Лимон быстро добрался до указанного места.
Рынок действительно был немноголюден. Располагался он по периметру раскопок, отгороженных железной сеткой. Продавцы использовали ее как витрину, подвешивая свой товар. В основном это были набивные шерстяные платки всевозможных расцветок, шапки, военные фуражки, ремни, постельное льняное белье, шинели. На земле лежали палехские шкатулки, жостовские подносы, бело-голубая гжель. Толпились матрешки с лицами Сталина, Брежнева, Горбачева. Короче, весь ассортимент арбатских лотошников. Лимону стало как-то обидно, что ничего путного здесь не продают. Разве что сигареты подешевле. Стоят они четыреста драхм, а в Москве меньше доллара, вот и чистый навар. Но сколько же их нужно завезти? Лимон прикинул и понял, что сигаретами торгуют не туристы и не эмигранты, а люди, получающие из России крупные поставки. Значит, этот Мальборо-кентовый ручеек не минует рук Димитриса Федороса и его ребят.
— Московские? — спросил он молодого невзрачного парня, разложившего на чемодане пачек двадцать.
— Американские, — бросил тот, всем видом показывая, что не относится с почтением к русскому туристу.
— Дай-ка пачку «Кэмел», — Лимон протянул пятисотдрахмовую купюру.
Парень, не глядя на него, отсчитал сто драхм и предложил жестом брать сигареты.
— Оставь себе, — отмахнулся Лимон от денег.
Достал из купленной пачки сигарету, закурил.
Парень поднял на него удивленные глаза. С мгновенно возникшей любезностью предложил:
— Может, возьмешь блок, отдам подешевле.
Лимон покачал головой. Осмотрелся вокруг, подошел к парню поближе и заговорщицким тоном предложил:
— Может, мое заодно продашь?
— А что у тебя? — без особого интереса спросил тот.
Лимон сел на корточки, обозначив зековскую принадлежность, хитро сощурился, подождал, пока парень наклонится к нему.
— Товара — сколько угодно. Ковры, серебро, золотишко…
— А чего ж ты сам не торганешь?
— Да мне западло барыжничать.
Парень сразу смекнул, кто сидит перед ним.
Хоть и молод был, но знал, что настоящие воры никогда сами не продают. Откуда же он тут взялся?
Товар предлагает слишком шикарный для здешнего ассортимента. Такой нужно реализовывать в Пирее, на воскресной барахолке, или, по крайней мере, в Монастыраки. Раз не знает, значит, приезжий. А такому рога обломать нетрудно. Здесь свои законы.
— Чужим не торгую, — важно ответил он.
— Может, знаешь кого, кто возьмет оптом? — настаивал Лимон. — Цену для начала ломить не буду. Поосмотрюсь, а уж потом…
Парень потупил глаза, чтобы не выдавать заинтересованности. Он был самой мелкой сошкой из существующих на рынке, поэтому ему польстило предложение незнакомца. Но без брата ничего решать не мог.
— Приходи завтра с утра, — предложил он. — Я всегда на этом месте.
— Завтра не могу. Мне ведь некогда по базарам ходить. Мой принцип такой — скинул и ходу.
— Ворованное?
— А твое?
— За свое я в ответе, — обиделся парень. Ему очень не хотелось упускать клиента. Но поблизости не было никого из знакомых, а брат сидел в таверне. Надо бы к нему смотаться, хотя чревато взбучкой. Он запретил вступать в разговоры с покупателями. Правда, тут особый случай, может, еще и спасибо скажет. Посерьезнев от этих размышлений, заключил:
— Мне товар не резон сворачивать, приходи завтра, поговорю кое с кем.
— Не пойдет, — воспротивился Лимон. — Давай беги, а я посторожу твои сигареты.
— Ага, только шнурки поглажу! — Наконец-то стало понятно, куда гнет этот тип. — Не на того напал! Иди лучше своей дорогой. За меня тебе тут голову оторвут.
— Кто?
— Брат!
Лимон вытащил деньги, данные Ингой. Потряс перед носом парня.
— Сколько стоит твое говно?
— Двадцать тысяч, — не моргнув глазом, соврал тот.
— Бери и чеши за братом, а я пока посижу посторожу.
Такое предложение резко меняло дело. Тем более что сигарет было всего на двенадцать тысяч. Чемодан, конечно, жалко. Но он ничего не стоит. Парень впервые улыбнулся, осознавая свою выгоду.
