Ресторан пустовал, гостиница – тоже. Не сезон. Антон занял столик у прозрачной стены, заказал водку, закуску и стал наблюдать. Он видел всех, кто входил и выходил из отеля. Ждал. Кого и зачем? Пока Антон и сам не мог твердо ответить на эти вопросы, но отчетливо понимал, что вернуться домой не может, его тут же возьмут и нацепят наручники.
Просидев довольно долго, он своего дождался. Лицо его осталось невозмутимым, когда он увидел входящих в отель Мелиссу под руку с Никитой Кочергиным. Люди из розыска никогда бы не признали в элегантном мужчине с ухоженным лицом одного из опаснейших преступников по кличке Гений. Он уже полгода числился покойником. Мэла из блондинки превратилась в брюнетку, ее синие глаза стали черными. Поразительно, как человек меняется, стоит ему с помощью линз изменить цвет глаз. И все же она оставалась обворожительной и притягательной. Хоть дегтем мажь – не испортишь. Сейчас Антон понимал, почему Никита не убил его на фабрике. На кого бы он тогда списал труп старика Руденко? Оставаясь в городе, сладкая парочка подвергала себя серьезному риску. Такие люди не могут жить без адреналина в крови, им нужен риск. Нужны цирковые трюки, успех, деньги и чувство превосходства над безмозглым быдлом, окружающим их. Антон достал фотоаппарат и снял несколько кадров.
Парочка взяла у администратора ключи от номера и направилась к лифту. Антон приметил место на доске, где висели ключи, но с большого расстояния он не мог определить номер. Только ряд. Выйдя из ресторана, подождал, пока они зайдут в лифт, потом подошел ближе. Кабина остановилась на седьмом этаже. Антон пошел наверх по лестнице.
Коридор седьмого этажа пустовал. Гордеев заметил распахнутую дверь одного из номеров, вынул из кармана пистолет и сунул его за пояс. Эту пушку он давно нашел в туалете дискотеки, когда устраивали облаву на наркоманов, но так и не сдал в качестве вещдока. Сначала забыл, а потом поздно стало.
В номере убиралась горничная.
– Привет, голубка. Видела парочку сейчас? Женщина в белом пальто и мужчина в кашемире?
– Через номер от этого. Семьсот двенадцатый.
– Ты их знаешь?
Девушка одернула коротенькую юбочку.
– А тебе что за дело?
Антон издали помахал своим удостоверением:
– Не надо на меня повышать голос. Могу укусить.
– В субботниках не участвую. Я работаю за деньги, – отбрила его горничная.
Антон подошел ближе и бросил на кровать тысячную купюру.
– Либо у тебя ксива поддельная, либо бумажка из-под ксерокса. Менты денег не платят.
– А я один такой особенный.
– Они не стоят твоего интереса, особенный. Муж с женой. Живут здесь уже три месяца или больше. Он постоянно, она наездами. Но он без нее не скучает.
– Как его фамилия?
– Без понятия. Его зовут Родионом, ее Ингой. За тысячу с тебя хватит.
– И на том спасибо.
Антон вышел и взглянул на дверь. Номер семьсот восемь.
Он спустился вниз и подошел к дежурному:
– На седьмом этаже семьсот восьмой номер освободился. Могу я его занять?
– Можете полэтажа занять. Ваш паспорт.
– На вокзале в чемодане. Я заехал друзей навестить, а они уговорили меня остаться на несколько дней.
– Ладно. Заполните анкету, паспорт потом занесете. Номера там люксовые, дорогие, с большими балконами.
– Я знаю. Заплачу за пять дней вперед прямо сейчас. Мы уже начали выпивать, за чемоданом я на вокзал завтра утром сгоняю.
Увидев бумажник с деньгами, портье не стал спорить, а чаевые совсем его успокоили. Антон получил ключ и опять пошел наверх пешком.
Горничная продолжала уборку.
– Ну что тебе еще, зануда?
– Я поживу здесь, если не возражаешь. Уж больно ты мне понравилась.
Антон потряс деревянным брелоком.
– Возражаю. Терпеть не могу небритых мужиков. Хочешь их номер обнюхать? На меня не рассчитывай, по балконам перелезешь. Соседний тоже пустой, мешать никто не будет.
