавали вопросы... где я была, когда в последний раз ее видела, как мы познакомились... Примерно то же, что спрашивали вы. Потом Кэти увезли. – Она вздрогнула. – Воду в ванной они оставили. – Она замолчала, припоминая детали. – У вас найдется сигарета?
Джон достал одну и дал ей прикурить. Она долго держала ее над пламенем, потом нервно затянулась.
– Курю я тоже немного, – сказала она.
– Что было потом? – спросил Дикон.
– Потом пришли люди, с которыми нужно было разговаривать.
– Ее родители? – предположил он. Лаура скорбно покачала головой.
– Я не могла. Просто не могла. Это сделала полиция. Мне пришлось говорить с ними потом, это было ужасно.
– О'кей, – сказал Дикон. – Теперь о том, что вас беспокоит. Полицейские приезжали еще?
– Да, несколько раз.
– И опять задавали вопросы?
– Не совсем так. Конечно, они задавали вопросы, какие-то даже повторно. Но не в этом суть. Тогда у меня было мало времени... Первую ночь я провела у подруги, но я знала, что, так или иначе, мне придется вернуться. Я начала вынимать вещи Кэйт из шкафов... понимаете, просто собирать ее имущество. И натолкнулась на что-то такое, чего я не поняла. Я сообщила об этом полиции...
– Кому в частности?
Она на минуту задумалась.
– Человеку по фамилии Д'Арбле. Он инспектор?
– Возможно.
– Он не... впрочем, этим не заинтересовался никто. Они начали спрашивать, не было ли у нее депрессии в последнее время. Ссоры с дружком, неприятности по работе – что-нибудь в этом роде.
– Ну и?..
– Ничего этого не было. Она ни с кем не встречалась. Работа была напряженной, утомительной, как любая другая работа, но я знаю, что в общем она нравилась Кэйт. Нельзя сказать, что она была принцессой из сказки, но и Золушкой тоже не была. Короче говоря, серединка на половинку, как и все мы. Но депрессии у нее не было, за это я ручаюсь. Во всяком случае...
– Очень глупо с их стороны предполагать депрессию.
– Не говоря уже обо всем остальном, я не могу всерьез поверить, что кто-нибудь может совершить самоубийство именно так.
– Но такие случаи были.
– Но не в ванне же?
– Я имею в виду, в неглубокой воде. Для этого нужно очень исхитриться. Я полагаю, они вас спрашивали про наркотики.
– Да.
Дикон взглянул на нее вопросительно.
– Нет. Ничего похожего.
– Нет так нет. Впрочем, вскрытие должно было ответить на этот вопрос. Если они не настаивали на этом, то, скорее всего, ничего не нашли. – Он подождал ее ответа, потом спросил: – Так как же все-таки? – Она смотрела непонимающе. – Что показало вскрытие? – напомнил он.
– Ах да! Нет, об этом речь больше не заходила. Я бы очень удивилась, если бы они обнаружили что-нибудь в этом роде.
– Итак, – сказал Дикон, – «Случайная смерть».
– Они заговорили об этом еще до допроса. Мне они сказали именно это.
– Вы имеете в виду полицию?
– Да.
– Но вы им не поверили?
– Я рассказала им обо всех странностях, но мне показалось, что они не хотят слушать. Как будто им уже все ясно. Нет, даже не так. – Она взяла кофейник и наполнила чашки. Напряженно думая о том, что говорит, она машинально взяла на себя роль хозяйки. – Они сделали вывод не на основании фактов, а просто решили, что это должно было быть так, а не иначе.
– Расскажите мне, что вы им сообщили.
Лаура поставила чашку на журнальный столик и протянула руку к находившимся на нем предметам: портсигар, деревянная коробка-календарь, маленькая статуэтка черного дерева. Она подровняла их, словно это могло помочь ей упорядочить мысли.
– Вы знаете, так бывает, когда... – Она оборвала фразу и начала снова: – Ладно... по крайней мере, очевидно одно – из квартиры украдена вещь.
– Какая именно?
