По вестибюлю прогуливались крепкие парни с бритыми затылками. Рыбаков еще постучал монеткой по стеклу, изображая нетерпение, и пошел восвояси мимо стоянки. Профессиональная память цепко фиксировала номера машин.
Их было всего пять: «Мерседес-800», в салоне которого сидел водитель, два «БМВ» (на одну из них — черного цвета — старлей обратил особое внимание), «тридцать первая» «Волга» с милицейским номером и красный «Порше».
Внезапно опер почувствовал, что из дальнего угла стоянки за ним неотрывно наблюдает охранник в дубленке. Объяснение с ним в планы сыщика не входило. Насвистывая и поигрывая связкой ключей на пальце, старлей отправился по затемненной дорожке к своей машине.
Нужно было непременно дождаться, когда ресторан покинет последний посетитель: не терпелось посмотреть на Круглова. Рыбаков включил печку, достал из чехла на сиденье термос. Чай, припасенный с утра, давно остыл. Хотелось есть.
«Интересно, что здесь можно было бы купить на мои деньги? — глядя на пляшущие тени за окнами, подумал Рыбаков. — Чашку кофе, как Володя Шарапов?»
С черного беззвездного неба посыпались мелкие снежинки, заблестели, заискрились в отблесках неона. Печка быстро прогрела салон. Чтобы не уснуть, Рыбаков приспустил стекло. Снежок оказался колючим, морозный ветер полоснул по глазам, запутался в волосах. Круглый горб сине-желтой луны выглянул из-за крыши. Вскоре снег пошел крупными хлопьями, и далекие огни столицы скрылись за густой белой пеленой.
«Что, если здесь гуляет сам Кных? — на мгновенье представил Рыбаков. — Ни за одной из этих тачек мне не угнаться. Расстрелять его прямо здесь, сейчас?..»
Но обдумать этот вариант он не успел. Свет на втором этаже погас, из ресторана вышло несколько человек, в том числе пьяные жрицы «досуга-люкс» по двести баксов за штуку.
— А я говорю — в бассейн! — требовательно крикнул двухметроворостый толстяк и поскользнулся под общий хохот.
— В бассейн, в бассейн! — заверещали его спутницы, подхватили своего кавалера под руки и потащили по льду.
— Ко мне на дачу, господа! — перекричал общий гвалт коротышка в очках. — Многого обещать не могу, но баньку истоплю и бочку коньяку выкачу!
— На дачу к Жорику! Ура-а! — восторженно взревели «господа». Захлопали дверцы «Порше» и «БМВ» цвета «металлик», взревели моторы. Из наглухо закрытых салонов вырвались дикие звуки, которые иногда почему-то называют музыкой.
«Ужо вы сегодня прокатитесь, козлы! — со злостью подумал Рыбаков. — До первого поворота».
Вероятно охранники, провожавшие гоп-компанию ехидными улыбками, были того же мнения. Когда огоньки машин растаяли в снежной пыли, один из них остановил взгляд на «Жигулях».
Опер вышел из машины, открыл капот.
— Здесь стоять не положено, — сурово сказал охранник, остановившись в трех шагах от него.
— Если ты думаешь, что мне здесь стоять в кайф, то ошибаешься, — не поворачиваясь, ответил Рыбаков. — Подтолкни, я с удовольствием уеду.
— Если я подтолкну, то ты отсюда пешком пойдешь, — обиделся грозный страж, который, не иначе, считал себя главным на принадлежавшей кабаку территории. — Давай, проваливай!
Если бы не «Волга» и «мерс» на стоянке, Рыбаков поговорил бы с ним по-другому.
«А ведь это неспроста, — догадался он. — Надо потянуть резину: кто-то должен оттуда выйти незасвеченным».
— Да сейчас я уеду. Трамблер барахлит, — проворчал старлей, захлопнул капот и вернулся в салон.
Он почиркал стартером. Мотор завелся и опять «заглох». Из ресторана в сопровождении водителя вышел рослый седой человек в распахнутом пальто с каракулевым воротником.
«Карпухин! — узнал Рыбаков начальника РУОП из областного управления внутренних дел. — Вот это гусь!.. Любопытно, с кем он тут якшался и на какую тему?»