Антон подошел к балконной двери. Ручки были с обеих сторон. И вдруг в стекле он увидел отражение дверного проема и Мэлу, заглянувшую в номер.
– Людочка, у нас не убирайся. Мы вниз поужинать, скоро вернемся, – сказала она и исчезла. На мужчину, стоящего ко входу спиной, она не обратила внимание. Хорошо, что он пальто и свою приметную шляпу оставил на вешалке в ресторане.
У Антона ноги налились свинцом. Он повернул голову и увидел насмешливую мордаху горничной:
– Слышал? Действуй, ментура.
Девушка взяла швабру, ведро и вышла, хлопнув дверью.
– Ох, разиня! Как циркач по проволоке хожу. Ничему жизнь не учит, – пробурчал Антон и вышел на балкон.
Уже стемнело. На высоте седьмого этажа ветер гулял в полную силу. Моросил мелкий дождик. Балкон был общим на весть этаж, но перегородки Антону не понравились. Они выдавались вперед и были из прутьев в виде стрел с наконечниками. В циркачи майор Гордеев не годился, но тем не менее кое-как добрался до цели. Балконная дверь была приоткрыта на выдвижной ограничитель. Просунув палец, Антон приподнял его. Пришлось включить свет. В номере было два чемодана и два кейса, оборудованные спецзамками с кодовым набором известного Антону производства. Ему ничего не стоило сбросить код и открыть их, но в этом случае старые коды не сработают. Гений тут же смекнет, кто мог копаться в его вещах, и будет потеряно с трудом добытое преимущество. Впрочем, о каком преимуществе можно говорить в поединке с Кочергиным? Он не признает никаких правил.
Запертыми оказались только кейсы, чемоданы они не запирали. Гордеев заглянул в них на всякий случай. В одном были женские вещи, в другом мужские, ничего интересного, кроме… На дне чемодана Мелиссы лежало письмо без конверта. Антон его забрал: времени для чтения не было, а Мелисса может не сразу заметить пропажу. Кейсы имели значительный вес, будто внутри лежал свинец. А если там деньги из хранилища? Инсценировать ограбление? Заявлять в милицию Никита не станет, пусть думает, что хочет. Взять кейсы – все лучше, чем вскрывать замки. Тогда можно выдать себя с головой.
В дверь тихо постучали, на раздумья не оставалось времени. Антон сорвал с себя галстук, связал два кейса через ручки и накинул на шею, как это делали носильщики в старину. Выйдя на балкон, он прикрыл за собой дверь, но надеть крючок с многоступенчатыми бороздками уже не смог.
Дождь усиливался. Когда Антон вернулся в свой номер, видок у него был еще тот – мокрый насквозь, брюки и пиджак порваны в нескольких местах, на шее два тяжеленных кейса… В его постели лежала Людочка, но уже без юбки, которая и без того немногое скрывала, ей было чем гордиться. Сейчас бы самое время принять горячую ванну и расслабиться, нежась в постели с милой очаровашкой. Антон снял с шеи груз.
– Это ты мне стучала?
– «Ты мне?» Хорошо сказано. Я наблюдала за ними из холла. Когда они подозвали официанта для расчета, решила, что тебе пора заканчивать свою не очень тонкую работу.
– Тебе удобно в кровати?
– Жду благодарности.
– Я небрит, поблагодарю позже. Меня надо вывести из отеля, но не через центральный вход. Сумеешь?
– Сегодня они не заметят пропажу. Уже поздно, придут и лягут спать.
– Не обольщайся, Людочка. Они будут здесь минут через пять после возвращения в свой номер. Балконная дверь осталась открытой, тут и дураку все станет понятно.
Девушка тут же соскочила с кровати и надела юбку.
– А ты лох. Я приняла тебя за профессионала. У нас есть жильцы и побогаче, мы могли бы работать на пару.
– Дуреха. Мое удостоверение настоящее.
– Я так сразу и поняла. Мент в костюме от Вер-сачи, теперь в лохмотьях от Версачи. Я всех вас за версту вижу насквозь.
– Поговорим на улице, у нас нет времени.
– Я дежурю до утра.
– До утра ты не доживешь, дорогуша. Дядя с тетей из семьсот двенадцатого номера людишкам бошки отрывают, как курам. Тебе надо убираться отсюда. И соседний номер нас не спасет, я знаю, с кем имею дело.
