Просто не быть здесь он не мог!
Он был Карой. Не судьей, не обвинителем, даже не приговором.
Мак Болан был Карой мафии. Он знал это и безоговорочно принимал эту роль.
Ну, а население Аризоны пусть примет то, что сможет...
Глава 13
— Трудно поверить, что один человек способен натворить такое. — Пол Бонелли находился в точке закипания. Его сузившиеся глаза с холодной яростью осматривали лагерь, фиксируя ужасающие разрушения.
— И все же такой человек есть, — словно оправдываясь, горько заключил Хиншоу.
Оба стояли на крыльце полевой штаб-квартиры Хиншоу. Несколько боевиков сгрудились неподалеку от своего предводителя, держась особняком от прибывших из Тусона. Сорок человек. Неплохая, конечно, подмога... Не отходя далеко от своих машин, «торпеды» Бонелли тоже с немалым интересом разглядывали живописные руины и лишь время от времени перебрасывались короткими деловыми замечаниями.
А комментировать было что. Стены главного здания были испещрены пулевыми пробоинами, оконные рамы расщеплены, в зияющих оконных проемах лишь кое-где торчали зубчатые стеклянные осколки. Около дома громоздилась куча обгоревшего, изрешеченного металла — остатки лимузина. Он лежал на боку, и две изорванные покрышки еще продолжали дымиться. Позади главного здания, теперь продуваемого вдоль и поперек, две груды обгорелых, черных балок напоминали о том, что совсем недавно здесь тоже что-то стояло.
Бонелли-младший сокрушенно покачал головой и повернулся, чтобы войти. Хиншоу выскочил вперед и гостеприимно распахнул дверь перед тусонским младшим боссом. Бонелли лишь коротко кивнул и шагнул через порог, с гримасой отвращения на лице потрогав на ходу выщербленный край дверного косяка — пули буквально измочалили местами деревянную панель. С той же брезгливостью он оглядел внутреннее помещение — продырявленные стены, перевернутую и разбитую вдребезги мебель.
— Каковы потери на этот раз? — спросил он Хиншоу.
— Четверо убитых, двое раненых. Чудо, что не потеряли больше.
— Полиция реагировала?
— Нет. Соседей тут немного, а те, кто есть, не суют нос в чужие дела.
Бонелли удовлетворенно кивнул и снова оглядел комнату. Его глаза остановились на мощном оружии, стоявшем в углу на запыленной треноге. Две короткие трубы — не то из пластика, не то из картона — были прислонены к пулемету.
Мафиози повернулся к Хиншоу, указывая на оружие:
— Это оно?
— Да. Пулемет 50-го калибра и использованные трубы из-под РПТР.
Хиншоу говорил четко, как на занятиях по стрелковой подготовке личного состава.
— Что за РПТР?
— Ручная противотанковая ракета, — терпеливо объяснил Хиншоу. — Вроде базуки. Мы обнаружили эти штуковины в сотне метров от лагеря, на холмике, — лагерь оттуда прекрасно простреливается. А это работа крупнокалиберного, — жестом он указал на сотни пулевых пробоин. — Негодяй присобачил к пулемету автоматическое спусковое устройство, и стрельба велась непрерывно. А сам тем временем палил из РПТР.
— То есть пулемет стрелял как бы сам по себе? — скептически уточнил Пол Бонелли.
Хиншоу кивнул.
— Это несложно сделать.
— Несложно? — прервал Бонелли, не веря своим ушам. — Ты хочешь сказать: один человек запросто положил всю твою сраную армию? А что же делали твои парни, Джимми?
— Умирали, — бесцветным голосом откликнулся Хиншоу. — Или прилагали все силы, чтобы уцелеть.
Бонелли уже не сдерживал раздражения.
— Очень, очень плохо, Джимми. Один парень смог натворить такое. Сколько же он угробил твоих людей?
Младший тусонский капо прекрасно знал точную цифру, но не мог отказать себе в удовольствии задать этот вопрос.
Хиншоу усталым голосом ответил:
— Двадцать три.
Бонелли скорбно покачал головой и медленно повторил число вслух. Затем произнес, чуть смягчая тон:
— Ладно, я-то вижу, что вы тут пережили. Я не в претензии. Но вот мой папа...
Пол не докончил фразу, давая Хиншоу понять, что Дон Никколо Бонелли уже не обладает достаточной гибкостью ума, чтобы правильно оценить сложившуюся ситуацию.