Водитель привычно распахнул перед генералом пассажирскую дверцу, обошел «Волгу» вокруг. С руоповцами Карпухина Рыбаков встречался дважды, один раз — по делу Кныха, в засаде на Коровинском шоссе. Тогда костоломы из спецназа МВД вспугнули банду, взяли четверых, оказавшихся «сявками», одного пристрелили, а сам Кных в очередной раз ушел самым непонятным образом.
Дальний свет, усиленный противотуманными фарами, полоснул по глазам. «Волга» вырулила со стоянки и медленно, не в пример иномаркам, поползла по спуску к шоссе. Охранник козырнул.
«Где же твой любимый „Форд-Эскорт“? — вспомнил Рыбаков красно-белый генеральский лимузин. — Нет, за тобой я, пожалуй, не поеду. Тут остался гусь покрупнее».
Он нащупал под сиденьем заводную ручку, снова вышел из салона.
— Покрутил бы лучше, чем над душой висеть, — не глядя, бросил опер охраннику.
— Делать мне больше нечего, — процедил весьма занятой страж.
Рыбаков провернул ручку. Двигатель заработал, пыхнул сизоватым дымком из выхлопной трубы. Не говоря церберу ни слова, старлей широко развернулся, посигналил на прощание и скрылся за поворотом.
Отъехав по шоссе метров двести, он остановился на обочине и выключил фары. Ждать долго не пришлось: «крутой мерс» выскочил минут через десять. Черный «БМВ» оказался машиной сопровождения, шел на тридцатиметровой дистанции, как привязанный. Вместе с «Жигулями» Рыбакова это была уже колонна. Перед стационарным постом на Кольцевой дороге головной лимузин сбросил до семидесяти. К счастью, патруль проверял документы у водителя большегрузной «Татры», так что проскочили без приключений. Ближе к Москве поток сгущался, упустить «БМВ» из вида ничего не стоило. Рыбаков поставил «дворники» на скоростной режим, впился глазами в толстозадую иномарку.
По Рублевскому шоссе ехали с ветерком. Первая остановка была на переезде у Кунцевской, пришлось отстать, пропустить «девятку» и такси. В машине сопровождения наверняка сидели профессионалы, а потому они вполне могли заинтересоваться настырными «Жигулями». Ну а если у них была связь друг с другом (в этом Рыбаков не сомневался), слежка становилась и вовсе рискованной: водитель головной машины наверняка засек «Жигули» на площадке у «Сарагосы». На Кутузовском обе иномарки словно с цепи сорвались, рванули под сто километров, и Рыбаков на какое-то время потерял их.
Наконец крутые тачки остановились. Из «БМВ» вышли трое. Один подошел к «Мерседесу», двое других нырнули в подъезд.
Ни полную блондинку в полушубке, из-под которого выглядывал подол длинного вечернего платья, ни средних лет мужчину в куртке «аляска» Рыбаков не знал. Зато Круглова, чью фотографию ему накануне показал гендиректор ЧОП «Кипарис», старлей узнал сразу. Судя по откормленной физиономии, фамилия у бывшего гэбэшника была, что называется, «говорящей», как у Скотининых и Правдиных в старинных пьесах.
«Здравствуй, здравствуй, друг мордастый! Вот тебе и вышибала из кабака!» — удовлетворенно подумал опер.
Озираясь, охранники проводили вальяжную пару до подъезда. Тыл, видимо, прикрывал водитель. Все было проделано быстро, четко, профессионально. Если бы кто-нибудь из прохожих, находившихся в секторе сопровождения, сделал бы на свою беду резкое движение, то оно бы стало для бедняги последним.
Через минуту Круглое и с ним еще двое сели в «БМВ» и исчезли в обратном направлении. Рыбаков тщетно попытался определить квартиру в окне — дом был высоким и длинным, со множеством подъездов. «Мерседес» неожиданно показал поворот, пропустил немецкий двухъярусный автобус с рекламой гамбургской турфирмы на борту и помчал к центру. Старлей так засмотрелся на окна, что едва не врезался в этого монстра.
Рыбаков занял место «БМВ» на дистанции в тридцать метров и стал сопровождать «Мерседес» по Кутузовскому, лихорадочно соображая, что предпринять.
«Подставиться ему, что ли? — думал опер. — Так ведь, если, не дай Бог, поцарапаю этот танк — до пенсии не расплачусь!..»