Людочка оказалась не из пугливых. Она тихо подошла к двери и прислушалась:
– Идут.
Антон отвязал галстук от кейсов, сунул его в карман и только сейчас понял, какую роковую глупость совершил, заполняя карточку у дежурного администратора. Лох! Он не просто лох, а эстетствующий лох с амбициями. Именно таких умников полно на кладбище.
– Дверь хлопнула, зашли в номер. Бежим! – сказала Людочка.
Они успешно добрались до конца коридора, и Люда открыла ключом дверь на лестничную клетку служебного входа. Спустились на первый этаж. Девушка взяла свое пальто из раздевалки для обслуживающего персонала и через заднюю дверь вывела нового знакомого во двор. Какое счастье, у нее была своя машина! Оборванный мужик с двумя дорогими кейсами ночью, в дождь, мог вызвать подозрение даже у бездомной кошки.
– Предлагаю поехать ко мне, – сказала девушка, поглядывая на кейсы, и включила двигатель.
– Они тебя вычислят.
– В отеле значится адрес моего мужа. Тогда еще мы жили вместе. Теперь я снимаю квартиру, и даже бывший муж не знает, где я живу.
– Ладно. Но мне надо заехать к приятелю, он должен быть в курсе событий на случай моей гибели.
Людочка выпучила на Антона и без того огромные глазищи.
Дверь открыл человек в пижаме. Солидности никакой. Громов видел его днем – с охраной и на «Мерседесе» это была личность, дома и в пижаме – ничто. Подобраться к директору банка с громким названием в рабочие часы редактору газеты не удалось, пришлось навестить его дома и в позднее время.
– Что вы меня пугаете из-за двери? – раздраженно спросил банкир.
– Значит, напугались, если все же открыли.
– Ничего подобного. Я знаю вас. Если к тебе приходит такой человек, как вы, понятно – хочет опубликовать какую-то пакость. Интересно узнать какую?
– Десятиминутной беседы хватит. Варианта предлагается два. В случае вашей откровенности я проглочу язык. На ложь отреагирую иначе, подниму на уши весь город. Вы знаете, у меня это неплохо получается. Какую реакцию вызовет наш разговор, зависит от вас.
– Заходите.
Хозяин был на голову ниже Олега и выглядел общипанным цыпленком, что никак не соответствовало его статусу.
Они устроились на кухне размером больше, чем вся квартира журналиста.
– Слушаю вас, господин Громов.
– Я хочу быть с вами откровенным. Вы меня интересуете как побочное лицо. Я веду охоту за грабителями инкассаторов, могу вас и не вспомнить в своем завещании. Есть один очень важный вопрос – кто нанимал налетчиков. Вы, управляющий хранилищем, главбух хранилища или главный кладовщик хранилища.
– Да вы с ума сошли, любезный. Я буду нанимать людей, чтобы меня грабили?
– Вы так ничего и не поняли, Юрий Мартыныч. Дело-то уже раскрыто, только не стоит говорить об этом руководству Центрального хранилища. Сами себе нагадите. Они же на вас и ткнут пальцем. А кто первый дает признание, тому доверия больше.
– Постойте, Олег. Я что-то плохо соображаю, о чем мы говорим.
Громов ухмыльнулся, достал сигарету и закурил.
– Поэма! Ну ладно, Юрий Мартыныч, слушайте. Ваша инкассаторская машина была ограблена первой. Значит, история начинается с вас. Страховая компания выплатила вам ущерб, когда факт ограбления был доказан. Через неделю после ограбления вы внесли за свой загородный замок долг в размере трехсот тысяч. Причем, как я думаю, наличными, на вашем счету не было таких денег. Хакеры уже взламывали ваши банковские секреты. Как пел Высоцкий: «Откуда деньги, Зин?» Я готов обо всем забыть, если буду знать, кто нанял бандитов для налета. Тут есть один подводный камень, Юрий Мартыныч. Руководство хранилища не знает маршрута инкассаторов, они пожмут плечами и укажут на вас. До них деньги не доехали, какие к ним могут быть претензии? Выгоду получали банкиры, они набивали сумки бумагой, деньги оставляли себе, а потом получали страховку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30