После короткой паузы он добавил:
— Очень не хочется огорчать отца — ведь он сам только что пережил крупную неприятность... — Еще одна пауза. — Но, может, и не надо торопить события, а? Может, стоит подождать, пока у нас на блюде не окажется голова одного вояки?..
Бонелли широко улыбнулся, глядя на скривившегося Хиншоу.
— Мы же намерены добыть его голову, верно?
Телефонный звонок разрядил напряженную обстановку. Хиншоу, будто не слыша, застыл на несколько мгновений, потом сорвался с места и схватил трубку.
— Слушаю! Да, сейчас даю. — Он протянул трубку Бонелли. — Вас.
— Да? — отрывисто бросил тот в микрофон.
На другом конце провода послышался задыхающийся, срывающийся голос:
— Пол? Это Джек Луканиа.
— Слушаю, Джек.
— На нас напали! Это было... что-то невероятное! Вы даже не представляете! Это... это...
— Джек! Расслабься и давай по порядку.
Луканиа глубоко вздохнул и продолжил уже чуть спокойнее:
— Прошу прощения, Пол. На нас напали. Дом почти весь разрушен, мы потеряли дюжину ребят.
— А как он? — спросил Бонелли, зная, что называть имя отца нет нужды.
— О, с ним все в порядке. Конечно, потрясен, вне себя от ярости. Это он велел мне немедленно вам позвонить.
— И кто же на вас напал?
— Болан, никаких сомнений.
Сузившиеся глаза Бонелли уставились на Хиншоу.
— Это точно? Никаких сомнений, да?
— Да какие тут сомнения, почти половина парней его видела. Здоровенный бугай, весь в черном и увешан, как рождественская елка, пушками и разными хреновинами. Если у Болана нет брата-близнеца, то кто же тогда может быть?!
— Близнецов у него нет, — угрюмо произнес Бонелли.
— Ну, в таком случае...
— И когда, говоришь, это случилось? — уточнил Бонелли, продолжая сверлить взглядом Хиншоу.
— Э-э, чтобы не соврать... минут двадцать пять назад.
— Очень интересно.
— Послушайте, старик хочет, чтобы вы вернулись. Прямо сейчас.
— Передай ему, чтобы пока держался своими силами. Пусть удвоит бдительность. У нас здесь тоже заварушка. Вернусь, как только смогу. Но сначала... в общем я вам перезвоню, Джек.
Бонелли бросил трубку и повернулся к Хиншоу.
— Когда вас здесь атаковали? — негромко спросил он.
— Черт, я же сказал. Прямо перед вашим появлением.
— Я здесь уже минут десять.
— Ну да... — Хиншоу потер затылок. — Удивляюсь, как вы не нарвались на парня, когда сюда ехали. Атака длилась... ну... минуты три-четыре. Типичная партизанская тактика: ударил — и бежать. Пока мы прочухались, парень слинял. Можете пощупать ствол этого М-2. Он, возможно, и сейчас еще горячий.
— Так, стало быть, на вас напали примерно полчаса назад?
— Плюс-минус две-три минуты.
— Чушь!
Глаза солдата сверкнули.
— Что?!
— Болан полчаса назад, с точностью до минуты в ту или иную сторону, атаковал наше ранчо.
— Это невозможно, — уверенно ответил Хиншоу.
— Ты это папе скажи. Парень там все сравнял с землей.
— Значит, это сделал не Болан. Он был...
— Чушь, я сказал! — холодно бросил Бонелли. — Они видели парня. Это был он. Он был за 200 миль отсюда, когда, по твоим словам, вас атаковали.
Лицо Хиншоу потемнело.
— Что значит — «по моим словам»?
Он сделал широкий театральный жест рукой:
— Тогда все это как назвать?
— Я вижу только, как это все выглядит, но еще не знаю, как это называть. И я спрашиваю тебя, что здесь случилось на самом деле?
Хиншоу скривился.
— Вы обвиняете меня во лжи, мистер Бонелли?
Младший босс Тусона уловил внезапную формальность в обращении.
— Не кипятись, — проговорил он. — Никто никого не обвиняет. Я просто хочу сказать, что ты мог неправильно истолковать события. Попробуй восстановить настоящую картину.