– Африканская статуэтка. Фигурка женщины высотой около фута. Кэйт купила ее у уличного торговца в Нью-Йорке около года назад, она стояла у нее в спальне. Статуэтка не была ценной – Кэйт заплатила за нее долларов тридцать, не больше. Но это была ее любимая вещица. После того как я... На следующий день, когда я собирала ее одежду и все остальное, я заметила пропажу статуэтки.
– Когда вы видели ее в последний раз?
– Не знаю. Она всегда была там.
– Кэйт не могла продать или подарить ее?
– Полиция тоже сказала это: как я могу быть уверена, что статуэтку украли? Но я уверена, что Кэйт никогда бы не рассталась с ней, не продала бы и не отдала никому. Она должна была стоять в ее комнате.
– Итак, – подытожил Дикон, – украденная статуэтка.
– Все остальное понять сложнее. Оно связано с тем, что вы знаете о человеке. Оно имеет смысл только в том случае, если вы верите, что людей можно узнавать по их привычкам.
– Это верно, – сказал Дикон. В комнате, где жила Мэгги, чувствовалась ее ненависть к однообразию жизни: в стаканах стояли букеты из птичьих перьев, которые она любила собирать, гуляя за городом; ее шкатулка была переполнена ожерельями и браслетами.
Лаура между тем продолжала:
– Она пустила воду и пошла раздетая в спальню. Приезжая домой, она почти всегда принимала ванну. В этот раз ее одежда осталась лежать на кровати, аккуратно сложенная. Кэйт никогда этого не делала, буквально никогда. Она была неряхой, как и я, мы с ней часто смеялись над этим. Мы договорились поддерживать порядок в той части квартиры, которой пользуемся сообща, но это был порядок в нашем понимании. И это не распространялось на наши спальни. Аккуратная стопка одежды была не... Ну, это как если бы вы нашли бифштекс в холодильнике вегетарианца. Я никогда раньше не видела такого. Это напомнило мне, что в детстве я всегда узнавала, когда мама в порядке одолжения убирала мою комнату вместо меня. Это было равносильно присутствию кого-то чужого. На полицию, однако, мои слова не произвели никакого впечатления. Сперва мне показалось, что я понимаю их, – в самом деле, это всего лишь смутное ощущение. Но кроме этого... было нечто такое, что нельзя было назвать просто странным. Я наверняка знала, что Кэти бы этого не сделала, и сказала им об этом.
– О'кей, – сказал Дикон. – Что еще?
– Ее настольный календарь лежал в спальне, на письменном столе. Я заглянула в него. Кэти не использовала его в качестве дневника или чего-нибудь в этом роде. Даже встречи она не записывала полностью – у нее была своя система сокращений. Так или иначе, в этот раз она записала что-то на пятницу, но потом зачеркнула и переписала на понедельник – то есть на тот день, когда я ее нашла. В календаре была заложена ручка. Там стоял знак вопроса, после которого было написано слово след.
– Что это могло означать?
– Кто его знает? Полиция забрала одежду с ее кровати, часть бумаг со стола и календарь. Одежду и бумаги они вернули, а календарь – нет. Они сказали, что потеряли его.
– Но вы им не поверили?
– Почему-то нет.
– Это все?
– Нет.
Лаура опустила глаза и сплела пальцы рук. Суставы на них побелели, словно она пыталась найти в них опору. Когда она снова подняла взгляд, то не встретилась глазами с Диконом. Она смотрела куда-то поверх его плеча и говорила медленно, будто рассматривая на стене то, о чем говорила.
– Я вошла в ванную и увидела Кэйт. Сначала только ногу. Потом подошла поближе и увидела ее всю – под водой. Меня будто что-то толкнуло назад. Наверно, я была близка к обмороку. Не помню, чтобы я садилась на пол, но каким-то образом оказалась на полу и не могла встать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
– К сожалению, я не могу предложить вам выпить.
– Ничего. Тогда кофе, – ответила она.
Когда она вошла в кухню, он насыпал зерна в кофемолку.
