— Сукин сын! — пробормотал Судаков.
Трифонов поддержал настрой автора интриг, взял ножницы, разрезал ленту в двух местах и сунул лоскут в нагрудной карман. Они включили свет. Чисто, опрятно, как у хорошей домохозяйки. Посреди просторной комнаты стоял обеденный стол, накрытый белой скатертью. По центру стояла бутылка шампанского и четыре бокала, вокруг лежали разные предметы и маленький кассетный магнитофон. На стене напротив стола висела афиша с изображением человека в цилиндре, с тростью, черной накидкой с белой подкладкой и небрежно наброшенным на шею шелковым шарфом. Надпись гласила: «Последняя гастроль мага и волшебника Лебединского!»
— Руками ничего не трогать! — предупредил Дегтярев.
— Не думаю, что мы здесь затопчем чьи-нибудь следы, — заметил Трифонов. — Полагаю, мы можем подойти к столу. Искать нам ничего не придется. Все улики сданы добровольно.
Они подошли к столу. Все, что хотели, они увидели.
— Итак, Игнат Всеволодович, можете складывать по одному предмету в свой саквояж, — усмехнулся Трифонов. — Вот стеклянный пузырек из реквизиторского цеха, который впоследствии был заменен на серебряный.
— Значит, он все-таки был за кулисами? — спросил Забелин.
— Думаю, подробности нам расскажет Столбиков. Во всяком случае, я не сомневаюсь, что ворота бокового «кармана» ему открывал он. У пожарника по инструкции должны иметься ключи от всех помещений, а если вы помните, все убийства совершались в дежурство Столбикова. Может, он и подменил пугач на револьвер и пузырек тоже. Сейчас это не имеет принципиального значения. Впустив Миронова, он ушел за кулисы и встал рядом с помрежем. Миронов по сотовому телефону позвонил на вахту и попросил подозвать Столбикова, чем обеспечил ему железное алиби, а сам встал за кулисы и приготовился к выстрелу. Ушел он тем же путем, что и пришел.
— А отпечатки пальцев Бражникова? — спросил Судаков.
— Да вот они, — уверенно заявил Дегтярев.
Он взял со стола блюдце, достал пинцет и приподнял лоскуток кожи. В блюдце таких лежало несколько.
— Точно. На них нанесены папиллярные линии.
— Человеческая кожа? — удивился Забелин.
— Не сходи с ума, капитан. Тончайшая прессованная резина или пластик. Работа уникальная. У Миронова имелись в архиве отпечатки Бражникова. С них сделали клише, а потом отпрессовали на пластичный материал. Вот тут даже есть следы клея с внутренней стороны. Миронов наклеивал пальчики Бражникова на свои. Они ему не мешали в работе, а следы оставляли чужие. Мелочь, но эта самая мелочь подняла весь розыск страны на поиски беглого Бражникова. Остроумный ход, не более того, а мы на него купились. Впрочем, не все. Александр Иваныч, если мне не изменяет память, вопрос об отпечатках не поднимал, а отмалчивался. Значит, чувствовал подвох.
Дегтярев аккуратно складывал осмотренные улики в целлофановые пакеты и убирал в чемоданчик.
— А пакетик с сахаром? Что он значит? — спросил капитан.
— Знаменитый яд «разрывной алмаз», так назвали химики сок ядовитого серебряного плюща, — пояснил Трифонов. — Андрей Сергеевич даже не забыл оставить нам свою сберкнижку и пузырек с чернилами «Sheaffer», которыми писал свои романы и печально известную пьесу «Тройной капкан», потом он подарил свою ручку Колодяжному и сам же ее выкрал, чтобы подбросить под пожарную лестницу театра «Триумф». Боюсь, Костя, что отъезжавшие вишневые «Жигули» — обычное совпадение. Из арбалета стрелял Иван Столбиков. Это для нас он носил сильные очки, разыгрывая из себя полуслепого старика, а в сберкассе, где я его встретил, он заполнял бланк на получение пенсии без очков. Впрочем, из такого арбалета с великолепной оптикой и слепой не промахнется. А дверь на крышу Столбиков открыл заранее, для дураков вроде нас. Никакого молодого парня на бельэтаже не было. Вначале репетиции пожарник размотал шланги, снял наконечники, отправился на бельэтаж, открыл чемоданчик, собрал арбалет, надел на наконечник стрелы голову орла от жезла, не торопясь прицелился и поразил неподвижную мишень. И как всегда, во время убийства мы сидели в зрительном зале. Правда, он об этом мог и не знать. Мы устроились под бельэтажем, и он нас не видел, и мы его соответственно.
