С Валеркой было так же. Мы все тогда хорошо запомнили это и дали друг другу слово, что... Короче, старик просил о том же. Но харакири, это уж увольте. Не специалист я по вспарыванию животов...
Выстрел грохнул неожиданно. Я откатился по полу к стенке, и только потом сообразил, что опоздал и если бы стреляли в меня, то мне уже не пришлось бы мучиться со стариком. Выстрел раздался снаружи и с приличного расстояния - метров сто, не меньше. Еще через пару секунд стало ясно, для чего палили - в соседней комнате грохнула по меньшей мере канистра с бензином и пламя полыхнуло во все стороны. Пора было убираться. Если не полицейские, то пожарные будут здесь весьма скоро, а мне не улыбалось встречаться ни с теми, ни с другими.
- Не знаю, старик, кем ты был на самом деле, но ты стал мне другом. Так что прости, если что не так, но твою последнюю волю я выполню.
Я даже сам не понял, что меня потянуло на такую речь, но руки у меня дрожали, хотя "стечкин" исправно пустил пулю в сердце. Старик только слегка дернулся, вырубка была основательной. Теперь надо было уносить ноги и подальше, а еще бы желательно без свидетелей, вроде любопытных соседей и прочей полиции. Я решил, что забор в глубине сада наилучшие ворота для моего ухода. Так оно и вышло. Единственного человека, завидевшего дым, я засек заблаговременно и переждал, когда он проскочит мимо меня, в небольших кустиках у дороги. Потом вдруг стало оживленно - откуда-то появилось столько зевак, желающих поглядеть на пожар, что хотел было даже присоединиться к ним и затеряться в толпе, но вовремя сообразил - одинокий длинный белый в толпе тайцев... Приметы для полиции лучше не придумаешь. Поэтому я пошел вдоль реки и нанял бот-рикшу только километра за два от пожара. Рикша было спросил, не знаю ли я, что там горит, но я счел за лучшее притвориться вдребезги пьяным и ни бельмеса не понимать по-ихнему. Зато я помахал зеленой двадцаткой и любопытство рикши, как рукой сняло. Покачавшись еще сотню метров для виду, я с возможной поспешностью отправился в бар.
Энди успел уже порядочно хлебнуть, а Пачанг сидел со стандартным непроницаемым лицом. Несмотря на выпивку, у Энди хватило сообразительности не вскочить мне навстречу. Я подсел за столик , заказал двойную порцию и кивком головы предложил сматываться отсюда подальше. Друзья меня поняли и, допив заказанное, мы вскоре оказались в такси.
ДОМ.
Ему было не все равно, кто в нем обитает. Он уже сменил трех хозяев и о двух предыдущих помнил мало. Первый был стар, очень стар. Но именно ему дом был обязан своим рождением. Да, именно для этого дряхлого старца его и построили. Дети. Такими детьми можно было гордиться. Если бы...
Он знал все о своих обитателях и тех, кто сюда приходил. Знал он и то, что его построили для старика не из любви к нему самому, а к его деньгам. Старик поставил условие - построить этот дом, а остальное поделить только после его смерти. Наивный был старик, хотел, чтобы дом стал центром мироздания для детей, чтобы здесь они прекратили свою вечную грызню из-за денег этого старика и жили мирно, растили своих детей, внуков... Ему так хотелось, чтобы в доме звенели детские голоса. Но дети старика были очень расчетливые люди. Они прекрасно знали, что хороший дом - отличное вложение капитала и всегда стоит много денег, а потому не поскупились. Дом получился на славу. Он сам собой гордился. На берегу реки дом выглядел настоящим аристократом - элегантен и в то же время скромен, красив, но без яркости, велик, но умело скрывал свои истинные размеры. Только вот внутри он был гол. Не так, чтобы совсем, но... Только все необходимое было настоящим, а остальное - жалкие подделки. Эти пустые рамы на стенах, бутафорские вазы, не росписи на стенах, а обычная мазня... Но старик был счастлив. Дети были рядом, картины, которых он не видел, но верил, что они радуют его детей и внуков, сад цветет, птички поют, что еще надо старику, чтобы спокойно встретить смерть.