Лимон взял валявшуюся рядом газету, расстелил и уселся, давая понять, что разговор закончен. Парень, шмыгнув носом, важно пошел вдоль рядов.
Он не торопился, раздумывая, как лучше поступить — действительно идти за братом или просто отвалить с деньгами. Как только он скрылся из виду, к Лимону подошла рыжая толстушка с сигаретой в ярко накрашенных губах. Она торговала рядом советскими часами.
— Ты чего, залетный?
— А чего?
— Гляди, нарвешься. Тут каждого на крючке держат. Поначалу совсем товар отбирают. А уж потом, если не залупаешься, отводят место. А с этим пацаном зря связался. Его братец — редкая сволочь. Иногда даже мелочь у баб выгребает.
— Обидел, что ли? — решил посочувствовать Лимон.
— Меня-то тут вряд ли обидишь. Я — баба тертая, знаю, кому как давать. А тебя могут вдеть очень серьезно. Смотри, предупредила.
Она с достоинством отошла к своим часам. Лимон как ни в чем не бывало продолжал курить.
Минут через пятнадцать к нему подошел коренастый, с гривой седых волос мужчина. Лицо его, с лиловым оттенком, отличалось массивностью подбородка и пышностью черных бровей, из-под которых на Лимона устремился тяжелый взгляд.
— Что надо? — прозвучало изнутри не расположенного к пустой болтовне здоровяка.
Вместо ответа Лимон принялся его молча разглядывать. Перед ним был тот еще экземпляр. Таких и на московских рынках полно. Одет небрежно. Сандалии на босу ногу, спущенные под живот брюки — бутылочного цвета, белая, расстегнутая до пупа рубашка. Волосатая грудь и спина грузчика. Такой в единоборстве устойчив. Его нужно бить безжалостно, по голове, пока не упадет.
— Оглох, что ли? — повторил он с угрозой в голосе. товар. Нет. Ходжа — не идиот, чтобы в своей гостинице торговать краденым. Все в порядке. Будем раздевать дядю. Слушай внимательно. Берешь с собой Луку и Феодосия, если он не пьяный. Смотрите товар, торгуетесь, даете по кумполу продавцу, забираете у него деньги, самые ценные вещи и быстро сматываетесь. Я, в свою очередь, звоню Ходже и сообщаю, что в его гостинице появился странный тип. Пусть он с ним разбирается до конца.
— Я так и думал, — пробасил в трубку Янис и, заплатив за разговор, пошел назад в таверну.
Лимон наблюдал за ним и гадал, клюнет рыбка или нет. Когда Янис, ничего не объяснив, скрылся, он понял, что стоит ожидать подкрепления.
Оно не заставило себя ждать. Лука, следовавший за Янисом, был на голову выше его и намного шире в плечах. Одет он был в майку без рукавов, дававшую простор его бицепсам, и в спортивные штаны. Второй, слегка пьяный, худой и сгорбленный, производил впечатление человека действия.
Такой будет стрелять без предупреждения. Смотрел он с ехидцей и вызовом.
— Пошли, — предложил Янис.
— А деньги? — не двигаясь, спросил Лимон. — Чего зря ноги топтать, если только посмотреть.
Времени у меня в обрез. Оплата наличными и никаких отсрочек.
Все трое расхохотались. Феодосии вытащил толстую пачку и поводил ею перед носом Лимона.
То же проделал со своими деньгами и Лука.
— Доволен? — с чувством превосходства спросил Янис.
— Пойдем, — согласился Лимон. При этом он не торопился, так как не знал, куда идти.
Лука двинулся первым, Янис держался рядом с Лимоном, Феодосии замыкал шествие. Должно быть, всем троим очень хотелось выяснить, почему Лимон остановился именно в этой гостинице. Первым задал вопрос Янис:
— Хреновая гостиница, чего там забыл?
— Там много наших" — пожал плечами Лимон и скривился от боли.
— Это челноки, а ты-то?
В разговор вмешался Феодосии:
— Ты там никого не знаешь?
— Знаю, — признался Лимон, и все дружно замедлили движение.
— Кого? — прорычал Янис.
— Портье. Симпатичный парень. Сам меня затащил с улицы.
— Тьфу ты, — сплюнул Лука.
Лимон утвердился в своем предположении, что гостиница является территорией Ходжи. Не случайно в ней промышляли золотозубый Ика и вспыльчивый Рудик.