Искать повод для знакомства пришлось недолго: несомненно опытный, но обнаглевший от вседозволенности водитель «Мерседеса» сам дал его, проскочив на красный сигнал светофора пустынный Украинский бульвар.
«Ну, вот и все, — подумал Рыбаков, быстро опустил стекло и выставил на крышу портативный проблесковый „маячок“. — Приехали».
Взвыла сирена. Опер поравнялся с «Мерседесом» и стал прижимать его к тротуару. Водитель притормозил, остановился, но из салона не выходил. Рыбаков захлопнул дверцу, не спеша подошел к шоферу и сунул ему под нос удостоверение.
— Старший лейтенант Рыбаков. Ваши документы!
Права были выписаны на имя Протопопова Николая Николаевича.
— Ваша машина? — спросил опер.
— Нет, не моя. Я водитель, еду в гараж.
Рыбаков степенно обошел «Мерседес», посмотрел номер сзади и впереди, хотя помнил его наизусть.
— Техпаспорт! — потребовал старлей.
Водитель демонстративно зевнул, достал из-за «козырька» документ.
— А в чем, собственно, дело, командир? — лениво осведомился он.
На этот вопрос Рыбаков не счел нужным отвечать. Прочитав в техпаспорте фамилию владелицы, он поинтересовался:
— Кто такая гражданка Перельман Дина Петровна?
— Известно кто, — усмехнулся Протопопов. — Не Иванова. Рыбаков едва сдержался.
— Выйдите из машины, — приказал он.
— Зачем?
— Вам что, гражданин, два раза повторять нужно? Протопопов вздохнул, вышел, потянулся.
— Машина частная? — спросил старлей.
— Ну. Я на ней номера не переставлял.
— А на каком основании…
— А по доверенности, — «догадался» Протопопов. Жестом фокусника он извлек откуда-то сложенный вчетверо листок и брезгливо протянул его оперу.
Подсвечивая фонариком, Рыбаков изучил доверенность, на секунду направил луч на Протопопова. Водитель зажмурился, отвернулся, но и секунды хватило, чтобы разглядеть и запомнить этого человека лет сорока пяти, с узким лбом, массивным подбородком и гладко зачесанными назад волосами, сквозь которые просвечивала лысина.
— Багажник откройте, — попросил Рыбаков. —Что?
— Плохо слышите, Протопопов?..
Кроме запаски и домкрата, в багажнике ничего не оказалось.
— Где находится гараж?
— Четвертая секция «кремлевки» на Калининском, у развязки. Рыбаков вернул документы.
— Разве там стоят частные автомобили? — удивился он.
— Андрей Иосифович служебными не пользуется, — снисходительно посмотрел на опера сановный водитель.
— Кто? — не понял старлей.
— Перельман. Вам эта фамилия ни о чем не говорит?
— Нет. Ни о чем.
— Смотрите телевизор, начальник. Депутатов нужно знать в лицо.
— Я только футбол смотрю, — усмехнулся Рыбаков. Это было почти правдой. — А если замечу нарушение еще раз, то не посмотрю, что супруг вашей хозяйки — депутат. Свободны!
Протопопов засмеялся, захлопнул дверцу и устремился по Калининскому проспекту.
«Пе-рель-ман, — мысленно проскандировал Рыбаков. — А „мерсик“ на жену записал. Хм… Резонно!»
Домой он вернулся в четыре часа утра.
* * *
Уже в шесть позвонил хирург Плужников: Рачинский пришел в себя и с вечера находился в здравом уме и твердой памяти. Температура упала до тридцати семи, давление стабилизировалось, на вопросы отвечал с трудом, но вполне осмысленно. Доктор полагал, что к восьми раненый должен был проснуться, и Рыбаков немедленно выехал в больницу.
В то, что Рачинский расколется перед Акинфиевым, он не верил: этого бандита следовало «брать на пушку», пугать, но с умом. Тут нужны были такие факты и фамилии, чтобы у него не осталось другого выхода, кроме признания.
Прокуратура, по убеждению опера, этого делать не умела. Рачинский и ему подобные на допросах отнекиваются, молчат или ссылаются на беспамятность, всеми доступными способами затягивая время в надежде на побег.
Нет, здесь нужно было блефовать и только!