— Зато он точно знал, что подозрения падут на Колодяжного. Горящую путевку в турагентство сдал человек, по описанию очень похожий на Миронова. У него не хотели ее брать, мол, срок заезда завтра, кто же ее купит. Вот он и предложил позвонить одному человеку и дал номер мобильного телефона Колодяжного. Пансионат очень престижный, бархатный сезон, там отдыхает вся элита среднего достатка. Разве мог Колодяжный отказаться от такого предложения! Он же обожает находиться в центре внимания. Это еще одна стрела, попавшая точно в цель. Все рассчитывалось по секундам. А главное, Столбиков казнил убийцу своей внучки тем же орудием убийства и в то же место. Орлиный клюв скипетра размозжил голову Грановскому. Ради этого стоило выжидать своего часа два года.
— Но зачем же Миронов оставил нам пузырек с чернилами? Этим он признает, что ручка его и она подброшена. Он подставил Столбикова, дав нам в руки улику. Или хотел похвастаться, что сам писал книги за Колодяжного?
— Нет, он этим снял подозрение с невиновных, доказывая, что Колодяжный не причастен к убийству Грановского. А вот и не использованный тридцатый патрон от револьвера «таурус», послуживший образцом для отливки серебряной пули. А в этом прозрачном пакетике белый порошок — не что иное, как цианид, подсыпанный в табак, которым отравилась Хмельницкая. Думаю, эксперты подтвердят мои выводы. А вот и дубинка с электрошоком, которую Миронов опустил в ванную, где находился Костенко. Нет сомнений, Костенко сам впустил Миронова в квартиру. Они были знакомы, и, очевидно, полковник принес ему ленту для ордена. Не берусь утверждать, будто Костенко принимал гостя в ванной. Похоже, он отнес усыпленного хозяина туда на руках, если они решили обмыть ленточку, то все понятно, обычный клофелин. Медики тут же определили причину смерти от электрического тока и вскрытия не делали. Мы не знали, что было намешано в крови покойника.
— А что могут значить эти войлочные тапочки, в которых лежит отмычка и молоток? — поинтересовался Судаков.
— Андрей Сергеич — оригинал, обожает сочинять ребусы. Я смею предполагать, что отмычкой он открыл дачу Птицына, в тапочках ходил по дому, а молотком забивал гвозди в доску, среди которых один был серебряным.
— А магнитофон?
— Его надо просто включить.
Дегтярев надел перчатку и нажал кнопку «пуск». Все замерли. После продолжительной паузы в комнате зазвучал всем знакомый голос полковника Миронова:
"Поздравляю вас, Александр Иваныч! Я знал, что рано или поздно вы сюда придете. С победой вас!
Не сочтите за кощунство, но победителям положено шампанское. Бутылка на столе для вас и ваших спутников. Уверяю вас, оно не отравлено. Рад бы выпить с вами, но неотложные дела не позволяют мне терять времени. Вы почти меня догнали, я от вас нахожусь на расстоянии вытянутой руки.
На ошибках учатся, и если Бражников попался на десятой жертве, то я не могу себе позволить повторить его промах. Извините меня за критику в ваш адрес, будто ваши методы устарели, а опыт вам только вредит. Беру свои слова обратно. Я сразу понял, что вы достойный противник, как только имел честь познакомиться с вами. Знаю, какой нажим и прессинг приходится вам испытывать, и оставляю все необходимое для отчета перед генералитетом. Не устраивайте в доме беспорядка, больше вы ничего не найдете. Как только я закончу работу, мне еще хотелось бы вернуться в свой дом, немного отдохнуть, и я ваш.