Она пришла. Смерть. А дом продали дети, он был им не нужен, они предпочитали шикарные номера в отелях или не менее шикарные квартиры в каменных джунглях городов. У дома сменился хозяин, потом еще раз и еще, и еще... Пока не пришел этот старый японец в инвалидном кресле. Правда, он тогда еще не был стариком. но кресло было при нем. Дом снова почувствовал настоящего хозяина и зауважал его. Сад вновь расцвел, снова в нем запели птицы, На стенах опять появились прекрасные картины, а не подделки, все снова стало настоящим и дом успокоился за свое будущее. Он понял -- эти хозяева поселились надолго, навсегда.
Но навсегда -- это слишком долго. Пришли люди с оружием и это "навсегда" закончилось. Пришла в дом смерть. Дом это понял сразу -- пришел и его черед.
Когда огонь уже охватил все, что могло гореть, дом сожалел только об одном -- в нем никогда уже не будут смеяться маленькие дети...
В каюте царило тревожное ожидание. Пачанг и протрезвевший вдруг Энди вопросительно на меня уставились. Я подробно изложил результаты своего визита к японцу, стараясь по свежей памяти передать все мелочи. Энди явно помрачнел. Пачанг остался верен себе и сразу взял быка за рога.
- Нас кто-то пытается наверняка втянуть в эту авантюру с золотом и, похоже, мы влипли в это дерьмо по самые уши.
У меня полезли глаза на лоб, такого резкого и твердого высказывания я от Пачанга еще не слышал. Он все больше обходился загадочными фразами и намеками. Восточный человек, что с него возьмешь. А тут - нате вам, выражается, как герой какого-нибудь гангстерского фильма. Эти слова тайца заставили посмотреть на ситуацию с его точки зрения и выходило, что он прав. Вот только кому это надо?
Пачанг начал изучать содержимое бутылочки. Он ее взбалтывал, смотрел на свет,
нюхал, даже осторожно лизнул языком пробку. Потом покачал головой и поставил
на стол.
- Возможно, я ошибаюсь, но догадываюсь, что это. Однако без Исии этого не проверишь.
Его слова ударили мне по мозгам. За всеми этими паскудными делишками я совершенно забыл о девушке. Она-то куда пропала? Убежала, украдена, убита... Черт те что со мной творится. О таких вещах забываю. Энди словно подслушал мои мысли.
- Думаю, ее забрали и где-то спрятали. Зачем ее кому-то убивать. Скоро они
дадут нам знать, что с ней.
- Кто, они?
Энди и Пачанг, как по команде, пожали плечами. Потом таец встал и молча стал собираться. Судя по одежке - в город. Вообще, он в городе особенно не высовывался, ездил только в машине, навещал только старика и никаких тебе девочек или походов по кабакам. Иногда, правда, он вот так молча, исчезал на денек-другой, но мы с Энди никогда не спрашивали о его походах. Теперь он сам счел нужным кое-что нам пояснить.
- Поговорю с дядей и еще кое с кем. Такие дела не остаются незамеченными. Может что-нибудь узнаю.
Возразить было нечего, хоть какой-то шанс прояснить обстановку. А я чувствовал опасность всей шкурой, она просто у меня горела.
Глава 10.
Телефонная трель прозвучала как-то неожиданно. На яхте мы подключились к электрической и телефонной сетям, но номер телефона знали только мы и уж никак не справочная служба Бангкока. А мы все трое были в наличии на борту, так что... Я кивнул Энди, он спешно проглотил кусок рыбы и осторожно взял трубку. Немного
послушав, неожиданно протянул ее мне. У меня рука отказывалась тянуться к трубке, что-то внутри просто кричало - там опасность! Но деваться было некуда. Под вопрошающими взглядами друзей я поднес трубку к уху.
И услышал стон. Что-то часто в последнее время я их стал слышать... Прижав трубку поплотнее, я откашлялся неизвестно зачем и сказал хрипло:
- Да. Я слушаю, кто это?
Хотя спрашивать-то было незачем. Я узнал голос Исии. Началось. Потом кто-то рявкнул на непонятном мне языке и связь вырубилась. Короткие гудки.