– Извините, – сказала она. – После смерти Мэгги я не была уверена...
– Ничего, – сказал он. – Мы, собственно, не были с вами друзьями. Не волнуйтесь.
– Это было ужасно. Я послала цветы...
– В самом деле? – спросил он. – Очень мило с вашей стороны. – Не желая показаться грубым, он добавил: – Я не очень хорошо знаю, что тогда происходило, – кто-то звонил, кто-то присылал соболезнования. Видите ли... – Он включил кофемолку, как бы вынуждая их обоих к молчанию.
– Уже после я подумала, что должна была как-то связаться с вами... что-то сделать...
Он улыбнулся и покачал головой.
– По правде говоря... я был не в форме. Не переживайте из-за этого. – И без всякой связи добавил: – Было очень мало народу.
– Где?
– На похоронах. Впрочем, это не имеет значения.
– Я понимаю.
Внезапно ему показалось, что она вот-вот заплачет. Он было подумал, что она вспомнила Мэгги, представила себе полупустую церковь, яркий солнечный свет и высокое голубое небо, цветы, быстро вянущие на жаре, и гроб, опущенный в иссохшую землю. Потом он понял, что это глупо. Это были его мысли, а она думала о чем-то более насущном.
– О Боже, извините меня, – проговорила она и поспешно закрыла лицо руками.
* * *
Ей удавалось сдерживать слезы, рассказывая голые факты. Она говорила короткими фразами, выделяя наиболее важные подробности, обрывая предложения на середине – словно для того, чтобы собраться с силами для следующего рывка. Но описать, как она вошла в ванную, Лаура уже не смогла: ее душили рыдания. Джон велел ей остановиться, а сам закончил готовить кофе, потом отвел ее обратно в гостиную. Он налил кофе и подождал еще немного.
– Я извиняюсь, – сказала она. – Но у меня не было никого...
– Ничего, все нормально, – ответил он. – Не спешите.
Она встала и постояла с минуту, будто забыв, что собирается сделать. Потом спросила:
– В ванную сюда?
Умывшись, она рассказала ему все остальное. Он слушал ее внимательно и наконец спросил:
– Это было неделю назад?
Лаура кивнула:
– В прошлый понедельник. Мне сказали, что она умерла в пятницу. Я всегда уезжаю на выходные. У моих друзей квартира в Норфолке.
– Вы жили в одной квартире и вместе работали?
– Да, в банке. Там мы и познакомились. Кэйт было нужно жилье, а мне – компаньонка, чтобы не очень много платить за рассрочку.
– И вы видели ее в последний раз...
– Около полудня. – Она старалась быть точной. – У Кэйт была назначена встреча после обеда, а я уехала пораньше, до часа пик.
И больше вы не возвращались домой?
Лаура покачала головой.
– Я взяла свою сумку еще с утра. Заплатила чертову уйму денег за стоянку машины до полчетвертого. Потом поехала прямо в Норфолк.
– И уехали оттуда в понедельник утром?
– Да. Встала пораньше, чтобы не завязнуть в потоке машин, возвращающихся из пригорода. Оставила машину в том же разорительном гараже. Проработала весь день. Потом – домой.
– А...
– Вы хотите спросить о Кэйт? Ее не было там утром. В банке, я имею в виду. Мне сказали, что она не появлялась. Это никому не показалось странным – она могла заболеть, а может, решила что-нибудь отпраздновать.
– Это было похоже на нее – просто так взять выходной?
Лаура задумалась.
– Как вам сказать? И да и нет. У вас есть что-нибудь выпить?
– Меня не было дома целый месяц. – Он пожал плечами. – Я только что вернулся.
– Все в порядке, – сказала она. – Не такая уж я пьянчужка.
– Я тоже. – Он сделал паузу. – Расскажите мне о полиции, все по порядку.