Хиншоу закурил сигарету и повернулся к разбитому окну. Наконец он окинул Бонелли задумчивым взглядом и коротко кивнул:
— Ладно. Попробуем разобраться. Я сказал уже, что М-2 был установлен на автоматическое ведение огня. Причем не в одну точку, а по сектору. Думаю, это был какой-то очень хитрый маневр. Похоже, парень действительно был в обоих местах одновременно.
Бонелли покачал головой.
— Попробуй еще раз, Джимми.
— Это в принципе допустимо. Я не знаю, как он запрограммировал на автоматический огонь эти РПТР, но... Черт, с чего мы взяли, что он их использовал? Он вполне мог...
— Ты, кажется, слишком серьезно настроен, — холодно заметил Бонелли.
— Парень каким-то образом проник в лагерь. Он пробрался внутрь и все тут заминировал.
— Брось! — отрезал Бонелли.
— Мне не нравится ваш тон! — взорвался солдат.
— А мне насрать, что там тебе нравится, — заорал Бонелли. — Твоя задача дать мне ответ, которому я могу поверить.
— Какого черта! — взбесился Хиншоу. — Раз я говорю, что нас атаковал Болан, значит, нас атаковал Болан. Это его почерк. Специалисту это так же понятно, как если бы он повсюду автографы оставил. Парень пробрался на территорию и распихал повсюду мины замедленного действия, а затем рванул в Тусон, где и устроил заварушку, причем время выставил так, чтобы все случилось одновременно — здесь и там. Он пытался вбить между нами клин, расколоть наши силы. Мы всегда применяли такую тактику, когда...
— Я сказал, кончай это! — злобно прикрикнул Бонелли. — Хватит молоть языком!
Неожиданно в глазах солдата вспыхнул огонек неподдельного озарения.
— "Телефонист"! — коротко выдохнул он.
— Какой телефонист? Слушай, всему есть предел! — Это была уже неприкрытая угроза.
Хиншоу либо ее не расслышал, либо просто проигнорировал.
— Сукин сын, — проговорил он с восхищением в голосе. — Шастал здесь, где хотел, пил наше пиво, а я еще и...
— Что ты там плетешь?!
— Вам это не понравится, мистер Бонелли, — очень спокойно ответил солдат. — Это вас очень напугает. Дайте мне все уладить... не ломайте голову... я разберусь.
— За это тебе и платят, — холодно сказал Бонелли. — Но если ты тут затеял какую-то свою игру...
Эту угрозу Хиншоу расслышал и правильно понял.
Он злобно сверкнул глазами, но моментально взял себя в руки.
Бонелли еще раз огляделся напоследок, расправил плечи и двинулся на выход.
На сей раз солдатик рискует потерять не только лицо — он запросто может и головы лишиться.
* * *
Хиншоу наблюдал за Бонелли со смешанными чувствами злости и понимания. Он был напряжен до предела, внутри словно сжался огромный ледяной кулак. Впервые он почувствовал, что теряет контроль над событиями в Финиксе, испугался этого и в свой черед испугался собственного испуга. Скверный симптом.
Его вовсе не обрадовало известие, что посланным в Финикс подкреплением командует Бонелли-младший. Только по двум причинам он не стал возражать. Во-первых, когда он об этом узнал, отряд был уже в пути. А во-вторых, очень вредно для здоровья возражать Нику Бонелли, если тот принял какое-нибудь решение, даже пустяковое. Ну, а в столь важном деле любая оппозиция явилась бы роковой глупостью.
Что ж, Пол Бонелли теперь находился здесь, и Хиншоу ни на секунду не верил сказкам, будто сынок босса здесь только для того, чтобы «приглядывать за ребятами». Бонелли прибыл сюда, чтобы приглядывать за ним, Хиншоу. И не просто приглядывать, а держать на коротком поводке. С той минуты, как Пол Бонелли вылез из своего хромированного броневика, делами в Финиксе заправлял он, и все это знали. Как бы ни пытались Пол и его папочка подсластить пилюлю, Хиншоу теперь оставался командующим только на словах. Унизительное положение. Но выбирать не приходилось: Хиншоу скрепя сердце готов был смириться, утереться — и перевалить на Пола всю ответственность.
Однако за всем этим крылось нечто большее, чем простой выговор, устроенный мафиозным предводителем своему полевому командиру. Нет, Хиншоу ничего не мог сказать наверняка и тем не менее чувствовал, как волосы у него на загривке встают дыбом — как когда-то во Вьетнаме, когда некое шестое чувство предупреждало его о засаде, устроенной вьетконговцами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Он был Карой. Не судьей, не обвинителем, даже не приговором.