Рыбаков припарковался у приемного покоя, позвонил. Он предъявил удостоверение милицейскому охраннику, потребовал доктора Плужникова и в сопровождении заспанного дежурного врача быстро поднялся на второй этаж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Их было всего пять: «Мерседес-800», в салоне которого сидел водитель, два «БМВ» (на одну из них — черного цвета — старлей обратил особое внимание), «тридцать первая» «Волга» с милицейским номером и красный «Порше».
Внезапно опер почувствовал, что из дальнего угла стоянки за ним неотрывно наблюдает охранник в дубленке. Объяснение с ним в планы сыщика не входило. Насвистывая и поигрывая связкой ключей на пальце, старлей отправился по затемненной дорожке к своей машине.
Нужно было непременно дождаться, когда ресторан покинет последний посетитель: не терпелось посмотреть на Круглова. Рыбаков включил печку, достал из чехла на сиденье термос. Чай, припасенный с утра, давно остыл. Хотелось есть.
«Интересно, что здесь можно было бы купить на мои деньги? — глядя на пляшущие тени за окнами, подумал Рыбаков. — Чашку кофе, как Володя Шарапов?»
С черного беззвездного неба посыпались мелкие снежинки, заблестели, заискрились в отблесках неона. Печка быстро прогрела салон. Чтобы не уснуть, Рыбаков приспустил стекло. Снежок оказался колючим, морозный ветер полоснул по глазам, запутался в волосах. Круглый горб сине-желтой луны выглянул из-за крыши. Вскоре снег пошел крупными хлопьями, и далекие огни столицы скрылись за густой белой пеленой.
«Что, если здесь гуляет сам Кных? — на мгновенье представил Рыбаков. — Ни за одной из этих тачек мне не угнаться. Расстрелять его прямо здесь, сейчас?..»
Но обдумать этот вариант он не успел. Свет на втором этаже погас, из ресторана вышло несколько человек, в том числе пьяные жрицы «досуга-люкс» по двести баксов за штуку.
— А я говорю — в бассейн! — требовательно крикнул двухметроворостый толстяк и поскользнулся под общий хохот.
— В бассейн, в бассейн! — заверещали его спутницы, подхватили своего кавалера под руки и потащили по льду.
— Ко мне на дачу, господа! — перекричал общий гвалт коротышка в очках. — Многого обещать не могу, но баньку истоплю и бочку коньяку выкачу!
— На дачу к Жорику! Ура-а! — восторженно взревели «господа». Захлопали дверцы «Порше» и «БМВ» цвета «металлик», взревели моторы. Из наглухо закрытых салонов вырвались дикие звуки, которые иногда почему-то называют музыкой.
«Ужо вы сегодня прокатитесь, козлы! — со злостью подумал Рыбаков. — До первого поворота».
Вероятно охранники, провожавшие гоп-компанию ехидными улыбками, были того же мнения. Когда огоньки машин растаяли в снежной пыли, один из них остановил взгляд на «Жигулях».
Опер вышел из машины, открыл капот.
— Здесь стоять не положено, — сурово сказал охранник, остановившись в трех шагах от него.
— Если ты думаешь, что мне здесь стоять в кайф, то ошибаешься, — не поворачиваясь, ответил Рыбаков. — Подтолкни, я с удовольствием уеду.
— Если я подтолкну, то ты отсюда пешком пойдешь, — обиделся грозный страж, который, не иначе, считал себя главным на принадлежавшей кабаку территории. — Давай, проваливай!
Если бы не «Волга» и «мерс» на стоянке, Рыбаков поговорил бы с ним по-другому.
«А ведь это неспроста, — догадался он. — Надо потянуть резину: кто-то должен оттуда выйти незасвеченным».
— Да сейчас я уеду. Трамблер барахлит, — проворчал старлей, захлопнул капот и вернулся в салон.
Он почиркал стартером. Мотор завелся и опять «заглох». Из ресторана в сопровождении водителя вышел рослый седой человек в распахнутом пальто с каракулевым воротником.
«Карпухин! — узнал Рыбаков начальника РУОП из областного управления внутренних дел. — Вот это гусь!.. Любопытно, с кем он тут якшался и на какую тему?»
Водитель привычно распахнул перед генералом пассажирскую дверцу, обошел «Волгу» вокруг. С руоповцами Карпухина Рыбаков встречался дважды, один раз — по делу Кныха, в засаде на Коровинском шоссе. Тогда костоломы из спецназа МВД вспугнули банду, взяли четверых, оказавшихся «сявками», одного пристрелили, а сам Кных в очередной раз ушел самым непонятным образом.