– Приехала полиция, потом «скорая помощь». Казалось, что их собралось ужасно много. Один из них допрашивал меня, другие были в ванной. Они обошли всю квартиру, осматривая вещи и делая пометки в блокнотах. Потом сказали, что это... – Она вспоминала формулировку. – «Смерть при подозрительных обстоятельствах». – Джон кивнул. – Мне задавали вопросы... где я была, когда в последний раз ее видела, как мы познакомились... Примерно то же, что спрашивали вы. Потом Кэти увезли. – Она вздрогнула. – Воду в ванной они оставили. – Она замолчала, припоминая детали. – У вас найдется сигарета?
Джон достал одну и дал ей прикурить. Она долго держала ее над пламенем, потом нервно затянулась.
– Курю я тоже немного, – сказала она.
– Что было потом? – спросил Дикон.
– Потом пришли люди, с которыми нужно было разговаривать.
– Ее родители? – предположил он. Лаура скорбно покачала головой.
– Я не могла. Просто не могла. Это сделала полиция. Мне пришлось говорить с ними потом, это было ужасно.
– О'кей, – сказал Дикон. – Теперь о том, что вас беспокоит. Полицейские приезжали еще?
– Да, несколько раз.
– И опять задавали вопросы?
– Не совсем так. Конечно, они задавали вопросы, какие-то даже повторно. Но не в этом суть. Тогда у меня было мало времени... Первую ночь я провела у подруги, но я знала, что, так или иначе, мне придется вернуться. Я начала вынимать вещи Кэйт из шкафов... понимаете, просто собирать ее имущество. И натолкнулась на что-то такое, чего я не поняла. Я сообщила об этом полиции...
– Кому в частности?
Она на минуту задумалась.
– Человеку по фамилии Д'Арбле. Он инспектор?
– Возможно.
– Он не... впрочем, этим не заинтересовался никто. Они начали спрашивать, не было ли у нее депрессии в последнее время. Ссоры с дружком, неприятности по работе – что-нибудь в этом роде.
– Ну и?..
– Ничего этого не было. Она ни с кем не встречалась. Работа была напряженной, утомительной, как любая другая работа, но я знаю, что в общем она нравилась Кэйт. Нельзя сказать, что она была принцессой из сказки, но и Золушкой тоже не была. Короче говоря, серединка на половинку, как и все мы. Но депрессии у нее не было, за это я ручаюсь. Во всяком случае...
– Очень глупо с их стороны предполагать депрессию.
– Не говоря уже обо всем остальном, я не могу всерьез поверить, что кто-нибудь может совершить самоубийство именно так.
– Но такие случаи были.
– Но не в ванне же?
– Я имею в виду, в неглубокой воде. Для этого нужно очень исхитриться. Я полагаю, они вас спрашивали про наркотики.
– Да.
Дикон взглянул на нее вопросительно.
– Нет. Ничего похожего.
– Нет так нет. Впрочем, вскрытие должно было ответить на этот вопрос. Если они не настаивали на этом, то, скорее всего, ничего не нашли. – Он подождал ее ответа, потом спросил: – Так как же все-таки? – Она смотрела непонимающе. – Что показало вскрытие? – напомнил он.
– Ах да! Нет, об этом речь больше не заходила. Я бы очень удивилась, если бы они обнаружили что-нибудь в этом роде.
– Итак, – сказал Дикон, – «Случайная смерть».
– Они заговорили об этом еще до допроса. Мне они сказали именно это.
– Вы имеете в виду полицию?
– Да.
– Но вы им не поверили?
– Я рассказала им обо всех странностях, но мне показалось, что они не хотят слушать. Как будто им уже все ясно. Нет, даже не так. – Она взяла кофейник и наполнила чашки. Напряженно думая о том, что говорит, она машинально взяла на себя роль хозяйки. – Они сделали вывод не на основании фактов, а просто решили, что это должно было быть так, а не иначе.
– Расскажите мне, что вы им сообщили.
Лаура поставила чашку на журнальный столик и протянула руку к находившимся на нем предметам: портсигар, деревянная коробка-календарь, маленькая статуэтка черного дерева. Она подровняла их, словно это могло помочь ей упорядочить мысли.