Мак Болан был Карой мафии. Он знал это и безоговорочно принимал эту роль.
Ну, а население Аризоны пусть примет то, что сможет...
Глава 13
— Трудно поверить, что один человек способен натворить такое. — Пол Бонелли находился в точке закипания. Его сузившиеся глаза с холодной яростью осматривали лагерь, фиксируя ужасающие разрушения.
— И все же такой человек есть, — словно оправдываясь, горько заключил Хиншоу.
Оба стояли на крыльце полевой штаб-квартиры Хиншоу. Несколько боевиков сгрудились неподалеку от своего предводителя, держась особняком от прибывших из Тусона. Сорок человек. Неплохая, конечно, подмога... Не отходя далеко от своих машин, «торпеды» Бонелли тоже с немалым интересом разглядывали живописные руины и лишь время от времени перебрасывались короткими деловыми замечаниями.
А комментировать было что. Стены главного здания были испещрены пулевыми пробоинами, оконные рамы расщеплены, в зияющих оконных проемах лишь кое-где торчали зубчатые стеклянные осколки. Около дома громоздилась куча обгоревшего, изрешеченного металла — остатки лимузина. Он лежал на боку, и две изорванные покрышки еще продолжали дымиться. Позади главного здания, теперь продуваемого вдоль и поперек, две груды обгорелых, черных балок напоминали о том, что совсем недавно здесь тоже что-то стояло.
Бонелли-младший сокрушенно покачал головой и повернулся, чтобы войти. Хиншоу выскочил вперед и гостеприимно распахнул дверь перед тусонским младшим боссом. Бонелли лишь коротко кивнул и шагнул через порог, с гримасой отвращения на лице потрогав на ходу выщербленный край дверного косяка — пули буквально измочалили местами деревянную панель. С той же брезгливостью он оглядел внутреннее помещение — продырявленные стены, перевернутую и разбитую вдребезги мебель.
— Каковы потери на этот раз? — спросил он Хиншоу.
— Четверо убитых, двое раненых. Чудо, что не потеряли больше.
— Полиция реагировала?
— Нет. Соседей тут немного, а те, кто есть, не суют нос в чужие дела.
Бонелли удовлетворенно кивнул и снова оглядел комнату. Его глаза остановились на мощном оружии, стоявшем в углу на запыленной треноге. Две короткие трубы — не то из пластика, не то из картона — были прислонены к пулемету.
Мафиози повернулся к Хиншоу, указывая на оружие:
— Это оно?
— Да. Пулемет 50-го калибра и использованные трубы из-под РПТР.
Хиншоу говорил четко, как на занятиях по стрелковой подготовке личного состава.
— Что за РПТР?
— Ручная противотанковая ракета, — терпеливо объяснил Хиншоу. — Вроде базуки. Мы обнаружили эти штуковины в сотне метров от лагеря, на холмике, — лагерь оттуда прекрасно простреливается. А это работа крупнокалиберного, — жестом он указал на сотни пулевых пробоин. — Негодяй присобачил к пулемету автоматическое спусковое устройство, и стрельба велась непрерывно. А сам тем временем палил из РПТР.
— То есть пулемет стрелял как бы сам по себе? — скептически уточнил Пол Бонелли.
Хиншоу кивнул.
— Это несложно сделать.
— Несложно? — прервал Бонелли, не веря своим ушам. — Ты хочешь сказать: один человек запросто положил всю твою сраную армию? А что же делали твои парни, Джимми?
— Умирали, — бесцветным голосом откликнулся Хиншоу. — Или прилагали все силы, чтобы уцелеть.
Бонелли уже не сдерживал раздражения.
— Очень, очень плохо, Джимми. Один парень смог натворить такое. Сколько же он угробил твоих людей?
Младший тусонский капо прекрасно знал точную цифру, но не мог отказать себе в удовольствии задать этот вопрос.
Хиншоу усталым голосом ответил:
— Двадцать три.
Бонелли скорбно покачал головой и медленно повторил число вслух. Затем произнес, чуть смягчая тон:
— Ладно, я-то вижу, что вы тут пережили. Я не в претензии. Но вот мой папа...
Пол не докончил фразу, давая Хиншоу понять, что Дон Никколо Бонелли уже не обладает достаточной гибкостью ума, чтобы правильно оценить сложившуюся ситуацию.