Дальний свет, усиленный противотуманными фарами, полоснул по глазам. «Волга» вырулила со стоянки и медленно, не в пример иномаркам, поползла по спуску к шоссе. Охранник козырнул.
«Где же твой любимый „Форд-Эскорт“? — вспомнил Рыбаков красно-белый генеральский лимузин. — Нет, за тобой я, пожалуй, не поеду. Тут остался гусь покрупнее».
Он нащупал под сиденьем заводную ручку, снова вышел из салона.
— Покрутил бы лучше, чем над душой висеть, — не глядя, бросил опер охраннику.
— Делать мне больше нечего, — процедил весьма занятой страж.
Рыбаков провернул ручку. Двигатель заработал, пыхнул сизоватым дымком из выхлопной трубы. Не говоря церберу ни слова, старлей широко развернулся, посигналил на прощание и скрылся за поворотом.
Отъехав по шоссе метров двести, он остановился на обочине и выключил фары. Ждать долго не пришлось: «крутой мерс» выскочил минут через десять. Черный «БМВ» оказался машиной сопровождения, шел на тридцатиметровой дистанции, как привязанный. Вместе с «Жигулями» Рыбакова это была уже колонна. Перед стационарным постом на Кольцевой дороге головной лимузин сбросил до семидесяти. К счастью, патруль проверял документы у водителя большегрузной «Татры», так что проскочили без приключений. Ближе к Москве поток сгущался, упустить «БМВ» из вида ничего не стоило. Рыбаков поставил «дворники» на скоростной режим, впился глазами в толстозадую иномарку.
По Рублевскому шоссе ехали с ветерком. Первая остановка была на переезде у Кунцевской, пришлось отстать, пропустить «девятку» и такси. В машине сопровождения наверняка сидели профессионалы, а потому они вполне могли заинтересоваться настырными «Жигулями». Ну а если у них была связь друг с другом (в этом Рыбаков не сомневался), слежка становилась и вовсе рискованной: водитель головной машины наверняка засек «Жигули» на площадке у «Сарагосы». На Кутузовском обе иномарки словно с цепи сорвались, рванули под сто километров, и Рыбаков на какое-то время потерял их.
Наконец крутые тачки остановились. Из «БМВ» вышли трое. Один подошел к «Мерседесу», двое других нырнули в подъезд.
Ни полную блондинку в полушубке, из-под которого выглядывал подол длинного вечернего платья, ни средних лет мужчину в куртке «аляска» Рыбаков не знал. Зато Круглова, чью фотографию ему накануне показал гендиректор ЧОП «Кипарис», старлей узнал сразу. Судя по откормленной физиономии, фамилия у бывшего гэбэшника была, что называется, «говорящей», как у Скотининых и Правдиных в старинных пьесах.
«Здравствуй, здравствуй, друг мордастый! Вот тебе и вышибала из кабака!» — удовлетворенно подумал опер.
Озираясь, охранники проводили вальяжную пару до подъезда. Тыл, видимо, прикрывал водитель. Все было проделано быстро, четко, профессионально. Если бы кто-нибудь из прохожих, находившихся в секторе сопровождения, сделал бы на свою беду резкое движение, то оно бы стало для бедняги последним.
Через минуту Круглое и с ним еще двое сели в «БМВ» и исчезли в обратном направлении. Рыбаков тщетно попытался определить квартиру в окне — дом был высоким и длинным, со множеством подъездов. «Мерседес» неожиданно показал поворот, пропустил немецкий двухъярусный автобус с рекламой гамбургской турфирмы на борту и помчал к центру. Старлей так засмотрелся на окна, что едва не врезался в этого монстра.
Рыбаков занял место «БМВ» на дистанции в тридцать метров и стал сопровождать «Мерседес» по Кутузовскому, лихорадочно соображая, что предпринять.
«Подставиться ему, что ли? — думал опер. — Так ведь, если, не дай Бог, поцарапаю этот танк — до пенсии не расплачусь!..»
Искать повод для знакомства пришлось недолго: несомненно опытный, но обнаглевший от вседозволенности водитель «Мерседеса» сам дал его, проскочив на красный сигнал светофора пустынный Украинский бульвар.