Энди и таец молча и выжидательно продолжали смотреть на меня, пока я медленно возвращал трубку на место. Нам кое о чем напомнили. Хотя могли бы этого и не делать. День и ночь мы лихорадочно искали хоть какие-то следы Исии и страшной трагедии в доме старого самурая. Газеты пачками валялись по всей каюте - они уделили много внимания происшествию даже спустя несколько дней, что было весьма не характерно для здешней пишущей братии - подобные дела обычно живут два-три дня, не более. Но, то ли ничего существенного больше не случалось, то ли происшедшее стало для полиции чем-то весьма серьезным, если начальник городской полиции ежедневно дает интервью, а не посылает газетчиков к черту. Мы внимательно вчитывались во все заметки о трагедии и кое-что узнали новенькое. Например, я неправильно посчитал трупы - их оказалось пять, стрельбу слышали соседи, но не придали значения - в окрестных домах любили пострелять по птичкам, пожар вовсе не уничтожил весь дом (ура пожарным!) и в нем обнаружили солидный арсенал оружия, никого из слуг, кроме убитых, найти не могут, полиция ищет возможных свидетелей и вообще собирается вплотную заняться контактами старика и его прошлым. Обо мне пока практически ничего, кроме показаний одного бот-рикши, который перевозил вдребезги пьяного американца, который даже не захотел посмотреть на пожар. И сделан вывод - все иностранцы такие черствые людишки - им даже беды и трагедии тайские до лампочки. Тут автор несколько погрешил истиной. Были в Бангкоке люди, кому было не все равно, что случилось в доме на берегу реки. И не только мы трое...
Я прервал выжидательное молчание.
- Они дали знать, что она жива. Дали понять, что знают о нас больше, чем мы думаем, обозначили точку для переговоров - жизнь Исии за...
Вот только за что, я ответить пока не мог, однако нам ясно было, что дело в этом проклятом золоте. Пачанг, который вернулся из своего загадочного похода только сегодня утром, не успел еще поделиться своими новостями. Оторвавшись взглядами от молчащего телефона, мы с Энди уставились на тайца. Вид у него был весьма серьезный.
- Это японцы. Скорее всего, якудза. Но дядя говорит, что главарь у них ронин.
- А это что еще за зверь,-- не выдержал Энди.
- Ронином обычно называют самурая, потерявшего своего хозяина, но иногда в якудзе так называется человек, который не подчиняется главе банды и начинает действовать по-своему. Так вот, глава местной якудзы не имеет к этому никакого отношения, однако два человека из организации имеют как раз свой интерес ко всему. Один из них, Тасудо Модзаки и раньше пытался действовать на свой страх и риск, но законы якудзы слишком суровы - он просто исчез. Теперь еще кто-то, похоже, решил еще раз попытать счастья. Но его имя пока не известно дяде. У полиции тоже есть каналы информации, дай Бог каждому. Но полиция молчит. Пока молчит. Если якудза окончательно откажется от ронина, тогда они объявят об этом, а пока кому же охота заранее подставлять голову под топор - с якудзой полиция старается не ссориться, нечто вроде невмешательства во внутренние дела. Пусть сперва разберутся у себя, а потом...
- А что потом, - опять не выдержал Энди.
Таец пожал плечами.
- Потом этот ронин может выплыть в Пхай-ривер или не выплыть никогда. А может
еще и простят, если большой навар будет .
- Навар будет. О-о-очень большой навар! Пара-тройка тонн золота! За это все могут простить. Только вот кто это золото искать и добывать будет?
Энди высказался в самую точку. Я тоже об этом думал. Кажется, мы очень нужны этой самой якудзе или хотя бы одному из ее членов. Кто их там знает, за что они прощают или не прощают друг друга, но что это нас коснется, и еще как, я уже не сомневался. И у этого неизвестного гангстера есть, чем нас подцепить - Исии. И тут нам деваться некуда. Но Энди думал иначе.
- Они хотят нас заставить что-то, взяв твою подружку в заложницы. Они всерьез думают, что ты влюблен в нее так, что будешь прыгать по их команде, куда им захочется. А мы - вместе с тобой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28