После короткой паузы он добавил:
— Очень не хочется огорчать отца — ведь он сам только что пережил крупную неприятность... — Еще одна пауза. — Но, может, и не надо торопить события, а? Может, стоит подождать, пока у нас на блюде не окажется голова одного вояки?..
Бонелли широко улыбнулся, глядя на скривившегося Хиншоу.
— Мы же намерены добыть его голову, верно?
Телефонный звонок разрядил напряженную обстановку. Хиншоу, будто не слыша, застыл на несколько мгновений, потом сорвался с места и схватил трубку.
— Слушаю! Да, сейчас даю. — Он протянул трубку Бонелли. — Вас.
— Да? — отрывисто бросил тот в микрофон.
На другом конце провода послышался задыхающийся, срывающийся голос:
— Пол? Это Джек Луканиа.
— Слушаю, Джек.
— На нас напали! Это было... что-то невероятное! Вы даже не представляете! Это... это...
— Джек! Расслабься и давай по порядку.
Луканиа глубоко вздохнул и продолжил уже чуть спокойнее:
— Прошу прощения, Пол. На нас напали. Дом почти весь разрушен, мы потеряли дюжину ребят.
— А как он? — спросил Бонелли, зная, что называть имя отца нет нужды.
— О, с ним все в порядке. Конечно, потрясен, вне себя от ярости. Это он велел мне немедленно вам позвонить.
— И кто же на вас напал?
— Болан, никаких сомнений.
Сузившиеся глаза Бонелли уставились на Хиншоу.
— Это точно? Никаких сомнений, да?
— Да какие тут сомнения, почти половина парней его видела. Здоровенный бугай, весь в черном и увешан, как рождественская елка, пушками и разными хреновинами. Если у Болана нет брата-близнеца, то кто же тогда может быть?!
— Близнецов у него нет, — угрюмо произнес Бонелли.
— Ну, в таком случае...
— И когда, говоришь, это случилось? — уточнил Бонелли, продолжая сверлить взглядом Хиншоу.
— Э-э, чтобы не соврать... минут двадцать пять назад.
— Очень интересно.
— Послушайте, старик хочет, чтобы вы вернулись. Прямо сейчас.
— Передай ему, чтобы пока держался своими силами. Пусть удвоит бдительность. У нас здесь тоже заварушка. Вернусь, как только смогу. Но сначала... в общем я вам перезвоню, Джек.
Бонелли бросил трубку и повернулся к Хиншоу.
— Когда вас здесь атаковали? — негромко спросил он.
— Черт, я же сказал. Прямо перед вашим появлением.
— Я здесь уже минут десять.
— Ну да... — Хиншоу потер затылок. — Удивляюсь, как вы не нарвались на парня, когда сюда ехали. Атака длилась... ну... минуты три-четыре. Типичная партизанская тактика: ударил — и бежать. Пока мы прочухались, парень слинял. Можете пощупать ствол этого М-2. Он, возможно, и сейчас еще горячий.
— Так, стало быть, на вас напали примерно полчаса назад?
— Плюс-минус две-три минуты.
— Чушь!
Глаза солдата сверкнули.
— Что?!
— Болан полчаса назад, с точностью до минуты в ту или иную сторону, атаковал наше ранчо.
— Это невозможно, — уверенно ответил Хиншоу.
— Ты это папе скажи. Парень там все сравнял с землей.
— Значит, это сделал не Болан. Он был...
— Чушь, я сказал! — холодно бросил Бонелли. — Они видели парня. Это был он. Он был за 200 миль отсюда, когда, по твоим словам, вас атаковали.
Лицо Хиншоу потемнело.
— Что значит — «по моим словам»?
Он сделал широкий театральный жест рукой:
— Тогда все это как назвать?
— Я вижу только, как это все выглядит, но еще не знаю, как это называть. И я спрашиваю тебя, что здесь случилось на самом деле?
Хиншоу скривился.
— Вы обвиняете меня во лжи, мистер Бонелли?
Младший босс Тусона уловил внезапную формальность в обращении.
— Не кипятись, — проговорил он. — Никто никого не обвиняет. Я просто хочу сказать, что ты мог неправильно истолковать события. Попробуй восстановить настоящую картину.