«Ну, вот и все, — подумал Рыбаков, быстро опустил стекло и выставил на крышу портативный проблесковый „маячок“. — Приехали».
Взвыла сирена. Опер поравнялся с «Мерседесом» и стал прижимать его к тротуару. Водитель притормозил, остановился, но из салона не выходил. Рыбаков захлопнул дверцу, не спеша подошел к шоферу и сунул ему под нос удостоверение.
— Старший лейтенант Рыбаков. Ваши документы!
Права были выписаны на имя Протопопова Николая Николаевича.
— Ваша машина? — спросил опер.
— Нет, не моя. Я водитель, еду в гараж.
Рыбаков степенно обошел «Мерседес», посмотрел номер сзади и впереди, хотя помнил его наизусть.
— Техпаспорт! — потребовал старлей.
Водитель демонстративно зевнул, достал из-за «козырька» документ.
— А в чем, собственно, дело, командир? — лениво осведомился он.
На этот вопрос Рыбаков не счел нужным отвечать. Прочитав в техпаспорте фамилию владелицы, он поинтересовался:
— Кто такая гражданка Перельман Дина Петровна?
— Известно кто, — усмехнулся Протопопов. — Не Иванова. Рыбаков едва сдержался.
— Выйдите из машины, — приказал он.
— Зачем?
— Вам что, гражданин, два раза повторять нужно? Протопопов вздохнул, вышел, потянулся.
— Машина частная? — спросил старлей.
— Ну. Я на ней номера не переставлял.
— А на каком основании…
— А по доверенности, — «догадался» Протопопов. Жестом фокусника он извлек откуда-то сложенный вчетверо листок и брезгливо протянул его оперу.
Подсвечивая фонариком, Рыбаков изучил доверенность, на секунду направил луч на Протопопова. Водитель зажмурился, отвернулся, но и секунды хватило, чтобы разглядеть и запомнить этого человека лет сорока пяти, с узким лбом, массивным подбородком и гладко зачесанными назад волосами, сквозь которые просвечивала лысина.
— Багажник откройте, — попросил Рыбаков. —Что?
— Плохо слышите, Протопопов?..
Кроме запаски и домкрата, в багажнике ничего не оказалось.
— Где находится гараж?
— Четвертая секция «кремлевки» на Калининском, у развязки. Рыбаков вернул документы.
— Разве там стоят частные автомобили? — удивился он.
— Андрей Иосифович служебными не пользуется, — снисходительно посмотрел на опера сановный водитель.
— Кто? — не понял старлей.
— Перельман. Вам эта фамилия ни о чем не говорит?
— Нет. Ни о чем.
— Смотрите телевизор, начальник. Депутатов нужно знать в лицо.
— Я только футбол смотрю, — усмехнулся Рыбаков. Это было почти правдой. — А если замечу нарушение еще раз, то не посмотрю, что супруг вашей хозяйки — депутат. Свободны!
Протопопов засмеялся, захлопнул дверцу и устремился по Калининскому проспекту.
«Пе-рель-ман, — мысленно проскандировал Рыбаков. — А „мерсик“ на жену записал. Хм… Резонно!»
Домой он вернулся в четыре часа утра.
* * *
Уже в шесть позвонил хирург Плужников: Рачинский пришел в себя и с вечера находился в здравом уме и твердой памяти. Температура упала до тридцати семи, давление стабилизировалось, на вопросы отвечал с трудом, но вполне осмысленно. Доктор полагал, что к восьми раненый должен был проснуться, и Рыбаков немедленно выехал в больницу.
В то, что Рачинский расколется перед Акинфиевым, он не верил: этого бандита следовало «брать на пушку», пугать, но с умом. Тут нужны были такие факты и фамилии, чтобы у него не осталось другого выхода, кроме признания.
Прокуратура, по убеждению опера, этого делать не умела. Рачинский и ему подобные на допросах отнекиваются, молчат или ссылаются на беспамятность, всеми доступными способами затягивая время в надежде на побег.
Нет, здесь нужно было блефовать и только!
Рыбаков припарковался у приемного покоя, позвонил. Он предъявил удостоверение милицейскому охраннику, потребовал доктора Плужникова и в сопровождении заспанного дежурного врача быстро поднялся на второй этаж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39