– Вы знаете, так бывает, когда... – Она оборвала фразу и начала снова: – Ладно... по крайней мере, очевидно одно – из квартиры украдена вещь.
– Какая именно?
– Африканская статуэтка. Фигурка женщины высотой около фута. Кэйт купила ее у уличного торговца в Нью-Йорке около года назад, она стояла у нее в спальне. Статуэтка не была ценной – Кэйт заплатила за нее долларов тридцать, не больше. Но это была ее любимая вещица. После того как я... На следующий день, когда я собирала ее одежду и все остальное, я заметила пропажу статуэтки.
– Когда вы видели ее в последний раз?
– Не знаю. Она всегда была там.
– Кэйт не могла продать или подарить ее?
– Полиция тоже сказала это: как я могу быть уверена, что статуэтку украли? Но я уверена, что Кэйт никогда бы не рассталась с ней, не продала бы и не отдала никому. Она должна была стоять в ее комнате.
– Итак, – подытожил Дикон, – украденная статуэтка.
– Все остальное понять сложнее. Оно связано с тем, что вы знаете о человеке. Оно имеет смысл только в том случае, если вы верите, что людей можно узнавать по их привычкам.
– Это верно, – сказал Дикон. В комнате, где жила Мэгги, чувствовалась ее ненависть к однообразию жизни: в стаканах стояли букеты из птичьих перьев, которые она любила собирать, гуляя за городом; ее шкатулка была переполнена ожерельями и браслетами.
Лаура между тем продолжала:
– Она пустила воду и пошла раздетая в спальню. Приезжая домой, она почти всегда принимала ванну. В этот раз ее одежда осталась лежать на кровати, аккуратно сложенная. Кэйт никогда этого не делала, буквально никогда. Она была неряхой, как и я, мы с ней часто смеялись над этим. Мы договорились поддерживать порядок в той части квартиры, которой пользуемся сообща, но это был порядок в нашем понимании. И это не распространялось на наши спальни. Аккуратная стопка одежды была не... Ну, это как если бы вы нашли бифштекс в холодильнике вегетарианца. Я никогда раньше не видела такого. Это напомнило мне, что в детстве я всегда узнавала, когда мама в порядке одолжения убирала мою комнату вместо меня. Это было равносильно присутствию кого-то чужого. На полицию, однако, мои слова не произвели никакого впечатления. Сперва мне показалось, что я понимаю их, – в самом деле, это всего лишь смутное ощущение. Но кроме этого... было нечто такое, что нельзя было назвать просто странным. Я наверняка знала, что Кэти бы этого не сделала, и сказала им об этом.
– О'кей, – сказал Дикон. – Что еще?
– Ее настольный календарь лежал в спальне, на письменном столе. Я заглянула в него. Кэти не использовала его в качестве дневника или чего-нибудь в этом роде. Даже встречи она не записывала полностью – у нее была своя система сокращений. Так или иначе, в этот раз она записала что-то на пятницу, но потом зачеркнула и переписала на понедельник – то есть на тот день, когда я ее нашла. В календаре была заложена ручка. Там стоял знак вопроса, после которого было написано слово след.
– Что это могло означать?
– Кто его знает? Полиция забрала одежду с ее кровати, часть бумаг со стола и календарь. Одежду и бумаги они вернули, а календарь – нет. Они сказали, что потеряли его.
– Но вы им не поверили?
– Почему-то нет.
– Это все?
– Нет.
Лаура опустила глаза и сплела пальцы рук. Суставы на них побелели, словно она пыталась найти в них опору. Когда она снова подняла взгляд, то не встретилась глазами с Диконом. Она смотрела куда-то поверх его плеча и говорила медленно, будто рассматривая на стене то, о чем говорила.
– Я вошла в ванную и увидела Кэйт. Сначала только ногу. Потом подошла поближе и увидела ее всю – под водой. Меня будто что-то толкнуло назад. Наверно, я была близка к обмороку. Не помню, чтобы я садилась на пол, но каким-то образом оказалась на полу и не могла встать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57