Хиншоу закурил сигарету и повернулся к разбитому окну. Наконец он окинул Бонелли задумчивым взглядом и коротко кивнул:
— Ладно. Попробуем разобраться. Я сказал уже, что М-2 был установлен на автоматическое ведение огня. Причем не в одну точку, а по сектору. Думаю, это был какой-то очень хитрый маневр. Похоже, парень действительно был в обоих местах одновременно.
Бонелли покачал головой.
— Попробуй еще раз, Джимми.
— Это в принципе допустимо. Я не знаю, как он запрограммировал на автоматический огонь эти РПТР, но... Черт, с чего мы взяли, что он их использовал? Он вполне мог...
— Ты, кажется, слишком серьезно настроен, — холодно заметил Бонелли.
— Парень каким-то образом проник в лагерь. Он пробрался внутрь и все тут заминировал.
— Брось! — отрезал Бонелли.
— Мне не нравится ваш тон! — взорвался солдат.
— А мне насрать, что там тебе нравится, — заорал Бонелли. — Твоя задача дать мне ответ, которому я могу поверить.
— Какого черта! — взбесился Хиншоу. — Раз я говорю, что нас атаковал Болан, значит, нас атаковал Болан. Это его почерк. Специалисту это так же понятно, как если бы он повсюду автографы оставил. Парень пробрался на территорию и распихал повсюду мины замедленного действия, а затем рванул в Тусон, где и устроил заварушку, причем время выставил так, чтобы все случилось одновременно — здесь и там. Он пытался вбить между нами клин, расколоть наши силы. Мы всегда применяли такую тактику, когда...
— Я сказал, кончай это! — злобно прикрикнул Бонелли. — Хватит молоть языком!
Неожиданно в глазах солдата вспыхнул огонек неподдельного озарения.
— "Телефонист"! — коротко выдохнул он.
— Какой телефонист? Слушай, всему есть предел! — Это была уже неприкрытая угроза.
Хиншоу либо ее не расслышал, либо просто проигнорировал.
— Сукин сын, — проговорил он с восхищением в голосе. — Шастал здесь, где хотел, пил наше пиво, а я еще и...
— Что ты там плетешь?!
— Вам это не понравится, мистер Бонелли, — очень спокойно ответил солдат. — Это вас очень напугает. Дайте мне все уладить... не ломайте голову... я разберусь.
— За это тебе и платят, — холодно сказал Бонелли. — Но если ты тут затеял какую-то свою игру...
Эту угрозу Хиншоу расслышал и правильно понял.
Он злобно сверкнул глазами, но моментально взял себя в руки.
Бонелли еще раз огляделся напоследок, расправил плечи и двинулся на выход.
На сей раз солдатик рискует потерять не только лицо — он запросто может и головы лишиться.
* * *
Хиншоу наблюдал за Бонелли со смешанными чувствами злости и понимания. Он был напряжен до предела, внутри словно сжался огромный ледяной кулак. Впервые он почувствовал, что теряет контроль над событиями в Финиксе, испугался этого и в свой черед испугался собственного испуга. Скверный симптом.
Его вовсе не обрадовало известие, что посланным в Финикс подкреплением командует Бонелли-младший. Только по двум причинам он не стал возражать. Во-первых, когда он об этом узнал, отряд был уже в пути. А во-вторых, очень вредно для здоровья возражать Нику Бонелли, если тот принял какое-нибудь решение, даже пустяковое. Ну, а в столь важном деле любая оппозиция явилась бы роковой глупостью.
Что ж, Пол Бонелли теперь находился здесь, и Хиншоу ни на секунду не верил сказкам, будто сынок босса здесь только для того, чтобы «приглядывать за ребятами». Бонелли прибыл сюда, чтобы приглядывать за ним, Хиншоу. И не просто приглядывать, а держать на коротком поводке. С той минуты, как Пол Бонелли вылез из своего хромированного броневика, делами в Финиксе заправлял он, и все это знали. Как бы ни пытались Пол и его папочка подсластить пилюлю, Хиншоу теперь оставался командующим только на словах. Унизительное положение. Но выбирать не приходилось: Хиншоу скрепя сердце готов был смириться, утереться — и перевалить на Пола всю ответственность.
Однако за всем этим крылось нечто большее, чем простой выговор, устроенный мафиозным предводителем своему полевому командиру. Нет, Хиншоу ничего не мог сказать наверняка и тем не менее чувствовал, как волосы у него на загривке встают дыбом — как когда-то во Вьетнаме, когда некое шестое чувство предупреждало его о засаде, устроенной вьетконговцами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21