Я всю свою сознательную жизнь никаких целей перед собой не ставил. Переделывать мир не пытался, поисками истины себя не утруждал. Самое пустое и бесполезное существование осталось за моей спиной. Я верил, что мой сын проживет свою жизнь иначе, целеустремленнее и скажет себе на склоне лет, что ему есть что вспомнить и чем гордиться. Не получилось. Не уберег! Мой конец уже близок, и, оглядываясь, я ничего не вижу, кроме пустоты. Потерпите немного и я вернусь. Раз вы уже стоите и слушаете эту запись, значит, ждать осталось недолго. Но первую и последнюю задачу в своей жизни я должен завершить. Имею к вам единственную просьбу.
Не трогайте Ваню Столбикова. Он старый, больной человек, спишите его грех на меня. Я все выдержу и во всем сознаюсь. А пока я должен наказать тех, против которых закон бессилен.
Все мы устали наблюдать, как оперативники не спят по ночам, рискуют жизнью, разрываются на куски, ловят сволочей, а те выходят из зала суда на свободу с иронической усмешкой, если вообще дело доходит до суда.
Бражников стал преступником из-за собственных обид. Но кто его сделал убийцей? Ему хватило ничтожных причин, чтобы взять в руки оружие. Свои действия я считаю оправданными. Совершив одно преступление, человек идет на следующее, чувствуя безнаказанность за содеянное, что и приводит к беспределу. Простите за банальную лекцию, вы не школьники и не курсанты. У каждого за спиной огромный опыт. В душе вы со мной согласитесь, не все, конечно, а наделе вас ждут следующие победы. Преступник Миронов непременно предстанет перед судом.
Полковника Миронова больше не существует. Споротые погоны с кителя лежат на окне под колючим кактусом. Я не стал дожидаться, пока с меня их сорвут. Простите, что отнял у вас драгоценное время, ведь пока вы слушаете запись, я продолжаю действовать. Удачи!"
Дегтярев выключил магнитофон.
— Если каждый мент будет вершить суд по собственному усмотрению, от страны останется огромное кладбище, — сквозь зубы процедил капитан.
— Брось, Костя! — фыркнул Судаков. — Среди ментов отморозков не меньше, чем в штатском. Они не суд вершат, а о кармане своем заботятся. Миронов — не мент. Ему это слово не подходит. Я не собираюсь его защищать, но найдется немало людей, честных, которые с ним согласятся. Но в одном он прав — мы теряем время.
— Тогда пойди и арестуй его! — предложил Дегтярев.
В коридоре зазвенел телефон. Все притихли. Телефон не умолкал. Судаков поднял трубку. Минуту слушал, потом сказал одно слово:
— Понял.
— Неужто Миронов? — спросил Забелин.
— Нет, дежурный по городу. Только что по дороге на дачу взорвалась машина Григория Грановского.
— Жив?
— Не известно.
— Вот он, десятый! — воскликнул Забелин.
— Только Миронов тут ни при чем, — спокойно произнес Трифонов.
— Почему?
— Не его стиль.
Олигарх не пострадал. Его доставили в больницу, наложив швы на порезы, и на этом все закончилось. Комментировать события он отказался. На вопросы оперативников пожимал плечами, но уголовное дело завели, — погиб шофер Грановского. По настоянию Трифонова дело передали в управление генерала Черногорова, чтобы при необходимости можно было без проволочек объединить оба дела в одно производство. Но отдел подполковника Крюкова подключать не стали из-за тактических соображений, а доверили следствие бригаде майора Марецкого.
Не прошло и суток, как на Грановского было совершено новое покушение. Неизвестные обстреляли из автоматов Калашникова другой автомобиль Грановского. К счастью, все остались живы, броня выдержала свинцовый град. И опять магнат отказался от встречи с прессой и не дал никаких членораздельных объяснений оперативникам. В дополнительной охране Грановский не нуждался, у него имелось не одно собственное агентство телохранителей. На свои усадьбы он никого не допускал, даже следователей, два раза сам приезжал на Петровку, но безрезультатно. «Вы милиция, вы и разбирайтесь!» — все, что от него услышали. Оба покушения были тщательно спланированы. Никаких следов обнаружить не удалось, за исключением гильз.
Пока Грановский отходил от шока и травм на своей северной вилле, обласканный сочувствовавшей любовницей, зализывавшей ему раны, адвокат олигарха ублажал его женушку на южной вилле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48