Идти пришлось совсем недалеко. В холл гостиницы Лимон вошел первым. Портье, увидев его, расцвел в улыбке.
— А мы уж хотели ваш номер сдавать…
— Не беспокойтесь, — улыбнулся Лимон и наклонился к портье. Понизив голос, сказал:
— Меня Ика попросил продать шубы этим господам. Дайте ключ от его сорок восьмого номера.
— Хорошо, хорошо… Куда ж он сам-то запропастился?
— Его Ходжа задействовал.
Брови портье взлетели вверх. Он молча протянул ключи.
Лимон направился к лифту. Троица, оглядываясь по сторонам, последовала за ним. Они поднялись на четвертый этаж и вошли в номер Ики. На постели горой лежали шубы, которые он впопыхах бросил, получив приказ Ходжи мчаться в «Титанию», чтобы перехватить Лимона после неудавшегося на него покушения.
— Начнем с шуб, — предложил Лимон и, не задерживаясь возле них, открыл настежь балконную дверь.
Феодосии подошел к шубам, покопался среди них и заключил:
— Стоило из-за такого дерьма тащиться!
Этой фразы оказалось довольно, чтобы Лука и Янис достали пистолеты.
— Где остальное?
Лимон развел руками.
— Сначала оценим это. Мы договорились, что вы берете все.
— Выворачивай карманы и давай ключи от второго номера, — потребовал Янис.
Лимон независимо повернулся к ним спиной, прошел к креслу и сел в него.
— Ребята, неужели я похож на идиота?
— Молчи, гнида! — заорал Феодосии.
— Пусть говорит, — возразил Лука.
— Так вот, — продолжил Лимон, отметив про себя, что первым следует убрать слишком нервного Феодосия. — Никогда в жизни вы не начнете стрелять на чужой территории. Представьте себе — прогремят выстрелы, примчится полиция, начнется следствие, и все это на контролируемой Ходжой территории. Федорос вас за это не похвалит…
От неожиданности никто из троицы не мог открыть рта. Первым пришел в себя, как и предполагал Лимон, Феодосии. Он подскочил к Лимону, схватил его за куртку и закричал прямо в лицо:
— Падла, мы тебя придушим, как щенка, по…
Закончить он не успел. Лимон резким кивком головы ударил своим лбом его под подбородок. Феодосии покачнулся и, потеряв равновесие, упал.
Лука переглянулся с Янисом. Они оба растерялись и не решались стрелять.
Этого было достаточно, чтобы Лимон тоже вытащил пистолет.
— Предлагаю всем нам избавиться от оружия, — и бросил свой «Макаров» на пол.
Психологически он рассчитал правильно. Лука не сомневался, что справится с совком голыми руками. Поэтому тоже положил свой пистолет на шубы. Янис последовал его примеру. После этого Лимон отошел к открытой балконной двери и вытащил из заднего кармана джинсов «лимонку».
— Значит, так, ребята, — спокойно начал он, — я не шучу. Одно лишнее движение — и мы все взлетим в воздух. Только я еще успею зацепиться за балкон, а вас уже не зашьет ни один хирург.
Похоже, Янис первым оценил ситуацию. Он демонстративно приподнял руки, давая понять, что не собирается идти на конфликт.
— Нарвались… — выдавил из себя Лука в бессильной злобе, уничтожая Лимона взглядом.
— Кладите деньги на стол и не вздумайте тянуться за пистолетами.
В этот момент пришедший в себя Феодосии вскочил и бросился к Луке.
— Задавим падлу! — снова закричал он. Лука заткнул ему рот рукой.
Медленно, как бы не веря в происходящее, они все трое вытащили деньги и бросили их к ногам Лимона. Тот, закусив губу от боли в плече, подобрал раненой рукой, второй держа высоко над собой «лимонку». Потом стал продвигаться к двери. Феодосии не выдержал и в прыжке бросился на него.
Удар пришелся в простреленное плечо. Лимон вскрикнул и, зайдясь от боли, выпустил гранату.
Она покатилась по полу.
Все замерли. Прошло несколько томительных минут ожидания.
Первым пришел в себя Лимон. Он рванулся к двери и выскочил из номера. Ключ торчал со стороны коридора, не стоило труда его повернуть.
Сразу же раздались удары кулаков Луки.
— Ребята, — крикнул Лимон, — вторую гранату кладу под дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40